Подозревать хуже, чем знать. У реальности есть границы, а вот воображение безгранично. Из заметок Хана Соло, «Сопротивление»
По очень хотелось притвориться, что Рен этого не говорил. Как в детстве – когда пятилетний По не хотел чего-то слышать, он упорно делал вид, что он этого не слышит. Отца это прямо-таки выводило из себя, бабушку – смешило, маму – раздражало и заставляло рассуждать на тему того, как ее маленький сын пытается защититься от мира взрослых и от опасностей жизни в целом. А Дэмерон понял, что таким нехитрым способом можно этими самыми взрослыми манипулировать, и вовсю пользовался своим умением.
Однако то, что сказал Кайло Рен сейчас – от этого нельзя было отгородиться детским нежеланием решать проблемы. И ситуация не изменится, даже если притвориться, что такого разговора не было, потому что то, что случилось с Реном – уже случилось.
Дэмерон видел, каким бледным сделался его партнер, каким отстраненным он казался, сидя на краю кровати, настороженный и прямой. Он чего-то ждал, глядя в стену. В неровном свете лампы создавалось впечатление, что он улыбался. На мгновение По подумалось, что все это может быть шуткой, эпатажной выдумкой «имперского» негодяя – с целью впечатлить и шокировать честного доверчивого По. Тогда это была бы самая чудовищная шутка в мире, но это было бы намного лучше такой правды.
- Сколько тебе было? – глухо спросил По.
- Пятнадцать.
Они сидели молча, время как будто остановилось вокруг них, не давая им ни двинуться, ни произнести хоть слово.
Пятнадцать лет, думал По. Что ж, могло быть хуже – раньше. Сам По начал свою сексуальную жизнь в семнадцать – со старшей сестрой одноклассника. Но для Рена первым был его дядя! Как такое вообще возможно?
- Он… - По замялся, не зная, как лучше подойти к вопросу. Сглотнул. Сделал глубокий вдох. – Он принуждал тебя?
- Он меня не насиловал, если ты об этом спрашиваешь, - ответил Рен ровно. А затем горько добавил: - Все было по обоюдному согласию.
- Ты говоришь так, будто сожалеешь об этом. - По самому не понравилось, как прозвучали его слова – очень похоже на упрек. Но он хотел понять.
- Конечно, сожалею! – прошипел Рен, повернувшись к нему лицом. – Потому что иначе мне не пришлось бы чувствовать свою вину за произошедшее, свою ответственность. Я сказал «да», понимаешь?
- Ты же несерьезно, - ошеломленно прошептал По. Он смотрел в горящие глаза Рена, смотрел на россыпь родинок на его лице и плечах, на резко вздымающуюся и опадающую грудь, на выпуклые жилы на напряженных руках – и испытывал головокружительную смесь сожаления и нежности. На миг ему вспомнился тот вечер, когда он, По, бросил себе вызов – узнать настоящего Кайло Рена.
- Думаешь? – спросил Рен, недобро усмехнувшись.
- О какой вине может идти речь? Ты был ребенком! – взорвался По, вскакивая с кровати. – Твоя дядя воспользовался тобой, пусть ты и сказал «да». Ты был ребенком, а он – взрослым! Еще и твоим родственником!
Дэмерон вышагивал по комнате, пытаясь справиться с подступившим гневом. Его прям подбрасывало от прилива эмоций.
- Он, и только он – твой отвратительный дядя – в ответе за все! Ты понимаешь?
По хотелось схватить Рена за плечи и трясти, пока тот не поймет. Но Рен неожиданно встал, протянул к нему свои длинные руки и прижал к себе.
- Я не хотел, чтобы ты так разнервничался, - мягко сказал Рен, поцеловав Дэмерона в макушку. – Я прекрасно понимаю все то, о чем ты говоришь. Но я был большим мальчиком. Тогда я сделал свой выбор и следовал ему три года.
- Это длилось три… - Дэмерон задохнулся от ужаса и дернулся, но Рен надежно удерживал его в объятиях. Так странно. Можно было предположить, что у Рена вот-вот случится очередной приступ удушья, вызванный неприятными воспоминаниями. Но вместо этого сам По дышал хрипло и часто, а Рен был спокоен. Кайло Рен пережил такой тяжелый опыт, каким бы легким он его ни рисовал, это он нуждался в заботе и поддержке, но он предлагал их слишком чувствительному По. Пожалуй, По не узнал Кайло Рена и вполовину настолько хорошо, насколько он надеялся.
- Видишь, как строго я соблюдаю условия нашего соглашения? – спросил Рен как бы полушутя.
- Что? – не понял По.
- Условием нашей сделки был абсолютно честный мой ответ на любой твой вопрос. И вот – я и сам не ожидал, что могу быть так предельно честен.
По тоже не ожидал – не такого. По правде сказать, он и не понимал, чем заслужил подобную откровенность. Дело вовсе не их уговоре, уж кто-кто, а Рен никогда не был любителем честной игры, профессия не позволяла. Тогда почему он рассказал то, что рассказал? Неужели ему просто – как это иногда бывает у обычных людей – нужно было выговориться? Снять камень с души? Позволить грузу с сердца свалиться? По был абсолютно уверен, что есть еще какое-то выражение на эту тему, но никак не мог его припомнить. Хм, гора с плеч?
- Пойдем ляжем, - голос у Рена был такой, каким обычно разговаривают с больными детьми. – И ты спросишь меня о том, о чем думаешь.
Нет, По уж точно не будет спрашивать о горе с плеч.
Семейные конфликты: пути их предупреждения и решения. Илло Эсти, рубрика «Давайте обсудим», «Сопротивление»
Лея осторожно вытащила письмо из судорожно сжавшихся пальцев мужа.
Хорошо, что рабочий день давно закончился и в здании не было никого, кроме них с Ханом. Никто не должен был видеть знаменитого мистера Соло таким – с перекошенным от бешенства и ужаса лицом.
- Я убью его, - процедил Хан сквозь зубы. – Вытрясу из Рей адрес, приеду и убью его. Мы сделаем отличную пиар-компанию на его похоронах, - добавил он со злобной улыбкой. – Переиздадим «Силу» в супер-обложке…
- Хан, - оборвала его Лея. – Прекрати говорить глупости, ты этого не сделаешь. Все это давно в прошлом.
- Ах, в прошлом? - взбеленился Хан. – Твой брат спал с нашим сыном! Несовершеннолетним сыном, между прочим! Для такого нет срока давности!
Было хорошей идеей поговорить обо всем здесь, в офисе «Сопротивления», потому что разговаривать в доме, в котором когда-то Люк и Бен… Это было бы невыносимо.
- Перестань, Хан, я же вижу, что ты пытаешься сделать, - устало проговорила Лея, потирая виски.
- Да, и что же ты видишь? – бушевал Хан, пересекая комнату из угла в угол, не находя себе места.
- Что ты готов пойти на что угодно, только бы не испытывать этого жуткого всепоглощающего чувства вины. – Она повысила голос: – Я понимаю, потому что я ощущаю то же самое! Господи, Хан, три года, это длилось три года, а мы ничего не замечали! – Она вытерла набежавшие слезы. – Неужели мы настолько положились на Люка, что перестали обращать внимание на собственного ребенка?
Хан обнял ее, присев рядом.
- Мы были кошмарными родителями, - прошептала она, уткнувшись лицом ему в куртку. – Неудивительно, что Бен относится к нам соответственно. Может, он думает, что мы знали обо всем, и…
- Нет, - решительно перебил ее Хан. – Я уверен, что он так не думает.
- Ну почему же? Все боготворили мастера Скайуокера, поэтому ему было все позволено. Даже, как оказалось, заниматься сексом со своим племянником.
Лея задохнулась от рыданий
- Лея, перестань, - он мягко погладил ее по спине. Его вспышка ярости прошла, но в глазах читалась такая боль и беспомощность, что, наверное, поэтому он старался не смотреть на Лею. – Ты сама сказала, что все в прошлом, и мы не можем на него повлиять. Того, что случилось, уже не исправить. – Он вздохнул. – Я чувствую себя жалким и никчемным.
- Я бы попыталась утешить тебя словами вроде «Это пройдет», но, боюсь, это чувство не пройдет никогда – ни у тебя, ни у меня, - произнесла она категорично. – Наконец-то я понимаю, почему во время учебы он захотел жить в общежитии, а не дома, понимаю, почему ушел работать к Сноуку, а не в «Сопротивление» – подальше от всех нас, от того, что напоминало бы ему о его бесполезной семье, о Люке…
Какое-то время они сидели, обнявшись, погруженный каждый в собственные мысли. Потом Лея сказала:
- Знаешь, единственное, что хоть как-то успокаивает меня в этой ситуации, пусть и не примиряет с ней, так это то, что Люк, судя по письму, по-своему, извращенно, но любил нашего сына.
Хан порывисто разорвал объятия и поднялся.
- Не надо его убивать, дорогой, - попросила Лея. – Месть ничего не изменит. Думаю, он и сам наказал себя, уединившись в каком-то горном поселке. Вдали от фанатов, конференций, без кипучей деятельности и восторженных слушателей – сдается мне, Люк живет в собственном варианте ада.
- Он это заслужил! - отчеканил Хан. – Но я собирался не к нему. Я должен увидеться с Беном, должен поговорить с ним, объяснить, извиниться. Господи, Лея, я столько ему должен!
- Дай сначала мне поговорить с ним. Ваша последняя встреча прошла не очень удачно. Боюсь, что он не захочет тебя слушать, а тебе не хватит терпения ждать, когда он передумает.
Лея потянула его за руку и снова усадила рядом с собой.
- Ты видишь, что я до чертиков боюсь Бена, поэтому и решила меня спасти, приняв удар на себя, - попытался пошутить Хан. Но сомнений в том, что он боялся, не возникало.
Лея легко поцеловала его в щеку.
- Не только тебя. Мне бы хотелось верить, что есть шанс спасти что-нибудь еще.
Привязанность – это тень жадности. Нужно научиться отказываться от того, что боишься потерять. Действующий генеральный директор Сноук, из архивов «Империи»
Они устроились на постели, и Кайло Рен в который раз, почти без удивления, понял, что ему хорошо и уютно с По Дэмероном. Пожалуй, он был рад, что решился признаться насчет дяди. Слишком долго он хранил этот секрет, слишком долго лелеял мысль найти дядюшку, строил планы мести и сокрушительного разоблачения. Думал, это поможет ему забыть, освободиться от прошлого. Но, оказывается, вид взволнованного Дэмерона помогал куда больше. Что там Рен говорил про «ничего личного»? Сейчас это было смешно, потому что По стал для него… личным.
- Я плохо помню, как все началось, - рассказывал Рен, гладя спину По, и говорить было почти легко. – Я не очень ладил с родителями, они редко бывали дома, поэтому самым близким для меня человеком был дядя. Он лечил меня, когда я был нездоров, он знал всех моих учителей, он приходил посмотреть на меня на все турниры по плаванию.
- Ага! – обрадовался По. – Я знал, что у тебя есть спортивные награды! Но извини, продолжай.
Он прижался теснее, и Рен усмехнулся ему в затылок.
- Дядя часто прикасался ко мне – это было в порядке вещей. Целовал на ночь и при встрече. Мне всегда нравились прикосновения.
Рен замолчал – ему подумалось, что он сознался в чем-то постыдном. Но Дэмерон понял это по-своему. Он дотронулся до уха Рена и бережно погладил его, а потом зарылся пальцами в волосы – чудесное ощущение. Люк тоже так делал, вспомнилось ему, но вслух он этого не сказал.
- В какой-то момент, - Рен продолжил лишь тогда, когда По прекратил его гладить, положив руку ему на бедро, - поцелуи стали дольше, прикосновения – интимнее, взгляды – откровеннее. Меня пугало это, и в то же время – манило. – Рен говорил так отрешенно, слово декламировал заученное стихотворение из обязательной школьной программы. - И дядя – он делал все это естественно, это было продолжением его семейной любви ко мне, новый виток, другая грань все того же чувства. Это было приятно. И лестно, знаешь ли. Ни для кого я не был тогда так важен. Я был не самым популярным ребенком в школе, у меня не было друзей, и единственной настоящей привязанностью для меня был он.
- Ты сам понимаешь, что был всего лишь ребенком, - мягко заметил По, водя пальцем по бедру Рена. – Ребенком в переходном возрасте – очень сложный период, полный растерянности, страхов, нахальства и неуверенности пополам с самоуверенностью. А твой дядя воспользовался тобой в эту пору нестабильности.
- В целом, ты, конечно, прав, - мирно согласился Рен. – Но я был не настолько наивен, чтобы не догадываться, куда все идет. Мне хотелось – понимаешь? – хотелось, чтобы оно туда пришло. Да и дядя – не думаю, что он осознавал, что воспользовался мною. Он… Как бы поточнее выразиться? Он обретался в своем отдельном мирке, не особенно заботясь о чувствах окружавших его людей.
- Другими словами, ему было плевать на остальных, - прозвучал мрачный итог По.
Рен рассмеялся. По умел делать правильные выводы.
- Скорее, он не хотел признавать, что остальные существуют. Он не был плохим человеком. Он был… своеобразным.
Дэмерон пошевелился, устраиваясь поудобнее. Рен положил свои руки ему на поясницу.
- Странно, что ты защищаешь его, - сказал По, обдав горячим дыханием плечо Рена. – Мне казалось, ты должен ненавидеть его. Теперь, когда ты повзрослел и оцениваешь ситуацию, как взрослый.
- А я и ненавижу, - подтвердил Рен. – Но, наверное, не за то, за что, по твоему мнению, стоит.
- А за что же еще? – искренне удивился По.
- За то, что он бросил меня.
Увлекательная тема, живой язык, логическая структура повествования – советы о том, как прокачать свой писательский навык. Иоло Арана, статьи для тех, кто участвует в конкурсе «Новые авторы «Сопротивления»
По Дэмерон многие годы тешил себя мыслью, что он хорошо понимает людей. Ему нравилось бороться за правду, потому что он знал, что являет собой правда, помогать угнетенным, отстаивать их интересы, потому что он разбирался в этих интересах. Он был голосом справедливости в прессе, образцом благородства и чести, примером для подражания и любимцем «Сопротивления». Однако когда дело касалось Кайло Рена, все его хваленые умения достучаться до собеседника, вся его слава «тонкого психолога человеческих сердец» (из статьи Селлы Корр о «Черном лидере» - для интернет-издания) вмиг гасла в потемках чужой души. И это было пугающе и здорово одновременно – гадать, что скажет Рен и как отреагирует, и удивляться всему, и узнавать этого загадочного мужчину. Его партнера. Которого в детстве, точнее, в отрочестве так жестоко использовал дядя, которого Рен люто ненавидел – потому что скучал.
Рен смотрел на него открыто и приветливо, как врач-педиатр в элитной клинике – на юного пациента, и По не понимал, как у него это получалось, учитывая их странную постельную беседу.
- Ты любил своего дядю? – осторожно спросил Дэмерон, хотя ответ был уже очевиден.
- Да. В это так сложно поверить?
- Нет, наоборот. – По замешкался, подбирая слова: - Думаешь, он тоже любил тебя?
- По-своему - любил, - сказал Рен, пожав плечами. – Но по сути это ничего не изменило. Он ушел. Не объяснившись, не попрощавшись. – Он потянулся к Дэмерону и взял его руку в свои. – Это был мой последний школьный год, я готовился к выпускным экзаменам и к поступлению на факультет журналистики. Дядя помогал мне, то подсовывая какие-нибудь малоинтересные книжки, то давая советы по поводу будущей учебы. Заставлял меня писать очерки на разные темы – говорил, что это для меня писательские упражнения.
Рен слегка улыбнулся, вспоминая это, и По подумал, что был бы рад почитать эти очерки, если они сохранились. Если Кайло Рен разрешит...
- Все шло своим чередом, пока однажды я не вернулся из школы и не заметил, что все его вещи – я имею в виду, действительно важные для него вещи – пропали. С тех пор мы не виделись и не разговаривали.
- А твои приступы пани… удушья, - заговорил По, - начались тогда же? Из-за него?
- Нет. Да? Я не знаю, - Рен невесело усмехнулся. – Я всегда бурно реагировал – на все, поэтому в раннем детстве начал заниматься плаваньем. Это помогало успокаиваться, сохранять ясность ума.
Он замолчал, а По крепко сжал его руку, испугавшись на секунду, что Рен может счесть этот жест чересчур покровительственным или утешающим. Но ответное пожатие дало Дэмерону понять, что все было воспринято как надо.
Господи, сам Кайло Рен – человек, который во всем придерживался принципа «Ничего личного», сейчас делился с По настолько личным, насколько позволяло значение этого слова. Тот самый человек, который до ужаса боялся продемонстрировать какую-либо слабость, держал в эту минуту Дэмерона за руку и заново переживал не самые лучшие моменты своей жизни. Только бы ничего не испортить, подумал По, охваченный каким-то печальным, тревожным предчувствием. Только бы не сломать то, что между нами почему-то возникло.
По было грустно за того мальчика, который из одного неприметного кошмара – полной эмоциональной зависимости от своего ненормального дяди, перешел в другой – полное одиночество. Какими бы дикими ни были эти отношения с дядей, но это были отношения, рядом всегда находился дорогой Рену человек. Который в одночасье бросил своего племянника на произвол судьбы, не удосужившись даже подготовить к такому своему решению. Где-то на заднем плане у Рена были родители – какие-то недалекие карьеристы, три года не замечавшие творившегося в их доме, - но какой от них толк? Неудивительно, что Кайло Рен стал… ну, Кайло Реном.
- Потом… - снова начал было Рен после продолжительной паузы. По вздрогнул, не ожидая более продолжения рассказа. – Ты мерзнешь? – Рен прижался к нему теснее. – Все же у тебя очень странная терморегуляция, - сказал он с оттенком недоумения.
По мягко поцеловал Рена в ключицу.
- После этого, - вернулся Рен к рассказу, - я был одержим идеей найти его и отомстить – за его уход, за все то, что он сделал со мной. Разоблачить его – уж в этом я спец! – сообщил он серьезно и прикрыл глаза.
Дэмерону вдруг отчаянно захотелось подарить сейчас Рену тот свитер, что он заказал онлайн, но к сожалению, доставка ожидалась только через неделю.
- Ты все еще хочешь его отыскать? – спросил По, устроив голову на груди у Рена.
- Я… не уверен, - Рен, казалось, удивил самого себя этим ответом. – Мои приоритеты сильно изменились в последнее время.
Любовь способна разжечь звезды. Особенно любовь к литературе. Мастер Люк Скайуокер, «Сила»
Финн оставил трость у стены и попробовал пройтись по комнате. Медленно и неуверенно, но он определенно делал успехи. Рей захлопала в ладоши.
- Круто, Финн! – заулыбалась она. – Ты почти выздоровел!
Он улыбнулся в ответ, но как-то кривовато. Поняв причину, Рей ухватила его под локоть и помогла присесть.
- «Почти» - не совсем подходящее слово, - проговорил Финн, извиняясь.
Она чмокнула его в нос и усмехнулась.
- Я в тебя верю, - сообщила она. – И буду думать только о тебе, когда буду писать второй роман о Джейсоне и Виктории.
- Будет вторая часть? Ух ты! – Финн практически ликовал. - У них родится ребенок? Ну скажи, родится? – Если бы он был в состоянии прыгать, то запрыгал бы от радости. Рей наблюдала за ним снисходительно, но в глубине ее глаз плясали веселые огоньки. – Я помню, ты не любишь спойлеры, но все-таки! Нет, ну точно должен родиться.
- Кто же мог знать, - задумчиво проговорила она, - что именно в твоем лице я найду такого преданного читателя?
- Кто же мог знать, что моя коллега из журналистской братии окажется автором моих любимых романов? И моей девушкой? – хитро добавил он, внимательно следя за ее лицом.
Она чуть нахмурилась.
- Ты торопишь события.
- Разве? – удивился он, выгибая свои и без того изогнутые брови. Выглядело это комично, и Рей, не выдержав, опять усмехнулась. Рядом со сверх всякой меры улыбчивым Финном она, казалось, тоже стала улыбаться чаще.
- Не говори никому, понял?
- Даже П?..
- Даже По.
- Даже п?..
- Даже принцессе!
- Ну вот… - он вздохнул. А затем поднял на нее посерьезневший взгляд: - Что будет с мастером? Поиски, наверное, прекратятся. Насколько я понял, в том письме было что-то такое, что сильно изменило отношение принцессы к Люку Скайуокеру.
- Да, - согласилась Рей, - изменило. Но только как к брату. Это семейное дело. Что касается «Сопротивления», то все останется по-прежнему. Ведь мастер – это герой, выдающаяся фигура, символ. Все любят его, все стремятся помочь его найти. Нельзя бросать поиски, это повлияет на нашу репутацию. – Голос Рей звучал плоско, словно обсуждаемая тема не доставляла ей удовольствия. - Другое дело – заниматься ими чисто формально: поддерживать телефонную линию, сетовать на скрытность мастера, рассуждать о его мотивах и планах. Это все – неплохой рекламный ход. И если раньше в нем была личная заинтересованность мисс Органы и мистера Соло, то отныне – это просто пиар-кампания.
- И ты уверена, что мастер сам не захочет вернуться? – Дождавшись ее кивка, он продолжил: - Хм, не могу представить, что такого он мог сделать.
- Не представляй, - попросила она, подойдя к нему. Она обхватила его лицо руками, наклонилась и быстро поцеловала в губы. – Мне пора, - с сожалением сказала она, отстраняясь. – Я обещала принцессе прислать сегодня на вычитку главу, которую еще не начинала писать.
- А мне? – жалобно спросил Финн.
- После принцессы, - Рей была непоколебима. – И вообще – от тебя все до сих пор ждут фотографии для статьи о той маленькой компании по производству песочных часов, через которую кто-то отмывал деньги.
- Все не так было. Это компания, «Татуин», она…
- Нет-нет, - перебила его Рей. – Я все узнаю из статьи с твоими фотографиями. А сейчас мне пора. Я убежала!
- Вечером все в силе? – крикнул ей Финн вдогонку.
Рей подмигнула и закрыла за собой дверь.
