Ваши требования неуместны

— Профессор, — Гарри вскинул голову, преодолевая грохочущий в ушах водопад, и решительно посмотрел Снейпу в глаза. — Опять вы.

Он хотел добавить что-то ещё, но вдохновение говорить бесследно исчезло.

— Вы ждёте автобус? — спросил Снейп.

Гарри легонько кивнул. Кровь бешено стучала в висках.

— Ваша остановка — напротив. И сейчас два часа ночи. Так какой автобус вы ждёте?

— Есть ночной рыцарь… то есть ночной рейс, — Гарри с трудом сохранял связность мыслей.

— Всё ясно, — Снейп схватил его за руку выше локтя и, больно сжав, потянул за собой.

Рука немела под цепкими пальцами, и Гарри слабо боролся, пытаясь вырваться, но всё же шёл следом за профессором. Он слышал шаги — свои собственные и профессора, а ещё — стук крови в висках, тоже словно шаги.

— Прошу, — Снейп распахнул дверцу “Вольво” и втолкнул его внутрь, вложив в ладонь застёжку от ремня безопасности. — Пристёгивайтесь, Поттер.

Когда машина тронулась, Гарри закрыл глаза — и всё закружилось в безумном вихре. Мир за опущенными веками буквально ходил ходуном. Радостный танец образов и мыслей отзывался тягостными спазмами в горле.

Гарри был благодарен профессору за молчание и только украдкой растирал онемевшую руку. Сейчас он просто был не в состоянии что-то говорить и о чём-то думать, кроме одной самой главной проблемы, терзавшей его уже несколько мучительных минут.

Гарри тяжело сглотнул, широко распахнул глаза и повернул голову к Снейпу, разглядывая его лицо.

— Смотрите в окно, Поттер, — отозвался тот, не отрывая глаз с дороги.

— Остановите, — тихо сказал Гарри, пробуя звук своего голоса. — Остановите здесь.

— Ещё не приехали. Успокойтесь, ваш кампус уже близко.

Гарри сделал один осторожный медленный вдох, нашарил на дверце кнопку и немного опустил стекло, подставляя лицо прохладному ветру. Помогало слабо, и он снова повернулся к Снейпу.

— Остановите! — уже громче потребовал он и поднял голову вверх, тяжело дыша через нос. Немели пальцы, картинку перед глазами размывало, ещё немного — и станет совсем поздно.

“Вольво” резко съехал на обочину. Гарри рванул дверцу, вывалился из машины и даже успел сделать пару больших шагов к кустам неподалёку, когда особенно сильный спазм отправил содержимое желудка наружу. Острое чувство стыда смешивалось со странным облегчением от того, что он был слишком пьян и не ощущал ни обычного неприятного пощипывания в носу, ни даже отвратительного кислого вкуса. Ничего. Только стало легче.

Прижав прохладные руки к пылающим скользким щекам, Гарри постоял ещё немного, приходя в себя. С небосклона его сознания мутные серые тучи уходили за горизонт, обнажая звёздную чёрную действительность, и принять её было очень трудно. Если бы у Гарри был выбор, он предпочёл бы дойти до дома пешком. Но Снейп уже окликнул его из машины голосом, не терпящим возражений. Нужно было вернуться.

— Всё в порядке? — может быть, это лишь игра воображения, но Гарри показалось, что в голосе профессора звучала нотка тревоги.

Неопределённо хмыкнув, он захлопнул дверь и отвернулся к окну.

“Вольво” круто развернулся на дороге, и Гарри задышал чаще, прогоняя новые спазмы. В прояснившуюся голову ворвался рой горестных мыслей, но тело ещё не оправилось до конца. Поэтому рот отказывался произносить какие-либо вопросы или возражения, хотя и так уже было понятно — в кампус они больше не едут.


* * *


— Тошнота прошла? — строго спросил Снейп, роясь в широком пластиковом ящике, разделённом на десятки мелких секций.

“Аптечка”, — догадался Гарри.

— Почти, — сказал он вслух, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Хорошо, — профессор надорвал угол небольшого пакетика и высыпал содержимое в стакан, а затем разбавил водой и быстро перемешал одноразовой пластиковой ложкой. — Пейте.

— Что это? — спросил Гарри, но, не дожидаясь ответа, залпом выпил предложенное.

— Это для вашего блага, поверьте.

Такой ответ настораживал, и довольно скоро Гарри понял, почему. Новый спазм, ещё сильнее, чем раньше, сдавил горло так, что на лбу мелкими каплями выступил пот.

В панике Гарри вскочил на ноги и, заботливо сопровождаемый Снейпом, бросился в туалет, где, судорожно обнимая унитаз, оставил то, что не вышло в первый раз на обочине.

Руки мелко тряслись, пока он умывал лицо над ослепительно белой раковиной. Взглянуть в зеркало было страшно, но Гарри всё-таки отважился и убедился, что зрелище действительно жуткое. В глазах — тысяча красных росчерков по бело-розовому фону.

Когда он вернулся на кухню, Снейп чинно сидел за столом, на котором стоял стакан воды и лежала белая круглая таблетка.

— Надеюсь, это яд, — вздохнул Гарри.

— Не надейтесь, — отозвался Снейп. Он подождал, пока Гарри примет лекарство и поднялся, жестом приглашая следовать за собой.

Словно хаос океанских волн на спокойный серый песок, панические размышления накатывали на усталое и почти безжизненное сознание, пока Гарри делал шаг за шагом по коридору, глядя на ровную чёрную спину Снейпа и слушая своё шумное и медленное дыхание.

Щёлкнул выключатель торшера, и комнату залил жёлтый свет, превративший тьму в полумрак и щадящий глаза Гарри. Гарри стоял напротив узкого чёрного дивана с мягкими подлокотниками, которые звали его голову прикоснуться к себе.

— Постарайтесь заснуть, — сказал Снейп, его голос звучал будто издалека, и Гарри даже испуганно обернулся, чтобы убедиться, что тот всё же стоит позади. — Если станет хуже — моя комната по коридору направо, ванная — налево. По возможности постарайтесь выбрать ванную.

Гарри так и не понял, когда именно Снейп ушёл — его тёмный силуэт словно растворился в дверном проёме, и может, это сам Гарри растворился в уютных объятиях дивана. Несколько долгих и мучительных минут он боялся закрывать глаза, рискуя вновь упасть в бешеный водоворот образов, но тишина комнаты успокаивала, расслабляла, покрывала тяжестью веки, и через какое-то время Гарри погрузился в мутные воды сна, через которые невозможно было разглядеть ни единого образа.


* * *


Лучше бы утро никогда не наступало.

Ночью всё проще, ночью всё воспринимается гораздо проще. Всё самое сложное стоит переносить на ночь. А утром — завернуться в плотный туманный сумрак и скрыться за горизонтом.

Гарри резко сел на диване, игнорируя слабую боль в висках. Шея ныла. Глаза жгло. Плечо затекло, второе отзывалось слабой болью, и память, ничуть не повреждённая алкоголем, услужливо предоставила воспоминания о пальцах профессора, вцепившихся в его руку и тянущих за собой. В окно пробивался серый утренний свет, из угла комнаты светил торшер, который никто так и не выключил. Диван оказался вовсе не чёрным, а светло-серым, рядом стояло удобное кресло. Также в комнате был письменный стол, но почему-то без стула. На столе лежал аккуратно сложенный плед, и было непонятно, то ли он всегда там находился, то ли Снейп принёс его ночью, но не потрудился укрыть им несчастного студента.

Дрожащими руками Гарри поправил сбившуюся рубашку и бросил короткий затравленный взгляд на дверь. В доме было тихо. Эта непривычная утренняя тишина сбивала с толку, совершенно запутывала, не давала ни единой подсказки, что делать дальше.

Вероятнее всего, Снейп ещё спал. Вчера он был слишком спокоен, или же Гарри попросту не уловил ни единой его эмоции, сосредоточенный на своих собственных ощущениях. В любом случае утренняя встреча с профессором не обещала быть ни приятной, ни спокойной. Так что же делать — ждать появления в этом доме хоть каких-либо звуков, свидетельствующих о пробуждении профессора, или осмелиться выйти из комнаты с риском разбудить его?

Голова всё ещё немного кружилась, слабость в мышцах делала движения непривычными, но Гарри решительно поднялся на ноги.

Он старался вести себя как можно тише. Ужасно хотелось принять душ, но он отважился только тщательно умыться и прополоскать водой рот с обмазанными зубной пастой зубами, после чего бесстрашно воспользовался расчёской Снейпа, чтобы хоть чуть-чуть пригладить взбитые беспокойным сном волосы на затылке. Движимый новым азартным чувством, Гарри проник на кухню, в два счёта раздобыл кофе и, обуздав кофеварку, приготовился вкушать ароматный напиток, когда за спиной раздалось неоднозначное “Хм”.

— Кажется, я не приглашал вас чувствовать себя как дома, — тихо и холодно сказал Снейп.

Не оборачиваясь, Гарри потянулся наверх за второй чашкой.

— Сделать вам кофе? — хрипловато спросил он.

— Будьте так любезны.

Снейп покинул кухню так же бесшумно, как пришёл, и где-то в другом конце дома зашумела вода. Гарри медленно и тяжело вздохнул, усаживаясь за стол и ожидая, пока кофеварка сделает своё кофейное дело. Время нравоучительной беседы неизбежно приближалось, нельзя было отрицать этого — уж что-что, а нравоучения Снейп любил. В этом Гарри мог убедиться, и не раз.

Он тщательно фиксировал в голове каждый момент, каждую секунду того времени, которое оставалось до беседы, словно предчувствовал беду. Страшная мысль пульсировала в сознании. “Отчисление”. Гарри гнал её, как абсолютный абсурд, но она возвращалась снова и снова.

А затем вернулся Снейп. Забрал свою чашку и уселся напротив Гарри. На нём всё ещё была надета пижама и халат, но смотрел он так, словно это был как минимум деловой костюм. Смотрел совсем не по-домашнему. Смотрел без капли сочувствия к головокружению, лёгкой тошноте, к слабости в руках и ногах, к жажде.

Гарри отхлебнул кофе, мечтая провалиться сквозь землю.

— Ваше вчерашнее поведение недопустимо.

Началось. Гарри сделал ещё один глоток побольше, отставил чашку и поднял взгляд на Снейпа, соглашаясь принять всё, что тот скажет. Он покорно слушал про то, что на улице его могли ограбить или избить, что он должен контролировать свои поступки, что должен тщательнее выбирать себе друзей, если сам не способен о себе позаботиться. Слушал и думал, что, возможно, если бы его отец был бы жив, то наверняка говорил бы сейчас то же самое. Но Снейп ему не отец. И он не должен был забирать Гарри к себе, подобная забота выходила даже за рамки его профессорской ответственности перед студентом. Какое-то нехорошее предчувствие ворочалось в груди, и Гарри никак не мог понять, к чему всё шло. До тех пор, пока Снейп не заговорил про Крама.

— Я не хотел ничего… подобного, — Гарри в ужасе распахнул глаза и посмотрел прямо на побелевшее от гнева лицо Снейпа. — И это не ваше дело!

— Вам следует более очевидно проявлять своё нежелание, — прошипел Снейп. — Когда вы льнули к нему на крыльце. Вам повезло, что мистер Крам не предпринял более решительных действий.

— Вы следили за мной?

— Вы не особенно таились, — губы Снейпа искривились в усмешке, и Гарри лихорадочно пытался вспомнить, кто ещё был на крыльце и мог видеть. Да кто угодно!

Щёки и уши горели от стыда, а желание испариться из профессорской кухни, а лучше — вообще из этого мира, усилилось многократно.

— Ответьте мне на вопрос, — уже спокойнее продолжил Снейп и, словно предвидя истерику, перешёл на сухой полуофициальный тон. — Допустили бы вы подобное поведение, не будучи в состоянии алкогольного опьянения?

Гарри замотал головой.

— Хорошо. Теперь следующий вопрос — допустили бы вы иное развитие событий прошлым вечером, которое бы подразумевало более близкий физический контакт с мистером Крамом?

Гарри поморщился от формулировки и снова покачал головой. Крам бы не стал принуждать его.

— И последний вопрос. Подумайте, прежде чем ответить, — голос Снейпа был сухим и холодным, словно он зачитывал экзаменационные вопросы. — Если бы на месте мистера Крама был кто-то, не наделённый столь благородными намерениями, допускаете ли вы иное развитие событий?

Гарри кинул гневный взгляд на профессора.

— Даже если допускаю, что с того? — выпалил он.

Сердце испуганно билось в груди, но Гарри точно знал: с кем и когда ему спать — это только его дело, и он не должен ни у кого спрашивать разрешения. Он ждал обличительной речи в свой адрес, но Снейп отчего-то молчал, и это молчание давило на нервы хуже любых обвинений.

— Ну как, я сдал ваш тест? — спросил Гарри у чашки остывшего кофе.

— Разумеется, нет, — тихий, спокойный ответ. Похоже, Снейп снова взял себя в руки перед новой порцией нравоучений. — Поттер, алкоголь в таких количествах и случайные связи сексуального характера — несовместимые вещи. Алкоголь уничтожает контроль, стирает чувство ответственности за себя и своего партнёра, притупляет боль. Последствия тех связей, которые вы, как вы сами сказали, допускаете, могут быть печальными.

“Какое вам до этого дело?” — вопрос повис в воздухе, так и не произнесённый.

— Когда я сказал, что допускаю, то имел в виду только в теории, — вместо этого сказал Гарри.

— И тем не менее, — Снейп чуть повысил голос. — У вас были с собой презервативы?

Гарри замер, отчего-то испытывая ещё большее смущение, чем от всего разговора прежде.

— Уточню — на практике, а не в теории, — добавил Снейп. — Вы хотя бы знаете о необходимости использовать их при каждом контакте, не говоря уже о случайных связях с едва знакомым партнёром?

Гарри упрямо молчал, отвернувшись к окну. С одной стороны, он чувствовал, что профессор переходит черту с такими расспросами, а с другой — что он прав, потому что ни о чём подобном Гарри не думал. Просто в голову не пришло. И дело было даже не в выпивке и не в Краме.

Раздался тихий звук выдвигаемого ящика — Снейп что-то достал из стола и положил перед Гарри. Два квадратных серебристых пакетика, почти одинаковых на вид. Гарри взял в руки один и легко сжал пальцами, нащупывая содержимое. Он подумал, что было бы намного-намного хуже, если бы подобный разговор у него состоялся с собственным отцом. И всё же ком в горле мешал ответить Снейпу что-то такое, что позволило бы выйти достойно из этой крайне смущающей ситуации. Поэтому какое-то время Гарри просто сидел и разглядывал презерватив и пакетик со смазкой, чувствуя, что если бы он начал проваливаться сквозь землю с самого прихода Снейпа, то сейчас как раз достиг бы ядра планеты.

— Не вздумайте использовать в качестве смазки крем для рук, гель для душа, бальзам для губ или подобную ерунду, — Снейп упорно проталкивал его дальше ядра. — Они разрушают латекс презерватива и вредят микрофлоре. Вам это ясно?

Гарри кивнул. Пора было заканчивать этот разговор.

— Что ж, замечательно. Возможно, у вас появились какие-то вопросы?

— Вы храните презервативы в кухонном столе? — Гарри был рад, что его голос не дрогнул.

— Я храню их там, где пожелаю, Поттер, — усмехнулся Снейп.

Гарри пересилил себя и допил холодный кофе.

— Я могу идти? — как можно ровнее спросил он, отчаянно желая, чтобы у Снейпа в закромах не нашлось ещё не раскрытых тем для душещипательных бесед.

— Не смею вас задерживать, — как глоток свежего воздуха.

Гарри убрал оба пакетика в карман, чтобы не вступать в новые споры. Сохраняя спокойствие, он помыл свою чашку, вышел из кухни, не одаренный ни единым взглядом со стороны Снейпа, обулся и покинул дом.

Все двести шагов до остановки он думал только о том, что если не снимет линзы в ближайшие полчаса, его глаза сгорят заживо. Муки совести и чувство стыда ждали своей очереди в самом дальнем углу, сразу за огромным вопросом “Что делать с Крамом”. На телефоне было шесть пропущенных.