Волдеморт: Ой, а почему стакан пуст, зато вся вода в тазике?
Дамблдор: Да, а почеум полон тазик, а стакан пуст?
Снейп: Я собрался купать своего розого слоника....
Она двигается намного грациознее, чем прежде. Фенрис знает: это потому, что теперь она не принимает в расчёт окружающих. Её взгляд на вещи превосходит человеческий и в то же время не дотягивает до него. Её больше не отвлекают мимолётные мысли или болтовня друзей, она — невозмутимая сосредоточенность. Она усмирённая.
— Ой! — Его клейма вспыхивают под ладонью Хоук, когда та хватает его за руку. — Извини. Ты видел кофточку на той женщине? Меня бы мама на месяц в комнате заперла, надень я такую! Мне всегда казалось, что ей хотелось припереть Изабелу к стенке и обрядить во что-нибудь приличное. — Она улыбается, но Фенрис видит отголосок тоски в её глазах.
Подумать только: а ведь в Церкви есть те, кто стремится к подобному спокойствию, даже не подозревая, что его можно достигнуть, заплатив такую ничтожную цену, как собственные грёзы. Есть ли в этом ирония? Фенрис полагает, что есть.
Он смотрит, как она прокладывает себе путь через рынок. Лоб и волосы у неё обмотаны шарфом, который Фенрис подарил ей несколько месяцев назад, наказав надевать его всякий раз, когда она покидает их хоссбергский дом. Он знает, что в корзинке, висящей у неё на руке, окажутся только те овощи, что понадобятся на сегодняшний ужин, и строго те ингредиенты, что пригодятся в следующем снадобье.
Она никогда не расходует лишнего.
— Не ожидала, что они так быстро испортятся. — Хоук держит миску с подгнившими персиками, кривясь от запаха, а потом смеётся: — Как думаешь, пригодятся Гамлену на бренди?
Она видит, что Фенрис за ней наблюдает. Хотел бы он отпускать её одну — они достаточно далеко от Киркволла, и можно не опасаться, что кто-то её узнает, — но каждый раз, когда Фенрис выпускает её из вида, его переполняет страх наподобие того, что охватил его в Оствике, когда она пропала.
Он так и не нашёл тогда Хоук. Вместо неё он нашёл эту новую женщину — средоточие грациозности, концентрации и спокойствия даже в темнице глубоко под Церковью, где он её обнаружил.
Он допустил ошибку, спросив её, что с ней сделали, и она ему рассказала. В подробностях.
«А затем…» — Фенрис обрывает воспоминание, пока оно не превратилось в кошмар.
Люди по всему Тедасу до сих пор рассказывают друг другу о падении второй Церкви от рук Мариан Хоук. Фенрис поддерживает этот миф в надежде сохранить память о той, потерянной для него женщине. Миф о ней лучше, чем правда о том, как он убил всех до единого братьев, сестёр и храмовников Оствика мечом и голыми руками.
Он любил эту ушедшую женщину, со всеми её недостатками, однако горький опыт никогда не позволял зёрнышку доверия прорасти в его душе.
Она пересекает рынок, подходит к нему и подхватывает под локоть, и Фенрис позволяет ей этот жест, провожая её домой.