Инфо: прочитай!
PDA-версия
Новости
Колонка редактора
Сказочники
Сказки про Г.Поттера
Сказки обо всем
Сказочные рисунки
Сказочное видео
Сказочные пaры
Сказочный поиск
Бета-сервис
Одну простую Сказку
Сказочные рецензии
В гостях у "Сказок.."
ТОП 10
Стонарики/драбблы
Конкурсы/вызовы
Канон: факты
Все о фиках
В помощь автору
Анекдоты [RSS]
Перловка
Ссылки и Партнеры
События фэндома
"Зеленый форум"
"Сказочное Кафе"
"Mythomania"
"Лаборатория..."
Хочешь добавить новый фик?

Улыбнись!

Гермиона перед зеркалом, задумчиво:
- Пышная грудь может сделать красивой даже умную женщину....

Список фандомов

Гарри Поттер[18573]
Оригинальные произведения[1254]
Шерлок Холмс[723]
Сверхъестественное[460]
Блич[260]
Звездный Путь[254]
Мерлин[226]
Доктор Кто?[221]
Робин Гуд[218]
Произведения Дж. Р. Р. Толкина[189]
Место преступления[186]
Учитель-мафиози Реборн![184]
Белый крест[177]
Место преступления: Майами[156]
Звездные войны[141]
Звездные врата: Атлантида[120]
Нелюбимый[119]
Темный дворецкий[115]
Произведения А. и Б. Стругацких[109]



Список вызовов и конкурсов

Фандомная Битва - 2019[1]
Фандомная Битва - 2018[4]
Британский флаг - 11[1]
Десять лет волшебства[0]
Winter Temporary Fandom Combat 2019[4]
Winter Temporary Fandom Combat 2018[0]
Фандомная Битва - 2017[8]
Winter Temporary Fandom Combat 2017[27]
Фандомная Битва - 2016[24]
Winter Temporary Fandom Combat 2016[42]
Фандомный Гамак - 2015[4]



Немного статистики

На сайте:
- 12832 авторов
- 26120 фиков
- 8741 анекдотов
- 17717 перлов
- 704 драбблов

с 1.01.2004




Сказки...

<< Глава 4 К оглавлениюГлава 6 >>


  И разразилась гроза...

   Глава 5
Уже август, но никто не знает, возобновятся ли в эту осень занятия в Хогвартсе. Учитывая, сколько сейчас в замке военных сирот, вряд ли. Но Драко все же готовится к ТРИТОНам. Хоть какое-то дело в часы, которые нечем занять, а еще это тема для писем к родителям. Изученный за день материал заполнит с полстраницы. Не будет же он им рассказывать об уроках «жизни без магии», которые преподает ему Невилл (или, упаси Мерлин, о том, какую еще науку они усердно изучают вдвоем), а долго рассуждать о погоде — не в привычках его семьи. Разве что maman изредка углублялась в эту тему, да и то если речь шла о ее любимых розах.

Теперь, когда родители вернулись в Мэнор, известия о розах и павлинах он получает регулярно. Это единственное, в чем взгляды родителей расходятся. У них были разногласия во многих вопросах, но отец всегда уступал. Например, он желал, чтобы Драко поехал в Дурмстранг, потому что там твердые чистокровные традиции и углубленное изучение Темных искусств, мать же хотела, чтобы он был поближе к дому. Он точно не знает, какое имя выбрал для него отец, но знает, что Блэки называют своих детей в честь созвездий. Он все еще помнит ту звездную ночь, когда мать впервые указала ему на дракона, совершающего обороты вокруг полюса.

Мать с отцом любят друг друга до умопомрачения, но в спокойной, ледяной, сдержанной манере. Однако павлины обкусывают розы. Другие цветы они тоже обкусывают, но для матери розы — больное место. Она так над ними трясется.

Кроме всего прочего, павлины шумны и агрессивны. Во время пребывания Темного Лорда в Мэноре Драко наслушался язвительных замечаний Яксли о том, какие они бледные, тщеславные и противные, прямо как хозяин дома, и что они точно так же только и умеют, что красоваться.
От таких речей Драко впадал в тихое бешенство. Он, разумеется, прекрасно знал, что его отец не действует на нервы так, как эти белые птицы. Но мнение матери о павлинах он разделяет. Их громкие крики всегда его раздражали, но он был настолько предан отцу, что и словом не обмолвился об этом.

В ответ на встревоженные письма матери Драко уверяет ее, что хорошо питается. Невилл за этим следит, кормление — очень важная черта его расположения. Драко потому и подозревает о чувствах Невилла к Грейнджер, что каждый раз, когда он видит их вместе, Невилл предлагает ей перекусить. Удивительно, но на вид она довольно тощая, хотя Драко точно знает, что она ест в Хогвартсе.
Он пишет матери, что хорошо спит, потому что так оно и есть, особенно после того, как они с Невиллом вместе проведут вечер, а затем он заснет в его объятиях.

Он не пишет о кошмарах, которые будят его посреди ночи, не упоминает и о том, что с каждым разом они все ярче. Змея Темного Лорда, поглядывающий на него с вожделением Грейбек, жертвы, испускающие истошные крики. Или, что еще хуже, молчащие, такие, как учительница маггловедения, съеденная Нагини на столе в большом обеденном зале. Она не кричала, просто у нее из глаз медленно текли слезы. И, конечно, снится ужасное белое лицо, красные глаза и высокий шипящий голос самого Темного Лорда.

Драко так спокойно в объятиях Невилла, потому что руки, которые обнимают его, — те самые, что прикончили Нагини. Он даже будто бы помнит, как эти руки заносят Меч Гриффиндора и отрубают голову змее, хотя и не видел этого.

Он пишет отцу о материале, который изучает для сдачи ТРИТОНов, и описывает еженедельные тренировки на квиддичном поле. И даже рассказывает о том, что дает уроки, хотя свою ученицу не называет. Отец велел ему следить за погодой, потому что она меняется. Он и принимает это как руководство к действию так же безоговорочно, как раньше полностью игнорировал мнение отца о том, что его вражда с Поттером неполезна для его целей. (На этот счет отец был прав.) Но Драко не уверен, что погода изменилась настолько, чтобы отец порадовался, что его сын водит компанию с магглорожденной, особенно с Грейнджер.

Он гадает, воспринимал ли отец само существование Грейнджер как болезненное напоминание о том, что ему не удалось воспитать выдающегося ребенка. Драко был обязан во всем быть первым, стать старостой, капитаном квиддичной команды, завоевать кубок для Слизерина. Но это было просто невозможно, пока он был на одном курсе с Поттером и Грейнджер. А сейчас уже точно ясно, что это не произойдет никогда.

С другой стороны, его отношения с отцом изменились. Драко помнит его объятия за секунду до ареста. Отец обнял его, не заботясь о том, что могут подумать зрители. Потрясающая нежность этого жеста поведала ему, что ради него отец пожертвовал бы чем угодно, будь то честь или даже жизнь. Несправедливо, что эта любовь досталась ему только сейчас, когда они разлучены, и, быть может, навсегда.

Он помнит, что отец сказал ему, когда он впервые уезжал в Хогвартс: «Не забывай, что ты Малфой». И в его тоне он уловил нотку сомнения, что Драко будет помнить это должным образом.

А какое напутствие родители дали Грейнджер перед тем, как посадить ее на Хогвартс-экспресс? Эти слова, судя по всему, вдохновили магглокровку на великие подвиги. А ведь они всего лишь магглы. Им не положено владеть словами силы. Несмотря на известные ему теории, будто все магглорожденные волшебники — это незаконорожденные полукровки, он знает, что отец Грейнджер действительно ее отец, потому что они на одно лицо. Львиная грива, как у него, и острый глаз, как у ее матери, похожей на сфинкса. Неудивительно, что она так компульсивно законопослушна, он и сам был бы таким, расти он под надзором подобных глаз. Нет, ясно, что родители Грейнджер — люди силы, пусть и совсем без магии. И когда они стали ему любопытны?
«Надеюсь, погода будет благоприятствовать полетам в выходные», — заканчивает он письмо, подписывает его, скатывает в трубочку и скрепляет печатью на перстне.

Ни в одном письме нет ни слова ни о комиссии по расследованию преступлений, ни об их дальнейшей судьбе, ни об ангеле-учетчике, что живет в коридоре стажеров через две двери от него.

* * *

Драко просыпается в начале пятого утра. Перед глазами все еще стоит картина хогвартской битвы. Он всхлипывает, но ничего не говорит, понимая, что не может открыть имя той, кого оплакивает. Беллатрикс.
Во сне он под перекрестным огнем лихорадочно искал в Большом Зале тетю Беллу. Он знает, что этого не было. К тому времени он, отец и мать были сами по себе, на собственной стороне, между двух враждующих лагерей, и найди он тогда Беллу, скорее всего, она бы его просто убила. Но он на самом деле видел, как Грейнджер, Лавгуд и Джинни Уизли сражались с ней, и видел, как Молли Уизли ее добивала. Он это видел своими глазами. Она безвозвратно мертва, о ней бесполезно переживать. И он страшно по ней скучает.

Невилл, проснувшись, сразу же понимает, что это был плохой сон. Спрашивает, что его напугало. Драко лжет. Говорит, что не помнит, просто ощущает несказанную печаль.

Он резко садится, потому что слезы забивают нос и не дают дышать.
Невилл предлагает встать и полюбоваться луной, раз уж не получается выспаться. Маленькие кельи Драко и Грейнджер без окон, как шкафы, но в кабинете Невилла окно есть. Они сидят на прохладном каменном полу в искаженном прямоугольнике лунного света и смотрят вверх сквозь стекло.
Здесь спокойно, прохладно и уютно. Драко уже почти успокоился и готов вернуться в постель, когда вдруг раздаются крики. Поначалу ему не совсем понятно, что это, а потом все становится яснее ясного: женские вопли, крики ужаса, почти без пауз. Невилл в наскоро накинутой мантии уже на ногах с палочкой наизготовку, а потом они оба выскакивают в коридор, потому что Невилл понял, что звуки доносятся из комнаты Грейнджер. Он колотит в дверь и уже готов взломать ее Алохоморой, когда Грейнджер открывает и, глядя на него затуманенными глазами, что-то бормочет о змее.
Она моргает, а потом говорит:
— Но ведь ты ее убил.
Невилл отвечает:
— Это не мешает мне видеть страшные сны.
Похоже, у нее был кошмар, и она проснулась от собственного крика. Драко поплотнее запахивает мантию, не столько из чрезмерной скромности, сколько от пробирающего до костей озноба. Он пытается понять, как это она могла видеть змею. Ведь это его кошмар. И его очень тревожит, что и Невиллу снится змея.

Грейнджер снова извиняется за то, что разбудила их, и закрывает дверь.
Невилл бормочет, что она, к счастью, ничего не подпалила. Драко прислушивается.

А потом смысл невиллового замечания доходит до него, и волоски на шее встают дыбом: стихийная магия. Дикая, непредсказуемая, примитивная сила. За соседней дверью. Или через две двери от него, когда он спит в собственной постели. Она во сне задействует стихийную магию. Он гадает, может ли ей сниться убивающее заклятие, и что будет, если это произойдет.

Он заметил, что ее кот спит теперь в комнате Невилла.
Он вопросительно смотрит на Невилла:
— Что это с ней?
— Посттравматический стресс, — пожимает плечами Невилл.
— А, маггловская хрень.
Невилл внимательно смотрит на него.
— Нет, человеческая хрень. Кошмары, флэшбэки, перепады настроения. Вспыльчивость, истерики. А у таких, как мы, иногда проблемы с магией. Знакомо звучит?
Драко кивает, ощущая обиду. Вне сомнений, у Грейнджер очень нехорошая форма, но он остро завидует ее проблемам с магией. Стихийная магия — это настолько секси! Не то, что почти полная магическая импотенция.

* * *

В августе в полнолуние на Хогсмид нападает стая вервольфов, организованная в свое время еще Фенриром Грейбеком. Жертв нападения меньше, чем в предыдущем месяце, но это потому, что на этот раз большая часть населения Хогсмида укрылась в замке во время объявленного на период полнолуния комендантского часа. Парочка семей осталась, и одна из них полностью сгинула. Он узнает об этом из Ежедневного Пророка и замечает, как, прочитав заголовок, Грейнджер вздрагивает и бормочет:
— Да, я видела.
Он не хочет знать подробности. Оборотни всегда наводили на него ужас, они населяли его кошмары еще в самом раннем детстве, и знакомство с Грейбеком не прибавило симпатий к этому племени.

Грейбек был особенно страшен, даже для оборотня. Драко совсем не хочется, чтобы кто-нибудь снова разглядывал его так плотоядно, словно он был особо изысканной дичью.

Он не может поверить, что его собственная кузина-отщепенка вышла за такого замуж. И что ее мужем был оборванный бесцветный тип, преподававший на третьем курсе Защиту от темных искусств. Слова «Ремус Люпин» и «оборотень» как-то не вязались между собой. Драко никогда бы не догадался, если бы его не просветил Снейп. Драко насмехался над Люпином, потому что тот был потрепанным, жалким и почти что нищим. Но сейчас чувство вины слегка царапает его: он вспоминает занятие, посвященное боггартам. Люпин показал себя очень надежным и компетентным, и даже великодушным. Но у Драко тогда не было ни малейшего понятия о том, какой ценностью может быть великодушие.

В то время самым сокровенным его страхом была ледяная, отвергающая, презрительная усмешка отца. Встреться ему боггарт теперь, он бы так легко не отделался.

После отмены комендантского часа Невилл и Грейнджер отправляются на выходные в Ланкашир, получив приглашение леди Лонгботтом. Они возвращаются в воскресенье, под вечер, полные энергии и в хорошем настроении, а позже Грейнджер приносит на проверку Нимбус 2001, потому что, по их с Невиллом мнению, метла выглядит как-то не так.
Это еще мягко сказано. Что она вообще с ней вытворяла? Пожалуй, лучше и не знать. Он достает набор для ухода за метлами и переустанавливает угол на каждом хвостовом прутике, одновременно допрашивая Грейнджер, которая, словно виноватый фантом, болтается в дверях. Все, что ему удается из нее выжать, это то, что она летела очень быстро, в темноте, в маггловском районе, преследуя кого-то, кто, похоже, заставил ее попотеть.

Он сурово выговаривает ей, что, если подобное повторится, ему придется научить ее самостоятельно ухаживать за метлой.

* * *

Ближе к концу августа ему, впервые со времени убийства Пэнси, Грега и Блейза, позволили сходить в Хогсмид. И этот поход обернулся катастрофой.

Невилл как бы между делом позвал его, раз они с Грейнджер все равно шли в деревню. Их сопровождали двое авроров. Драко с самого начала почувствовал, что находится в центре внимания. Те из зевак, что не пялились на его слишком узнаваемое лицо, таращили глаза на эскорт в алых робах. Эти взгляды нельзя было назвать дружелюбными: на него смотрели, сузив глаза от злости, сжав губы, словно для плевка. Они не прошли и трети Хай-стрит, как он уже жалел, что согласился на эту вылазку.

А потом был инцидент в Трех Метлах. Невилл сунулся туда в поисках профессора Спраут, и надо же было такому случиться, что Драко машинально последовал за ним, а там подтянулись Грейнджер и гребаные авроры.

Мадам Розмерта была за стойкой. Когда она заметила его с другой стороны зала, с ее лицом произошла очень неприятная перемена.
Драко всегда восхищал розово-золотистый оттенок ее кожи, цветущий вид и пышные формы, несмотря на то, что ее барочная красота и излишек косметики были несколько вульгарны. Но теперь он увидел, как ее лицо стремительно теряет краски. Вот оно побелело, как мел, а ее улыбчивый рот превратился в плоскую прорезь. Глаза стали жесткими, мертвыми и враждебными, как у твари с темной стороны луны. Она поставила стакан, который протирала, и пошла к нему прямо через зал. Если бы в тот момент на ее пути оказалось какое-нибудь препятствие, оно бы рассеялось перед ней, как дым.

Она смерила его взглядом и обратилась к Грейнджер и Невиллу:
— Мы здесь не обслуживаем пожирателей смерти. Вам я рада, но не вот этому.

Грейнджер побелела так же, как Розмерта. Она незаметно, но бесцеремонно отпихнула Драко к Невиллу и прошипела:
— Убери его отсюда. Мне надо с ней поговорить.

Они ждали перед пабом. Невилл, сжимающий голову руками и бормочущий себе под нос «о блять, о блять, о блять», несколько нервировал, потому что обычно не позволял себе сквернословить. Минут примерно через двадцать Грейнджер вышла, запихивая что-то обратно в карман.
Ее первыми словами был упрек.

— Невилл, ну как ты мог? Бедная женщина!
Тот, чуть ли не в слезах, замотал головой:
— Прости, я забыл. Я забыл. Я гребаный идиот. Она в порядке?
— Пришлось немного поговорить, но думаю, что да.
Она глубоко вздохнула:
— К счастью, Дервент дала мне листовки и научила, что нужно сказать. Она велела направлять к ней всех, кто говорит, что был под Империусом.
Она обращалась именно к Невиллу, нарочно исключая из беседы Драко.
— Стоит быть благодарной за то, что мне достался лишь Круциатус. Империус — совершенно другая область ада.

Он помнит, что наложил на Розмерту Империус во время одной из своих неудачных попыток покушения на Дамблдора. Год назад он бы пожал плечами: это всего лишь Империус. Ведь он не убивал, не пытал. Он и думать об этом забыл, потому что трактирщица была всего лишь фигурой на доске, а его мысли в то время целиком занимало одно: или он убьет Дамблдора, или убьют его мать. Да и его самого, кстати. Империус был необходим, чтобы заставить Розмерту налить яду в медовуху и передать проклятое ожерелье Кэтти Белл.

Но это одно из непростительных, за которое полагается пожизненный срок в Азкабане. Он просто и помыслить не мог, что это относится к нему. Правила были для других, для простолюдинов. Не для Малфоев.
И это был всего лишь Империус.

А Грейнджер все еще говорит:
— Даже представить не могу, каково это: ты делаешь что-то отвратительное и не можешь остановиться. Все это время знаешь, что кто-то другой подчиняет твою волю. Ты не можешь забыть того, что сделал, и не можешь это исправить. Ничего удивительного, что Пий Толстоватый покончил с собой.

Драко видел кричащие заголовки в Пророке, но решил, что Толстоватый просто решил любой ценой отвертеться от Азкабана. Хотя он же был под Империусом… Вот это не понятно: ведь после Первой Войны с Волдемортом его отец отделался от всех обвинений, как раз ссылаясь на Империус. Может быть, дело в том, что Толстоватый действительно был под Империусом...

И Круциатус. Не забудем об этом. Драко накладывал это заклятие на незадачливых Роули и Долохова, когда не был под Империусом. Пусть ему в тот момент угрожали Темный Лорд и тетя Белла — в глазах мира он полностью отвечает за свои поступки.

Его отправят в Азкабан. Он был на стороне проигравших и применял непростительные. Он уже подсчитал, сколько раз: даже без учета неудачных попыток хватит на два или три пожизненных срока в Азкабане. Вот только жизнь у него всего одна.

Они двигались дальше по Хай-стрит. Невилл хотел зайти в Сладкое Королевство, купить конфет для детей, у которых нет карманных денег. Ни он, ни Грейнджер не упоминали о том, что произошло в Трех Метлах. Невилл завел с ним незначительный разговор о всевкусных орешках, вдруг вспомнив, как в одиннадцать лет делал трудный выбор: есть ли смысл рисковать и ради вкусного нарываться на невкусное? Драко сострил в ответ, и Невилл с готовностью рассмеялся.

Зато Грейнджер шагала впереди в каменном безмолвии, а затем застыла перед витриной Сладкого Королевства в тяжелом раздумье. Драко стоял сзади и наблюдал: даже спина бывшей гриффиндорской отличницы словно бы погрузилась в глубокие размышления. Она так и стояла, не поворачиваясь к нему, когда появились дементоры.

…Солнце все еще светит, но мир стремительно остывает, когда он медленно, словно в вязком кошмаре, поворачивается, чтобы встретиться лицом к лицу с шеренгой колышущихся фигур. Их мантии развеваются на ледяном ветру, что дует прямо из девятого круга ада, неся с собой из ледяных недр вонь разложения. Тень каждого капюшона скрывает лицо, которое и не лицо вовсе, а склизкая покрытая струпьями пустота с прорезью распахнутого в небытие рта...

В сердцевине этого льда полыхает огонь, и Драко вновь стоит на вершине погребального костра в Выручай-комнате. Вокруг ревут твари из адского пламени: стервятники, змеи и тот, в честь кого он был назван — дракон, только вот сам он вовсе не дракон. Уж точно не саламандра. Он скукоживается от языков пламени, а они взметаются вокруг него с хохотом, как и те маггловские толпы, что, должно быть, хохотали, устроив дикие пляски вокруг горящего первого Мэнора. Бедный Гойл тоже погибнет, а все из-за того, что последовал за ним. Никакого спасения не предвидится, а смертоносные языки пламени все смыкаются вокруг. Он чувствует, как сквозь нагромождение хлама поднимается жар. Внезапное колебание под ногами, и многоярусное сооружение начинает рушиться. Ему даже не удастся умереть на вершине, словно на языческом жертвеннике. Это будет позорный провал в кучу мусора, где он сгорит живьем... он умрет, исходя воплями, как никчемный трус, которым и является.

Спасения не видать, хотя крохотные остатки рационального ума и помнят это спасение, помнят, что история не закончилась в огне. И тогда он проваливается уровнем ниже, где его с вожделением разглядывает ухмыляющийся Грейбек. Вот он протягивает волосатую ручищу и пропарывает мантию Драко когтем. Всего лишь тонкий надрез, однако, прошедший насквозь через два слоя шелка и слегка царапнувший левый сосок... как Драко мог такое забыть? И то, что Грейбек сказал своим жутким скрипучим голосом с влажным смакованием некоторых согласных: вкусная-нежная-мягкая-кожа, ни-кем-не-тронутый-деликатес.
Провал на следующий уровень, и вот он накладывает Круциатус. Внизу в вопле распахнуты черные дыры ртов, а сверху шипит Темный Лорд, и Драко уверен, что прямо здесь покроет себя позором и обмочится...
На Астрономической башне его палочка направлена на Дамблдора, рука не перестает трястись, а голос срывается, и он даже не может призвать необходимую для убивающего заклятия ненависть. А уж его не подделать, не подменить ненависть страхом. Авада требует истиной враждебности, а он не может призвать ее. Добрый голос старика разверзает перед ним все новые бездны: его ужас за мать и за себя, страшный перепутанный клубок терзаний из-за самого убийства, угрызения совести из-за чуть не погибшей Кэти Белл, которую он даже не знает, и ненавистного Рона Уизли, которого он, тем не менее, не хотел убивать...

Провал уровнем ниже.
Поезд. Череда проклятий превратила его в беззащитную студенистую массу, нечто вроде лишенного кожи слизняка, и по нему топчутся поттеровские дружки...

Что-то резко дергает его за локоть.
— Прячься за меня! — в милях наверху говорит безнадежно неприятный голос.
Железный крюк или коготь хватает за руку выше локтя и швыряет его, — россыпь костей и разлагающуюся плоть, ведь он уже мертв и гниет, — пока он не ударяется обо что-то твердое с такой силой, что из легких вышибает воздух. Падает на землю. Как долго это еще останется землей? Ведь внизу под ней ярусы ада. Он, должно быть, жив, если в легких был воздух. Он, должно быть, мертв, ведь он гниет, насквозь прогнил, настолько, что даже черви не тронут его.

Голос там, в мире живых, непреклонен:
— И оставайся там. Я с этим разберусь.
Провал уровнем ниже, и вот он — мелкое дрожащее существо, его снова и снова впечатывают в каменный пол, а потом он опять приходит в себя. На радость его злейших врагов горит мокрое от слез лицо. Все они смеются, кроме грязнокровки, а она смотрит с жалостью (и по-своему, это даже хуже). Он даже не может нормально встать, ноги подгибаются и не держат. Он проползает три или четыре шага, прежде чем ему удается собрать себя воедино, чтобы встать... вот только в этом закольцованном кошмаре он вечно ползает на глазах у тех, кто его ненавидит, кто смеется над ним...

А потом необъяснимым образом кошмарное падение приостанавливается, ледяная безнадежность отступает, и его снова согревает солнце. Остались лишь склизкое послевкусие и налипшая, как озерная тина, неотвязная уверенность в собственной никчемности.

Справа и слева кто-то пытается поднять его под руки. Странно, но у этого кого-то четыре руки и два голоса.

За закрытыми глазами все еще темно, потому что их заслоняют его собственные ладони. Смутная уверенность, что у него все еще есть лицо. Он приходит в себя и ощущает кости лба, и скулы, и щеки, выдающиеся косточки запястий, прикасающуюся к лицу ладонь. Кости скрепляет плоть, значит, он не мертв и не сгнил.
Он пытается заговорить, но выходит лишь невнятный лепет, зубы стучат друг о друга, вокруг все дрожит и колеблется.
— Не трудись говорить, — произносит грубый, но бесконечно добрый голос с сильным северным акцентом.

— Мобиликорпус? — спрашивает другой, более высокий, неприятный, но успокаивающе компетентный.

— Нет, я думаю, он сможет идти.
Две руки, мужская и женская, смыкаются вокруг его талии и, обняв друг друга, держат его посередине.
— Обратно в замок, быстрым шагом, — говорит незнакомый голос в милях от него. — С вами хочет поговорить директор. И, похоже, что министр тоже.

* * *

— Бродячие дементоры, — шепотом, не для него, объясняет голос заучки-Грейнджер. Рука Невилла гладит его по спине сверху вниз, один теплый пасс за другим. День назад, полдня назад, до анафемы мадам Розмерты и нападения теней, подобные прикосновения всколыхнули бы в нем такую волну жаркой дрожи и сладкого тянущего напряжения, что он и вздохнуть бы не мог. Теперь же он лишь пытается согреться, свернувшись калачиком вокруг еще оставшейся в этом мире толики тепла. Мускулы сводит от напряжения, и невозможно вообразить, что энергии может хватить еще и на желание.

Матрас прогибается, когда кто-то подсаживается у внутренней стороны его скрюченного тела, и по другую сторону пустоты он ощущает еще чье-то тепло. Снова Грейнджер. На этот раз она обращается к нему.
— Все в порядке. Министр об этом знает, и они не смогут проникнуть в Хогвартс.

Тепло на плече — должно быть, ее рука, потому что обе руки Невилла заняты тем, что гладят его по спине, согревая сквозь мантию. Невиллов голос монотонно шепчет увещевания. Слова такие теплые и ласковые, что это, должно быть, ложь. Драко бьет озноб, внутри все заледенело. Он стягивает рукава, чтобы хоть немного согреться.

До его губ дотрагиваются пальцы:
— Мадам Помфри оставила тебе шоколад.
Он стискивает челюсти и сжимает губы, чтобы из него не высосали душу. Он знает, как это происходит, его не проведешь.

— Погладь его по волосам, — шепчет Невилл. — Иногда это помогает.
Тепло рядом с ним сдвигается, и он чувствует, как чьи-то ладони одна за другой проводят по волосам. В том же ритме, что и тепло, скользящее сверху вниз по спине. Кто-то накладывает согревающие чары, и его ласкает дуновение теплого воздуха. Купаясь в этой ванне любви и заботы — доброты чужих людей, он непроизвольно расслабляется, через некоторое время открывает рот и позволяет им скормить себе наломанный мелкими кусочками шоколад. По мере того, как сладость тает на языке, последние отголоски склизкого ужаса и презрения к себе смывает в темноту.

* * *

Он попробовал на вкус Азкабан и знает, что таково его будущее. Он знает слишком многих, кто побывал в этом месте: его отец, дядя Родольфус и тетя Беллатрикс. Ощущение обреченности пробирает до костей и наделяет его лихорадочной отчаянной энергией. Он не может решить, куда ее направить, раз его жизнь так коротка и закончится с прибытием в мрачную крепость в Северном Море.

Дементоры вернулись. Его отдадут на их милость, и он распадется на частицы прямо как тогда на Хай-стрит в Хогсмиде, когда его, впечатанного в витрину Сладкого Королевства, тащило через слои унижения и ужаса к первичному самому жуткому воспоминанию, черному провалу, который всегда скрывался внутри него. Провалу, который он, как мог, огораживал осыпающимися стенами парадной маски, в которую вплел и престиж отца, и наводящее ужас имя Темного Лорда, и страх, который сам мог пробудить в других: слезы малышей, которых запугивал...

Но все это скоро потеряет значение, и ему больше нечем будет укрепить эти стены. И бездна поглотит его, и дементоры будут пировать на последней вспышке ужаса, пока его личность будет рассыпаться в руины сумасшествия. Разве что магический суд приговорит его к Поцелую, но это вряд ли — слишком уж быстро, слишком милосердно.

Он никогда раньше об этом не задумывался, но куда попадает душа, съеденная во время поцелуя дементора? Оказывается ли она в том же небытии, куда отправляются предметы под заклятием исчезновения, или у небытия все же есть вариации?

Он дает себе обещание, что не будет об этом думать, но мысленно возвращается к этому вопросу постоянно. И когда пустым взглядом скользит по страницам учебника зельеварения, и когда взмахивает бесполезной бутафорской палочкой, чтобы запомнить движения для Трансфигурации, и когда строгает овощи, как будто бы это ингредиенты для зелий, ведь Слагхорн не пустит его в класс зельеварения, чтобы практиковаться с настоящими. Невилл наколдовывает в миске синий цветок пламени и показывает ему, как пассеровать, тушить или обжаривать результаты его упражнений в нарезке. По крайней мере, какая-то польза, потому что это можно есть. Та его часть, что еще не носит азкабанско-серый, часть, что все еще называет себя Драко Малфоем, напоминает ему, что это работа для домашних эльфов. Та часть, что уже облачена в тюремную робу, с благодарностью наслаждается солнечной комнатой в Хогвартсе, едой и растущим мастерством ее приготовления.

А вот разжечь огонь у него не получается. Пламя внушает страх, а страх приводит к полному ступору. Невилл показывает ему, как это делается, показывает снова и снова, а у него не получается. Он не может удерживать спичку, горячую головешку или зажигалку достаточно долго, чтобы воспламенились щепки. Он ее с криком роняет, а однажды, к своему ужасу, поджигает собственную мантию и обжигает руки, сбивая пламя. Невилл залечивает ожоги, а потом хвалит Драко за присутствие духа, за то, что он не побежал, от чего огонь разгорелся бы еще больше. И на будущее демонстрирует, как падать на пол и кататься, чтобы затушить пламя.

Ну и ладно, сейчас сентябрь, и вечерние холода пока не страшны. И, собственно, он всегда может свернуться калачиком под боком у Невилла, излучающего тепло. Тепло, ставшее для Драко синонимом утешения.

просмотреть/оставить комментарии [7]
<< Глава 4 К оглавлениюГлава 6 >>
март 2024  

февраль 2024  

...календарь 2004-2024...
...события фэндома...
...дни рождения...

Запретная секция
Ник:
Пароль:



...регистрация...
...напомнить пароль...

Продолжения
2024.03.26 20:25:08
Наследники Гекаты [18] (Гарри Поттер)


2024.03.26 14:18:44
Как карта ляжет [4] (Гарри Поттер)


2024.03.26 10:28:40
Наши встречи [5] (Неуловимые мстители)


2024.03.22 06:54:44
Слишком много Поттеров [49] (Гарри Поттер)


2024.03.15 12:21:42
О кофе и о любви [0] (Неуловимые мстители)


2024.03.14 10:19:13
Однострочники? О боже..... [1] (Доктор Кто?, Торчвуд)


2024.03.08 19:47:33
Смерть придёт, у неё будут твои глаза [1] (Гарри Поттер)


2024.03.07 20:37:49
Ноль Овна: Дела семейные [0] (Оригинальные произведения)


2024.02.23 14:04:11
Поезд в Средиземье [8] (Произведения Дж. Р. Р. Толкина)


2024.02.20 13:52:41
Танец Чёрной Луны [9] (Гарри Поттер)


2024.02.16 23:12:33
Не все так просто [0] (Оригинальные произведения)


2024.02.12 14:41:23
Иногда они возвращаются [3] ()


2024.02.03 22:36:45
Однажды в галактике Пегас..... [1] (Звездные Врата: SG-1, Звездные врата: Атлантида)


2024.01.27 23:21:16
И двадцать пятый — джокер [0] (Голодные игры)


2024.01.27 13:19:54
Змеиные кожи [1] (Гарри Поттер)


2024.01.20 12:41:41
Республика метеоров [0] (Благие знамения)


2024.01.17 18:44:12
Отвергнутый рай [45] (Произведения Дж. Р. Р. Толкина)


2024.01.16 00:22:48
Маги, магглы и сквибы [10] (Гарри Поттер)


2023.12.24 16:26:20
Nos Célébrations [0] (Благие знамения)


2023.12.03 16:14:39
Книга о настоящем [0] (Оригинальные произведения)


2023.12.02 20:57:00
Гарри Снейп и Алекс Поттер: решающая битва. [0] (Гарри Поттер)


2023.11.17 17:55:35
Семейный паноптикум Малфоев [13] (Гарри Поттер)


2023.11.16 20:51:47
Шахматный порядок [6] (Гарри Поттер)


2023.11.16 11:38:59
Прощай, Северус. Здравствуй, Северус. [1] (Гарри Поттер)


2023.11.12 14:48:00
Wingardium Leviosa! [7] (Гарри Поттер)


HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of Warner Bros. © 2001 and J.K.Rowling.
SNAPETALES © v 9.0 2004-2024, by KAGERO ©.