Гарри не хотел открывать глаза: он боялся снова оказаться в пылающей комнате наедине с тем, чье имя страшатся называть взрослые могущественные волшебники. В конце концов, он был всего лишь ребенком, пусть даже не по годам умным и сообразительным, но все же ребенком, испытывающим леденящий душу ужас, боль и ненависть к тому, кто отнял у него родителей. Лишь спустя несколько мгновений он осознал, что лежит не на каменном полу в заросшем паутиной зале, а на мягкой кровати, заботливо укрытый одеялом, от которого пахнет травами и — совсем немного — лекарствами.
Поттер сделал несколько глубоких вздохов, открыл глаза и улыбнулся: у его кровати, сидя на стуле и уткнувшись лицом в матрас, спал Драко.
— Доброе утро, Гарри, — послышался голос отца, и он повернул голову на голос. Снейп выглядел крайне невыспавшимся, под глазами залегли темные круги, а сам он мало напоминал злобного преподавателя зельеварения, к которому Гарри уже успел привыкнуть. Черные волосы были убраны назад и перевязаны лентой, две верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, в руках — поднос с тремя большими дымящимися чашками, который Северус поставил на прикроватный столик и сел рядом с ним.
— Доброе утро, пап, — улыбнулся тот в ответ и, приняв более удобную позу, взял из рук отца протянутую чашку. В ней оказался всего лишь чай, но такой вкусный и ароматный, что Гарри на минуту блаженно прикрыл глаза. — Мы в Больничном крыле, да? Давно я тут?
— Три дня, — откликнулся Северус, и протянул руку, чтобы поправить упавшую на лоб сына челку. — Ты ничего не помнишь из того, что произошло?
— Ну, мы были в туалете для девочек… — начал говорить Гарри, но Снейп остановил его.
— Опустим историю про тролля, ее я слышал в трех версиях и едва сдерживаюсь, чтобы не выпороть тебя ремнем за безрассудство.
— Там был Волдеморт… Он был одним целым с профессором Квирреллом, словно паразит, не имеющий собственного тела и вынужденный жить за счет другого. Но он обладал собственной волей, я чувствовал его ненависть и злобу, слышал его голос… — тут мальчик запнулся и принялся нервно вертеть в руках чашку. — Пап… Он ведь не вернулся?
— Нет, Гарри, — выдохнул Снейп и потрепал его по волосам. — Боюсь, если бы он смог вернуться, мы бы вряд ли сейчас разговаривали с тобой и пили чай в Больничном крыле. Кажется, ты смог победить его. Не окончательно, разумеется, но значительно ослабил его.
— Я помню, как в какой-то момент внутри меня словно загорелся огонь и, когда я дотронулся до Квиррелла, он закричал и попытался скинуть с себя мои руки. Но не смог, кажется, а потом я потерял сознание. Правда, я точно уверен, что не знаю таких заклинаний…
— Никто не знает, Гарри. Я предполагал, что твоя мать не просто защитила тебя от смерти десять лет назад, она подарила тебе что-то, что представляет смертельную опасность для Волдеморта. Она пожертвовала собой ради тебя, и это не могло пройти бесследно, — вспомнив о Лили, Северус снова помрачнел и тряхнул головой, чтобы избавиться от грустных мыслей.
— Значит, Волдеморт теперь не сможет приблизиться ко мне?
— Пока нет. Если от него осталось еще что-то, он постарается накопить побольше сил и обязательно найдет способ добраться до тебя. В знании темных искусств ему нет равных.
— Но… что он делал здесь в школе? Неужели искал меня?
— Не думаю, что он решился бы проникнуть в Хогвартс только ради первокурсника, — улыбнулся Снейп, но в его голосе все еще звучало напряжение. — Помнишь, в начале года «Ежедневный пророк» писал про ограбление в банке «Гринготтс», но хранилище было уже пустым к тому времени? — дождавшись, пока Гарри кивнет, Северус продолжил. — Директор распорядился перевезти то, что хранилось там, сюда, в Хогвартс. Мы все приложили руку к охране этой вещи, но Квиррелл, а точнее Темный Лорд, нашел способ обойти защиту. Впустил тролля, отвлек всех нас и постарался вынести это из замка.
— И что это было?
— Философский камень. Легендарное вещество, способное превратить любой металл в золото и сделать бессмертным того, кто владеет им. Но ты помешал осуществлению его планов, Гарри.
Мальчик задумался. Он был рад тому, что сумел сделать по-настоящему важное дело, хоть немного оправдать навязанный ни за что статус героя магического мира. Но что-то не давало ему покоя, терзало изнутри и заставляло раз за разом возвращаться к тому вечеру, в тот коридор, по которому он крался за Квирреллом. Тот шел беспокойно, оглядываясь, но почти не скрывался, словно знал, что ничто не остановит его. Если бы Гермиона не оказалась в туалете, если бы он не проявил свою глупую гриффиндорскую отвагу, Квиррелл бы спокойно ушел едва ли не через парадную дверь. Мучившие его мысли требовали выхода и Гарри, словно осознав что-то, резко вскинул взгляд на отца и спросил:
— Но папа… Неужели за четыре месяца, которые Волдеморт провел в школе, Дамблдор ничего не заподозрил?
Снейп тяжело вздохнул, услышав этот вопрос. Он сам, узнав о происшедшем, подумал о том же. Ему не верилось в неведение директора, тем более, что Северус был свидетелем его силы, как волшебника. Так что все происходящее толкало мыслящего человека всего по двум путям: либо Альбус стареет и теряет хватку, либо... Второй вариант был слишком крамольным и страшным в своем осознании.
Но Северус нашел в себе силы улыбнуться, чтобы не пугать сына раньше времени.
— Ну, знаешь, Гарри, скажу тебе честно: у каждого мага и волшебника бывают промахи и ошибки, — он кривил душой, но так пока было лучше. Не стоило сейчас вешать столь тяжелое бремя на неокрепшую детскую психику. Но внутри все пело от того, каким же смышленым оказался его сын. Все-таки неплохим он оказался воспитателем, раз смог научить ребенка делать выводы из увиденного.
— Но, папа... — начал было Гарри, но не закончил. Потому что проснулся Драко и тут же кинулся к другу.
— Гарри, Гарри... Ты очнулся? С тобой все в порядке? — зачастил Малфой, забывая о своей обычной маске высокомерия и презрения. — Поттер, я, кажется, тебя просил никуда не лезть, а просто подождать нас с крестным... — прошипел он, вспомнив об обстоятельствах, предшествующих попаданию приятеля на больничную койку.
Гарри пожал плечами, при этом состроив умильную рожицу:
— Драко, я честно вас ждал, но он как нападет на меня... Как зашипит... Бррр, знаешь, как было страшно? Ну мне и пришлось... вспомнить все, чему меня учил папа.
— Хорошо, что все хорошо закончилось. Но это почему-то даже и не удивительно, — пробурчал Драко, оттаивая и принимая объяснения друга. — Ты же Поттер, к тому же, воспитанный крестным, — он кинул короткий взгляд в сторону Снейпа.
— Точно, — ответил Гарри, и они расхохотались.
* * *
Снейп нервно мерил шагами пол своего кабинета и посматривал в сторону камина, после чего переводил взгляд на часы. Приглашенный им гость не опаздывал: несмотря на все свои недостатки, присущие большинству аристократов, сиятельного Лорда Малфоя нельзя было назвать безответственным и непунктуальным. И хотя сильного доверия к нему Северус не испытывал, хладнокровная рассудительность и связи этого змея были ему на руку. Наконец, в камине вспыхнуло зеленое пламя, и из огня вышел Люциус, как всегда безупречный, лишь немного пепла осталось на роскошной мантии.
— Добрый вечер, Северус. Могу я узнать, зачем ты так настойчиво приглашал меня навестить твой дом? — растягивая гласные, проговорил Люциус, отчего Северус поморщился.
— Убери свою аристократическую маску, Люциус, мы не на светском приеме, — отрезал он и, подтверждая свои слова, наложил несколько сильных заклинаний, защищающих от посторонних глаз и ушей.
Малфой в ответ на это приподнял бровь, но ничего не сказал, поняв, что раз уж паранойя Снейпа распространилась даже на его собственный дом, значит, дело и впрямь серьезно.
— Я слушаю, — строго сказал он, устроившись в кресле и сжав в руке трость.
— Я так понимаю, ты уже в курсе того, что произошло в школе? — дождавшись утвердительного кивка, Северус продолжил. — Если принять во внимание все факты, на часть которых мне указал собственный сын, я предполагаю, что Дамблдор имеет отношение ко всему произошедшему.
— Ты же не думаешь, что старик и возвращение Темного Лорда как-то связаны? — усмехнулся Люциус так, будто услышал очевидную глупость.
— Разумеется, нет, Малфой! — раздраженно отозвался тот в ответ и плеснул огневиски в два одинаковых бокала. — Наш с тобой бывший хозяин, будь он проклят, если кого и боялся, так это старухи с косой да доброго дедушки Дамблдора. Здесь что-то другое, чему я не могу пока найти объяснения, но то, что я вижу, мне не нравится. Он пытается поближе подобраться к моему сыну, отдалить его от меня и внушить истинно гриффиндорские идеи, что ни к чему хорошему привести не может.
— Позволю напомнить, что биологические родители Гарри были как раз таки гриффиндорцами…
— И это свело их в могилу! Я не хочу, чтобы мой сын стал пешкой в игре Дамблдора, достаточно того, что я вынужден подчиняться его приказам в благодарность за то, что меня не упрятали в Азкабан.
— Я понимаю твое негодование, Северус, — голос Малфоя снова обрел прежнюю растянутую манеру, которая выводила зельевара из себя. Поднявшись с кресла, Люциус приблизился вплотную к нему и, забрав из его рук бокал с огневиски, внимательно посмотрел в черные глаза. — Но какое я имею отношение к этому? Дамблдору я ничего не должен, твой приемный сын — твоя забота, не моя.
— Может и так, Люциус. Но позволю себе напомнить, что если наш общий хозяин сумеет-таки вернуться, полетит не только моя голова. Не думаю, что он упустит из внимания тот факт, что бесконечно верные ему Лестрейнджи, Крауч-младший и многие другие гниют в Азкабане, в то время как ты, весь такой чистенький и аристократичный, распиваешь кофе на веранде, а о нем, великом Темном Лорде, и думать забыл… — голос Снейпа стал вкрадчивым, длинные пальцы скользнули по плечу блондина и смахнули несуществующие пылинки. — Мы с тобой схожи в одном, Малфой: мы сделаем все, чтобы защитить свои семьи, своих детей. Как бы ты ни старался выглядеть строгим в отношении Драко, ты все равно любишь его. Он твой наследник, твоя кровь, гарантия продолжения твоего сиятельного рода. Не думаю, что ты захочешь, чтобы Темный Лорд использовал его, как пушечное мясо в войне, — Люциус вздрогнул, и зельевар, почувствовав, что задел-таки нужные струнки, продолжил. — Пусть Гарри не родной мне сын, но я люблю его не меньше, чем ты любишь своего. И поверь, я из могилы восстану, чтобы защитить мальчика. Подумай хорошенько, Люциус, на чьей стороне выгоднее быть?
Малфой скривился. Он не любил, когда его склоняли к чему-то, впутывали в интриги, инициатором которых он не являлся. Тогда, много лет назад, он и сам согласился принять темную метку под давлением отца и такой же судьбы своему сыну не желал. Люциус не забыл любимого заклинания Темного Лорда, которым тот пытал не только своих врагов, но и сторонников, наслаждаясь их болью и криками. Блондин вздрогнул всем телом от нахлынувших воспоминаний и снова посмотрел в черные глаза напротив.
— Вдвоем нам не справиться, Сев. С Дамблдором и Темным Лордом, будь он неладен, нам не справиться без помощи со стороны.
Снейп понимающе усмехнулся и подлил ему в стакан еще виски, сделал глоток из своего.
— Нужно найти оборотня и вытащить из Азкабана Сириуса Блэка, — заметив, как расширились от удивления глаза Малфоя, Северус скривился. — Да-да, сам удивляюсь, как язык повернулся такое сказать, но эти два идиота могут оказаться крайне полезными.
— Каким же образом?
— Люпин, хоть и один из этой шайки Мародеров, но все же дураком никогда не был. В случае чего он сможет защитить детей.
— Или пообедать ими… — как бы невзначай бросил Люциус.
— Не держи меня за идиота, Малфой, если понадобится, я из лаборатории своей вылезать не буду, но найду зелье, которое сможет подавить природу оборотня.
— Ладно, а Блэк-то тебе зачем? Он же непроходимый тупица и чертов гриффиндорец до мозга костей.
— Зато Гарри его крестник и сын лучшего друга, а Драко на четверть Блэк. Кровь не вода, знаешь ли.
— На это уйдет какое-то время, — согласившись с выводами Снейпа, проговорил Люциус. — Чтобы подготовить побег из Азкабана, найти клыкастого и убедить его, что мы стали воплощением праведности, потребуется не один день и даже не месяц.
— А нам и не нужно сильно торопиться. Займись оборотнем, обработай его. У тебя хорошо получается втираться в доверие и располагать к себе людей. Если согласится он, то уломать Блэка будет не сложно. Эту проблему оставь мне. Да, и насчет побега… Может, получится вытащить твоего родственничка более официальным путем?
— Я подумаю над этим, — Малфой задумчиво погладил рукоятку своей трости. — Вот что я в тебе люблю, Северус, так это бесконечный талант к интригам.
Люциус ухмыльнулся, заметив, как в черных глазах мелькнул недобрый огонек. Если план Снейпа удастся, Дамблдору придется очень постараться, чтобы вывернуться из паутины опутывающих его интриг.
