Ненаписанное будущее

Гермиона проглотила последний кусок сэндвича и захлопнула книгу. Сегодня она ела на рабочем месте — по той же причине, почему все выходные сидела в своей квартире, не высовывая оттуда носа: она была до смерти напугана. Зато навыки окклюменции быстро восстанавливались. С тех пор как из ее квартиры ушел Снейп, паника не оставляла ее ни на минуту: днем она ждала, что вот-вот нагрянут Пожиратели и уведут ее с собой, а ночь была наполнена кошмарами, от которых она просыпалась в холодном поту. Она вспоминала, как он вел себя в тот пятничный вечер перед уходом — выводы были неутешительны. Да, он спас ее от своих дружков, но это случилось до того, как он узнал, что она раскрыла его перед Дамблдором. Она понятия не имела, на что способен Снейп, если загнать его в угол, а то, что она о нем знала, не слишком обнадеживало: этот человек мог быть и ошеломляюще самоотверженным, и потрясающе эгоистичным.

На двери магазина зазвенел колокольчик, и Гермиона дернулась. Услышала, как выходит из своего офиса мистер Эплторн, и с облегчением вздохнула, сняла крышку с коробки на столе и принялась отмерять засушенные крылышки летучей мыши.

Сколько еще она так выдержит? Она поселилась здесь лишь потому, что из всех вариантов работы и жилья Выручай-комната выделила те, что предлагались в Хогсмиде, и еще потому, что надеялась получше узнать Снейпа.

Чем она только думала? Вот узнает она Снейпа получше — когда окажется, что в надежде на спасение он готов продать душу.

Наверное, пора делать отсюда ноги. Она в любом случае планировала немного попутешествовать. Ну какой смысл ей оставаться — в том самом месте, которое она уже однажды хотела покинуть? Даже дома почти не изменились за двадцать лет. Она ведь так и не увидела Амстердам. Или лучше отправиться в Америку, чтобы лично присмотреть за инвестициями? Ей всегда казалось, что Новый Орлеан — удивительно экзотичное место…

— Мисс Грейнджер!

Она подпрыгнула и сшибла с весов последнее крылышко летучей мыши.

— Иду, сэр!

Осторожно выглянула из подсобки — и выдохнула, заметив Дамблдора; тот смотрел на нее, и в глазах его искрились смешинки. Она вытерла влажные от пота ладони о передник и с облегчением ему улыбнулась.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Рад увидеть вас снова. Вижу, вы решили обосноваться в нашей деревеньке — замечательный выбор.

— Спасибо, директор.

— Грейсон как раз рассказывал мне, как усердно вы работаете.

Мистер Эплторн хохотнул.

— Да, она у меня молодец. Ничуть не сомневаюсь, что и с этим дополнительным заказом она быстренько разберется. Правда, милочка? — Он протянул ей пергамент, где она увидела все те ингредиенты, которые были вычеркнуты из списка Северуса.

— Надеюсь, это не доставит вам неудобств, мисс Грейнджер. Наш новый профессор зельеварения решил внести кое-какие изменения в учебный план, и я хотел бы сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему освоиться. Согласитесь, это прекрасно, когда в нашей дружной команде появляются новые лица.

Гермиона пристально на него посмотрела; он улыбнулся и кивнул. Она схватилась рукой за прилавок, чтобы не упасть от нахлынувшего облегчения.

— Я вижу, он уже неплохо освоился, — заметил Эплторн, — раз у него директор по поручениям бегает.

— Мне все равно нужно было зайти на почту, — усмехнулся Дамблдор. — А наш новый преподаватель очень занят: не так-то просто овладеть всеми навыками в деле, которое он для себя избрал. Боюсь, что до начала учебного года вы едва ли его увидите.

Гермиона кивнула. В голове кружились миллионы вопросов, вот только как их задать?

— Когда вы его встретите, пожалуйста, передайте, что я желаю ему успеха, — сказала она. И, помахав списком, добавила: — А этим я прямо сейчас займусь.

— Видите? — со смехом спросил Эплторн. — Что бы я без нее делал! Эта девочка далеко пойдет, помяните мои слова. Кто работы не боится, везде себе дорогу пробьет.

— Она настоящее сокровище, — согласился Дамблдор, глядя, как Гермиона быстро идет в подсобку.

Она положила новый список на скамью рядом со старым и тяжело опустилась на табурет. Закрыла глаза и перестала сдерживать слезы — они тут же заструились из-под ресниц.

Он это сделал! Сменил сторону! Какой же он молодец! Она сдавленно всхлипнула от облегчения и вспомнила, какое у него было лицо, когда она сказала, что Дамблдор знает его секрет — хотя, откровенно говоря, этот секрет и так недолго бы продержался.

Как же ему, наверное, страшно.

Ей хотелось выскочить на улицу и бежать до самого замка, и обнять его, и закружиться с ним в танце, и солгать ему, сказав, что она никогда в нем не сомневалась. Ему нужно было услышать такие слова. Слишком многие, слишком часто и с удовольствием искали в нем изъяны, так что он и сам начал делать то же самое. Так почему бы немножечко не приврать, чтобы повысить ему самооценку?

Конечно, сделал он это из страха, а не потому, что так правильно, но разве можно его осуждать? Ведь им и прежде двигал страх. Казалось бы, чего проще — притащить ее к своему хозяину и получить и свою вожделенную славу, и безопасность, пусть даже временную и относительную.

Но нет. Он предпочел отдать себя на милость Дамблдора.

Гермиона вытерла лицо рукавом и достала из коробки очередную горсть крыльев летучих мышей.


* * *

— Мистер Эплторн! Вы не могли бы придержать для меня дверь?

— Иду, милочка.

Гермиона удерживала в воздухе множество коробок, следя при этом, чтобы те, что содержали летучие вещества, друг к другу не приближались. Сложить все в одну коробку, предварительно уменьшив, было слишком опасно: очень уж разными и порой несовместимыми были заказанные ингредиенты. Оставался только такой способ — неудобный, зато надежный.

Эплторн торопливо подошел, распахнул входную дверь.

— Смотрите, какая прекрасная погода. Почему бы вам не сходить развеяться, когда закончите с заказом? — предложил он. — А то с началом семестра тут такое начнется — несколько недель и передохнуть будет некогда.

— Спасибо. Думаю, я так и сделаю.

— Имейте в виду, в ваши обязанности входит только доставка. Гораций вечно пытался подкупить моих продавцов, чтобы ему все по местам разложили. Не позволяйте этому новичку вами помыкать. Не слишком-то он приятный человек. Студентом он частенько заглядывал в мой магазин — ходил кругами, смотрел и никогда ничего не покупал. С такими лучше сразу четко устанавливать границы. Понимаете?

Она засмеялась.

— Понимаю.

— Хорошо. Тогда идите, завтра утром увидимся.

— Приятного вечера!

Гермиона вышла на улицу, а за ней, как утята за уткой, выплыли разнокалиберные коробки с ингредиентами — весь хогвартский запас. Она помахала рукой тем соседям, с которыми уже успела познакомиться, и зашагала вперед.

— Мисс Грейнджер! Я вижу, наш заказ уже готов.

Она повернулась и увидела Дамблдора, выходящего из «Трех метел».

— Здравствуйте, профессор. Да, он готов.

— В таком случае, позвольте вас сопроводить.

— Почту за честь.

Они медленно шли в дружелюбном молчании, порой взмахом руки приветствуя знакомых, пока не оставили позади железнодорожную станцию. Когда никто уже не мог их услышать, она спросила:

— Как Северус? От него несколько недель не было ни слуху ни духу.

— С ним все отлично, мисс Грейнджер. Учится окклюменции и, должен заметить, делает поразительные успехи. У него очень гибкий разум — одно удовольствие наблюдать, как он совершенствуется. Боюсь, я ужасно подвел его, когда он был ребенком. Я всегда видел в нем лишь мелочность и себялюбие — и не замечал, каким огромным потенциалом он обладает.

Она улыбнулась ему одними губами.

— Это уж точно.

Он хмыкнул.

— Полагаю, ваше недовольство я заслужил. Однако вы не знали его ребенком. Он действительно был и мелочным, и себялюбивым. Но еще он отчаянно нуждался в руководстве и наставлении, а я этого понять не мог. Зато теперь, когда у него есть и то, и другое, вы сами увидите, насколько он изменился.

— Вообще-то мне он и так был довольно симпатичен, — нахмурилась она.

— Правда? Это хорошо. Ведь именно ваше мнение о нем заставило меня задуматься. Я решил узнать, чего он стоит, но не успел придумать, как именно это сделать — он сам пришел ко мне в кабинет и практически поставил перед фактом. Это было неожиданно, что и говорить. Я перед вами в долгу.

— В долгу? В таком случае, я знаю, чего попрошу взамен: держите Сириуса Блэка от него подальше. Я не шучу. Этот человек неадекватен.

Дамблдор кивнул.

— Я уже об этом позаботился. Сириус и его друзья сейчас заняты — выполняют для меня кое-какие поручения.

— Вы сказали ему, что его брат мертв?

— Да. Поэтому он и вызвался выполнять те поручения. Сириус из тех, что никогда не предаст, а его безрассудство может стать как достоинством, так и недостатком. Родители практически отказались от него, когда его распределили на Гриффиндор, а любви между ними и прежде не было. Его младший брат единственный относился к нему по-доброму, и его потеря стала для Сириуса ужасным ударом. Полагаю, он не создаст проблем, если занять его делом. Горе сделало его еще более импульсивным, и я не уверен, что он способен видеть разницу между нашим мистером Снейпом и прочими Пожирателями — теперь, когда он точно знает, что Северус был одним из них. Однако я рассчитываю, что Ремус сумеет удержать Сириуса в рамках приличий.

— Точно сумеет? В тот раз, в таверне, он показал себя не лучшим образом.

— У Ремуса мягкий нрав, но на то, чтобы поступить как должно, решимости у него хватит. Особенно теперь, когда каждый из них знает, сколь многое поставлено на кон. То, что под конец Регулус пошел против своего господина, еще больше усилило их стремление отомстить за его смерть.

— Хорошо. Я рада.

Дамблдор улыбнулся, словно ему было приятно доставить ей удовольствие.

— Возможно, вам любопытно будет узнать и о других событиях, которые произошли благодаря вашим сведениям.

— О?

— Представьте себе. Молодую и подающую надежды сотрудницу Министерства поймали при попытке установить подслушивающие чары в личном кабинете Министра. Бедной мисс Амбридж придется искать себе другую работу, причем безо всяких рекомендаций. И мистеру Петтигрю не повезло: он повздорил с аврором в «Дырявом котле», и теперь его допрашивают.

— Пожалуйста, скажите мне, что тем аврором был Моуди.

— Да, он.

— Чудесно.

— Благодаря мистеру Петтигрю и Северусу мы узнали имена почти всех участников их организации, и большинство из них уже находятся под наблюдением.

— Еще лучше. А как насчет проро…

— Не стоит о нем упоминать. Сейчас о пророчестве знаем только мы двое, и я думаю, лучше лишний раз не затрагивать эту тему, чтобы не давать ему силу. Существуют тысячи пророчеств, которые так и не сбылись, потому что их никто не услышал. Пока Темный Лорд не нападет на младенца, предупреждение не имеет смысла — оно может относиться к любому ребенку, рожденному в тот день. Именно Том привел его в действие. А если оно никогда больше не прозвучит, то так и останется всего лишь бесполезным шаром на полке. Так ведь?

Гермиона кивнула. У нее несколько недель в голове крутились примерно такие же мысли, и она была рада, что директор с ней согласен. Логично — связь с Волдемортом, о которой говорилось в пророчестве, образовалась, когда Гарри стал крестражем. А если Волдеморт не знает, что он представляет для него угрозу, то этого не произойдет. Дальше в своих рассуждениях она не заходила — начинали плавиться мозги.

— У нас в Хогвартсе лето тоже выдалось нескучным.

— Что-то случилось?

— О да. В своем дневнике вы писали о василиске, которому, похоже, уже много веков служил укрытием замок. Ужасное это оказалось занятие — избавляться от подобной твари.

Гермиона остановилась.

— Никто не пострадал? Это же такая огромная зверюга!

— Нет, нет. Не переживайте, все остались целы и невредимы. Мы убили уйму времени, пытаясь понять, как правильно шипеть «откройся» на парселтанге, а дальнейшее уже было делом техники.

— Как вам удалось одолеть василиска?

— Не уверен, что слово «одолеть» тут вообще применимо. Хагрид кинул отравленную приманку в неиспользуемую канализационную трубу, после чего нам осталось лишь найти тушу и вытащить из нее зубы. Вот где ужас — хотя Северус был вполне доволен, что ему досталось столько ингредиентов.

— А. Ну что ж. Это оказалось… как-то слишком легко.

— Возможно. Но, полагаю, все же лучше, чем возлагать подобную задачу на ребенка, как это описано у вас в дневнике.

— Вы правы, — сказала она, содрогнувшись. — А что теперь? В моей временной ветке следующий год был довольно тяжелым. Многие тогда погибли.

— Я знаю. Поэтому мы сделаем первый ход. Как только к нам в руки попадут несколько небольших, но важных предметов, мы нанесем — как там это называется? — ах да, превентивный удар. Превосходный план, вы не находите?

— Мне нравится.

— Я могу рассчитывать на вашу помощь?

Гермиона резко остановилась; коробки закрутились и врезались друг в друга. Всколыхнувшиеся в ней чувства удивили ее саму. Почти два месяца незаконченных размышлений и безотчетных порывов выплеснулись тихим, но отчетливым:

— Нет.

Обернувшись, она встретилась взглядом с директором и медленно покачала головой.

— Если хотите, я помогу вам советом, отвечу на любые ваши вопросы, но окунуться в самую гущу событий… не думаю, что смогу вновь это сделать. — Произнесенная вслух, мысль обрела силу; Гермиона кивнула себе: — Однажды я уже помогла его убить, считая, что цена мне известна и я охотно ее заплачу. Но я ошибалась. Если бы тогда я действительно понимала, чего мне будет стоить победа, то вряд ли бы на это решилась. Я знаю, что сейчас кажусь вам эгоистичной и слабой, но я уже потеряла все из-за своего альтруизма.

Дамблдор остановил на ней долгий испытывающий взор — она встретила его, не дрогнув.

— Не буду делать вид, что не разочарован, мисс Грейнджер. Я полагал, что вы больше чем кто-либо иной должны понимать важность нашего дела. Полагал, что вы осознали, как важна ваша роль, когда Выручай-комната из всех людей выбрала именно вас, чтобы изменить ход истории.

Она глубоко вдохнула. Выдохнула.

— Мне жаль. Но не думаю, что смогу еще раз через это пройти. У меня так мало осталось. Моя маленькая квартирка, и скромная работа, и несчастный рассудок — что, если он тоже покинет меня? Кто-то скажет, что это лишь жалкие крохи, и будет прав — но для меня они бесценны. Вы можете рассчитывать на мою преданность и на мое молчание, но рассчитывать на то, что я положу жизнь на алтарь вашего дела — нет, не можете. Только не снова. Я и так отдала вам всё, что нужно для победы. Я отдала… всё.

Глаза Дамблдора затуманились печалью, он кивнул — раз, другой.

— Наверное, с вас действительно уже хватит жертв. Не могу сказать, что рад вашему решению, но теперь, когда вы объяснили свои мотивы, я его понимаю.

Она поморщилась, почувствовав укол вины.

— Простите. Может, у вас найдутся какие-нибудь мелкие поручения… Я просто не… — Она опять глубоко вздохнула. — Я помогу, если вам нужна моя помощь, но сражаться я больше не хочу.

Он улыбнулся ей и махнул рукой в сторону ворот. Она вновь зашагала, ощущая, как внутри волнами вскипают вина и раздражение.

— Я уверен, мы что-нибудь придумаем, и вы сможете помочь, не подвергая себя слишком большой опасности, — сказал он.

Гермиона промычала что-то утвердительное и прикусила губу, запоздало поражаясь собственной попытке бунта. При этом она даже не была уверена, что у нее получилось.

Когда они дошли до ворот школы, Дамблдор остановил ее, положив руку ей на плечо.

— Я вас убедительно прошу, мисс Грейнджер, не упоминать об этих вещах там, где вас может услышать Северус. Пока защита его разума несовершенна, всё, что ему известно, легко может узнать и наш противник. К сожалению, Северусу и так уже было известно слишком многое, поэтому у него не оставалось другого выхода, кроме как запереться в четырех стенах и с головой погрузиться в изучение окклюменции. Ему очень нелегко пришлось, — Дамблдор взглянул поверх ее плеча и улыбнулся: — Однако подозреваю, что он будет счастлив вас увидеть.

— Вы так думаете? Я столько всего за него решила, даже не поинтересовавшись его мнением. Он точно на меня обиделся.

— Может, вам лучше спросить у него самого? Вон он идет.

Она резко обернулась — по дороге из замка шел Северус, и ветер трепал полы мантии за его спиной. «Почти как в моем будущем», — подумала она. Еще немного, и ученики смогут увидеть знаменитую развевающуюся мантию профессора Снейпа. Ворота распахнулись; он остановился, немного не доходя до них, и стал ждать, когда они войдут — прямой и непринужденно-изящный.

Она не отрываясь смотрела на него, пытаясь определить, что в нем изменилось. Та же мантия, те же прямые гладкие волосы, те же черты… хотя нет. Не те же. Между его бровями появилась едва заметная складка, которая с годами будет становиться только глубже. Она придавала ему выражение легкого недовольства, но больше Гермиона не смогла прочитать на его лице ни единой эмоции.

По телу пробежала дрожь. С тех пор как они виделись в последний раз, он успел сделать большой шаг к тому, чтобы стать тем человеком, которого она знала.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — сказал он, когда она подошла ближе. Поднял палочку и перехватил контроль над ее заклинанием левитации. — Надеюсь, в дороге с вами не приключилось никаких неприятностей?

— Нет. Ни малейших. Мы с директором скрасили себе путь приятной беседой.

Его взгляд на мгновение метнулся к Дамблдору, однако никакой другой реакции на ее слова не последовало. Гермиона с тоской вспомнила парня, чье настроение могло меняться в мгновение ока, а мысли были написаны на лице крупными буквами. Похоже, она его потеряла — тот парень исчез, забрав с собой улыбку стоящего перед ней мужчины.

— Как ты поживаешь? — спросила она.

— У меня все в порядке.

Гермиона стиснула сплетенные за спиной пальцы. Ей показалось, что она видит, как та ниточка, которую она попыталась между ними протянуть, скукоживается и падает на землю.

— Хорошо. Отлично. Очень хорошо.

— Возможно, мисс Грейнджер поможет вам разложить все по местам, — предложил директор.

Снейп поднял бровь и слегка склонил голову набок.

— Я могу, — выпалила она. — До конца дня я совершенно свободна. И с удовольствием помогу.

— Чудесно, — сказал Дамблдор. — Тогда я приглашаю вас присоединиться к нам за вечерней трапезой.

Снейп выглядел так, словно эта идея не вызвала у него ни малейшего энтузиазма, и Гермиона с трудом сдерживалась, чтобы не начать ерзать под его пристальным взглядом.

— Мне будет очень приятно… я думаю, — сказала она. — Спасибо.

— Великолепно. А теперь я вас оставлю — мне нужно разобраться с почтой.

С этими словами директор обогнал их и быстро зашагал по дороге. Снейп приглашающе махнул рукой, и вдвоем они не спеша пошли следом за Дамблдором, а за ними потянулись коробки. Они не обменялись ни словом, пока шли к замку и спускались в подземелья, и Гермиона совершенно не представляла, что говорить и как себя вести.

В тишине подземелий она вдруг почувствовала приступ головокружения, раздался глухой стук падающих на пол коробок. Гермиона запаниковала. Обернулась и увидела, как Снейп с шипением хватается за голову, валится спиной на стену и совершенно неизящно сползает по ней, утыкаясь лбом в колени.

— Боже милосердный! С тобой все в порядке? — воскликнула она, падая перед ним на колени.

— Угу, — простонал он. Поднял голову и принялся растирать складку между бровями. — Твою ж мать, больно-то как… — одной рукой залез в карман мантии, пошарил там и вытащил небольшой флакон с зельем от головной боли.

Рука у него задрожала, и Гермиона перехватила флакон, откупорила и вернула ему. Снейп проглотил содержимое одним глотком, и она поморщилась, жалея, что больше ничем не может ему помочь.

Он открыл глаза и смерил ее тяжелым взглядом.

— Ты надо мной посмеяться решила, когда сказала, что у меня хорошо получаются такие вещи?

— Окклюменция?

Он кивнул и быстро зажмурился.

— Я верю, что у меня все получится, только потому что ты сказала, что один раз я уже это проделал. И если ты меня обманывала, я, пожалуй, просто воткну тебе гвоздь в лоб и отправлю походить так пару дней.

Она по-девчачьи хихикнула, и он открыл один глаз и усмехнулся ей.

— Извини, — сказала она. — Я понятия не имею, как ты достиг таких высот, но ты и правда был лучшим.

Северус вздохнул, и она увидела, как с его лица исчезает напряжение — зелье подействовало.

— Больно только когда занимаешься этим больше восьми часов.

— О Господи! Но тебе же не круглые сутки придется держать щиты — только если ты решишь, что находишься в опасности!

Он покачал головой.

— Нет. Дамблдор сказал, что мой разум должен постоянно находиться под защитой, пока это не превратится в рефлекс. Иначе я буду уязвим в измененном состоянии сознания — под воздействием алкоголя или зелий.

— Или Империуса?

Он фыркнул и поднялся на ноги.

— Подумаешь, Империус. Умею я его скидывать. Стоит один раз поучаствовать в забаве под названием «кто заставит Снейпа лизать себе ботинки», и сразу этому научишься. — Наклонившись, он схватил ее за руку, рывком поставил на ноги и тут же отпустил.

— Значит, ты на меня не злишься? — спросила она и прикусила губу.

Он повернулся и внимательно на нее посмотрел.

— Нет, — тяжело вздохнул и взмахом палочки заставил коробки вновь подняться в воздух. — Сначала злился. И, между прочим, всерьез прикидывал, не сдать ли тебя. Но в конце концов решил все-таки проверить ту теорию насчет своего героического сердца. Подумал, что раз уж мне так и так трындец, почему бы не уйти красиво?

Широко улыбаясь, она торопливо зашагала, чтобы не отстать от него в коридоре.

— Хорошо. Я рада. Я всегда в тебя верила!

— Не ври. Ты говоришь это, чтобы повысить мне самооценку. А на самом деле ты испугалась до смерти.

— Ничего подобного. Я никогда в тебе не сомневалась!

Он засмеялся и повернулся к ней.

— Ты совершенно не умеешь лгать. Кроме того, когда я теряю контроль над щитами, мой разум выхватывает мысли всех, кто находится поблизости — один из побочных эффектов. Нужно придумать, как этого избежать, потому что если нечто подобное произойдет в присутствии Темного Лорда, я труп. Ну и еще кое-что надо бы доработать. — Он плечом открыл дверь в кладовую при кабинете зельеварения и опустил коробки на пол в коридоре: — В любом случае, спасибо за заботу.

— Я просто хотела, чтобы ты знал, как это бывает, когда в тебя верят, — вздохнула она.

Он грустно усмехнулся ей:

— Может, когда-нибудь я это узнаю.

— Обязательно узнаешь, — убежденно сказала она. — Ну а что еще ты прочитал в моих мыслях?

Взмахом палочки он зажег свечи в кладовой; она открыла первую коробку.

— Значит, так: твоя окклюменция оставляет желать много лучшего, разговор с Дамблдором одновременно порадовал тебя и расстроил, ты действительно ужасно боялась, что я тебя возненавижу, сегодня за обедом ты положила на сэндвич слишком много горчицы, и еще ты считаешь меня невероятно привлекательным.

Она нахмурилась и вручила ему банку с тритоньей печенью.

— Насколько я помню, я думала только, что со складкой на лбу ты кажешься внушительнее, а про обед вообще не вспоминала.

Она увидела, как он ухмыляется — во весь рот, выставляя напоказ свои кривые зубы, — закрыла глаза и фыркнула:

— Ты меня разыграл.

— Ну да, — засмеялся он. — Ты ляпнула горчицей на мантию.

Она поглядела вниз и взвизгнула.

— Я через всю деревню прошла в таком виде!

Он только громче засмеялся, поднимаясь по приставной лестнице.

— Так сколько времени тебе потребовалось, чтобы решиться поговорить с Дамблдором? — спросила она, передавая ему банку с бараньими глазами.

Он ответил, не оборачиваясь, распихивая в стороны ингредиенты, чтобы освободить место для новых:

— Столько, сколько занимает дорога до замка. Потом я сразу пошел к нему в кабинет.

— Правда? А как долго ты думал, не сдать ли меня Лорду?

— Пока спускался из твоей квартиры. Всерьез собирался это сделать, и только на последней ступеньке передумал. — Он поставил банку на место и наклонился за следующей, одной рукой держась за перекладину. — Решил, что раз уж мне придется перед кем-то пресмыкаться, то пусть хотя бы это будет не напрасно — у меня появится настоящий друг.

— Отличный выбор, — улыбнулась она ему.

— Я подозревал, что он тебе понравится, — Северус выхватил банку у нее из рук и утащил наверх.

Гермиона засмеялась и достала из коробки еще одну.