На новом месте спалось отлично. Снились ли какие-либо сны, утром Бел вспомнить не мог, но выспался он просто превосходно. А еще вдоволь повалялся в кровати, под меховым одеялом, нежась и потягиваясь. Определенно, жить в замке ему нравилось – вкусная еда, красивая одежда, вежливые слуги, и никто не смотрит укоризненно, стоит отвлечься от работы, не провожает скорбным взглядом, в которых стынет укор – если бы не ты, она могла бы жить…
Бел тряхнул головой, отгоняя грустные мысли, достал из-под подушки камизу – еще хранящую тепло, – и на пробу крикнул:
– Флосси?
Девушка отозвалась почти сразу. Приоткрылась дверь, затрепетали мягкие перья во вплывающей в комнату метелке, раздался звонкий голос:
– Да, господин Бел?
– А завтракать тоже в главном зале? Или можно как-нибудь не так торжественно?
Флосси тихо рассмеялась и предложила теплого хлеба и молока прямо сейчас, а вот если что посущественнее – то придется подождать.
– Неси! – довольно улыбнулся Бел. – И мою одежду.
Флосси вернулась быстро, и вскоре Бел с удовольствием завтракал и слушал об обычной жизни в замке. Так он узнал, что Брендон обычно ложится спать поздно, и встает тоже поздно, иногда бродит по лесу, но чаще всего лежит у камина или запирается в своих комнатах.
– Они, господин Бел, совсем недалеко от вашей, – рассказывала Флосси. – Дальше по коридору и налево.
– Вчера ты не была такой разговорчивой, – отставляя кружку и сыто жмурясь, заметил Бел.
– Так не знала, чего вы за человек, – откликнулась Флосси. – Мы-то разных людей перевидали, мало ли что…
– А почему вас не видно?
– Я… мы… не… – попыталась ответить Флосси, а потом тихо всхлипнула.
– Прости, – спохватился Бел, вспомнив вчерашний разговор со стариком. – Я ляпнул, не подумав.
Флосси ненадолго затихла, а потом грустно ответила:
– Вы и знать не могли. Об этом нам запрещено говорить с гостями.
Любопытство Бела, зерно которого попало на благодатную почву еще вчера, разрослось, и он решил во что бы то ни стало узнать, что за тайна связана с этим замком. Ведь не может же так быть, чтобы у женщины родилась такая вот химера, похожая одновременно на льва и волка, но с душой и мыслями человека. «И глазами», – припомнил Бел. Глаза, по-звериному отсвечивающие в полутьме, тем не менее, были человеческими. И взгляд был совершенно человеческий.
– Не знаешь, на улице холодно? – поспешил перевести он беседу на менее печальную тему. – Я бы хотел жеребца своего выгулять…
Совершенно некстати в памяти всплыл обеденный разговор, и Бел начал краснеть – как-то двусмысленно прозвучала фраза.
– Теплее, чем вчера, – радостно откликнулась Флосси. – И снег такой пушистый-пушистый. Во дворе-то уже расчистили все, а вот за воротами обычно снег не трогают. Но я могу сказать, чтоб и там поскорее тропки сделали.
– Не надо, – помотал головой Бел. – Я люблю по снегу бродить.
Флосси притащила ему целый ворох одежды – немного старомодной и разных размеров, но всю чистую и новую. Бел выбрал себе шерстяное сюрко, отороченное мехом, и шаперон, плащ же надел свой – его подарила сестра в один из тех дней, когда они не ругались. Бел вздохнул, впервые подумав о том, что, возможно, Белинда будет скучать по нему, хотя бы совсем немного…
Двал, сытый и довольный, приветствовал его ленивым ржанием – дескать, чего пришел?
Двал сначала недовольно фыркал, но потом вошел во вкус, и прогулка удалась на славу. Довольный Бел, поручив невидимому конюху позаботиться о нагулявшемся жеребце, стряс с себя снег у дверей и, улыбаясь, вернулся в замок.
– Господин Брендон ждут вас у оружейной комнаты, – тут же раздался голос невидимого слуги.
– Талбот, ты? – уточнил Бел.
– Никак нет. Я, ваша милость, Кадмус. Состою при господине Брендоне как хранитель коллекции оружия.
– О-о-о-о, – восхищенно выдохнул Бел. Оружие было второй его страстью – после книг. – Не будем заставлять ждать господина. Веди!
Оружейная комната впечатляла. Оценить ее размеры было невозможно из-за множества узких открытых шкафов и стоек, разбивающих помещение на ниши и коридоры. Бел замер на пороге, жадно осматривая все, что попадалось ему на глаза. Мечи, копья, кинжалы…
– Скрамасакс! – восторженно проговорил он.
– Совершенно верно, ваша милость, – довольно откликнулся Кадмус. – В идеальном состоянии, смею вас уверить. А вот сюда поглядите.
Негромко звякнул висящий на крюку меч, и Бел ахнул.
– Фальшион! – Рука сама потянулась к мечу. – Можно?
– Конечно, ваша милость!
Бел погладил оплетку рукояти фальшиона, счастливо вздохнул, оглянулся и прикипел взглядом к неброскому мечу, висевшему напротив окна. Прямое, в нижней трети клинка сужающееся к острию лезвие, гарда без украшений и завитушек, темная кожа на длинной, под два хвата рукояти – просто и вместе с тем настолько соразмерно, что перехватывало дыхание и хотелось любоваться этим мечом бесконечно долго. Словно завороженный, Бел подошел ближе и срывающимся от волнения голосом спросил:
– Взять в руки можно?
– Да, ваша милость.
Меч лег в руку идеально, словно кузнец, его ковавший, знал, для кого именно рождается этот клинок. Бел полюбовался играющими на лезвии лучами света, слегка щелкнул по клинку и заслушался звуком, рожденным в металле. Чистый, радостный, звонкий.
– А вот извольте оценить, ваша милость, – деликатно окликнул его Кадмус. – Наш кузнец чего удумал сковать.
Звякнул большой, почти в рост человека, меч. Бел подошел, с интересом присмотрелся. Явный двуручник, с необычным, волнистым лезвием, очертания которого скрадывали изрядную толщину клинка.
– Красивый, – оценил Бел. – Кузнец ваш просто мастер!
– Он назвал его фламбард, – явно довольный такой оценкой, поведал Кадмус. – Сиречь пламенеющий клинок.
– Очень правильно назвал, – согласился Бел.
Он еще долго бродил по оружейной, разглядывая и обсуждая с Кадмусом мечи и кинжалы, копья и алебарды, дивился на редкости из-за моря – странные то ли мечи, то ли копья («Это, ваша милость, нагинатель. Разъединственная в наших землях вещь!»), метальные кольца и прочие диковинки. Бел уже стал уставать от обилия прошедших перед его глазами вещей и совсем было собирался сказать об этом увлекшемуся показом Кадмусу, но не успел. Шагнув в проход между двумя стойками с охотничьим оружием, Бел почти уткнулся в стоящего Брендона.
– Налюбовался? – небрежно спросил тот.
– Да, – честно ответил Бел, радуясь, что можно будет сбежать, не огорчая словоохотливого маньяка от оружия.
– Понравился? – коготь Брендона уткнулся в грудь Бела, и тот понял, не расстался с понравившимся ему мечом, а так и ходил, обняв и прижав его к себе.
– Очень.
– Дарю, – ухмыльнулся Берндон и пошел к выходу. – Кадмус, подбери в пару кинжал. И скажи, что я велел сделать ножны с перевязью.
Бел остался стоять, раскрыв рот. Настолько щедрых подарков он еще никогда не получал. Щедрых и… неожиданных.
– Я… – он нагнал Брендона и пытался, но никак не мог подобрать слова, чтобы выразить все то, что хотел.
– Хочешь проверить его в деле, – еще шире разулыбался Брендон. – Кадмус, мой меч!
К нему подплыл огромный, в рост Бела, меч.
– Идем во двор, погляжу, чего ты стоишь как воин, сын гильдейского купца высшей категории.
– Первой, – поправил его Бел.
– Это все мелочи, – величественно отмахнулся Брендон и, закинув меч на плечо, пошел в лестнице.
Бел тихо хмыкнул и пошел следом. Говорить о том, что любую свободную от помощи отцу и чтения книг минуту Бел лет с семи проводил у казарм городской стражи, он не стал. Первыми его учителями в оружейной премудрости были скучающие стражники, а потом шустрого и любознательного мальца приметил капитан и стал учить сам, щедро делясь своим немалым опытом. И Бел действительно хотел сбежать из дома – мечтал об этом с тех самых пор, как полностью осознал отношение к себе в отчем доме и понял причины. Вместе с тем он понимал, что деньги на прожитье не на деревьях растут, их надо зарабатывать, и куда охотнее постигал воинскую, а не купеческую науку.
– Был бы ты с титулом или хотя бы простым дворянином, – сказал ему как-то капитан, – я бы стражу на тебя оставил.
Увы, Бел происходил из торгового сословия, и если Белинда могла еще надеяться получить дворянство после брака с разорившимся дворянчиком – иные на купчих и не глядели, разве что в любовницы взять могли, – то самому Белу дворянство можно было только купить. А денег на это не было.
– Чего замечтался, красотка? – насмешливо рыкнул Брендон. – Скидывай лишнюю одежду и иди ко мне.
Бел скривился в улыбке, но совету последовал. В котте на дневном морозце было отнюдь не жарко, но тяжелое сюрко могло только помешать.
– Ах, господин, дозвольте, я хоть дублет его милости принесу, – заполошно воскликнула Флосси. – А вы, господин Бел, в плащ пока укутайтесь, я мигом.
– Вот же вздорная девица, – проворчал Брендон, но меч опустил, опершись на него. – И шустрая, – добавил он, глядя, как по двору несется темного сукна дублет. – Одевайся давай и покажи на что способен.
Бел благодарно шепнул Флосси: «Спасибо!», быстро оделся и приготовился к отражению атаки.
– А ты ей понравился, как я погляжу, – хохотнул Брендон, делая пробный выпад. – А она тебе как? Или еще не распробовал?
Бел тихо скрипнул зубами, досадуя на грубую шутку хозяина, зло выдохнул – и тут же вспомнил наставления капитана: «Выведи противника из себя, заставать его злиться или смеяться. И тогда часть победы у тебя в руках». Он сосредоточился только на бое, на движениях и танце клинков. «Навяжи противнику свой ритм, заставь его двигаться так, как хочешь ты…» Бел заставил себя сделать шаг в сторону на миг раньше, чем требовалось, сбиваясь с ритма и ломая четкий рисунок поединка.
Из пустоты раздалось одобрительное покашливание, но Бел не отвлекался. Он уже стал уставать – на стороне Брендона были звериная сила и ловкость, на его же стороне… «Это подло, но когда речь идет о том, чтобы выжить…» Бел резко шагнул вперед, вплотную к противнику и редко пнул его по голени. Раздался возмущенный рык Брендона, получившего болезненный удар, и его обиженное сопение, когда он почувствовал у своей шеи клинок Бела.
– Это не честно! – негодующе прорычал он.
– Зато действенно, – тяжело дыша, ответил Бел. – Победил?
Руки слегка подрагивали, и он опасался невольно ранить Брендона.
– Победил, – нехотя признал тот, отводя меч.
– Ах, господин Бел, вы такой молодец, – восторженно воскликнула Флосси, набрасывая ему на плечи плащ, который держала в руках. – Вы такой!..
– А я? – обиженно спросил Брендон.
– А вы сильнее! А он вас победил! – произнесла Флосси и укоризненно добавила: – Между прочим, могли бы и похвалить!
– Молодец, хорошо заботишься, – ухмыльнулся Брендон. – Обо всех.
– Эй, красавец! – покорно повернул к Белу голову хозяин. – Хорошо клинком владеешь. Кто учил?
– Капитан, – откликнулся Бел, прижимая к себе меч и кутаясь в плащ.
– Хорошо учил, – улыбнулся Брендон. – А ты хорошо учился. А теперь переодевайся и обедать.
Бел кивнул и пошел в замок, уже мысленно сидя за накрытым столом, но на пороге его настиг оклик Брендона:
– В платье переоденься. И побрейся!
– Вот же скотина! – беззлобно ругнулся Бел едва слышно.
Побриться он не успел – предпочел смыть с себя пот, ежась от холодной воды и довольно покряхтывая. Одевался тоже сам, заявив Флосси, что уже научился, а потому помощь ее не требуется. Волосы просто связал лентой, и пошел вниз. В обнимку с мечом.
– Ты еще спать с ним ложись, – хохотнул Брендон. – А то покусится еще кто на твою честь.
– А что, мне следует этого опасаться, господин? – спокойно спросил Бел, усаживаясь и кладя меч на придвинутую кем-то из слуг низкую скамью.
– А ты бы этого хотел? – уставился на него Брендон, мигом растеряв дурашливую веселость.
– Я еще не определился, – мило улыбнулся Бел, в упор глядя в глаза Брендона.
Тот не выдержал первым, отвел взгляд и проворчал что-то о нахальных гостях. Бел изо всех сил постарался не улыбаться, и обед прошел спокойно и мирно.
– Может, ты еще и в шахматы играешь? – спросил Брендон после десерта, глядя, как Бел любовно полирует меч выпрошенным у Флосси куском шерсти.
– Играю, – взглянул на него Бел. – А что?
Брендон молча встал, подошел и несильно потыкал в него когтем.
– Настоящий, – хмыкнул он. – А я уж подумал, что ты соткавшийся из моих мечтаний призрак. Талбот! Принеси мои шахматы! – И добавил едва слышно: – Пока греза не сбежала.
Бел и не думал сбегать. Наоборот, ему все больше нравился и этот странный замок, и его обитатели.
Играл Брендон молча, обдумывая каждый свой ход, именно так, как привык Бел. Тишина, прерываемая лишь стуком переставляемых фигур, ничуть не тяготила игроков; слуги, едва слышно сновавшие по залу, не отвлекали и, скорее, довершали представление об идеальном времяпрепровождении. Проигрыш Бела совсем не огорчил, зато Брендон довольно улыбнулся, потягиваясь, и заявил, что давно ему не было так хорошо.
– А то обычно лежу и скучаю, глядя на огонь, – доверительно понизив голос, признался он. – Или слуг от нечего делать шпынять приходится.
– Скучать, когда столько книг? – не поверил Бел.
– Я не могу читать, – спокойно откликнулся Брендон. – Умею. Раньше умел. – Его взгляд становился все тоскливее. – Но, как ты можешь заметить, я не человек.
– Не могу, – мотнул головой Бел. – Для меня вы… – он нахмурился, подбирая слова, чтобы объяснить как можно более правильно. – Для меня не внешность важна, а то, что внутри.
– И что же у меня внутри? – с застывшей полуулыбкой спросил Брендон.
– Человек, – честно ответил Бел, ни на миг не поколебавшись. – Человек, заключенный в необычную оболочку.
– В тело монстра, – поправил его Брендон. – Злобного и пугающего.
– Капризного и потакающего своим слабостям, – упрямо заявил Бел. – Грубость и чванство зависят не от длины клыков, а от характера. Как и способность быть милосердным.
– Я груб, чванлив и жесток? – прищурился Брендон, и Бел заметил, как нервно хлестнул по полу хвост.
– Нет, – искренне ответил Бел. – Иногда идете на поводу дурного расположения духа, но чванства в вас, ваше высочество, точно нет.
– Прибью! – рыкнул Брендон, вскакивая. – Я запретил даже упоминать…
– О чем я и говорил, – спокойно глядя на него, заметил Бел. – Испортилось настроение – надо кому-то сделать больно или плохо. Чтоб не одному страдать, надо полагать.
Брендон подскочил к нему, наклонился, обдав терпким звериным запахом, и уставился в глаза.
– И ты не боишься, что мой гнев будет настолько велик, что ты его не переживешь?
– Пострадаю за правду, – улыбнулся Бел, и, не удержавшись, дернул за прядь из гривы. – Мне уже готовиться страдать?
Брендон шумно выдохнул.
– Нахал. В женском платье!
– Так мне страдать? – уточнил Бел, видя, что Брендон уже не сердится. – Или мы дальше про чтение поговорим?
Читать Брендон не мог – просто не видел разницы между буквами, а глядеть на исчерканный непонятными значками лист и вспоминать, что именно там должно быть написано, ему быстро надоело. Слуги же читать не умели, а потому в библиотеку он старался лишний раз не заходить, поручив поддержание там порядка слугам.
– Я могу читать вслух, – предложил Бел. – Мне не сложно, а вам скучать меньше придется. И шпынять слуг тоже.
– Завтра, – после некоторых колебаний решил Брендон и устроился на меховом ковре возле камина. – Сегодня уже темно, да и… занимались всяким и так много.
– А сегодня вы расскажете про Катаржину, – напомнил Бел, вызвав тем самым недовольное беззлобное ворчание собеседника.