Вчера у берегов Чёрного озера было обнаружено животное, похожее на кальмара. Около него были обнаружены четыре ящика с едой, на каждом был нарисован герб факультета.
По словам очевидцев, существо, завидев посторонних, подползло к ящику с изображением герба Гриффиндора, открыло его и сожрало всю еду, которая там была внутри, после чего обратно уползло в море.
В некоторых вопросах Магическая Британия проявляла удивительное единодушие. Маги Туманного Альбиона могли не соглашаться друг с другом в чём угодно и до хрипоты спорить по самым ничтожным поводам; часами рассуждать о достоинствах и недостатках квиддичных команд; и насмерть (то есть дня на два, а то и на три!) разругаться из-за какой-нибудь женской ерунды, вроде новой причёски, которую подруги не оценили по достоинству, не иначе как из зависти, что, конечно, вполне возможно, как и то, что причёска и в самом деле дурацкая.
Но в одном сходились практически все: каким бы ни был Гарри Поттер и какова бы ни была его анимагическая форма, ставшая стараниями Играцио Заумникуса достоянием широкой общественности, но в смелости ему уж точно не откажешь.
Однако же, как известно, абсолютное согласие возможно только на кладбище, да и то лишь потому, что покойники не в силах возразить. Там вы можете высказать любую точку зрения, а в ответ получить лишь ласкающую слух тишину, которую легко истолковать как знак согласия.
Впрочем, и эту несколько сомнительную истину лучше не проверять на практике. Не исключено, что кто-нибудь из усопших окажется не согласен и возмущён до такой степени, что исхитрится временно вернуться с того света, дабы высказать всё наболевшее… Потом нервы лечить замучаешься.
Так и в вопросе о смелости Гарри Поттера как минимум один несогласный всё-таки нашёлся. И именно он сидел сейчас в гостиной уютного домика четы Снейп-Грейнджер в Хогсмиде под перекрёстным огнём сердито-озабоченного взгляда Гермионы и пронзительно-испепеляющего — Снейпа.
— Гарри, мы твои друзья, мы за тебя переживаем! — возмущённо воскликнула Гермиона.
На этих словах Гарри и Северус с некоторым сомнением покосились друг на друга, но возразить не решились. Возмущённой Гермионы опасался даже профессор Снейп, хотя, разумеется, никогда не признался бы в этом. Благо, сейчас у него имелась более чем уважительная причина не спорить с женой: разве можно волновать кормящую мать?!
Вспомнив об очаровательных полугодовалых близнецах, с которыми он мог бы сейчас счастливо проводить редкий свободный денёк, вместо того чтобы в очередной раз пытать Поттера с его партизанской привычкой молчать до последнего, профессор взъярился ещё больше. И устремил на несчастного Поттера такой взгляд, что сторонний наблюдатель ни за что не поверил бы в утверждение Гермионы. Какие друзья?! Если Поттеру удастся уйти от такого "друга" живым, это уже будет большой удачей!
— Ты должен сказать нам правду, — закончила Гермиона уже тише, но с непреклонной твёрдостью.
— Какую ещё правду?! — возмутился Гарри. — Что вы придумываете? Вы что, следите за мной, что ли?
— Мистер Поттер, — вкрадчиво произнёс с достоинством выбравшийся из узкого камина Люциус Малфой, — мы не следим за вами, мы… — Малфой изящно повёл рукой, — наблюдаем… Наблюдаем за происходящим вокруг. В целом, так сказать. Информация дороже денег, — заключил он весомо и, обменявшись кивками со Снейпом и Гермионой, опустился в кресло.
— Ну и что же?! — Гарри как встрёпанный воробей с вызовом уставился на Малфоя. — Я что теперь, шагу ступить не могу без ваших… — он повторил жест Люциуса, — наблюдений? А потом ещё и отчитываться должен: что, как и почему? Я свободный человек и…
— Никто не покушается на вашу свободу, — прервал его Люциус. — И не требует у вас отчёта! Мы просто… тревожимся за вас… Гарри, — Малфой посмотрел на него так… проникновенно, что Гарри немедленно стало стыдно, хотя умом он прекрасно понимал, что сиятельный лорд способен тревожиться исключительно за себя и своих близких.
— Вы для нас не посторонний человек, близкий, можно сказать, — продолжал вещать Малфой, словно подслушав мысли Гарри. — Крёстный нашей дочери!
Гарри угрюмо покосился на Люциуса. Он до сих пор понять не мог: как они его на это уговорили?!
После приснопамятной истории с Заумникусом и его чудо-артефактом, дети посыпались как из Рога Изобилия: Нарцисса и её невестка Луна почти одновременно родили — первая, как и хотела, девочку, а вторая — мальчика. Гермиона и вовсе разрешилась двойней, осчастливив Северуса мальчиком и девочкой разом.
И почему-то все решили, что раз уж без помощи Гарри не обошлось, то он непременно должен стать крёстным хоть кого-нибудь из новорожденных. Северус кумиться с Гарри не желал категорически, хотя и не осмеливался бурно возражать. Но Гермиона решила, что у него в жизни было достаточно испытаний, чтобы ещё и родниться с Поттером.
Драко тоже не проявлял энтузиазма, хотя отношения с Гарри у него были неплохие, но не более того. Зато Нарцисса вцепилась в национального героя мёртвой хваткой и, при полной поддержке со стороны Люциуса, одержала безоговорочную победу в стиле "буря и натиск".
Гарри и глазом моргнуть не успел, как у него на руках оказался крохотный младенец, к которому и прикоснуться-то боязно, и в считанные минуты всё было кончено!
Поттер даже не понял, как проходил обряд. Сначала он всё пытался приноровиться так, чтобы и не выронить ребёнка, и ничего ему не повредить слишком крепкой хваткой, а потом случайно встретился взглядом с серьёзными синими глазками, пытливо его изучающими… и пропал!
На следующий день ворчащей и закатывающей глаза Гермионе пришлось объяснять ему, во что он, собственно, ввязался и в чём поклялся, сам того не сознавая! Не то чтобы Поттер жалел… нет. Но некоторая обида и настороженность в отношении оборотистых старших Малфоев у него осталась.
Из камина поочерёдно выбрались Драко и Луна. Гарри застонал, прикрыв глаза.
— Все в сборе? — осмотрелся младший Малфой, кратко, но подчёркнуто вежливо поприветствовав хозяев. — Можно начинать? На твоём месте я бы капитулировал сразу, Поттер, — он снисходительно и чуть ли не сочувственно улыбнулся Гарри, заботливо придвигая кресло для жены.
— Ещё Рона и Нарциссы не хватает… — пробормотал Гарри себе под нос, — для полного счастья…
— Про Уизли ничего не знаю, — иронически протянул Драко, а маман сегодня немного занята, знаешь ли… Четверо младенцев — это серьёзно!
Гермиона чуть слышно фыркнула.
— Без помощи домовиков это было бы уже не серьёзно, а вовсе немыслимо, — ответил Драко на её бессловесную реплику.
На это миссис Снейп возразить было нечего, уж она-то знала, каково управляться хотя бы с двумя. Пришлось нанять няню из компании ОДУРГАД, что расшифровывалось, как "Освобождённый домовик — уют, радость и гармония в доме". Сейчас Ринки вместе со своими подопечными находилась в Малфой-мэноре под началом леди Малфой.
К операции "Выпытай у Поттера то, что он скрывает" Гермиона подошла со всей ответственностью. Только Рон что-то опаздывал… Но вот и он решительно вышел из камина — за последний год младший Уизли стал более собранным, подтянутым и вообще как-то неуловимо изменился.
Учёба на аврора наложила на него свой отпечаток, да и невеста, Падма Патил, влияла, кажется, вполне благотворно.
— Так-так, — Рон окинул собравшихся недавно приобретённым цепким взглядом, старательно подмечая детали, как учили в школе авроров, и заранее подозревая во всех смертных грехах кого угодно, за исключением друзей.
Последнее можно было счесть профессиональным недостатком, и сам Рон это отчётливо понимал, но избавляться от него всё равно не собирался. Дружба, тем более, такая как у них, проверенная войной, — это святое! А здесь определённо было кого заподозрить! Драко, Люциус и Снейп — та ещё компания, хоть они и сумели втереться в доверие Гермионе и Луне, но с точки зрения Уизли всё равно оставались личностями сомнительными.
— Что вам опять нужно от Гарри? — Рон враждебно прищурился на обоих Малфоев.
— Почему вы решили… — выгнул бровь Люциус, но его непочтительно перебил собственный сын:
— Можешь нам не верить, но на этот раз — абсолютно ничего! Кроме, разве что… уверенности, что Национальный Герой не впутался во что-то очень нехорошее. Это не в наших интересах, знаешь ли.
— Что значит "впутался"?! Ты на что это намекаешь, хорёк-альбинос?! — с пол-оборота завёлся будущий аврор, мгновенно позабыв о корректности, которой его обучали и даже довольно успешно, но… когда дело касалось друзей, все эти премудрости тут же вылетали у него из головы.
— Какие умные слова ты выучил, Уизли… — скривился Драко. — Альбинос… надо же… Жаль, что приличным манерам медведя научить невозможно. Я, между прочим, ничего такого не имел в виду, я, может быть, тоже о Поттере беспокоюсь. И тебе стоило бы, зная его невероятный талант влипать в неприятности.
— Это правда? У тебя неприятности, Гарри? — обеспокоенно спросил Рон.
— Нет у меня никаких неприятностей! — взорвался Поттер. — У меня всё прекрасно! Было. Пока я не решил в недобрый час заглянуть в гости к Гермионе. А попал на допрос с пристрастием. Засим позвольте откланяться, — Гарри вскочил и стремительно направился к камину.
— Гарри, постой! — Луна, находившаяся ближе других к спасительному выходу, преградила ему путь. — Подожди! Не сердись на нас, пожалуйста. С тобой действительно что-то происходит, что-то… страшное.
Гарри остановился напротив подруги, ошеломлённый её последними словами. Все остальные тоже потрясённо замерли. Если это говорит Луна, всегда такая спокойная, никогда не теряющая присутствия духа Луна, то всё действительно очень и очень… серьёзно. Как минимум.
— Почему ты так решила? — тихо спросил Гарри, но тут же тряхнул головой и сказал решительно: — Ты ошибаешься, Луна. На этот раз — ошибаешься. Со мной всё в порядке. Я просто… устал. Я догадываюсь из-за чего все всполошились. Наверное, профессор Снейп по каким-то своим каналам узнал, что я купил несколько флаконов бодрящего зелья. Так это я к экзаменам готовлюсь. Вы же знаете — в этой Международной Академии такие требования… А у меня столько пробелов в образовании… — Гарри с надеждой взглянул на Снейпа: вот сейчас он оседлает любимого конька и можно будет скрыться в поднявшихся клубах пыли.
Но профессор лишь похлопал этого самого конька по холке — любимый же, что и говорить! — однако теперь не до скачек.
— Да-да, Поттер, — процедил Снейп, — о пробелах в вашем образовании я мог бы говорить часами и ни разу не повториться, но вы напрасно надеетесь, что я займусь этим немедленно. Сначала мы разберёмся в более насущных вопросах. Ваша версия о лихорадочной подготовке к весенним экзаменам в середине осени могла бы иметь какое-то право на существование, если бы речь шла, скажем… о Гермионе. Но даже профессор Грейнджер, насколько мне известно, не скупала бодрящее зелье партиями! Не иначе как из природной скромности, вы назвали покупкой нескольких флаконов опустошение двух аптек и одной лавки, да ещё и заказ на новую партию из двадцати флаконов!
— Ну и что?! — вскинулся Гарри. — Это меня друзья из Академии попросили! И вообще! Имею право! И никого не касается, что и зачем я покупаю!
— Право вы, несомненно, имеете, Поттер, пока… — протянул Снейп. — Вот доведёте себя до невменяемости и лишитесь и этого преимущества, в вашем случае — довольно сомнительного. А мозгов у вас как не было, так и нет! Мне начинает казаться, что наличие головы на ваших плечах — не более чем иллюзия, такая же как и ваш относительно благополучный вид. Вы действительно рассчитывали, что я не замечу чары гламура? Что вы под ними прячете, Поттер? По крайней мере, дрожащие руки и до предела расшатанные нервы вам скрыть не удалось.
— Да вы какие угодно нервы расшатаете, профессор!
— Вот как? — Снейп приподнял бровь. — Насколько я помню, мы с вами в последний раз виделись месяца четыре назад… или пять? Обменялись дежурными фразами, вы спрашивали о самочувствии Гермионы. Я ответил. Неужели эта пятиминутная встреча произвела на вас столь неизгладимое впечатление, что вы до сих пор не можете прийти в себя? Прекратите этот цирк, Поттер. Чем быстрее вы расскажете, что с вами стряслось, тем сохраннее будут нервы всех присутствующих, и ваши в том числе. Мы вам не враги, — тихо закончил профессор.
Из его уст это прозвучало почти как клятва в вечной дружбе.
Гарри мотнул головой, взглянув на Снейпа и остальных виноватыми больными глазами. Теперь было уже очевидно, что он до предела измучен, истерзан чем-то.
— Я не могу, профессор, — почти прошептал он. — Правда, не могу. Если я скажу, то станет только хуже. Но я справлюсь. Обещаю вам, я… Я теперь знаю, что делать. Мне нужно уехать… ненадолго. Всё будет хорошо, — глаза его, противореча сказанному, смотрели так, словно он прощался навсегда.
И вдруг, воспользовавшись общим замешательством, Гарри рванул к камину, выкрикнул адрес дома на Гриммо и скрылся, прежде чем ему успели помешать.
