— Я не понимаю.
— И не надо. Не забивай свою хорошенькую головку ерундой. — Лестрейндж допил огневиски и налил себе еще. Он с сомнением посмотрел на меня, а потом спросил: — Выпьешь?
Неслыханная щедрость, обычно он ни с кем не делился выпивкой. Помедлив, я кивнула. Нужно расслабиться.
Янтарная жидкость в стакане завораживала. И обжигала, стоило сделать глоток. Я зажмурилась, чтобы не закашляться. Лестрейндж тихо рассмеялся и посоветовал:
— Дыши глубже.
Я сделала вдох — стало легче.
Лестрейндж сидел напротив. Как всегда неопрятный, в мятой мантии и с растрепанными волосами. Ленивый кот, который только делает вид, что спит, а на самом деле давно готов к прыжку. Я же словно птичка, глупая и доверчивая, которой просто манипулируют.
— Помогло?
— Немного, — нехотя призналась я. — Но я все равно не могу поверить, что он заманил меня сюда. Он же воевал вместе с нами.
— И что с того? Не забывай, его брат был тем еще интриганом.
Лестрейндж усмехнулся, словно вспомнил что-то забавное. Шутку, которой не собирался ни с кем делиться. Наверняка ему нравилось видеть мое разочарование, когда я узнала, кто заманил меня в «Грифон».
— Зачем он собрал нас здесь?
— У него спроси.
— И он вот так просто все расскажет? — Я недоверчиво посмотрела на Лестрейнджа.
Он выглядел серьезным и сосредоточенным. Словно и не было того озлобленного и жестокого человека, который подчинил меня Империо. Он скидывал шелуху, что еще недавно защищала сердцевину и не позволяла его сломить. Такой Лестрейндж мне почти нравился.
— Почему бы и нет? Ты все равно не сможешь уйти.
В его словах был смысл: от узника не станут скрывать правды. От того, кто приговорен на пожизненное заключение, тем более.
«Грифон» для каждого из нас стал тюрьмой.
Самой надежной и ненавистной.
***
Я ждала его возле входной двери. О чем же они говорят и что решили? В«Грифоне» моя жизнь мне не принадлежит, это уж точно. Как и свобода.
— Добрый день, мисс Грейнджер.
— Не могу согласиться с вами, мистер Дамблдор.
Он ни капли не изменился с тех пор, как выписался из Мунго. Из-за проклятья, поразившего Аберфорта, кости в его ноге стали хрупкими, как фарфор. Ему соорудили магическую шину, но нога все равно осталась искалеченной. Впрочем, хромота — небольшая плата за жизнь.
— Прогуляемся? Нам есть о чем поговорить.
Я кивнула и, чуть помедлив, открыла дверь, пропуская его вперед — опасалась поворачиваться к нему спиной.
Мы молча шли к беседке, о которой рассказывал мне Снейп. Сад, неухоженный и заросший сорняками, радовал яркими красками — от пышной зелени кустов до золотых и алых листьев, в которые облачились деревья. Не в первый раз в голову закралось подозрение, что время в «Грифоне» течет не так, как в том мире, за забором. Возможно, я пробыла здесь несколько недель, возможно — месяцев или лет.
Неизвестность пугала, ведь ничему нельзя было верить. Даже те газеты, что раз в неделю приносил домовой эльф, могли оказаться подделкой.
В беседке было уютно, на лавках разбросаны подушки, тут же лежал плед, а под куполом висели масляные фонари.
Аберфорт Дамблдор, в отличие от своего старшего брата, не стал ходить вокруг да около. Не стал предлагать выпить чаю или поговорить о погоде. Лишь пристально смотрел на меня и ждал вопросов.
— Зачем вы закрыли нас здесь?
— Я обещал.
— Кому?
— Алисе. — Он произнес ее имя с нежностью, словно говорил о дочери или о любимой ученице.
— Я не понимаю.
И он рассказал про обещание, которое дал много лет назад девчонке чуть старше меня. Девчонке, совершившей самую большую ошибку в своей жизни, когда она испугалась и ушла. И о мальчишке, который после ее ухода наделал много глупостей и лишил «Грифона» магической подпитки.
Аберфорт обещал найти новых хозяев для «Грифона».
Рассказал он и о том, как помог раненому Снейпу скрыться и как организовал побег Лестрейнджа.
— А как же я?
— Твое появление здесь неслучайно, — честно признался он.
— Но ведь информация о «Грифоне» была у Гарри.
— Поттер никогда не отправился бы на поиски в одиночку, — Аберфорт снисходительно улыбнулся мне, словно маленькому глупому ребенку. — За ним обязательно кто-то последовал бы.
— Это могла быть не женщина.
— Верно. — Он набросил плед на ноги. — Но «Грифон» пропустил бы только женщину.
— Зачем вам три мага? — спросила я. — «Грифону» достаточно и двух.
— Твоя правда, девочка. — Он вытащил из кармана флакон — копию того, который отдал мне Лестрейндж. — Ты знаешь, что здесь?
— Зелье памяти?
— Зелье забытья. Если выпить его, забудешь все: имя, семью, привычки и привязанности. Но в отличие от стирающих память чар, оно даст возможность «Грифону» создать воспоминания для волшебников, которые станут его хозяевами.
— Так вот для чего все это. — Я рассмеялась. — Новые хозяева, которые заменят Барти и Алису? Я стану Алисой, а кто будет Барти? Лестрейндж? Снейп?
Дамблдор не стал возражать. Придвинул флакон ближе ко мне и сказал:
— У тебя есть еще немного времени, чтобы выбрать, кто займет место Крауча-младшего. У Снейпа должен быть еще один образец. Поторопись!
— А то что? — с вызовом спросила я.
Меня разозлила его уверенность, что он имеет право стирать наши воспоминания. Словно так и должно быть. Дамблдору были безразличны мы, живые люди, куда важнее выполнить обещание, данное Алисе.
Той Алисе, которая сама потеряла память, забыв не только Барти, но и единственного сына.
— «Грифон» выберет за тебя, — ответил он. — Ты ничего не сможешь сделать. Для всего мира ты умерла.
— А что будет с тем, кто не выпьет зелье?
Этот вопрос казался мне очень важным. Я подозревала здесь какой-то подвох.
— «Грифон» отпустит его на свободу. Дому достаточно двух волшебников. Прощайте, мисс Грейнджер.
Дамблдор ушел, хромая. Он не стал извиняться. Не стал оглядываться или говорить, что ему жаль.
В отличие от своего брата, он не приукрашивал правду и не лгал.
Он все решил, а теперь я должна выбрать.
Флакон с зельем по-прежнему лежал на столе.
***
Я сидела на кровати и разглядывала флаконы. Темное стекло поглощало свет, но казалось, внутри клубятся тонкие черные нити. Странно. Зелье было приятного персикового цвета и совершенно не имело запаха. Оно ничем не отличалось от тех экспериментальных образцов, над которыми мы работали со Снейпом.
Я долго сидела в комнате, обдумывая слова Аберфорта. Плохой игрок, он не умел плести интриги, но у него получилось собрать нас вместе. Запер нас тут, отдав на милость «Грифону».
Снейп несколько раз стучал в мою дверь и интересовался, все ли в порядке, но я не открыла. Сейчас я ненавидела его так же сильно, как Дамблдора. Ведь это Снейп создал фантомное зелье и стал соучастником моего убийства.
Пусть и ненастоящего — от этого не легче.
Я должна была выбрать между Снейпом и Лестрейнджем. Смешно. Ни один из них не хотел уйти отсюда так сильно, как я. Их все устраивало, ведь «Грифон» защищал Лестрейнджа от пожизненного заключения в Азкабане, а Снейпа — от Аврората. Несмотря на показания Гарри, Снейп — все еще Пожиратель и убийца Альбуса Дамблдора.
В конце концов я сделала выбор. Отдам оба флакона Снейпу, пусть делает с ними, что хочет. У меня есть семья и друзья, я не собиралась так просто отказываться от них. Никакое идиотское обещание не сможет этого изменить.
Почувствовав себя увереннее, я спрятала флаконы в карман, но возле двери замешкалась. Возможно, стоило взять с собой волшебную палочку, но магия по-прежнему была непредсказуемой и неподвластной мне.
За дверью меня ждал сюрприз. Медные лампы, которые еще вчера сверкали и освещали коридор, покрывала плесень. Пламя в них металось и шипело, словно могло вот-вот погаснуть. На моих глазах роскошные деревянные панели темнели и отслаивались от стен, словно старая кожа. На обоях появлялись длинные рваные дыры, как будто их покромсали когтями. Половицы протяжно скрипели, предупреждая об опасности.
Я попятилась, прижавшись спиной к двери. Дернула за ручку раз, второй, третий. Закрыто. И испуганно рассмеялась. Ах, до чего «Грифон» обидчив. Словно старый брюзга, он больше не хотел оставаться без хозяйки, которая будет о нем заботиться. И его совершенно не интересовало, что у нее своя жизнь.
— Снейп! Лестрейндж! — позвала я. — Где вы?!
Мерлин! Как страшно. Я ощущала себя в ловушке, словно загнанная в угол крыса.
«Грифон» нельзя напугать, и нечего дать взамен, чтобы выторговать свободу. Он — единственный хозяин, который время от времени позволяет волшебникам играть на своей территории. Хозяин, который может обидеться и уничтожить надоедливого человечка.
Но пока моя память принадлежит мне — еще не все потеряно. Мне есть за что бороться.
— Снейп! — еще раз воскликнула я, но он не отозвался.
Я побежала к лестнице, надеясь спастись. В саду должно быть безопасно. Возможно, там я их найду.
Но стоило сделать несколько шагов вниз, как лестница задрожала. По стене поползли трещины, обнажая кладку и пустоты между панелями. Картины падали вниз, нарисованные волшебники пытались покинуть изувеченные полотна, но не могли.
Я схватилась за перила — не слишком надежная опора, когда вокруг все рушиться.
Роскошная люстра сорвалась с крюка и разлетелась на тысячу осколков, теперь холл был усыпан острым стеклом.
— Грейнджер! — рявкнул кто-то за спиной. — Немедленно наверх!
Я оглянулась. Снейп. Облегчение окутало меня теплой волной. Глупо, но я надеялась, что он поможет. Снейп гораздо лучше знал, что такое «Грифон», и наверняка догадывался, как можно остановить разрушения.
С трудом отпустив поручни, я, спотыкаясь, поднялась к нему. Вовремя. Лестница за моей спиной еще раз содрогнулась и распалась на части. Словно карточный домик, который разметал на столе порыв ветра.
— Бежим, Грейнджер.
Снейп взял меня за руку и потянул за собой. Я думала, что мы скроемся в его кабинете, но ошиблась. Он взбежал по лестнице и, толкнув дверь, вошел на чердак. Здесь разрушений было меньше, но по углам таилась угроза. Тени сгущались, разрастались, тянулись к нам костлявыми призрачными руками.
Старая мебель рассыпалась в пыль, эта пыль взметалась в воздух золотистыми смерчами. Все, к чему пыль прикасалась, вмиг истлевало. Снейп взмахнул волшебной палочкой:
— Протего!
Щит, слабый и хрупкий, словно мыльный пузырь, замерцал вокруг нас. Оберегал от смерчей, не позволяя им приблизиться. Слабая защита, но это лучше чем никакой. Я инстинктивно прижалась к плечу Снейпа.
Он ободряюще сжал мою ладонь и шагнул вперед. Золотистые смерчи последовали за нами, не позволяя расслабится.
Перед нами оказалось зеркало: вход в комнату Крауча. Когда мы приблизились к нему, Снейп приказал:
— Порежь палец. Нам нужна кровь.
Я не спорила. Густая алая кровь покрыла зеркальную гладь, открывая вход. Мы шагнули вперед, оставляя смерчи позади.
***
Комната Барти не сильно пострадала. Мебель уцелела, даже лампа на столе светилась, позволяя разглядеть все вокруг. На стенах виднелись трещины, сквозь которые пробивались колючие ветви шиповника. Яркие ягоды манили, словно изысканное лакомство в мышеловке.
Наверняка они так же опасны, как и золотистые смерчи на чердаке.
Я усмехнулась, устало опускаясь в кресло.
— Где Лестрейндж?
— Не знаю, — ответил Снейп. — Не стоит переживать. Рабастан не позволит себя убить.
— Что произошло?
Усталость стальными тисками сковывала тело, но я не могла позволить себе расслабится. Слишком опасно, пока «Грифон» разрушает все вокруг.
— Ты мне скажи. Что ты опять натворила?
— О, мы уже на «ты»? — Я усмехнулась, увидев, как нахмурился Снейп.
— Отвечай, — потребовал он.
— Ничего.
— Врешь.
— Нет я… Послушайте, я вышла из комнаты, дом начал разрушаться, и я побежала к лестнице, чтобы выбраться в сад. Вот и все.
Снейп не поверил. Сел на кровать, вертя в руках волшебную палочку. Я хотела спросить, что мы будем делать дальше, но не смогла.
Слова застряли в глотке. Я действительно обманула его. «Грифон» разозлился, потому что я не захотела расставаться с воспоминаниями.
Флаконы с зельем лежали в кармане. Я нащупала их: гладкие и холодные, они притягивали к себе. Вздохнув, я вынула флаконы и поставила на стол.
Снейп не удивился.
— Аберфорт?
Я кивнула и спросила:
— Вы знали, для чего Дамблдор попросил вас сварить зелье?
— Нет. Он рассказал сегодня.
— Я не могу это сделать. Вы же понимаете?
Мне было важно, чтобы Снейп согласился, даже если бы соврал. Но он лишь повторил слова Дамблдора:
— У тебя нет выбора.
Мне хотелось возразить, но я поняла, что это бесполезно.
Он не станет помогать. Лестрейндж был прав: Снейп давно перестал бороться.
— Выбор есть всегда, — упрямо возразила я.
Я сама не верила в эти слова, но они — мое единственное утешение.
