…День выдаётся совершенно безумным, и к вечеру, когда они оба, наконец, селятся в один из на диво многочисленных и плотно заселённых отелей, где могут остановиться волшебники, оба уже совершенно без сил. Мальсибер, впрочем, чувствует себя не в пример хуже – посему Снейп, решив для себя, что ему всё равно сегодня не спать, зачаровывает комнату, закрывает её, как только умеет, от всего (а опыта в этом деле ему не занимать) – и, едва уложив, наконец, приятеля, приступает к работе: очаг в комнате есть, остаётся развести там огонь и поставить котёл – и импровизированная лаборатория готова.
Проблема, однако, оказывается сложнее, чем он предполагал. Ожоги-то он убирает быстро – беспокоят его не они, а заклятье, разрушающее всё быстрее и быстрее лёгкие Ойгена. Если Снейп правильно посчитал, с момента его наложения прошло дней шесть – время упущено, и то, что могло быть исправлено несколькими днями неудобств вкупе с десятком-другим выпитых зелий, теперь убивает. Но пока человек жив – жива и надежда, а Снейп всегда был неплохим зельеваром…
Так начинается схватка, ставкой в которой является жизнь человека, спасшего его самого – и время в ней играет на стороне проклятья и против людей. Утро приходит за ночью, его сменяет день, а за тем – снова ночь, и ещё один день, и ещё… Человек у стола почти что не спит – разве что пару часов на рассвете, – а человек на кровати никак не может решить, умирать ему или нет, и медленно тает, откашливая теперь уже вместе с кровью кусочки ярко-розовой, похожей на губку ткани, и большие тёмные сгустки. Он не смеётся больше – он вообще практически не открывает глаз и не разговаривает, но – человек у стола это знает – остаётся в полном сознании, и это страшно. Иногда зельевар ловит на себе его взгляд – и даже себе самому ответить не может, что в нём видеть больнее: отчаяние или веру. Веру в него, в Северуса. Который, похоже, всё-таки хоть и медленно, но проигрывает.
Но сдаваться просто не имеет смысла: если он проиграет, то будет хотя бы знать, что сделал всё, что было возможно. И он продолжает, жалея, что у него под рукой нет его собственной, годами подбираемой библиотеки – а ходить и разыскивать нужные книги времени у него нет. Приходится пользоваться исключительно собственной головой и памятью – и надеяться, что они окажутся достойной заменой.
И они всё же оказываются. Кашель очень медленно, но начинает стихать, приступы случаются всё реже и становятся всё короче – а главное, на губах прекращают, наконец, появляться эти жуткие губчатые ошмётки, и клокот в груди становится сперва тише, а потом пропадает и вовсе.
На это уходит почти полторы недели…
Впрочем, чувствует себя Мальсибер всё равно плохо, что очень заметно хотя бы по тому, что он не то что не шутит – вовсе не разговаривает, разве что отвечает на заданные вопросы, причём, по возможности, коротко. А вот сам – не заговаривает, так же, как и равнодушно ест всё, что ему дают, ни разу не отказавшись ни от чего, но и не попросив ничего другого. Он, кажется, просто отсутствует: есть только исхудавшая и осунувшаяся оболочка, а самого Ойгена в ней словно и нет. И это тревожит Северуса всё больше.
…Этот вечер ничем не отличается от предыдущих: такой же тёплый и длинный, он всё никак не заканчивается – а Снейп ждёт темноты, когда станет прохладнее и можно будет, погасив свет, поднять жалюзи и открыть окно, выветривая привычный, но тяжеловатый запах зелий, заполняющий комнату каждое утро.
- Хочешь посмотреть? – тихо спрашивает вдруг Мальсибер.
- Что посмотреть? – живо откликается Снейп: это первая самостоятельная реплика его приятеля, не являющаяся ответом на какой-то его конкретный вопрос, за всё время их пребывания в Париже.
- Как это было. Там.
- Где я тебе сейчас пансив возьму? – слегка преувеличенно возмущается Северус. – Да и тебе сейчас колдовать… потом. Не дури.
- Ты же легилимент, - улыбается Ойген одними губами, так и не открывая глаз.
- Мне вспоминается некое предупреждение, - начинает Снейп, но Мальсибер открывает глаза, глядит на него и говорит коротко:
- Действуй.
- Не хочу, - отрезает Снейп, демонстративно отворачиваясь. – Потом покажешь. В пансиве.
- Я хочу, - требовательно говорит Ойген. – Северус. Пожалуйста.
Тот дёргается, резко оборачивается и усмехается очень нехорошо:
- Ну, на такую трогательную просьбу я ответить отказом не могу. Легилименс! …Дым. Дым и гарь.
Какие-то обломки… земля усыпана каменным крошевом.
Бой. Темно… ночь? Рассвет? Разноцветные вспышки вокруг… Мальсибер идёт вдоль стены, стараясь уворачиваться от заклятий или время от времени отгораживаясь от них Протего. Он не дерётся и явно даже не собирается – лишь закрывается и старается остаться как можно более незаметным. Отразив очередной малиновый луч, он пропускает другой – фиолетовый. Тот бьёт его в грудь – Снейп не видит, откуда он появился, слишком много дыма и вспышек вокруг – Мальсибер охает и, схватившись за место удара, молча падает на землю – Снейп успевает увидеть его удивлённый взгляд, и картинка меркнет…
…Светло. Совсем уже рассвело…
Люди… и не только люди стоят практически образуя кольцо: два не смыкающихся полукруга один напротив другого.
В центре – двое.
Поттер – и Лорд.
Мальсибер стоит с краю, недалеко от ворот – стоит на каком-то большом камне, рядом с которым, похоже, и упал в предыдущем воспоминании. Ему оттуда отлично всё видно, сам же он полускрыт за краем стены, на которую опирается левой рукой. Он очень тяжело дышит и держится правой рукой за грудь – видно, что ему больно, он кривит рот при каждом вдохе – похоже, что выдыхать ему легче. Потом кашляет, тут же зажимая себе рукой рот – даже в воспоминаниях чувствуется, как ему больно и страшно. Тыльная сторона его левой руки, которой он облокачивается на стену, ободрана, кровь крошечными капельками образует рисунок, напоминающий мельчайшую рваную сетку…
Те двое говорят… Снейп слушает, слушает…
И – две вспышки: красная и зелёная.
И конец. Застывшее, разлетающееся пеплом тело…
Мальсибер медленно и осторожно спускается и, стараясь держаться стены, начинает отходить назад. Отойдя подальше, он оглядывается, находит взглядом очень юного аурора, совсем ещё мальчика, подходит к нему незаметно, наводит на него палочку и чётко выговаривает:
- Империо.
Выражение лица того смягчается – Мальсибер приказывает ему встать за ним, навести на него палочку и идти следом. Так они и идут – в сторону леса. Чем дальше – тем быстрее… в какой-то момент Мальсибер спотыкается и падает на четвереньки, замирает так, тяжело дыша, но явно не выпуская аурора из-под своей власти: тот спокойно стоит рядом, указывая на него своей палочкой, и со стороны кажется, что это он пытает своего пленника. Отдышавшись и выругавшись, видимо, в адрес того, кто достал его таким неприятным заклятьем: «Бастет! Чтоб ему встретить тебя сегодня!» - Мальсибер встаёт, и они продолжают движение, правда, помедленнее.
Наконец, они доходят до Визжащей хижины и входят внутрь – и видят распростёртого у стены в луже собственной крови совершенно мёртвого на первый взгляд Снейпа.
- Ох ты, - шепчет замерший на пороге Мальсибер. Потом командует аурору: - Сядь и сиди! – и подходит к лежащему у стены с широко раскрытыми глазами и остановившемся взглядом Снейпу. – Северус, - горько шепчет Ойген, потом садится на корточки и закрывает ему глаза.
И вдруг замирает, изумлённо глядя на окровавленную шею.
Кровь, в основном, уже подсохла и даже уже потемнела, но вокруг ран она совсем свежая и яркая. Мальсибер наклоняется ниже и с силой сжимает края раны – там выступают свежие капли. Он улыбается – счастливо и отчаянно – и начинает быстро колдовать, сперва очищая рану, а после и заживляя её.
- Не смей умирать, - говорит он. – Хватит с меня на сегодня смертей!
Потом оборачивается к аурору и приказывает ему принести сюда мужской труп, худой и высокий. Пока того нет, Мальсибер возвращается и делает то, чему успел научиться у Северуса когда-то: шепчет заживляющие и очищающие заклинания, совершая плавные взмахи палочкой. Наконец, возвращается аурор с трупом какого-то высокого и худого волшебника: Ойген оглядывает его оценивающе, потом переносит Мобиликорпусом Снейпа к двери, укладывает на его место в точно той же позе означенный труп – и выходит, приказав аурору идти следом и левитируя Снейпа. Потом оборачивается – и делает характерный взмах палочкой. Из неё вырывается струя пламени, мгновенно охватывающего хижину. Адский огонь… Мальсибер отворачивается, и маленькая процессия начинает движение к озеру.
На берегу Ойген трансфигурирует какую-то корягу в лодку, укладывает туда Снейпа, потом забирает у аурора палочку, подходит к воде, высматривает там что-то – потом взмахивает рукой и произносит: «Авада Кедавра!» Изумрудная вспышка… Мальсибер глубоко вздыхает и морщится, потом зябко передёргивает плечами и бормочет что-то вроде: «Пакость какая!» - потом подходит к аурору…
Снейп знает, что будет дальше – он прекрасно помнит рассказ. Когда молоденький аурор уходит, Мальсибер отталкивает лодку от берега, ловко в неё запрыгивает – и, укрыв её дезилюминационными чарами, направляет в сторону от замка.
Закончив, Снейп какое-то время молча сидит и смотрит на недвижно лежащего Мальсибера, который сразу закрывает глаза и слегка улыбается.
- Ты мне соврал, - говорит, наконец, Снейп.
- М-м? – отзывается тот.
- Про долг жизни.
- А-а… ага, - Мальсибер, похоже, словами разговаривать не намерен.
- Зачем?
Ойген молчит, но улыбка его становится явственнее.
- Я спросил «зачем»? – повторяет Снейп. – И изволь открыть глаза, когда я с тобой разговариваю.
- У-у, - возражает Мальсибер – и уже почти что смеётся, не видя, как и по губам Северуса проскальзывает очень довольная улыбка.
- Ты сегодня только звуками будешь общаться?
- Ага, - отзывается он.
- И твоя речь, наконец, будет отражать уровень твоего интеллекта, - кивает Снейп. – А то все эти умные слова только сбивают.
Ойген приоткрывает один глаз и хитро улыбается.
- Так зачем ты меня обманул? – вновь спрашивает его Снейп.
Ойген упрямо молчит – а потом вдруг показывает ему кончик языка.
И смеётся.
Очень легко и совсем неслышно – но совершенно отчётливо.
- Шут, - с видимым облегчением говорит Снейп. – Когда будем в Штатах – я куплю тебе колпак с бубенчиками. И приклею к голове вечноприклеивающим заклятьем. Чтоб люди сразу знали, с кем дело имеют.
- В Штатах? – переспрашивает Ойген, открывая глаза.
- Надо же, кто у нас тут заговорил, - язвит Снейп. – В Штатах, в Штатах.
- Я поправлюсь?
- Куда ты денешься, - усмехается Северус. – Соврал ты или нет – а я твой должник, и цена была названа. Так что хочешь ты или нет – а я тебя в Штаты доставлю.
- И там купишь колпак, - говорит Мальсибер, сияя.
- Непременно. Красный. Есть будешь?
- Яичницу, - улыбается тот. – С беконом и жидким желтком.
- Яичницу, - кивает, вставая, Снейп.
- И чай.
- Чай нельзя. Как и кофе. Обойдёшься водой с лимоном.
- Тогда я хочу лимонад. Сладкий. И…
-…и хватит пока, - Снейп выходит из комнаты, говоря уже почти что за дверью, - раскомандовался…
Мальсибер счастливо улыбается и вновь закрывает глаза, впадая в ставшую для него привычной в последнее время дрёму.
