В спальне не должно быть говорящих портретов ехидных людей — особенно когда указанный персонаж определенным образом связан с одним вечно во все вмешивающимся директором школы.
Когда Финеас Найджелус… так сказать… переступил некую черту, ты так отомстил, что все в доме оценили это.


В их спальне на Гриммо Северус подавил вздох и потянулся за палочкой, чтобы очистить себя от липкой массы, размазанной между ног и по правой руке.

Он, конечно, мог бы применить беспалочковые чары, но не так давно он обнаружил, что сильные очищающие чары, применяющиеся для такой деликатной области, могут быть причиной появления вросших волосков или их полного выпадения.

Вросшие волоски могли причинять мучительную боль в области паха, вызванную нагноениями воспаленных волосяных луковиц.

Два или три раза он пережил это еще в подростковом возрасте и считал, что этого более чем достаточно. Размышляя таким образом, он обнаружил, что уже держит палочку в нескольких сантиметрах от лобка и использует серию нежных очищающих заклинаний, способных справиться с задачей наиболее эффективно и без неприятных последствий.

Он снял заглушающие чары и проспал еще часов пять, пока утром его не разбудил Гарри, тихо выскользнувший из постели и отправившийся в ванную.

Юноша вернулся с влажными волосами, в свежей одежде, источая слабый аромат зубной пасты и лосьона для бритья. Северус сел в кровати, и Гарри повернулся к нему с улыбкой.

/С Рождеством, Северус! /

Северус, обычно находившийся по утрам не в самом лучшем расположении духа, пробормотал ответное приветствие и вышел из комнаты.

Дойдя до своей ванной комнаты, он вздохнул и мысленно приготовился к долгому утомительному дню, наполненному всеми этими легкомысленными празднествами.

Вернувшись в комнату, которую он делил со своим мужем, Северус с неудовольствием обнаружил Финеаса Найджелуса, расхаживающего взад-вперед на своем портрете, его руки были сцеплены в замок за спиной, подбородок самодовольно задран вверх.

Гарри посмотрел на Северуса и насмешливо приподнял бровь.

/ Ты кажешься сегодня необычайно счастливым, и держу пари, что причина этому не Рождество,/ — сказал он. Финеас, не участвовавший в разговоре, хмурился, поглядывая то на одного, то на другого волшебника.

— Найджелус, вы хотите что-то мне сказать? — сухо спросил Северус. Финеас приосанился, раздраженный тоном Снейпа.

— Директор поздравляет вас с Рождеством и желает всего наилучшего. И если мне будет позволено сделать маленькое дополнение: Северус, тебе необходимо поменять простыни.

Гарри озадаченно нахмурился, но Северус все сразу понял. Его лицо покраснело от ярости.

/Северус, что?.. /

— Ты шпионил за нами ночью? — зарычал на портрет Северус.

— Ну-ну, Северус, мы, слизеринцы, должны присматривать друг за другом, — безмятежно подметил Финеас, — кроме того, учитывая твою шпионскую деятельность, ты должен похвалить меня вместо того, чтобы так невежливо обращаться со мной.

— Невежливо?

/Ладно, скажите мне, что происходит? / — сказал Гарри, обращаясь сразу к обоим.

— Твой муж мастурбировал в постели, затем применил к себе очищающие чары и совсем не подумал о простынях, — объяснил Финеас, специально стараясь говорить как можно громче.

Щеки Северуса из красных стали багряными, он ждал, что Гарри скажет ему, насколько он отвратителен или засмеется и будет издеваться над ним. Но Гарри пристально посмотрел на Финеаса.

/У вас нет абсолютно никакого права вторгаться в нашу частную жизнь! / — воскликнул он, его щеки покраснели.

— Неужели? — усмехнулся Финеас, поднимая тонкие брови. — Даже в том случае, если ты предлагаешь ему себя, — он презрительно указал на Северуса нарисованным пальцем, — а он предпочитает собственную руку твоей сладкой попке, мой юный Гарри?

Лицо Северуса было красным. Взмах волшебной палочки, слова заклятья, и портрет упал на пол. Гарри бросился вперед и поднял его.

/Знаете, я думаю, что он мог бы составить неплохую компанию матери Сириуса,/ — сказал он.

Северус, однако, был слишком разгневан, чтобы хоть на минуту задержаться в этой комнате. Проигнорировав и Гарри, и портрет, он вышел, хлопнув дверью.

Гарри закусил губу, затем направился вслед за Северусом и спустился во все еще пустынный в такой час холл.

Он отдернул занавеску, скрывавшую портрет Вальбурги Блэк, игнорируя крики протеста ведьмы, и пристроил портрет Финеаса рядом.

Финеас, который упал из-за грубого обращения с холстом, медленно встал, отряхивая колени и поправляя воротник.

Его презрительная ухмылка исчезла, но не из-за впечатляющей демонстрации Северусом своего темперамента, а скорее из-за своего нового местоположения. Его глаза метнулись в сторону внезапно замолчавшего портрета Вальбурги: сощурив глаза, ведьма следила за каждым его движением.

— Не мог бы ты вернуть меня на мое прежнее место? — спросил Финеас удивительно вежливым тоном.

/ Если я правильно помню, то изменение местоположения никак не должно повлиять на вашу способность общаться с профессором Дамблдором и принести извинения моему мужу,/ — холодно ответил Гарри.

— ЧТО ОН ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ? ЭТО МОЕ МЕСТО! — яростно завопила Вальбурга Блэк.

/ Разве слизеринцы не должны присматривать друг за другом? / — напомнил им Гарри.

— Ну, в конечном счете слизеринцы следят только за собой, — изменил свое предыдущее утверждение Финеас.

/У вас полно времени, чтобы обсудить это. Вы должны поладить, в конце концов, вы оба чистокровные, да к тому же родственники,/ — язвительно сказал Гарри, закрывая занавески и с удовольствием прислушиваясь к разразившейся потоком сквернословия Вальбурге, ругательства которой включали ядовитые намеки на малые размеры мужского достоинства Финеаса Найджелуса.

Гарри очень по-дамблдоровски кивнул сам себе и пошел искать своего негодующего мужа, которого обнаружил на кухне, сидящим перед кружкой черного чая. Гарри колебался.

— Оставь меня, — выдавил из себя Северус, обхватив кружку тонкими пальцами.

/Я просто хотел сказать, что…/

— Поттер. Оставь меня в покое, — медленно и четко выговаривая каждое слово, произнес Северус, опасные нотки зазвучали в его голосе.

Храбрость — это одно, и совсем другое — неуважение. Гарри видел, что настроение у Северуса как у вот-вот готового начать извергаться вулкана. Здравый смысл подсказывал, что нужно послушаться, и он ушел в зал, не забыв попутно погладить ветки новогодней елки.

Через некоторое время друзья присоединились к нему, молодежь с грохотом сбегала по лестнице, взрослые же шли позади степенным шагом.

После того, как все обменялись объятиями и поздравлениями с Рождеством, уединение Северуса на кухне было грубо нарушено, и все принялись завтракать под веселые рождественские песенки, доносящиеся из волшебного радио.

Гарри и Северус сидели друг напротив друга, и их взгляды то и дело пересекались.

Во время этих бесценных моментов, когда они встречались глазами, Гарри пытался телепатически сказать Северусу, что это его дело, чем он занят в постели, и что он, Гарри, тоже не чужд тому времяпрепровождению, о котором так грубо намекнул Финеас.

Жалящее заклятие попало ему в колено, и с упавшим сердцем он решил, что остаток утра лучше пообщается с Ремусом, сидевшим рядом с ним. Ремус, всегда тонко подмечавший особенности взаимодействия людей, заметил напряжение между Гарри и Северусом. Он буквально чувствовал беспокойство одного и гнев другого.

— Нужно подождать, Гарри. Просто дай ему время и поговори с ним вечером, когда вы будете наедине, — посоветовал он своему почти крестнику.

Гарри улыбнулся и благодарно сжал его руку под столом.

Северус, поднявший взгляд от своей тарелки с едва тронутой яичницей с беконом и сосисками, тоже увидел эту улыбку.

«Ведь это очень просто: сделать так, чтобы Гарри улыбался», — подумал он, уже сожалея о своем дурном настроении и жалящем заклятии, которым он наградил Гарри.

После завтрака все собрались у новогодней елки и начали открывать подарки.

Северус к своему бесконечному огорчению обнаружил, что получил несколько хорошо подобранных подарков, а сам подарил очень мало.

Гарри осторожно откладывал в сторону новую мантию, подаренную ему миссис Уизли, когда Северус тронул его локоть. Гарри повернулся, и их глаза встретились.

— Я прошу прощения, — отрывисто сказал Северус. — Ты не виноват в скверном поведении этого шута. Я поговорю с Альбусом о выборе его портрета-посланника.

Улыбка, которую он так ждал, теплая и ободряющая, тут же озарила лицо Гарри. Прежде чем юноша успел что-то сказать, Северус вручил ему сверток, который спрятал среди своих мантий перед отправлением из Хогвартса на Гриммо.

Уголок рта Гарри приподнялся в проказливой улыбке.

/ Думаю, я знаю, что это,/ — сказал он, срывая упаковочную бумагу. Он радостно засмеялся, когда обнаружил под упаковкой жестяную банку ароматного чая с корицей, и не успел Северус хоть что-то сказать, как почувствовал сильные объятия, которые, к его удовольствию, завершились довольно долгим поцелуем в щеку.

Северус покраснел и обратил внимание мужа на другой сверток. Гарри выглядел удивленным.

/ Это тоже мне? /

— Да, тебе, — сухо ответил Северус

Гарри осторожно открыл упаковку, его муж тем временем, оставаясь рядом с ним, следил за каждым его движением своими темными глазами. Юноша уставился на содержимое свертка, затем, потрясенный и счастливый, перевел взгляд на Северуса.

/ Это саи? / — он посмотрел на парные кинжалы, похожие на мечи, затем уверенно взял каждый за рукоять. Свет отражался от поверхностей его лезвия. — / Волшебные саи? /

— Да.

Гарри обнял Северуса, положив ему руку на шею, и снова поцеловал его, в этот раз очень близко к уголку рта.

— Ого. Гарри, что это? — спросил Рон. Гермиона и еще несколько человек сгрудились вокруг него. Северус объяснил, как называется оружие и его историю в характерной для него манере — коротко и емко.

— Кто будет учить тебя, как с ними обращаться? — спросила Джинни, рассматривая саи с большим интересом.

— Я буду его учить. У меня есть навыки дуэлинга на волшебных саях, — ответил Северус.

— Я знаю, что ты выдающийся дуэлянт, Северус, но способность к владению саями достаточно уникальна, — заметил Ремус.

— Спасибо, Люпин.

— Ты можешь называть его Ремус, Северус, — сказала Нимфадора Тонкс, целуя Ремуса в щеку.

— Я постараюсь в будущем обращаться к твоему партнеру по имени, — ответил Северус. Тонкс фыркнула, и Гарри сверкнул глазами, затем мягко подтолкнул Северуса локтем.

/ Это подарок тебе от меня, на самом деле это нечто очень маленькое,/ — сказал Гарри, отдавая ему сверток.

Это был журнал для записей, куда Гарри уже скопировал его заметки по приготовлению усовершенствованного волчьего зелья.

Также журнал содержал раздел с записями заклинаний, которые Северус изобрел еще будучи подростком, а также в более старшем возрасте.

Должно быть, Гарри разыскал все это на самой пыльной полке в библиотеке, в шкафу, стоящем в самом темном углу у самой дальней стены.

Северус чувствовал, что на журнал наложены очень сильные защитные чары, причем это было сделано очень умело.

Он вытянул свободную руку и крепко прижал к себе Гарри на несколько коротких мгновений, сопротивляясь желанию поцеловать эти желанные губы, затем отпустил излучающего счастье юношу, который, покинув его объятья, взял саи, которые парили рядом с ним в воздухе, поблескивая и излучая сильную магию заклинаний, наложенных в уединении лаборатории Северуса.
Комната осветилась магией, и Северус мог поклясться, что слышал песню феникса к концу наложения заклинаний вперемежку с телепатическим шепотом Гарри.

Гермиона осторожно дотронулась до одного из саев и посмотрела на Северуса, который казался искренне вовлеченным в разговор с Ремусом и Тонкс, и насмешливо подняла брови, обращаясь к Гарри.

— Лишь защитные чары, наложенные для того, кого любят, могут быть такими сильными, — небрежно заметила она. Гарри покраснел.

Рождественский обед был довольно веселым. Взгляды Гарри и Северуса то и дело случайно пересекались, и два или три раза Гарри задел ногой голень Северуса. Тот сделал вид, что не заметил, но на секунду сильнее сжал столовые приборы в руках, и задрожавшие ресницы не остались незамеченными Гарри.

Когда десерт был уже наполовину съеден, раздался громкий треск чего-то падающего на пол. Ремус, Джинни и близнецы встали и пошли на звук, раздававшийся с портрета Вальбурги Блэк, который после игнорирования бесчисленных заклинаний, пытавшихся отменить приклеивающие его чары, теперь лежал на полу; стекло и рама были разбиты.

— Куда она ушла? — удивился Фред, разглядывая пустой холст.

— Она здесь! — громко рассмеялся Джордж, показывая на портрет Финеаса. Воинственная волшебница и бывший директор занимались сексом на столе последнего.

Брови Ремуса поползли вверх, и он поспешно задернул занавески. Джинни закашлялась, пытаясь подавить смех.

— Думаю, что достаточно опытный волшебник сможет удалить ее магическим растворителем… эм… после… — сказал Ремус, почесывая шею.

— Может ли нарисованный объект забеременеть? — задумчиво спросила Джинни.

— Это совершенно невозможно, мисс Уизли, — ответил Северус, стоявший у стола.

— Но они все еще могут заниматься сексом и испытывать удовольствие, не так ли?
— поинтересовалась Гермиона с клинической точки зрения. Мистер и миссис Уизли быстро встали и унесли свои десертные тарелки на кухню. Уши Рона порозовели.

— Необходимо подробное изучение Магической Живописи для глубокого понимания функций организма людей, изображенных на портретах, мисс Грейнджер. Это очень сложная область, и, как говорят, экзамены очень строгие. Если вы хотите, я могу дать вам книгу по этой теме, когда мы вернемся в Хогвартс, — ответил Северус.

— О, это было бы замечательно, профессор, спасибо большое!

Северус принял ее благодарность кратким кивком. Лицо Гарри осветилось радостью и гордостью.

Остаток дня прошел в полной гармонии.

После грандиозного рождественского обеда на ужин была сервирована легкая пища, включающая тыквенный суп и оливковый хлеб.

Около десяти вечера одни пошли принимать душ и готовиться ко сну, другие же продолжили развлекаться и болтать до часу ночи.

Северус и Гарри ушли рано. В этот раз Северус не протестовал, когда Гарри, держа в одной руке книгу о волшебных дуэлях, спросил, может ли он несколько минут полежать с ним в кровати.

Он просто откинул уголок одеяла и позволил Гарри скользнуть к нему в постель.