Лежат Гарри и Севеурс в постели. Гарри смотрит в потолок.
Мысли Северуса: "Вот, он на меня не смотрит... я ему разонравился... да уж, ничего удивительного. Я старше. Я гожусь ему в отцы. У меня такое УПСовское прошлое. А еще: Кривые зубы. Сальные волосы. Склочный характер... У него, наверное, уже есть кто-то другой..."
Мысли Гарри: "Муха... Муха на потолке...Как она ухитряется держаться своими маленькими лапками?"
… Я открываю глаза и смотрю неподвижно в одну точку. Что сейчас – утро, день, вечер? Не имею понятия – да мне и все равно. В этой каменной мышеловке без окон и с единственной дверью, которая ни разу не открывалась с тех пор, как я здесь, время суток не имеет ни малейшего значения. Когда мне принесут скудную еду и просунут в маленькое вырезанное отверстие на уровне пола, можно будет понять, что наступило утро… или вечер. Обеда тут нет.
Поднимаю руку и провожу пальцами по холодной поверхности стены – тонкие вертикальные линии. Я знаю, что их двенадцать… даже и двух недель не прошло, а мне надоело бессмысленное занятие. Выцарапывать на камне дни своей бездарно прожитой жизни – что может быть глупее. Это никак не поможет выйти мне отсюда. А надо?
Вздрагиваю. Тут холодно, но меня пробирает дрожь не от этого. За все время ко мне так никто и не пришел. А ведь я помню, что у меня есть - нет, теперь уже были – друзья. Я помню их лица и имена, помню, как мы познакомились, хотя многие, слишком многие детали исчезли из памяти.
Я отчетливо помню свою жизнь до поступления в Хогвартс – дядю Вернона, тетю Петунию, Дадли… все в цвете и подробностях. Но вот после… Как будто половина паззлов затерялась и из оставшихся никак не складывается целая картинка – лишь черно-белые кусочки.
Сажусь и тупо рассматриваю свою камеру, хотя смотреть-то особо не на что – кипа полусырой соломы в углу, на которой я провожу большую часть времени и чадящий несгорающий факел на стене. Ни стола, ни стульев. Перевожу взгляд на свои руки – запястья похудели, но браслеты, блокирующие магию, зачарованы так, что сжимаются по размеру. Это украшение будет со мной до самого конца. Горько смеюсь – подумать только, Герой и Надежда волшебного мира, победитель Вольдеморта… Слава – это еще не все. Слова всплывают в памяти вместе с образом неприятного язвительного мужчины. Снейп. Помню, что с ним связаны не самые приятные мои воспоминания – но ничего конкретного.
Действительно ли я убил Джинни? Нет, нет, я не мог… я плохо помню эту девчушку, кажется, мы были как-то связаны на втором курсе… но я не мог убить, нет. Я всегда ценил жизнь, я не мог отнять то, что даровано было не мной. Но если это не я – то почему я здесь? Кто тогда?
Хорошо, что в Азкабане больше нет дементоров. Мне повезло хотя бы в этом. Сомнительная удача – но даже при всей своей чертовой частичной амнезии я хорошо помню чувство ужаса и беспросветного отчаяния, которое накатывает при их приближении. Уж лучше так. Жаль, что от их отсутствия не становится светлее на душе. А роль стражей неплохо выполняют авроры и браслеты, сдерживающие магию. Даже будь я анимагом, как Сириус… а он ведь тоже не пришел за мной, хотя я помню – крестный и крестник, разговор о доме под ночным небом с полной луной… и оборотень. Где же ты, Рем?
Сворачиваюсь в клубок, подтягивая к груди колени и обещая самому себе, что не заплачу. Нет. И нарушаю обещание, когда в ущербной памяти всплывают голубые глаза за стеклышками-полумесяцами. И он тоже не поверил… Я так устал…
