Всё началось с Тайной Комнаты

Гарри сидел на большом камне и швырял мелкие камешки с берега в зелёную гладь пещерного озера. Ни один камешек не успевал упасть в воду самостоятельно — из озера всегда стремительно высовывалась синяя раздутая рука и хватала камень, утаскивая его под воду. Инферналов Гарри боялся только в первые пять минут, потом страх прошёл, уступив место интересу. Возможно, будь мертвецы на поверхности, это было бы страшнее, но так как они были на самом дне озера, выглядело это совсем не жутко.
Гриффиндорец скосил глаза на Сириуса. Тот лежал под петрификусом и мог только свирепо вращать глазами, пытаясь изобразить всё, что он думает об этой ситуации. Рядом с ним, пребывая в глубоком магическом сне, лежал в нише в каменной стене пещеры Петтигрю, не подозревая, какие события разворачиваются в двух шагах от него.
Хлопок аппарации вывел из состояния флегмы всех, кроме Петтигрю. Озеро забурлило, из него показались человеческие конечности синеватого цвета, Сириус слабо дёрнул рукой, очевидно, почти сбросив заклятье, а Гарри перестал дразнить несчастных обитателей озера камнями.
Появившийся в пещере Том протянул какое-то слово на неизвестном языке, и волнение в водоеме мгновенно улеглось. Одно движение палочки — и принесенные Томом вещи Гарри аккуратно выстроились вдоль сырой стены с висящими на ней мокрицами.
— Incarcerous! — бросил Том. Сириуса надёжно спеленало верёвками с ног до головы. — Это чтобы ты не натворил глупостей. И не убил случайно нашего общего знакомого. Говорить можешь уже?
Поток отборных ругательств на трёх языках как минимум убедил всех, в том числе и инферналов в озере, что Сириус говорить может. Гарри нервно хихикнул — его представления о любящей нормальной семье летели в тартарары. Том скорбно вздохнул и очень чётко выговорил:
— Во-первых, мы не собираемся тебя убивать. Во-вторых, в Азкабан мы тебя тоже сдавать не будем. В-третьих, мы знаем, что ты невиновен. В-четвёртых, мы заинтересованы в твоём официальном освобождении. И в-пятых, мы с Гарри работаем вместе, совершенно добровольно. Теперь говори, что ты там хотел сказать.
— Кто ты, дементора тебе в задницу, вообще такой?! — рявкнул Сириус, как только прекратил ошалело хлопать глазами и переводить взгляд с Гарри на Тома и обратно.
— Меня зовут Том, — уклончиво ответил Реддл. — Подробнее тебе объяснит Гарри, когда мы всё обсудим. Времени у нас ещё много.
— Ты из людей Дамблдора?
— Нет.
— Откуда ты знаешь, что я невиновен?
— Это тебе тоже расскажет Гарри.
Гарри покорно кивнул.
— Гарри, ты… — по устам Сириуса мелькнула тень улыбки. — Ты очень похож на отца. Только глаза мамины.
— Спасибо, эээ… Сириус, — неловко кивнул Поттер. Он всё ещё не был уверен, как ему подобает обращаться к Блеку. — Я, кстати, знаю, что ты мой крёстный.
— Правда? — голубые глаза Сириуса в удивлении расширились.
— Да, и я… в общем, я рад, что мы встретились, — осторожно сказал Гарри. Сириус несмело улыбнулся, даже прекратив выпутывать руку из верёвок.
— Ну, всё, хватит! — раздражённо закатил глаза Том. — Потом обсудим подробности биографии каждого. Сейчас нам нужно решить, что делать с нашим сбежавшим преступником. Как ты вообще сбежал из Азкабана?
Сириус нервно покосился на Гарри.
— Ему, значит, можно доверять?
— Целиком и полностью, Сириус, — серьёзно подтвердил Гарри, пытаясь быть как можно более убедительным. — Поговоришь с нами нормально, без попыток сбежать? Мы тогда тебя развяжем. И организуем поесть. И вообще…
— Как бы там ни было, сбежать ты без палочки не сможешь отсюда всё равно. Так что или ты ведёшь себя хорошо, и мы разговариваем с удобствами, или ты продолжаешь зарабатывать себе синяки на своей тощей тушке на твёрдом холодном камне, — жестко сказал Том.
— Я тебя понял, — мрачно ответил Сириус. — Буду вести себя хорошо, мамочка.
Гарри фыркнул.
Спустя час, Гарри и Том всё ещё сидели у озера и прислушивались к плеску воды за спиной. Сириус принимал водные процедуры примерно столько же, сколько принимала их тётя Петунья перед каким-нибудь походом в театр. Сообщив, что ему нужна ванна, а ещё лучше — маленький бассейн, и дождавшись, пока Том наколдует желаемое, Сириус с видом человека, у которого исполнились все мечты, пропал для мира на час и возвращаться из царства душистой пены явно не собирался.
— И что с ним делать? — грустно спросил Гарри. Даже радость от встречи с крёстным не могла затмить понимание того, что с Блеком явно что-то не так. При всей его кажущейся вменяемости, он был совершенно точно двинутым и нервным. Каким бы Сириус ни был раньше, но сейчас он явно стал каким-то другим. Глаза испуганно бегали и периодически становились стеклянными, а в остальное время — горели лихорадочным огнём. Истощение организма было слишком сильным. Блек шарахался от тишины и постоянно мёрз и дрожал. Договариваться с ним сейчас о чём-то было бы попросту бесполезно, потому что ни Гарри, ни Том не были уверены в том, что Сириус не выкинет какую-нибудь глупость.
— Поговорим, — Том швырнул пригоршню камней в озеро. Три руки схватили их в полёте. — Как отмоется — накормим. У меня есть зелья разные для него, это должно помочь. Недели за две он отойдёт, конечно, и сам, но у нас нет этого времени, тебя ведь ищут.
— Зачем ищут? — не понял Гарри.
— Ты ведь из дому сбежал. А на свободе опасный преступник, который якобы охотится за тобой.
— Откуда ты знаешь? – удивился Гарри.
— Птичка напела, — ехидно ухмыльнулся Том. — Ладно, шучу. Министерский работник в пабе проболтался. Говорят, что Блек последние месяцы разговаривал во сне, и говорил что-то вроде «он в Хогвартсе». Вот они и решили, что кроме тебя в Хогвартсе никого интересного нет.
— Но почему он это говорил? — озадаченно спросил Гарри. — Я думал, он просто сбежал, как только появилась возможность.
— Нет, — покачал головой Том. — Он не скрывался от авроров, хотя мог бы. С места преступления он пошёл с ними смирно, только смеялся совершенно ненормально.
Гарри моргнул.
— Это мне тоже тот министерский клерк рассказал, — объяснил Том.
— А можно мне ещё зубную щётку? — счастливым голосом заорал Сириус откуда-то из бассейна.
Том, не меняя позы, трансфигурировал камень в щётку и швырнул в сторону бассейна. Всплеск, донёсшийся оттуда, оповестил их, что Сириус щётку получил.
— Спасибо!
— Но какой смысл тогда был во всём, что он делал? — Гарри недовольно помотал головой. Единственное, что он понимал, так то, что ничего не понимает.
— Вот об этом мы его и спросим. Я ведь тоже не всезнающ.
— А можно мне… — начал Сириус снова.
— Одежда на бортике, — рявкнул Том.
— Спасибо!
— Кажется, вода сделала его счастливее, — хмыкнул Том.
Сириус подошёл к ним, старательно вытирая неровно обкромсанные волосы. Те доставали ему до лопаток и выглядели блеклыми, но не потеряли способность укладываться волнами даже в мокром виде.
— Тебе лучше? — заботливо спросил Гарри, плюнув на неловкость.
— Намного, — Сириус уселся между ними и порывисто прижал их к себе. Гарри, опешивший от такой грубоватой ласки, только сдавленно пискнул, Том же терпел объятия со стоическим выражением лица, явно опасаясь сделать что-то не так и задеть чувства Сириуса, которые у того и так были в довольно нервном и беспорядочном состоянии. — Итак, о чём мы хотели поговорить?
— Нет, так не пойдёт, — нахмурился Том. — Сколько ты не ел?
Сириус озадаченно уставился в стену, явно мысленно подсчитывая дни.
— Нормально — с самого Азкабана, ну, если то, что там дают можно назвать нормальной едой… А так, утром поймал крысу.
Том с Гарри переглянулись. Человек, вышедший из тюрьмы с ужасными условиями, должен в первую очередь стремиться привести себя в какое-то подобие порядка. Тем более — Блек, привыкший с детства к роскоши чистокровной семьи. Но здесь, кажется, было что-то не так.
— Ясно, — кивнул Том. — Сейчас поешь. Потом нам придётся поговорить, решим, что с тобой делать и как ты будешь себя вести, а после, я надеюсь, напоим тебя лечебными зельями и уложим спать.
Сириус с готовностью кивнул.
***
— …а потом я увидел эту газетку у Министра. Мне было плевать на кроссворды, да и чем бы я их там заполнял, если у меня не было даже паршивого огрызка карандаша? — горько хмыкнул Сириус. — Зато там была заметка о каких-то Уизли, которые выиграли баснословную сумму в лотерее. Я уже не имел никаких счастливых воспоминаний к тому времени, ну, вы понимаете, дементоры высасывают все чувства и оставляют только сухую память. Так что я хотел хотя бы представить, каково это — ехать с любящей семьёй на отдых, в Египет, где почти всегда жарко и сухо, где нет сырой холодной камеры, нет похожей на рвоту похлёбки и ежедневного обхода дементоров. Я вцепился в эту газетёнку как в последнее спасение, мне казалось, что если я не смогу ничего почувствовать, то мне и жить-то больше незачем. Думал разбить себе голову о стены. Никогда не был сопливым романтиком, но тут внезапно понял, о какой такой пустоте внутри они пишут в своих этих стихах. Это словно у тебя внутри огромная пропасть, и ничего не помогает. Полистал газету, а там, значит, колдография старая, где этот Билл, к которому Уизли собрались, и вся семья. Колдографии года три, наверное, потому что дальше была новая, где они все постарше. И у какого-то парнишки на плече — Питер. Я понял, что он жив, в ту же секунду, как увидел передние лапы той крысы. Там не было одного пальца. Я думал, что мне делать, примерно две недели. Дементоры бесновались под моей камерой, потому что чуяли, что во мне появилось что-то живое. Но забрать они это не могли, потому что жажда мести — не счастливое воспоминание. Потом мне пришлось в анимагической форме подрыть решетку и протиснуться под нижними прутьями, там было тесно даже для собаки. Лапы содрал в кровь, пока рыл, нужно было закончить до утра. Думал, как выберусь, сразу рвану в Хогвартс и прикончу говнюка, но оказалось, что на дворе лето, а я и забыл, что оно бывает. Так что шлялся по Англии, пока не наткнулся на вас.
— То есть, ты мог бы сбежать в любой момент, но не делал этого? — уточнил Том.
— Да, наверное. В смысле, мог бы, но у меня тогда мозги в эту сторону не работали. Я лежал на своей койке и подыхал то от чувства вины за Джеймса и Лили, то от холода, то от голода, то от присутствия этих тварей. Да и чего ради мне было выбираться? Спиться в первый же месяц?
— Хотя бы ради того, что у тебя крестник остался, — ледяным тоном сообщил Реддл. Его болезненное отношение к факту сиротства — как своего, так и Гарри — не давало ему спокойно реагировать на подобную безалаберность.
— Я бы Гарри в глаза смотреть не мог, — признался Сириус горько.
— А сейчас можешь? — едко процедил Том.
Сириус молча уткнулся взглядом в ботинки, которыми его обеспечил Том вместо тех портянок, что были на ногах наследника Благороднейшего и Древнейшего.
— Гарри, — выпалил Сириус, внезапно бухнувшись на колени перед Поттером. — Гарри, ты простишь меня? Умоляю! За твоих родителей, за всё, прости меня, прошу, Гарри! — последнее слово перешло в надрывное едва сдерживаемое рыдание.
Том сделал страшные глаза, но Гарри и сам знал, как нужно отреагировать. Он крепко обнял содрогающегося Сириуса и уткнулся носом ему в плечо.
— Конечно, Сириус. Ты ведь мой крёстный. Я рад, что ты вернулся…
Спустя час совершенно невменяемого состояния, три пузырька успокоительного и несколько минут просьб Гарри успокоиться, Сириус смог говорить довольно внятно и прекратил трястись в истерике.
— Но ведь Дамблдор знал, что ты невиновен, почему он тебя не вытащил? — спросил Гарри наконец.
— У него всё время какие-то свои игры. Сначала он предлагал выбрать себя в качестве Хранителя, а потом настоял на Питере, рассказывал, что на него никто не подумает. Я поверил ему. Это звучало убедительно. Он вообще умеет рассказывать убедительно. Так что мы ему поверили, а я ещё и убеждал Джеймса выбрать Питера в качестве Хранителя, — Сириус дёрнул плечом. — Мы были идиотами. Не могли понять, что были для него никем, так, кучкой авроров с одним никуда не поступившим коротышкой. Правда, когда стало известно, что Тот-Кого-Нельзя-Называть охотится за Лили и Джеймсом, он начал ходить к ним едва ли не каждый день. Что-то рассказывал о необходимости беречь себя, забрал мантию-невидимку Джеймса незадолго до… до той ночи. Я надеялся на чудесное спасение лишь в первый год.
— Понятно, — мрачно сказал Гарри. С каждым новым фактом о деятельности, а чаще — бездеятельности Дамблдора, мнение Гарри о нём становилось всё хуже.
— Ты не один такой, — вежливо вклинился Том. — Гарри всю жизнь морят голодом и избивают его ненормальные родственники, к которым его отправил Дамблдор.
— Что?! — рыкнул Сириус, привстав, словно собрался бежать вправлять директору мозги.
— Успокойся, пока что ты ничего сделать не сможешь. Гарри и так от них сбежал.
Блек растерянно запустил руку в волосы, опустившись обратно на камни.
— Да, никогда не думал, что скажу это, но, кажется, моя дражайшая матушка была права, насчет этой старой сволочи… — и потом, словно одумавшись, совершенно вменяемым взглядом уставился на Тома. — Какой у вас план, что я должен делать?
Гарри с Томом переглянулись.
— И ты так просто соглашаешься? Даже не узнав, кто я? — уточнил Том, выгнув бровь.
— Гарри тебе верит, этого достаточно. Никого кроме моего крестника у меня не осталось. Даже Ремус, и тот поверил в мою виновность. А если ты причинишь Гарри какой-то вред… — грозно начал Блек.
— Я понял, ты оторвёшь мне голову, — отмахнулся Том.
— Именно.
Том окинул взглядом пещеру, присмотрелся к спящему Хвосту, оценивающе взглянул на Сириуса, обнимающего Гарри одной рукой и заговорил.
— Для начала мы вернём тебе статус честного гражданина Магической Британии, — Том вскочил на ноги и нервно заходил по пещере. — Для этого у нас есть Хвост, которого сейчас нельзя убивать ни в коем случае. Следовательно, ты станешь законным опекуном Гарри. Если нет — мы вытащим подробности твоего, Гарри, тяжелого детства, заплатим, и Пророк раскатает доброе имя Дамблдора в тонкий блин. Приведешь свой дом в нормальный вид, Блек, сделаешь его пригодным для жилья и заберёшь Гарри от этих мразей.
Том остановился, словно что-то вспоминая, и продолжил носиться по пещере туда-сюда. Гарри ошалело поморгал и внимательно прислушался к следующим словам Тома. Происходящее нравилось ему всё больше и больше.
— Засунешь куда надо свою ненависть к традициям, Блек, и восполнишь пробелы в знаниях Гарри о магическом мире…
— Эй! — возмутился Гарри.
— …научишь его боевой магии, объяснишь всё, что должен объяснить. Я знаю твой нрав, Сириус. Мне плевать, будете ли вы считаться благообразными консервативными членами общества чистокровных волшебников, но Гарри должен быть не полудиким сиротой из маглов в глазах каждого первого встречного. Он должен быть Героем, мать его, магического мира, я понятно объясняю? Его должны уважать. И тебя, Сириус, тоже должны уважать, — Том нервно заломил руки. — И надо как-то объяснить всё это Гермионе и Рону. Желательно, их тоже подтянуть в знаниях. Можете хоть в борделях на Лютном тусоваться, но бордели должны быть дорогими, а вы должны выглядеть и вести себя как элита, а не как сброд из квартала сквибов. Это важно. Я свалю на тебя троих неразумных детей, Сириус…
— Эй!!!
— …которых нужно научить всему, что поможет им хорошо устроиться в этом обществе. Об остальном я позабочусь сам. А дальше… — Том нехорошо ухмыльнулся. — Развлечёмся. Я всё ещё считаю, что в обществе, где невиновных сажают без суда и следствия, а один старый пень контролирует всё Министерство, нужно что-то менять.
— Кем бы ты ни был, — Сириус хохотнул, — ты мне нравишься. Похож на помесь Моуди, Джеймса и моей матушки, хоть без последнего я бы и обошёлся.
Гарри обречённо вздохнул и внезапно улыбнулся. Жизнь налаживалась.