Выход из Лабиринта, или Все будет хорошо

Страшный крик исторгали пучины
этого голоса.
Старики говорят — шевелились
волосы,
и таяла ртуть
зеркал.
Фредерико Гарсия Лорка

     Гарри шагнул в темноту — он не успел бы остановиться, даже если бы понял, куда шагает, — и немедленно врезался во что-то твердое и острое. Сверху посыпались какие-то звенящие, железные и — чтоб их! — опять же, очень твердые штуки. Он отскочил, тут же наткнувшись спиной на стену.
     Дождавшись, пока все отгремит, Гарри затаил дыхание и прислушался. Звенящая тишина убедила его в том, что в помещении (чем бы оно ни было) никого нет. Он облегченно вздохнул и с удовольствием выругался — заковыристо и непечатно. Тираде ответило гулкое эхо, и Гарри хмыкнул.
     «Пятьдесят баллов с Гриффиндора, если бы меня слышал Снейп, и то же самое плюс неделя взысканий, если б это была Макгонагалл. Снейп, по крайней мере, понимает, что в некоторых случаях человеку жизненно необходимо спустить пар».
     Гарри вытащил палочку.
     — Lumos!
     Поводив лучом по сторонам, он быстро разыскал на стене слева от двери, в которую вошел, выключатель и щелкнул им. Где-то высоко под потолком зажглись электрические лампы, залив помещение тусклым желтоватым светом.
     — Nox.
     Теперь наконец-то можно было как следует оглядеться.
     То, во что он врезался, оказалось типичным складским стеллажом, а то, что посыпалось сверху, — маленькими консервными баночками с детским питанием. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись длинные ряды таких же стеллажей, набитых всякой всячиной. На полу и на полках густым слоем лежала непотревоженная пыль — похоже, здесь никого не было как минимум несколько месяцев, а то и лет. Мертвую тишину нарушало только противное дребезжание лампочек.
     «Час от часу не легче. Кажется, поесть опять не удастся. Ну да ничего, где наша не пропадала».
     Гарри медленно пошел вдоль стеллажей, разглядывая содержимое полок. Скоро он убедился, что здесь и в самом деле можно обнаружить что угодно: продукты (консервы всех мыслимых видов), посуду, одежду, обувь, канцелярские принадлежности, даже какую-то технику... Все это было тщательно упаковано, аккуратно рассортировано и покрыто густым слоем пыли. И, что самое удивительное, это были знакомые, обыкновенные маггловские вещи — даже надписи на упаковках оказались английскими. Гарри на всякий случай попробовал аппарировать куда-нибудь — увы, все с тем же успехом, а точнее, без оного.
     «Что это? Забытый склад универмага? Запасы на случай ядерной войны? Параллельный мир, где все погибли?»
     От последней мысли Гарри стало не по себе. Стараясь отвлечься, он начал разглядывать то, что лежало на полке прямо перед ним. Это оказались джинсы — светло-голубые, насколько можно было определить сквозь грязный пакет. Пару минут Гарри просто тупо смотрел на них, а потом его неожиданно осенило.
     «Почему бы не воспользоваться этим складом по назначению? В конце концов, здесь явно давно уже никого не было. А мне до смерти надоела квиддичная форма!»
     Сказано — сделано. Для начала Гарри разыскал секцию с канцелярскими принадлежностями и обзавелся карандашом и блокнотом. Усевшись на корточки, он принялся составлять список того, что следовало попытаться найти. Через полчаса фантазия окончательно иссякла, и он начал реализовывать задуманное.
     Небольшой рюкзак, одежда, белье и новые ботинки (Гарри очень хотел найти что-нибудь более пригодное для длительных переходов, чем его легкие спортивные туфли) отыскались сравнительно легко. Зубная щетка, полотенце, нож, спички и карманный фонарик (вдруг его занесет туда, где не удастся пользоваться магией?) тоже не составили проблемы. Еду он брать не рискнул: мало ли, сколько она тут пролежала? Сложнее всего оказалось отыскать спальный мешок — на это ушло полтора часа, и Гарри не сдавался только из чистого упрямства.
     Наконец все было сложено в одном месте, и Гарри чарами очистил вещи от пыли и мусора. Затем разделся и неохотно применил аналогичное заклинание к себе. От этого противно пощипывало все тело, как ранку от йода, но выбирать не приходилось. Вряд ли ему в ближайшее время удастся принять ванну... Потом он вспомнил, что не брился с самого начала всех его злоключений, и провел рукой по подбородку. И почти не удивился, обнаружив, что щетина куда гуще, чем должна бы. Гарри пожал плечами и произнес бреющее заклятье. Он постепенно начинал привыкать, что в этом мире все не так, как обычно.
     Одевшись, он с удовлетворением подумал, что маггловская одежда куда больше пригодна для путешествий, чем магическая.
     «Все-таки джинсы есть джинсы. В мантии по лесу не очень-то побегаешь. Да и зимой холодно...»
     Гарри спрятал палочку во внутренний карман ветровки и принялся укладывать вещи в рюкзак. Чтобы влезло все, спальный мешок и старые ботинки пришлось уменьшить — он не желал расставаться с квиддичной формой. Складывая ее, он машинально проверил карманы, извлек остатки увеличенной тянучки и тот самый картонный прямоугольничек. Гарри взглянул на него — теперь это был не билет и не визитка, а библиотечная карточка.
КМ 3 — 37
Король М.
«Лабиринт: туда и обратно»
«Опять бред сивого гиппогрифа. Хотя цифры-то меняются подозрительно. Как там было? 1–39, 2–38, 3–37... В сумме всегда сорок. Первое число растет, второе уменьшается. Стоп! Единица была два дня назад, двойка вчера, сегодня тройка... Мерлин, это же дни!»
     Гарри уставился на бумажку у себя на ладони.
     «Значит, на сороковой день что-то произойдет. Что?!»
     Ответа у него не было. Точнее, было одно предположение, но настолько неприятное, что Гарри поспешил от него отмахнуться.
     «Потом разберусь. Все равно я собираюсь вернуться в Хогвартс как можно скорее, так что на мои планы это никак не повлияет».
     Он бережно убрал подозрительную картонку в карман и вскинул рюкзачок на плечо. Потом крутанулся на пятке, ужасно довольный собой, и пожалел, что нет зеркала.
     «Ну, мы еще попрыгаем. И если я отсюда не выберусь, пусть Снейп съест Распределительную Шляпу!»

* * *
     В отличие от Гарри, Том Реддл сразу понял, где находится. Оставалось выяснить, как он сюда попал.
     Шагнув за порог избушки, он очутился не в лесу, не в городе и даже не в какой-нибудь деревеньке. Он был в пустом купе поезда. Поезд двигался, и за окном мелькали бесконечные заснеженные елки, сосны и березы.
     Темный Лорд быстро запер за собой дверь, запечатал ее на всякий случай заклинанием и сел.
     Купе несколько отличалось от того, что он привык видеть: маленький столик и четыре полки, обтянутые противной на ощупь фальшивой кожей. Не роскошно, но сгодится, чтобы проспать ночь.
     Том как раз задумался, на какой полке лечь, когда в дверь постучали.
     — Билеты предъявляем! — донесся из коридора раздраженный голос проводницы.
     Темный Лорд наскоро прикинул шансы: можно, конечно, не открывать, но это только вызовет излишние осложнения. Проводница приведет какое-нибудь начальство, начальство вызовет слесаря, тот начнет ломать дверь, и в конечном счете придется их всех убить. Сама по себе эта идея не вызывала у Тома никаких возражений, но он сильно сомневался, что при таком развитии событий удастся выспаться. Поэтому он снова сел за столик — так, чтобы палочки в правой руке не было видно из коридора, — и прошептал:
     — Alohomora!
     Дверь с грохотом отъехала в сторону, и в купе вошла растрепанная маггла средних лет в темно-синем форменном костюме и с кожаной папкой в руках.
     — Билеты предъявляем, — машинально повторила проводница. Очевидно, она приняла темную мантию за рясу, потому что буркнула себе под нос: — Развелось попов, плюнуть некуда...
     Том встретился взглядом с проводницей, и ее глаза на мгновение остекленели. Изменить память глупой маггле ничего не стоило.
     — Постель брать будете? Чай надо? — спросила она, пребывая в уверенности, что билет уже у нее в папке.
     — Уж будьте любезны, — саркастически хмыкнул Темный Лорд.
     Проводница молча кивнула и отправилась дальше по вагону.
     Он устроился поудобнее у окна и задумался. К этой минуте у него не осталось сомнений в том, что на квиддичном поле что-то пошло не так — совсем не так. И в результате он попал в какой-то странный мир — безумный, но все же наверняка подчиняющийся какой-то логике. В этом он был уверен: ему еще не встречались существа или вещи, не имеющие никаких внутренних законов. Том попытался подвести итог всем странностям последних дней.
     Прежде всего, очутившись здесь, он обрел человеческий облик. Причем такой, словно был магглом и действительно прожил все свои шестьдесят лет, а не провел почти четырнадцать из них бесплотным и мстительным духом. В сознании всплыла старухина фраза: «Тебе лет-то сколько? Десятков пять, али чуть больше?» Ему вдруг страстно захотелось узнать, как он выглядит. Не мог же он помолодеть, в самом деле? Или мог? Промучившись минуты три, он все-таки встал и подошел к двери, где висело зеркало.
     Если верить отражению, он действительно помолодел. Ненамного — года на три или четыре. Однако теперь он выглядел, как и положено могущественному волшебнику пятидесяти с лишним лет от роду. Седина исчезла, почти все морщины разгладились, и черные глаза не были больше глазами старика.
     Темный Лорд усмехнулся. Он уже и забыл, каково это — с удовольствием смотреться в зеркало. Чувствовать себя сильным... физически, а не только магически.
     Он хмыкнул, удивляясь сам себе, и снова сел. Значит, первое — это странности с возрастом и внешностью. Второе — Поттер. Том Реддл был уверен, что его Смертельное проклятие сработало как надо, что Поттер умер... и столь же уверен, что при этом умер сам. Ошибиться он не мог: в конце концов, ощущения были ему знакомы. Однако теперь он был жив. И старуха открыто намекала на то, что Поттер жив тоже. Из этого следовали неприятные выводы. Не исключено, что они не могут убить друг друга... и Темному Лорду очень не хотелось проверять, сможет ли это сделать кто-нибудь другой. Мало ли что? После воскресения в человеческом облике жизнь неожиданно начала казаться куда более привлекательной, чем раньше.
     Его размышления прервала проводница, которая принесла пакет с постельным бельем и чай. Очередное заклятье помогло «убедить» женщину, что с ней расплатились, и она наконец ушла, оставив его в покое.
     Том выпил чай (жидковатый, чересчур сладкий и не слишком горячий) и поставил пустой стакан на стол. Стальной подстаканник был шире грубого граненого стакана, поезд потряхивало, стакан мелко звенел, и чайная ложечка слегка дребезжала и поблескивала в лучах заходящего солнца.
     Он постелил себе на верхней полке, забрался под одеяло и забылся тяжелым сном.

* * *
     Некоторое время Гарри блуждал по складу в поисках выхода. Минут через пятнадцать он обнаружил большие металлические двери, отполированные настолько, что блестящая поверхность могла служить зеркалом. Он посмотрел на свое мутноватое отражение, и его кольнуло беспокойство. Что-то было не так. Он склонил голову набок — отражение повторило движение. Гарри почти сразу заметил, что стал выше ростом и шире в плечах. Он пододвинулся ближе, пытаясь рассмотреть собственное лицо. Скулы были не такими узкими, как раньше, подбородок слегка потяжелел. Он выглядел так, будто стал старше — но не мог же он повзрослеть за неполные три дня? Или мог?
     «И чего я мнусь? Все равно я не могу повлиять на то, что происходит. Все, что от меня требуется, — оправдать свое прозвище и выжить в этом свихнувшемся мире. И желательно вернуться домой».
     Гарри стряхнул оцепенение и дернул за ручку двери. Разумеется, она оказалась заперта. Он достал палочку и применил отпирающее заклятье. Потом осторожно потянул ручку. Дверь со скрипом отворилась, за ней было темно. Он пошарил по стене слева — выключатель оказался на том же месте, и где-то наверху снова зажглись электрические лампы. За дверями оказался такой же пыльный и безжизненный складской зал. Гарри с разочарованным вздохом закрыл глаза и шагнул вперед, отчаянно желая для разнообразия оказаться где-нибудь, где много солнца и тепло.
     Под сапогами заскрипел песок, и в лицо ударил теплый ветер. Запахло солью и водой. Гарри в изумлении открыл глаза и обнаружил, что стоит на берегу моря.

* * *
     Вокруг было темно, он ничего не видел и не чувствовал собственного тела. Мрак душил его, словно намотанное на голову ватное одеяло. Вдруг тишину прорезал женский крик:
     — Нет, нет! Только не это! Только не Гарри!
     Он знал, что Гарри — это он сам, хоть и не мог понять, откуда ему это известно.
     — Прочь с дороги, глупая девчонка! — прошипел холодный мужской голос. Он тоже был смутно знакомым.
     — Убей лучше меня! Пожалуйста...
     В ответ мужчина захохотал — жутким, нечеловеческим смехом, от которого кровь стыла в жилах. Сверкнула зеленая молния...

     ... и Том с криком подскочил на полке, чуть не ударившись головой о потолок. Некоторое время он лежал, переводя дыхание и пытаясь успокоить колотящееся сердце. Он не знал, что было страшнее: то, что он отчего-то видел кошмары своего врага, или то, что этот неописуемый смех был его собственным.