И все-таки ему пришлось делать то, что он в принципе никогда не умел: утешать. И кого — Поттера! И почему? Потому, что тот назвал говнюком и еще парочкой уже абсолютно неприличных слов собственного отца. Ага, и заплакал с горя. Вот просто слов никаких больше нет. Непечатных в том числе.
Возражать Поттеру он не собирался — собственно, он совершенно искренне считал все эпитеты вполне заслуженными Джеймсом. Но… Гарри? Думать о нем одинаково с бывшим и ныне покойным врагом казалось неправильным. Не теперь.
Держать себя в руках было почти невозможно, но он был в таком раздрае, что просто не представлял, как реагировать. Так что и держать-то, собственно было нечего.
Вот только его рука, как чужая, лежит на непутевой лохматой башке этого невыносимого… А тот словно прилип к нему. К нему, Снейпу. Тьфу. Такого не должно происходить. Никогда.
Теплое пятно от горячего дыхания расплывалось по груди и уходило в подмышку. Живое такое тепло.
Ага, а еще там слезы и сопли?
— Гар-р-ри… — тихо рыкнул он.
Ошарашенные зеленые глазищи смотрели снизу вверх, когда мальчишка резко отстранился, смущенно бормоча извинения.
Извинения. Поттер. Ему. Мля-а.
Вспомнился Долохов и его словечки, которые казались тут совершенно уместными, много раз… Много разных. Может, действительно русский мат произошел от заклинаний древней темной силы?.. Исследовать бы… Но это уже не к нему.
А Поттер все смотрит на него с какой-то непонятной надеждой. Внезапно захотелось чем-нибудь швырнуть в него, чтобы жизнь наконец вошла в привычную колею, но… Слишком близко Поттер, слишком далеко — полки. И банки, ага. Вон та бы подошла, с сушеными тараканами. Они так скоро в голове заведутся. Или наоборот, повыведутся?..
Да почему, в конце концов, ему просто не спросить мальчишку?
— Не то, чтобы я был с вами не согласен в оценке того, что вы имели наглость подсмотреть…
Свой голос зазвучал, словно чужой. Он действительно старался, чтобы его слова произвели на Поттера обычное впечатление, но, кажется, не очень получилось: в глазах мальчишки мелькнула радость, и он снова забормотал свои дурацкие извинения.
Он сжал зубы, и, удивительно, Поттер тут же замолк.
— Вы не поясните, с чем связано такое ваше поведение? — он старался говорить как можно равнодушнее.
— Сэр, я не хотел… Я… сам не знаю, меня как что-то потянуло к столу…
— Вот только не смейте мне лгать! — ему наконец удалось если не разозлиться, то хотя бы возмутиться.
Поттер снова пошел пятнами и сник. Видеть его таким было странно и отчего-то неприятно.
— Я жду, мистер Поттер.
Мальчишка громко втянул воздух, словно перед прыжком в воду…
— Я надеялся узнать хоть что-то о Волдм-м-мде… — он прожевал остаток проклятого имени и продолжил, — и о себе. Или хотя бы о том, что… В Отделе Тайн, я слышал, что-то об этом есть. Все, все что-то знают, а мне никто ничего не говорит! А ведь это меня касается, это вообще-то моя жизнь!
На миг Северус увидел привычного Гарри: возмущенного, упрямого, наглого. Но вдруг пришла странная мысль — а он сам бы вел себя иначе? Да он бы в любую щель влез, чтобы получить нужную ему информацию. И это внезапно возникшее понимание чертовски мешало в очередной раз указать мальчишке его место. Да и все еще хотелось узнать…
— И как, Поттер, вам понравилось?
— Вы были супер, профессор!
— Я?!
— Ну, не эти же гриффиндорские мудаки! — Поттер вздохнул и добавил с горечью: — Теперь мне больше не придется гордиться своим отцом.
— У вас была замечательная мать, Поттер.
А что он еще мог сказать? Только то, что вырвалось.
Тот вскинул на него глаза, так похожие… нет, уже почему-то не так и сильно похожие на материнские. Да и на Джеймса… Нет, похож, но отнюдь не копия. Тогда почему?
— Сэр, а это случайно не она — та дура, которая пыталась наехать на Джеймса?
— Да что вы себе позволяете! — взвился Северус. — Она была лучше всех них!
— Да-да, конечно, профессор, — в голосе Гарри наконец промелькнул испуг и удивление, а потом он сглотнул, словно комок в горле мешал говорить дальше, — Значит, все же она… Но вы ведь тоже знаете, что бывает, когда заступается девочка… Точнее, потом…
— Тоже? Что значит «тоже»?
О, да. Он знал. А этому-то откуда?
И тут Гарри осенило. Они же с профессором, получается, совсем похожи были в детстве! Только Снейп тут старше и изобретательнее. Вот была бы у Гарри магия тогда… Он привык, что никого не интересовали подробности его жизни с Дурслями, но ведь тот, кто пережил похожее, вряд ли будет смеяться… или останется равнодушным… может, рискнуть?
— Профессор, а давайте я вам покажу. Вы… только скажите, как, а?
— Вы предлагаете мне влезть вам в голову? Сами? Добровольно? Вы точно больше тут ничего не трогали? Не нюхали, не пили?
Вместо ответа чертов мальчишка расплылся в идиотской улыбке и замотал головой.
Ну да. Когда бы ему? Он же там… еще как увлекся. Перед глазами встала приплясывающая мумбу-юмбу нижняя часть Поттера. Это странное чувство, будто чего-то нанюхался сам…
— Вы… вы улыбаетесь, сэр?
— Кгхм… Ладно, я вам тоже покажу, по какому поводу.
А пусть посмотрит на себя со стороны.
Зеленые глаза смело смотрели прямо на него. Ой, нельзя себя так вести с легилиментами… Впрочем, кто ему мог объяснить? Хотя, за пять-то лет могли и удосужиться, хоть директор, хоть Минерва. Опять придется самому.
— Ну что же, Поттер, вы сами предложили…
И он легко вошел в его память.
Спортивная площадка… тощего черноволосого паренька загоняют четверо?! На пути возникает какая-то девочка постарше… Ну да. Мордред, он был готов сказать, что видел собственные воспоминания, если бы мальчик был на пару лет взрослее. Ага, носатее и без очков. Остальное было едва ли не один в один, только без магии, конечно. А родственники еще хуже, чем его родители… И он считал Гарри избалованным? Старый кретин.
Картины проносились одна за другой, открывая правду, ту правду, которую никто на свете не хотел знать. Снейп сжимал кулаки и челюсти — еще не хватало заорать так же, как Поттер. А хотелось, прах побери, особенно когда в руках Дурсля засвистел ремень… Глубоко дыша, он вынырнул из воспоминаний Гарри. Хотелось срочно явиться в тот дом на, как ее там, Тисовую улицу и раскатать к моргановой бабушке в тонкий блин вместе со всем и всеми, кто там находится.
Но куда смотрел директор?
— Похоже, ведь правда, профессор? У нас с вами…
Голос Поттера на этот раз странным образом утихомирил его ярость.
— Почему вы никому не сказали?
Мальчишка криво улыбнулся:
— А вы бы о себе рассказали, да?
Крыть было нечем.
— А знаете, что самое хреновое? — спросил вдруг Гарри.
Снейп вопросительно изогнул бровь.
— Мама… Она это специально или все-таки по недомыслию?
— Что ты име… — он осекся. На самом деле совершенно понятно: Поттер предпочел бы считать свою мать глупой, чем… чем… Снейп сглотнул. И вспомнил то же, о чем подумал тогда: мародеры могли узнать его Левикорпус только от Лили. Значит?.. Что ж. Он предпочел бы точно то же, что и мальчишка. В конце концов, Лили просто могла оставить где-нибудь его учебник — мародерам хватило бы и пары минут.
— Предпочту второе.
Поттер согласно кивнул.
Мерлин… Как, оказывается, хорошо помолчать вдвоем. По одному и тому же поводу. Удивительно. И спокойно.
И… плевать, что уже был отбой.
Глаза друг на друга они подняли одновременно:
— Я должен вам сказать…
— Я хотел вас спросить…
И дружно замолчали, давая другому возможность продолжить. Улыбнулись. Снейп хмыкнул:
— Кажется, между нами больше общего, чем я мог себе представить.
Гарри кивнул и помотал головой. Ему от этого тоже было, мягко говоря, не по себе.
— Спрашивайте, — разрешил Снейп.
— А вы не могли бы… — его голос звучал предательски неуверенно, но Снейп ободряюще кивнул.
Кивнул. Ему. Снейп.
Гарри набрал побольше воздуха: так слова выталкивать было проще:
— Научите меня. Я буду очень стараться!
От собственной наглости хотелось зажмуриться, но он терпел, глядя под ноги и считая удары сердца.
Семь, восемь… Так. Сразу не убили. Уже хорошо.
Снейп усмехнулся:
— После предоставленных вами воспоминаний не думаю, что стоит усомниться. Но о статуте секретности вы, надеюсь, все-таки в курсе? Вы сможете использовать только маггловские материалы и никакой магии. Да, подобные у них есть и да, я такие знаю.
Гарри просиял и закивал головой. Снейп готов его научить тому, что делал тогда… это было так круто, что трудно поверить, так же, как и признаться себе, что ненавистный учитель превратился в… СВОЕГО. Гарри захотелось показать, как он однажды тоже заманил всех четверых в один очень шаткий сарайчик, под которым в углу был лаз… Он ведь тоже кое-что мог…
— А как можно перенести воспоминания в Омут? Это очень трудно?
— Не трудно, если вы действительно хотите попробовать, каково это — отдавать и запечатывать воспоминания.
Гарри хотел.
Мальчишка улыбался и кивал. Видимо, в его жизни все-таки были просветы. Что ж, он с удовольствием посмотрит, на что он способен.
— Сосредоточьтесь на том, что хотите показать, а остальное я пока сам сделаю, просто следите, — он поднес к виску Поттера палочку, и белесая туманная нить потянулась через нее к чаше. — Готово.
Нырнули они одновременно. А вынырнув, одинаково фыркнули.
— Кажется, я увидел, что в Мальчике-который-выжил есть немалые задатки слизеринца. Вы подаете надежды, Поттер.
Блин, это же… похвала. От Снейпа. Стоит и улыбается, соплохвоста мне под одеяло…
И Гарри решился:
— Знаете, профессор… Я этого еще никому не говорил, но Шляпа сначала предлагала отправить меня на Слизерин.
— Теперь я этому не удивляюсь, — пожал плечами Снейп. — Но что вас подвигло спорить со Шляпой?
— А давайте я снова покажу?..
— Это замечательно, Поттер, но ваши вербальные навыки тоже нуждаются в развитии.
— Ох. — Поттер облегченно выдохнул. — Теперь это на вас больше похоже. Знаете, даже как-то легче стало.
Снейп прищурился, с заметным усилием состроив злобную гримасу:
— Что вы делаете здесь после отбоя?
— Минус двести баллов с Гриффиндора, — продолжил нахал вместо него.
— Полегчало?
— Так странно. Ну, вы понимаете. Вы… вы теперь все понимаете, да?
— Благодарю за высокую оценку моих умственных способностей, Поттер, но придется вас разочаровать, они все же не столь впечатляющи. И не могу сказать, что все понимаю. Причем, чем дальше, тем больше.
— Это вы про Дамблдора, да?
— В том числе. Все слишком странно, Поттер.
— И вы еще что-то хотели мне сказать…
— Да, не столько хотел, сколько должен. Я должен признать, что был неправ по отношению к вам. Моя оценка…
— Не надо, профессор, я теперь тоже… немного понимаю.
— Но во всем этом есть для вас один плюс. Я обещал вашей матери заботиться о вашей безопасности. И сейчас могу сказать об этом.
Из Гарри словно вышибло дух, так что пауза несколько затянулась.
— Вы… Маме… Вы дружили!
Снейп кивком подтвердил его догадку, и Гарри понесло.
— Тогда почему? Почему вы так? Все так?.. Почему вы меня не забрали… Вы не знали, да? А вы… спрашивали у Дамблдора?
Снейп кивнул.
— Тогда мне это совсем не нравится…
— Не могу не согласиться.
— Ого. — Гарри вытаращил глаза и заткнулся.
Снейп. Соглашается. С ним. Не бывает такого! Он во все глаза смотрел на него и вдруг понял, что чувствуют они примерно одно и тоже. И в этот момент профессор ему кивнул. Это вообще что?..
Молчание было долгим, но удобным и очень своевременным. У Гарри в голове наконец начала складываться определенная картина. У профессора быстро перестраивалась собственная.
Разделенное на двоих понимание было настолько в диковинку для каждого из них, но самым потрясающим было, что и это им не надо было объяснять друг другу.
— Как в зеркале… — прошептал Поттер.
— Да, — тихо ответил Снейп. — Как бы то ни было, вы теперь знаете, что можете располагать мной — разумеется, о дополнительных занятиях надо как-то договариваться…
— А вы не можете назначать мне отработки? — наглая ухмылка парня едва не разозлила Снейпа, но, Мордред его побери, это же было отличной и, ха! — истинно слизеринской идеей.
— Прекрасно, Поттер. За прогулки после отбоя — отработки по вторникам и четвергам на три недели. В пять часов у меня. Ясно? И десять баллов Слизерину.
— Не понял… — Гарри опешил. — Слизерину-то за что?
— За идею.
— Да, сэр! — рявкнул Гарри с энтузиазмом и снова нахально ухмыльнулся.
— А вот ваше рвение постарайтесь засунуть в…
— Слушаюсь, сэр!
Снейп закатил глаза. Ему хотелось ущипнуть себя за руку, но мальчишка его опередил.
— Щипать лучше за ухо. Вот сюда, — он показал на себе хорошо известную Снейпу болевую точку.
Значит, и сюда ему прилетало... Мда. Северус скрипнул зубами. В этой жизни ему понадобится еще много терпения. Ох, как много, с этим-то мальчишкой. Хотя наглый Поттер был гораздо лучше того, поникшего, с красными пятнами на щеках. Да. Этот, нахальный и живой, намного предпочтительнее.
— Сейчас я наложу на вас дезилюминнационные чары и провожу до гостиной. Во избежание. И учтите, внешне ничего не должно измениться. Я буду относиться к вам точно так же, хотя теперь это будет несколько… сложней.
— Я рад, — просто сказал Гарри и улыбнулся. — И я готов. Только вы, кажется, хотели мне еще что-то показать?..
— Ах, да… — Снейп протянул так предвкушающе, что Гарри стало немного не по себе.
Но все же он смело занырнул в воспоминания профессора снова. Совсем свежие… И увидел себя, приплясывающего и что-то выкрикивающего, вид сзади. Это было так по-дурацки и так смешно… А уж когда он сам представил себя на месте злобного профессора, входящего, как он думал, в пустой кабинет...
Он с хохотом вынырнул из Омута памяти и увидел… смеющегося Снейпа. Это вынесло его окончательно. И не только его.
Профессор и его ученик хохотали, свалившись на старый диван, успевший только отчаянно скрипнуть от их падения. Смех… Он рвал что-то внутри, и становилось свободно и легко. До слез. И это тоже было смешно. И можно было продолжать жить дальше — более свободными, более… открытыми, потому что было, с кем смеяться. И молчать. И понимать.
И жить дальше, неважно, пусть это будет не просто — это того определенно стоило.
