Кузина Гарднер

Майкрофт слишком долго возился с фраком, и я подумал, что он надеется чуть опоздать и увильнуть от полонеза, однако у него, конечно, ничего не вышло. Мы и так умудрились прибыть едва ли не последними, во всяком случае позже самой именитой пары, увидев которую, брат еле слышно застонал, а я, проследив его взгляд и заметив направляющуюся к нам фигуру, едва не присвистнул, чуть не позабыв на секунду, как выгляжу.

— Холмс! Вот уж кого я не ждал увидеть! А ко мне девятого... — тут взгляд говорившего наткнулся на меня. Клянусь, только хорошее воспитание ухватило его за язык прежде, чем он ляпнул что-то вроде «да вы еще и с дамой». Я присел в глубоком реверансе, как и полагается провинциалке перед наследником престола. — Представьте же меня вашей спутнице!

— Его высочество принц Уэльский. Ваше высочество, — моя кузина, миссис Оливия Гарднер.

Водянистые, слегка навыкате глаза принца уставились на мое лицо. Это было первое испытание миссис Гарднер на подлинность, учитывая донжуанский список наследника. Я бросил на его высочество быстрый взгляд из-под ресниц, подрожал ими и потупил «глазки».

— Не подарите ли вы мне тур вальса, мадам? — спросил наследник.

— Почту за честь, ваше высочество, — с легкой хрипотцой в голосе ответил я.

— Майкрофт, — кивнув на моего бедного брата, продолжил принц, — проигнорировал мое приглашение на девятое ноября, теперь я ему этого тем более не прощу, что мы могли познакомиться с вами еще тогда! Вы приехали… из?

— Из Эдинбурга, ваше высочество. Девятого брат как раз встречал меня.

— О, в таком случае он прощен, — с этими словами наследник хлопнул Майкрофта по плечу. — Ты прощен, Майки.

— Благодарю, и с днем рождения, да... Берти, ради бога, на тебя все смотрят. Иди уже, хозяйка ждет.

Принц засмеялся, поклонился мне и под первые звуки музыки пошел навстречу герцогине, надевшей в этот раз изумруды. Я повернулся к брату.

— Берти? Ну-ну. Я и не знал, что ты запанибрата с наследником.

— Не смешно, дорогой.

Брат вздохнул и протянул мне руку.

— Пошли... Оливия.

Я не танцевал бог знает сколько. Майкрофт — примерно так же давно, как и я. Играли один из полонезов Листа в переложении для оркестра. Пока шло бравурное вступление, пары выстраивались. Мы оказались где-то посередине в ряду Берти и герцогини. Наконец распорядитель поднял вверх палец, затянутый в белую перчатку, и мы тронулись.

Боюсь, я очень старался и как мог отвлекал внимание Майкрофта на себя. Я даже слегка пожимал его пальцы, когда следовало сменить фигуру. Он вполне стоически выдержал смену партнерши, а мне достался кавалер на голову ниже меня. Но джентльмен ничуть не стушевался, смотрел на меня с интересом, улыбался, а его усы смешно топорщились.

Я очень боялся, что Майкрофт не сможет встать на одно колено, но он справился.

Выдержав полонез, Майкрофт отвел «даму» к стульям у правой стены, усадил и встал рядом. Наконец-то я осмотрелся. Кажется, Грей опять не ударил в грязь лицом: «кузина» пусть и не могла похвастаться пышным бальным нарядом, но выглядела элегантно, хотя и скромно, как и полагается вдове. Я то и дело ловил заинтересованные взгляды джентльменов и любопытные, с оттенком ревности, дам. Ну еще бы! Разговор с наследником был замечен всеми в зале.

— Ты мог бы представить меня кому-нибудь, а потом идти играть в карты, дорогой. Со мной ничего не случится, — сказал я брату.

— Нет уж, — Майкрофт был настроен, оказывается, достаточно мирно и оглядывал зал с интересом. — Я хочу проследить, кто будет приглашать мою кузину танцевать. Ты записал вальс? У тебя вообще есть книжка?

— Я не забуду и без книжки. Смотри, маркиз идет. Вы знакомы? — Майкрофт только вздохнул. — Для домоседа ты знаком со слишком большим количеством народу, — констатировал я, скромно улыбаясь приближающемуся брату хозяина.

Пообещав маркизу танец («а, вальс я уже отдала, простите»), я оказался представленным еще двум пожилым пэрам с женами, после чего рядом с нами уселась не танцующая баронесса Тимпль, разговаривать с которой было достаточно затруднительно по причине ее крайней глухоты. Надо сказать, ее супругу точно такая же глухота не мешала танцевать с дамами минимум вдвое моложе него. Какое-то время нас никто не трогал, но, когда заиграла музыка, передо мной возник неизвестный кавалер:

— Граф Нолант, к вашим услугам. Позвольте мне, мадам, пригласить вас на гавот?

Взрослая дама не должна спрашивать разрешения даже старшего брата, но я взглянул на Майкрофта ободряюще — он волновался больше меня. Брат кивнул, я встал и сделал реверанс поклонившемуся графу.

Граф был высоким мужчиной, под стать своей даме. Мы плавно двигались по залу под шорканье многочисленных ног. Все эти бесконечные скользящие шаги меня совсем утомили, а впереди ждал еще вальс с самим наследником. Под гавот разговаривать не очень удобно, но мы все же не нарушали с графом бальный этикет, и он успел услышать даже мою легенду — о том, что я кузина мистера Холмса и приехала из Эдинбурга.

Когда по моей просьбе граф проводил меня к моему стулу, я увидел рядом с Майкрофтом маркиза и вспомнил, что следующий танец обещан ему. Это было уже кое-что, в конце концов именно с членами семьи я хотел пообщаться, планируя проникновение в дом. Младший брат герцога Клоутона, маркиз Делмерджи, был на полголовы выше сэра Лоуренса, а выглядел лет на десять младше, хотя, я помнил, разница между ними составляла всего года три. Маркиз слыл примерным семьянином, обожал дочь и сына, был легок в общении и всегда пребывал в хорошем настроении — вот и все, что мне удалось узнать о нем, наведя справки. На легкость в общении я и надеялся — во время танца с ним я мог бы узнать что-то интересное. Я вспомнил недавнюю «лекцию» брата о корундах и решил навести лорда на разговор о камнях, а там и до колье недалеко. Музыка заиграла вновь, и маркиз поклонился. Я встал, и мы направились к центру зала. У меня было около четверти часа на разговор.

Я начал издалека:

— Милорд, мой брат сказал мне, что нынешний бал устроен по поводу одного радостного события. Это так?

— Да, после вальса его светлость объявит. Наконец-то. Мы ждали этого много лет! Матушка по-настоящему счастлива!

Не знаю, как насчет герцогини, но маркиз и правда сиял.

— Надеюсь, этот брак будет счастливым. А невеста сейчас танцует?

— Да, вон она, с герцогом.

— Она красавица. Думаю, ваш брат будет счастлив в браке, милорд.

— Мой брат влюблен, и я не удивлюсь, если он будет пренебрегать всеми правилами приличия и никому иному не позволит приглашать ее. Впрочем, нет, удивлюсь — сэр Лоуренс всегда был таким поборником традиций! Вот что любовь творит с человеком! А вы впервые в Лондоне, мадам? Никогда не видел вас на приемах.

— В Лондоне я бывала, но на таком блестящем приеме впервые. Правда, все мои посещения столицы были совсем краткими, проездом. Я живу в Эдинбурге.

— Честно сказать, я и вашего кузена вижу второй раз в жизни. Но судя по тому, что он сидит в углу, а к нему, как мотыльки на свечу, слетаются сливки общества, он какая-то большая знаменитость? Но это ведь не тот Холмс, про которого пишут в газетах, нет?

— Вы имеете в виду Шерлока Холмса. Майкрофт — старший брат. Но я думаю, сэр Лоуренс хорошо его знает, кузен говорил, что герцог — второй лорд Адмиралтейства... так, кажется? Право, не совсем понимаю, что это за должность и чем первый лорд отличается от второго.

— Первый лорд возглавляет Адмиралтейство, но есть еще семеро — каждый отвечает за что-то свое. Кто-то отвечает за постройку кораблей, кто-то непосредственно за баталии, мой брат занимается людьми, политика... судя по всему, ваш брат, как и мой, занимается ею? Это скучно. Благодарю бога, что я младший брат. А ведь выходит, что знаменитый сыщик тоже ваш кузен? Это гораздо, гораздо интереснее. Надеюсь, вы согласны, мадам?

Приличной даме не положено восхищаться всякой уголовщиной при джентльмене, так что я испуганно округлил глаза.

— Интереснее? Боже мой, все эти убийства, кражи! Что в этом может быть интересного? Но, наверное, мужчинам любопытно читать детективы и пытаться понять, кто преступник, раньше, чем это объяснит автор.

— Определенно, это интересует и женщин! Моя супруга обожает детективы, например. Согласен, убийства — это неприятно, это расстраивает дам. Но кражи — это так захватывающе! Мы с сыном часто играем в сыщиков! Я подговариваю кого-то из слуг «украсть» у мальчика какую-нибудь вещь и спрятать в доме, а он должен вычислить вора. Потом меняемся ролями. Конечно, слуги знают, что это игра. Очень увлекательно!

Тут мы проскользнули в танце мимо ее светлости, и у меня появилась возможность спросить:

— Я слышала, вашу матушку в свете называют «синей герцогиней», и мечтала посмотреть на знаменитое колье. Сапфиры так красивы...

— По мне, — маркиз скосил глаза на мой кулон, но сразу поднял их и улыбнулся, — рубины куда красивее сапфиров! Но матушка и правда привязана к своему колье. В семье считается, что оно — залог семейного счастья. Мисс Легасти получит его в подарок в день свадьбы. Вы надолго в Лондоне? Могу я рассчитывать на тур вальса с вами во время свадебного бала, мадам?

— О, милорд... это большая честь, но, боюсь, меня уже не будет в Лондоне. А вы знаете, что рубин и сапфир — это один и тот же камень? Как удивительно устроила природа. Мне это сказал мой кузен Шерлок, он, как вы знаете, химик.

— Ни в коем случае не сомневаюсь, что ваш брат разбирается в этом, но... они же совершенно разного цвета! Как жаль, что вы уже уезжаете, мадам. Вы прекрасно танцуете!

— Вы мне льстите, милорд. Я так редко бываю в свете. Даже до замужества я стеснялась балов из-за своего роста. У меня это семейное, к сожалению.

— И совершенно напрасно, мадам! Вы очаровательны! Оставайтесь в Лондоне, уверяю, у вас тут найдется масса поклонников! Хотите, познакомлю вас с супругой? Она введет вас в свет. Между нами, она будет в восторге познакомиться с сестрой знаменитого сыщика!

— Я почту за честь быть представленной вашей супруге, милорд, но в Эдинбурге меня ждут два маленьких «сыщика»...

Господи, и кто меня за язык тянул? Надеюсь, никто не станет разыскивать миссис Гарднер.

— О, это святое. Дети — то, ради чего мы живем, не так ли? Вы точно найдете общий язык с моей супругой, она тоже прекрасная мать.

— Я просто уверена, что так оно и есть! Надеюсь, что и ваш брат скоро станет отцом. Вы ведь будете рады, правда? Я хочу сказать... вас ведь это не расстроит...

Я сделал вид, что кузина «стушевалась», задав слишком личный вопрос. Но маркиз только беспечно улыбнулся:

— Меня? Что вы, мадам, я мечтаю об этом. Дай бог здоровья моему брату на много лет в любом случае, но перспектива заседать в палате или ездить в Адмиралтейство пугает меня несказанно. Наш отец был политиком, мой брат — политик, а я... я больше люблю танцевать. А моя жена обожает ухаживать за садом. У нас в имении большой цветник, супруга сама прививает розы!

— Значит, сегодняшняя помолвка осчастливит всех. Желаю процветания вашему семейству. Чтобы всем воздалось: ваш брат получил бы жену и наследника, вы — возможность жить частной жизнью и не заниматься политикой, а ваша супруга — покой и розы. Это замечательно, когда все происходит так, как должно, не так ли, милорд?

— Это чудесно! Знали бы вы, сколько мы обсуждали это в семье. Матушка была недовольна в свое время, когда брат дал согласие на мой брак, она считала, что сам он вообще не намерен жениться. А ведь это тоже плохая традиция. В семье уже был такой случай, когда титул перешел к младшей ветви. Говорят, тогда целое поколение было несчастным. Впрочем, мы с женой совсем не суеверны.

— Но почему же несчастным? Ведь род все равно продолжился.

Маркиз хотел было ответить, но музыка закончилась. После обязательных поклонов я согласился пойти тут же познакомиться с маркизой, и мой партнер повел меня к жене.

Представив меня супруге и еще нескольким дамам, стоявшим рядом с ней, маркиз отправился поприветствовать кого-то, а мы принялись «щебетать». Впрочем, наш кружок состоял сплошь из дам взрослых, и первые пару минут щебет был посвящен нашим наследникам, и лишь потом перешел каким-то непостижимым образом (клянусь, я не заметил перехода, но он точно был) к обсуждению цвета платьев окружающих дам и подобранных к ним украшений. Я молил бога, чтобы разговор не свернул в сторону, но, увы, первые звуки венского вальса заставили все веера встрепенуться. Этот танец был расписан у всех, и к нам уже шли кавалеры.

— Ваш брат вас явно обожает! — было первое, что я услышал из уст принца, когда моя рука с веером осторожно легла на его плечо.

— Ну что вы, ваше высочество! Он видел меня всего четыре раза в жизни, включая этот, — улыбнулся я.

— Как же вам удалось соблазнить старину Майки на такое вопиющее действо, как поездка на бал? Если это не внеземная любовь, так признавайтесь, вы его чем-то шантажировали?

— Нет-нет, Майкрофт всего лишь проиграл пари брату. Моему кузену Шерлоку. Это случается так редко, насколько я поняла, что Шерлок на радостях выдвинул слишком суровое условие.

— Бедный Майки! А мне не удавалось никуда его вытащить! Пари — отличная идея, благодарю вас, мадам! И вашего младшего кузена — особо: ведь, выходит, это благодаря ему у меня сегодня такая прекрасная партнерша! Вы великолепно танцуете, миссис Гарднер! — говоря это, его высочество закружил меня по линии танца, и я запоздало подумал, что шаги дамы, даже такой высокой, как кузина Гарднер, должны быть все же мельче шагов кавалера. Впрочем, пусть наслаждается.

— Не стоит заключать с Майкрофтом пари, ваше высочество. Ведь вы захотите играть честно, я уверена. Вдруг мой кузен выиграет?

— Ну, может быть, вы подскажете мне тему, в которой он не сведущ? Боюсь, что сам я на такую не набреду. Ваш брат — умнейший человек, хотя, между нами, — ужасный педант.

— Право, мне сложно сказать, ваше высочество. Разве что Майкрофт ничего не смыслит в женщинах.

— Таким жестоким я не буду. Я как-то предлагал его познакомить с одной милой дамой — он чуть не сбежал прямо из-за обеденного стола. Ее величество постоянно ставит мне вашего брата в пример. Впрочем, обоих ваших братьев, но со вторым я пока не знаком. Когда-нибудь я переоденусь и инкогнито заявлюсь на Бейкер-стрит. Вы только не выдавайте меня кузену. Интересно будет познакомиться с мистером Шерлоком Холмсом. Он похож на старшего брата?

— Похож. Правда, худой. И на меня чем-то похож — у нас одна порода, я ведь кузина со стороны их отца.

Надеюсь, у его высочества не будет повода лично обратиться ко мне за помощью. Дальнейший наш разговор свелся к бесконечным комплиментам со стороны Берти и моим смущенным ответам, и я невыразимо обрадовался, когда вальс закончился и наследник вернул меня Майкрофту.

— Загороди меня на минутку, — попросил я, достал из мешочка флакон с солью, потому что голова у меня кружилась и я едва дышал в корсете.

— Следовало бы отправить тебя в дамскую комнату, — проворчал брат, но по голосу было понятно, что он встревожен. — Может быть, уедем?

Но тут музыка смолкла и наступил торжественный момент — герцог и его юная невеста вышли на середину залы... Услышав, что свадьба состоится через восемь дней и все присутствующие приглашены, Майкрофт посмотрел на меня взглядом, который можно было расшифровать однозначно — «Даже не рассчитывай!»

— Ну вот, одно разочарование. Может, я на свадьбу хочу, — насупился я.

— Найди колье — и тебя пригласят. С дамой, а не с кавалером... моя девочка.

— Идем к столу, дорогой кузен. Интересно, смогу ли я хоть что-нибудь съесть?

— Не думал, что когда-нибудь произнесу такое, но, может, лучше тебе не есть ничего? В тебя воздух-то непонятно куда помещается.

— Но не могу же я вообще ничего не есть? Это невежливо.

Столы накрыли на четверых, и нам опять повезло: соседями оказались те самые глуховатые барон и баронесса Тимпль. Мы прокричали им пару вежливых фраз в раструбы, и вот они уже громко обсуждали бал, а мы с Майкрофтом потихоньку беседовали о своем. Я порадовался, что наши соседи-старички еще и подслеповаты, потому что мне пришлось снять перчатки, а кисти рук у меня все же совсем не женские.

— Я не знал, что ты любишь танцевать, — заметил брат. — Интересно, сколько еще твоих талантов от меня скрыто.

— Я не люблю танцевать. Но умею.

Мне ужасно хотелось есть, я попытался хоть что-то проглотить. Но больше мне хотелось пить, хотя казалось, что, если я сделаю хотя бы пару глотков вина, у меня лопнет корсет.

— Господи, как они это выдерживают? Женщины.

— Я один раз, вернувшись с похожего обязательного мероприятия, задал такой вопрос, за неимением других женщин под рукой, Берте. На что она мне ответила: «Существо, приспособленное рожать, приспособлено ко всему». Но ты-то хоть не напрасно мучаешься? Что-то выловил в этом водовороте?

— Да практически ничего. Вот разве маркиз упоминал, что когда-то в семье колье перешло не по старшей линии.

— Да, было такое, — покивал Майкрофт и, уловив мой удивленный взгляд, уточнил: — Я посмотрел кое-какие родословные книги и справочники. А о чем еще вы говорили с маркизом?

Я вздохнул и скороговоркой выложил брату про любовь маркизы к садоводству, чтению детективов и детям. И вообще все, что успел услышать от ее супруга.

— Практически это все. Майкрофт, если у тебя есть какие-то мысли, а особенно сведения — не стесняйся.

— Несколько поколений назад старший сын, унаследовав титул, так и не женился, его младший брат был женат к моменту его смерти, и, после того как титул перешел к нему, мать бывшего и настоящего лордов передала, как я понимаю, колье своей невестке, раз уж оно пошло потом дальше по поколениям.

— Собственно, герцог об этом упоминал и считал это событие катастрофой.

— В том прошлом случае действительно лорд почти сразу умер, титул перешел к его малолетнему сыну, вдовствующая герцогиня скончалась вскоре после мужа, и две дочери умершего герцога крайне неудачно вышли замуж и много лет потом страдали, к тому же семью постигло несчастье — в поместье произошел огромный пожар, и его отстроили заново только через полтора десятка лет. Выяснив все это, я подумал, что было бы любопытно узнать, суеверна ли нынешняя маркиза...

— То есть она твой «фаворит»? Но если она суеверна, то ее можно вычеркнуть из списка подозреваемых?

— Ну... разве что она не любит своего мужа, детей и поместье. Ах, да — и свекровь.

— Детей и поместье она, по всей видимости, любит. А любить свекровь и не обязана, но это не делает ее воровкой.

— Я и не спорю. Но если учесть, что колье уплывает из-под, хм, рук именно у нее... а игры маркиза с сыном могли навести ее на мысль...

— Супруг сказал, что они с женой не суеверны. Боже, как я проголодался, — сменил я тему. Не хватало еще, чтобы брат раскрыл преступление вместо меня, даже не танцуя. — Когда вернемся домой, ты же меня покормишь?

— Эта твоя фраза, мой мальчик, буквально примиряет меня с нашей авантюрой! — Майкрофт тоже отложил прибор и сделал глоток вина. — Мы все поужинаем дома. И вино у меня лучше. Ты собираешься пить кофе с дамами?

— Куда же я денусь.

— Постарайся все же узнать, действительно ли маркиза не суеверна, — сбить брата с мысли не удалось. — И любит ли драгоценности так же сильно, как выращивать цветы и читать детективы.

— Постараюсь. К тому же дело не только в любви к драгоценностям, маркиз может и не желать наследовать брату, а вот его жене никто не мешает думать о будущем своего отпрыска. Ты прав, она – первая подозреваемая.

— Наследовать титул за почти ровесником... хм... мне сложно представить, чтобы маркиз желал смерти своему брату. Я его толком не знаю, но герцог считает его другом, а его светлость, несмотря на склонность к суевериям, в людях разбирается. Если колье реально украдено, то украсть его могла только маркиза, которая, зная семейную историю, уже считала его «своим». В ином случае мы имеем дело с имитацией преступления, а это уже не очень интересно, не так ли?

— Будь у меня достойное дело, я бы показал герцогу на дверь.

— И Джон лишился бы возможности затянуть тебя в корсет, — изрек Майкрофт с самым невинным видом.

Я чуть не поперхнулся.

— Ничего. Он бы это пережил, я думаю. У нас и так хватает развлечений. Кстати, когда мы вернемся домой, я задам тебе один... личный вопрос.

— Почему не сейчас? Они действительно не слышат, — брат покосился на пожилую пару. Боюсь, что и мы с Майкрофтом тоже с трудом слышали друг друга.

— Дело не в них, просто тут не место, дорогой. Скажем так — я боюсь тебя шокировать.

— После того как я увидел тебя в этих... доспехах, меня вряд ли можно чем-то еще шокировать. Но я подожду до дома. Будь осторожен с дамами, многие из них ревнивы, а ты пользуешься успехом сегодня.

— Вот это меня и удивляет. Тут столько очаровательных дам, и вовсе не ростом с гренадера.

— Можно подумать, в даме главное, чтобы она была тебе по плечо...

— Но все равно. Ну, я понимаю Берти. Но маркиз ниже меня на полголовы — и туда же.

— Ты «новенькая», а это интересно. Ты действительно хорошо танцуешь — кавалеру приятно вести даму, которая не семенит. Ты сестра знаменитого сыщика — это само по себе ужасно любопытно. Ну и, как я уже говорил, у тебя очень красивые глаза.

— Ты меня успокоил. Считай, что я уже задал свой личный вопрос.

— Тебя волнует твой успех у мужчин? — еще более невинным тоном поинтересовался брат. Да он меня дразнит!

— В качестве женщины, дорогой. Исключительно в качестве женщины.

После ужина я с облегчением натянул перчатки, с еще большим облегчением встал и немного прошелся — по крайней мере, в комнату, где дамы уже собрались в кружок, чтобы выпить кофе и посплетничать. Майкрофт же удалился с мужчинами пить коньяк и курить сигары.

— Сегодня треть дам в синем, — старая герцогиня пригубила кофе и, поставив чашечку, заработала веером почти с ожесточением.

— Думаю, они хотели угодить вам, матушка, — маркиза была сама кротость, но, клянусь, интонация напомнила мне ту, с которой мой брат только что дразнил меня затянутым корсетом.

— Вздор, дорогая. Я сегодня в кремовом.

— Вовсе не вздор, — вмешалась сидящая неподалеку пожилая леди, имени которой я не запомнил из-за духоты, — сколько знаю тебя — едва ли не впервые вижу на балу не в синем платье. И где, скажи на милость, твои сапфиры? Что за пошлые изумруды на тебе?

— Полегче, Мейбл! Эти изумруды подарил мне Карл в первую годовщину нашей свадьбы.

— Он тебе постоянно что-то дарил, но мы так привыкли видеть тебя в сапфирах. Признайся, их украли?

— Вздор! — герцогиня нахмурилась, но отвечала как-то неуверенно.

Неужели расскажет? Нет, вряд ли, слишком уж много вокруг посторонних. Впрочем, я ведь провинциалка, что я теряю?

— Украли? О боже! — я округлил глаза и тоже заработал веером. — Кто-то из слуг? Какой ужас! Вам надо обратиться к моему кузену, Шерлоку Холмсу, ваша светлость, он знаменитый сыщик, уверена, он может найти пропажу и наказать виновного!

— Ваш брат, конечно, знаменит, мадам, и о нем интересно читать, но у меня нет причин обращаться даже к самому знаменитому детективу, — холодно ответила герцогиня. — С сапфирами все в порядке.

— А жаль, — внезапно поддержала разговор язвительная Мейбл, — было бы крайне любопытно узнать, как Шерлок Холмс справился бы с поисками. Может, хоть сделаешь вид, что украшение пропало, и позовешь его? Говорят, он просто душка.

Дамы наперебой принялись уговаривать герцогиню позвать моего брата, то есть меня.

— Интересно, найдет ли мистер Холмс ваши сапфиры?

— Сможет ли он понять, что его обманывают?

— Настолько ли он хорош, как об этом пишут?

Ее светлость поначалу протестовала, но понемногу начала сдаваться. Она слегка хмурилась, обдумывая какую-то мысль.

— Но ведь это непорядочно, — сказала она наконец и посмотрела на меня. — Ваш кузен — занятой человек. У него прекрасная репутация. Зачем устраивать нелепые розыгрыши?

— Ах, боже мой, ваша светлость! Майкрофт говорил, что у Шерлока сейчас период застоя в делах. Он сидит на Бейкер-стрит и скучает. Он будет рад даже розыгрышу. К тому же он очень редко отказывает дамам. Он и правда душка.

Я улыбнулся, сделав глоток кофе.

— Если бы моего брата захотели обмануть, я бы этого не потерпела! — внезапно резко заявила маркиза, и щебет дам смолк.

Герцогиня медленно перевела глаза с меня на невестку и скептически приподняла бровь. И тут же снова вмешалась Мейбл — поистине находка для сыщика:

— О да, вы же так любите вашего брата, дорогая.

По реакции окружающих дам, одни из которых приняли слишком невинный вид, а другие прятали улыбки, я понял, что речь идет о герцоге.

— Это же просто шутка, миледи, — поспешил вмешаться я. — Мой кузен Шерлок вовсе не против шуток, он посмеется вместе со всеми, когда все откроется. Маркиз рассказал мне во время танца, что они с сыном часто играют в сыщика и вора, что-то прячут в доме. Всегда можно будет сказать, что это была такая игра; уверяю, Шерлок с вас даже гонорара не возьмет! А юный виконт наверняка будет рад познакомиться с настоящим сыщиком!

— Я в состоянии заплатить гонорар за радость внука, — решительно заявила герцогиня. — Вы предупредите вашего брата, что завтра я напишу ему. — Герцогиня не спрашивала, а распоряжалась, мне оставалось только кивать. — Только не проговоритесь, милая.

— Ну что вы, ваша светлость, — я невинно «потупила глазки». — Я забуду о нашем разговоре сразу, как только мы покинем эту комнату.

***

— Надеюсь, ты не собираешься брать гонорар еще и с герцогини, мой мальчик?

— Оливия же ясно сказала — Шерлок гонорара не возьмет!

Этими фразами мы обменивались уже по пути домой в экипаже, когда я по возможности дословно передал брату весь щебет милых леди за кофе. И как они его пили? А ведь некоторые еще и пирожные ели... Лично меня только слова Уотсона о том, с каким удовольствием он меня расшнурует, удерживали от желания попросить брата сделать это немедленно, прямо в экипаже.

— Вот еще, — Майкрофт покосился на мое лицо, тут же прочитал «греховные мысли» и рассмеялся. — Я не такой!

— Это кузина Гарднер не такая! — засмеялся и я.

Однако, когда мы наконец-то приехали к Майкрофту и оказались в квартире, я был в полуобморочном состоянии. И даже нюхательные соли уже не спасали.

— Уотсон, помогите! — простонал я, вваливаясь в гостиную. — На вас вся надежда.

Джон, не говоря ни слова, подхватил меня под локоть и повел в спальню.

— Держитесь за комод, — велел он.

Он так ловко принялся расстегивать крючки, что я поклялся: когда смогу дышать, я еще выскажусь по поводу его умений.

Он снял с меня все слои одежды, очистив, как луковицу, и наконец принялся расшнуровывать корсет.

— О боже! — простонал я, сделав первый нормальный вдох и стянул с головы парик. — Боже мой! Однако вы явно преуменьшили когда-то число ваших побед у дам.

— Что? Тяжко? — И тут Уотсон неожиданно шлепнул меня по заду. — И сколько кавалеров вас обнимали за время вечера?

— Вообще-то всего один, — язвительно ответил я. — Танцы с остальными объятий не предусматривали.

— И кто же этот наглый тип? — спросил Уотсон, стаскивая с меня «доспехи» и оставляя в женском нижнем белье. Он посмотрел на меня, не выдержал и расхохотался.

— Вам смешно, а мне пришлось танцевать с наследником, — проворчал я, надевая халат и садясь у зеркала, чтобы снять грим.

— Не может быть! Правда? — глаза Уотсона загорелись любопытством.

— Правда. Между прочим, его высочество нашел меня «очаровательной».

— Черт возьми!

— Ничего не могу поделать, — хмыкнул я, втирая в кожу мазь для снятия грима. — Миссис Гарднер имела успех.

***

«Уважаемый доктор Уотсон.
Я хочу написать роман для женского чтения и хотела посоветоваться с вами как с писателем. У меня есть интересная идея. Представьте себе даму лет тридцати пяти. Будучи совсем юной, она влюбилась в наследника одного из самых знатных имен королевства. Увы, ее избранник не отвечал ей взаимностью, был учтив — и не более. Наша героиня провела «расследование», и оказалось, что он влюблен в другую, но жениться на избраннице не может — причины будут самыми романтическими, я пока их не придумала. Сначала героиня пытается бороться, затем смиряется и выходит замуж за младшего брата своего любимого. Много лет они все дружно проживают в одном доме, где леди считает себя практически хозяйкой, несмотря на то, что находится под одной крышей со своей свекровью. И вот внезапно умирает таинственная женщина, из-за которой наша героиня не смогла когда-то выйти замуж за избранника. Наследник рода переживает, конечно, но ведет себя сдержанно, а семья продолжает жить привычной жизнью и героиня, которую уже полностью устраивает положение вещей, чувствует себя счастливой. И вдруг все рушится — тот, кого она много лет безответно любила, намерен жениться на молодой прелестной девушке. Теперь она не останется хозяйкой дома, не она будет решать, что подадут к ужину, какие цветы высаживать на клумбе под окном и тому подобную ерунду. Новая хозяйка заберет себе все, что наша леди привыкла считать своим.
Как вы думаете, доктор, это интересная завязка для романа?»

Уотсон протянул мне письмо, которое получил с утренней почтой и прочитал вслух за завтраком.

— Вот так-то, Холмс. Я опять оказался прав: история самая романтическая.

Я отставил чашку и окинул взглядом послание.

— Немного романтичное, — признал я, — но со вполне практической подоплекой. И некому подсказать братьям, что неплохо было бы разъехаться.

— Если они теперь разъедутся, это будет выглядеть так, словно герцог выгнал семью младшего брата из дома, — возразил Уотсон. — Кстати, кто это мне пишет? Не сама же герцогиня? Письмо не подписано.

— Нет, это не герцогиня, и это не маркиза — та вряд ли стала описывать ситуацию с такой иронией.

— Может, это какая-нибудь близкая подруга герцогини? Вы рассказывали о даме по имени Мейбл, которая живо интересовалась судьбой колье. Если это она, то я, пожалуй, должен послать ей цветы.

— Возможно. Автор письма в курсе самых личных подробностей. Что ж, нам остается только ждать: или объявления в газетах в разделе светской хроники — о том, что ее светлость появилась на людях в колье, или приглашения для меня в качестве детектива. Но я надеюсь на рассудительность маркизы.

— Ее светлость не успеет появиться на людях в колье, она должна подарить его невесте герцога через неделю. Думаю, мы...

Договорить Уотсон не успел — миссис Хадсон собственноручно принесла нам еще одно письмо, адресованное теперь уже мне. Герцогиня выполнила задуманное — меня пригласили искать пропажу.

На сей раз у меня не было причины оставлять Уотсона дома. Мы приехали к дому герцога — старинному особняку, которое семейство построило в середине восемнадцатого столетия. Огромное здание возвышалось над верхушками деревьев. Наш экипаж обогнул ограду, въехал на просторный двор и остановился у парадной двери.

Дворецкий встретил нас в холле с горящим камином и, проводив по правой лестнице в кабинет герцогини, объявил наши имена самым торжественным тоном.

— Мистер Холмс. Доктор Уотсон.

Герцогиня положила книгу на стол, не спеша отцепила пенсне и вложила его между страницами наподобие закладки.

— Ваша светлость. — Я поклонился. — Мы полностью к вашим услугам.

— Садитесь, джентльмены. Ваша кузина, которую я видела на балу, мистер Холмс, уверяла, что вы — сама деликатность.

Судя по всему, миледи меня не узнала, хотя внимательно оглядела нас с Уотсоном. Мы опустились в предложенные кресла.

— Я привык хранить тайны своих клиентов, ваша светлость, — уверил я.

— Я это знаю, мистер Холмс, благодаря рассказам доктора, которые с большим интересом читает вся наша семья. Надеюсь, доктор Уотсон, мы и дальше будем иметь удовольствие читать эти занимательные истории. Я долго думала, мистер Холмс, прежде чем сформулировать причину, по которой решила обратиться к вам. Должна признать, что изначально я собиралась сказать вам вот что: «В моем доме произошло странное событие, у меня пропало колье, стоимость которого измеряется не только ценой брильянтов и сапфиров, но и семейными традициями, и пропажа эта крайне тревожит меня еще и потому, что взять его не мог никто чужой». Поразмыслив, я именно это вам и говорю. Но должна прибавить также, что мой внук и его отец — мой младший сын — частенько играют в сыщиков. Возможно, будет правильным сообщить моим домашним, что я пригласила вас, чтобы доставить удовольствие мальчику, который мог бы задать вам какие-то вопросы или посмотреть, как на самом деле ведутся поиски... и ради этого я «придумала» преступление с пропавшим колье. Попробуйте поискать его на глазах моих домашних? Вдруг... это приведет к желаемому результату?

Миледи была, определенно, очень умная женщина. Если бы ей хватило такта наладить отношения с невесткой, не пришлось бы звать сыщика. Удивительно, как люди порой, не осознавая, сами наживают себе врагов среди домашних.

— Отличный план, ваша светлость, — кивнул я.

Что ж, герцог, по крайне мере, не удивится такой странной просьбе, маркиза присутствовала при разговоре на балу, а ее муж... Меня больше волновало, не признает ли он свою партнершу по танцу.

Но все обошлось как нельзя лучше. Маркиз с женой и детьми ждали нас в огромной гостиной, и нам пришлось идти к семейству через всю комнату в дальний ее конец. Юный виконт — жизнерадостный мальчик по имени Эдвард, в котором, тем не менее, чувствовалась порода, пока что смягченная юностью, и его сестра, мисс Хелен, пришли в восторг от плана «дорогой бабушки» и тут же забросали нас вопросами. Герцог, который тоже присутствовал при этом, выглядел абсолютно невозмутимо, а маркиза... маркиза начала с извинений передо мной за то, что я трачу время ради того, чтобы доставить удовольствие ее семейству.

— Обычно, миледи, я не играю в сыщиков с мальчиками, даже такими славными, как ваш сын, — улыбнулся я. — Но не мог же я отказать доктору в праве встретиться с поклонником его рассказов?

— И с чего же надо начинать расследование, мистер Холмс? — «славному мальчику» явно не терпелось. — Сперва надо проверить у всех алиби, да?

— Сначала, виконт, следует осмотреть место преступления, а потом уже опрашивать свидетелей.

— А где у нас место преступления? — спросил мой «коллега» и посмотрел на герцогиню. — Бабушка?

— Разве ты не знаешь, — вмешалась мисс Хелен, — колье всегда лежит у бабушки в спальне, в шкатулке.

— Точно! Бабушка, можно я осмотрю место преступления?

Надменное лицо герцогини вдруг озарила мягкая улыбка:

— Конечно, дорогой. Ты же у нас сыщик!

Мы все направились в спальню герцогини. Лет через двадцать Уотсон, я думаю, сможет описать эту историю, оставив в рассказе из реальных фактов только колье с сапфирами — вот тогда он и отдаст должное и красоте комнаты, и стилю, и прочему в таком духе. Шкатулка стояла на бюро возле окна — худшего места, казалось бы, и представить нельзя, но я успел заметить, что запоры на окнах надежные и ставни в порядке. Я попросил собравшихся отойти в сторону и не загораживать юному сыщику свет.

— Я должен осмотреть замок?

— Вы совершенно правы, виконт. Одолжить вам лупу?

— Спасибо, мистер Холмс, но у меня есть своя, — с гордостью ответил мальчик и достал означенный инструмент из кармана. — И называйте меня Эдвард, пожалуйста. И вы, доктор Уотсон.

— Польщен, коллега. И вижу, вы хорошо подготовились, — улыбнулся я. — Изучите шкатулку, а я готов выслушать ваши выводы.

Виконт исследовал шкатулку со всех сторон, а замок осмотрел особенно внимательно.

— Я не вижу никаких следов взлома, — сообщил он серьезно. — Это значит… значит… Что у вора был дубликат ключа!

— Возможно, — кивнул я. — Какие еще предположения?

— Или вор на время брал ключи у бабушки, а потом вернул. Но тогда, получается, что вор кто-то свой, — немного испуганно сказал виконт.

— Не волнуйтесь, ведь это всего лишь игра. Представьте себе, что ее светлость — это не ваша бабушка, а какая-то незнакомая дама, обратившаяся к вам за помощью. Рассмотрим обе версии, Эдвард. Как вы считаете, мог ли вор быть кем-то из прислуги?

Я заметил по тому, как маркиза натянуто улыбнулась, что она нервничает. Юный виконт задумался.

— Никто из наших слуг не может быть вором, мистер Холмс… но я понимаю… мы играем. Представим, что это не наш дом. Так… Пропало очень ценное украшение, но мы знаем, что оно очень знаменито и его видели много-много раз, о нем писали в газетах. Бабушка, о твоем колье ведь писали в газетах?

— Конечно, дорогой, — невозмутимо кивнула герцогиня.

Мальчик был умен. Несомненно. И внимательно читал рассказы Уотсона — по крайней мере, он почерпнул из них то, что следовало.

— Допустим, колье украл кто-то из прислуги, — начал мистер Эдвард. — Его нужно куда-то срочно спрятать или передать сообщнику. Но разве его кто-нибудь купит? Можно ли его продать?

— Это очень и очень сложно, коллега, — ответил я. — На месте вора я бы не рискнул продавать его целиком. Лучше бы разобрал на отдельные элементы и продавал бы камешки. Но если мы придем к такому выводу, нам следует рекомендовать владелице, чтобы та обратилась в полицию. Внезапное появление у ювелиров такого числа отличных сапфиров не может остаться незамеченным.

— А если хозяева дома ручаются за прислугу? Или в доме провели обыск и ничего не нашли?

Мистер Эдвард, сам того не понимая, мог сейчас довести мать до обморока. Она стояла бледная, а ее улыбка превратилась в неживую маску.

— Мы или поверим хозяевам, коллега, — ответил я, — или все тщательно проверим. Но не стоит ограничиваться одной версией.

— А какая может быть другая версия? — мальчик вдруг забеспокоился. — Получается, что колье украл кто-то из семьи!

— Не надо так переживать, дорогой, — вмешалась тут герцогиня. — Мистер Холмс прав, это всего лишь игра. Думай о посторонних людях.

— Сейчас попробую. — Ребенок, даже очень умный, все-таки остается ребенком, и наша игра норовила зайти в тупик.

И слава богу, что на помощь пришел Уотсон.

— Знаете, мой юный друг, — сказал он, — когда я только познакомился с мистером Холмсом, он однажды сказал мне, что сыщику очень помогает в работе знание тех преступлений, что расследовали до него. Преступления зачастую похожи друг на друга. У людей обычно одни и те же мотивы, чтобы их совершать.

— Но ведь я же не настоящий сыщик, доктор Уотсон. Вот сейчас я не могу понять, зачем еще красть колье, если его невозможно продать.

— Будь у нас время, я бы мог рассказать вам пару случаев из нашей практики, — как бы задумчиво произнес Уотсон. — Но я, право, не совсем уверен…

— Господа, так скоро время чая, — сразу включилась в игру герцогиня. — Мы с удовольствием послушаем ваши интересные истории, доктор.

Вот так мы задержались на чай. Я полностью передал бразды правления своему другу. Уотсон, делая загадочное лицо и якобы тщательно скрывая имена, рассказал виконту пару «невыдуманных» историй о том, как в домах наших клиентов пропадали ценные вещи, а потом оказывалось, что это или недоразумение, или чья-то глупая, а в результате жестокая шутка.

— А порой случаются и нелепые истории, — говорил он. — Вы знаете, Эдвард, как лучше всего спрятать что-то?

— Нет, а как? Мы с папой играем в сыщиков и прячем разные предметы, но всегда оставляем подсказки или пишем шифрованные записки, чтобы их найти.

— Был такой американский писатель — Эдгар По. Вам еще рано читать его рассказы, но один я вам вкратце перескажу. Он о сыщике Дюпене. Его попросили вернуть одно важное письмо, попавшее в руки к шантажисту. И полиция, и нанятые детективы устраивали в его доме обыски, но не могли найти документ. Дюпен хитростью проник в дом к преступнику, у него было очень мало времени, чтобы обнаружить письмо. Знаете, где он его нашел?

— Где? — Виконт и его сестра даже привстали на стульях.

— На письменном столе шантажиста среди старых бумаг, в обычном конверте, на который никто не обращал внимания. Помощники Дюпена отвлекли преступника, он подошел к окну, а сыщик подменил конверты. Чтобы спрятать что-то, нужно прятать на виду у всех.

Разговор перешел на рассказ По, на Дюпена, на других сыщиков. Маркиза и правда была любительницей детективов, и даже герцог включился в беседу. Оказалось, что он тоже почитывает, но, видимо, стесняется семейного увлечения.

— Ой, бабушка! — воскликнула вдруг мисс Хелен. — Эта история — она как с вашим пенсне! Иногда ищем его, ищем, а потом случайно находим там, где до этого смотрели.

Ах, эти милые дети! Если бы они знали, насколько их мать сейчас была им обязана! Возможно, у герцогини был слишком властный или несносный характер. Возможно, она чем-то не угодила маркизе, хотя наша таинственная доброжелательница и утверждала, что дамы ладили, но, несомненно, виконт пошел умом в бабушку. Ее светлость тут ахнула и поднесла руку к груди.

— Матушка, что случилось? — встревожился маркиз.

— Я ведь и правда забыла у себя в кабинете пенсне. — Тут она обернулась к снохе. — Моя дорогая, будьте так добры, принесите мне его. А я-то все не пойму, чего мне недостает!

Может быть, в другое время маркиза и удивилась бы этой просьбе, но сейчас она с самым участливым видом поспешно встала и вышла из гостиной. В распоряжении нашего «коллеги» теперь было как минимум две комнаты, где бы на виду могло оказаться колье. Я даже представлял себе, куда бы маркиза могла его положить. В спальне герцогини, у стены, на декоративном столике, красовалась широкая ваза из синего богемского хрусталя.

И маркиза сумела достаточно взять себя в руки, что даже придумала причину, чтобы задержаться. Она вернулась не только с пенсне свекрови, но и с книгой и вечным пером. Она отдала герцогине «пропажу», а книгу и перо — сыну.

— Дорогой, я подумала, что ты можешь забыть в пылу расследования.

— Спасибо, мамочка! Доктор Уотсон, подпишите, пожалуйста, мне с сестрой вашу книгу!

— С удовольствием, Эдвард.

Мой друг отвинтил колпачок на ручке и что-то долго писал на титульном листе. Виконт потом прочитал, показал сестре, а дети долго ахали от восторга. Книга пошла по рукам, и атмосфера за столом вдруг потеплела. Бедная маркиза с чистой совестью могла позволить себе слегка прослезиться.

— Ну что ж, коллега, — сказал я, когда чаепитие закончилось, — примем на вооружение метод Дюпена?

— Да!

Юный сыщик, забыв о долго внушаемых воспитателями манерах, чуть ли не бегом бросился в комнаты бабушки. Мы все, улыбаясь, пошли следом.

Колье вскоре нашлось — там, где я и предполагал. От восторга мистер Эдвард не помнил ни о мотивах, ни об уликах, ни о поисках таинственного вора. Герцогу же выдержка на минуту изменила, обычная светская маска сошла с лица, а в следующую секунду он был вынужден закусить губы, чтобы они не задрожали.

— Вот видишь, сын, — напутственно говорил меж тем маркиз, — джентльмены подсказали способ, как сделать наши игры еще интереснее.

— Кроме шуток, милорд, в детстве я так играл со своим братом, — заметил я, — а еще он просил меня запомнить расположение мелких предметов в комнате, а потом что-то менял местами, или что-то добавлял. Это очень развивает наблюдательность.

После общего обмена любезностями мы с Уотсоном наконец-то покинули особняк.

— Ох, — выдохнул я, усаживаясь в кэбе, — легче провести день в Лондонских трущобах.

— И не говорите, — сказал Уотсон. — Меня волнует, как дамы будут выяснять отношения.

— Да никак, — пожал я плечами, — они просто сделают вид, что ничего не было. Маркиза, конечно, поступила глупо, но я ей немного сочувствую. У наших женщин порой за душой нет ничего, кроме их семейного статуса. Но удовлетворите мое любопытство: что такого вы написали виконту?

— Так, всякие приятные глупости, которые обычно авторы пишут читателям, которых они видят первый раз в жизни, — попытался отшутиться мой друг.

— А все-таки?

— В числе прочего я написал виконту, что Шерлок Холмс гордился бы им.

— Вы почти не погрешили против истины, дорогой.

Мы поехали в «Диоген» и рассказали Майкрофту о завершении дела, поужинали втроем и вернулись на Бейкер-стрит. А на следующее утро после завтрака явился собственной персоной герцог. Он долго рассыпался в благодарностях, вручил нам чек на сумму слишком большую для таких ничтожных усилий, которые потребовались с нашей стороны. Но я отказываться не стал.

— Ваша светлость, позвольте спросить: вы не думали о том, чтобы разъехаться с братом? Все-таки три дамы, а по сути три хозяйки окажутся под одной крышей.

— Хозяйки? — казалось, герцог был несколько озадачен. — Какая разница, сколько в доме хозяек? Ради того, чтобы дамы не видели друг друга чаще раза в неделю я должен разъехаться с братом? Ерунда. Я этого не хочу.

Герцог поднялся и направился к двери, но на пороге оглянулся.

— Мы очень разные с братом, джентльмены. Интересы, темперамент, отношение ко многим вещам у нас разнятся, но мой брат — мой близкий друг, а его семья — и моя семья тоже. Нет, я не хочу разъезжаться. И он не хочет. Люди, которые любят друг друга. должны держаться вместе. Честь имею, джентльмены, еще раз примите мою благодарность.

Я задумчиво смотрел ему вслед.

— Не хмурьтесь, Холмс, — сказал Уотсон у меня за спиной. — Он всего лишь обычный эгоист. Вон с какой легкостью он решил за брата — «и он не хочет». Разве...

— Я не хмурюсь, — перебил я Джона, поворачиваясь. — И знаете, почему? Я думаю не о Майкрофте, а о нас с вами. А герцог... он, конечно, эгоист. Но, знаете, дорогой мой, как сказала бы моя романтичная кузина Гарднер, возможно, дать кому-то право решать за тебя — это и есть любовь.