Элементы

За окном лила воду тоскливая осень. Тяжелое мутно-серое небо висело так низко, что, казалось, задевало вершины деревьев в парке Малфой-мэнора. Люциус бездумно пялился на безрадостный пейзаж, игнорируя разложенные на столе бумаги. Отчеты, письма, записки осведомителей, счета — все это требовало изучения, чтобы выработать правильную стратегию действий. Черный рынок артефактов и зелий переживал небывалый подъем; ситуацией можно было воспользоваться с огромной выгодой. Но Люциусу эти игры уже успели наскучить. Магический мир скатывался в анархию, и в этом не было уже ничего хорошего. Даже с точки зрения обогащения Малфоев.

Люциус уже два месяца не покидал поместья — снаружи было слишком опасно — и маялся от скуки. Дни были похожи один на другой. Отличались только заголовками «Пророка», да и те не радовали разнообразием — убийства, похищения… Атмосфера ужаса и паники сгущалась. Люциус ощущал ее даже в собственном доме, хотя был уверен: здесь ему бояться совершенно нечего.

Границы поместья укреплены так, что внутрь без разрешения не проникнуть ни мыши, ни великану. Пробить силой древние родовые чары невозможно. Тысячелетнее поместье выдержало не одну войну. Так что ни Волдеморт, ни бравые друзья Дамблдора побеспокоить не смогут. Последним, правда, и в голову не придет пробиваться сюда силой — никакого смысла. А вот Темный Лорд вполне мог бы попытаться. Падение поместья и расправа над Малфоями покажет, что Тот-кого-нельзя-называть всесилен, и от его гнева не спрячешься даже за самыми высокими стенами. Вот только сила, какая бы она ни была, в данном случае бесполезна. Поместье можно открыть только изнутри, а внутри предателей нет. Здесь вообще никого нет, кроме него, Драко и Нарциссы.

А ведь в свое время Люциус и сам чуть было не примкнул к Темному Лорду. Идеи превосходства чистокровных магов, возможность избавить волшебный мир от маггловской скверны очень привлекали в молодости. Почти все его друзья приняли сторону Лорда и уже на старших курсах хвастались знаками особого доверия — черными метками. Люциус им завидовал, даже встретился с Лордом, поговорил, но сразу вступать в организацию не стал, решил сначала обсудить с отцом. Тот не стал отговаривать, а просто разложил по полочкам всю информацию, которая была у него о Лорде. Точнее о Волдеморте, а еще точнее — о Томе Риддле.

Риддл был впечатляюще силен магически, годы путешествий дали ему образование, которому мог позавидовать любой, обучение у лучших специалистов по Темным Искусствам помогло достичь небывалых глубин в познании магии. Единственное, что могло вызвать вопросы — происхождение. Он был сиротой и вырос среди магглов, поэтому ненавидел их всей душой. Казалось бы, идеальное сочетание для того, чтобы поставить на этого фаворита, но…

«Смотри сам, Люциус. Ты уже взрослый, так что способен принять решение. Я могу тебе только рассказать о том, что видел собственными глазами. Риддл не дурак, совсем не дурак, только не видит дальше собственного носа. Он совершенно не думает о будущем, но при этом самонадеян, не замечает мелочей и думает только о себе. Риддл заранее обречен на провал. А провалившись, потянет за собой всех. Он не ценит никого, все люди, даже самые близкие, для него — пешки, которыми он пожертвует, не моргнув глазом. Сейчас он говорит о мирном пути, но попомни мои слова — мирный путь не для него. Ты слышал об убийстве мистера Гиттса? Это — первая ласточка. Риддл сделает вас всех преступниками. Рано или поздно он исчезнет — вспомни Гриндевальда, — а вы останетесь. Иметь дело с этим «лордом» — все равно, что кататься на мантикоре. Может, повезет, а может — тварь продырявит тебе спину ядовитым хвостом».

Люциус прислушался к словам отца. Решил немного повременить, а когда Риддл уже почти в открытую начал войну с Министерством, и вовсе отказался от идеи вступить в ряды Пожирателей. Ввязываться в кровавые битвы у Люциуса не было никакого желания. Это не путь Малфоев.

В итоге он фактически оказался один. Школьные друзья почти все были Пожирателями или плотно с ними общались, и Люциус не спешил принимать их у себя. Опасность витала в воздухе. Скука сменялась тревогой, тоска поселилась в сердце. Если отец все же ошибся, и Темный Лорд окажется во главе магического сообщества — все станет только хуже. Волдеморт мстителен и жесток, вернуться к активной общественной жизни, скорее всего, не удастся. С другой стороны…

Камин полыхнул зеленым, и в нем появилась голова Сириуса Блэка.

— Малфой, мать твою за ногу, впускай!

— Что тебе…

— Еще секунда, и впускать будет уже некого!

Люциус лениво взмахнул палочкой, голова исчезла, и через мгновение в кабинет ввалился уже сам Блэк — в каких-то невозможных обтягивающих маггловских шмотках, весь в копоти, грязи и с царапиной во всю щеку. Люциус сразу же запечатал камин, а Блэк осел на пол. На ковер посыпалась гарь.

— Блэк, — Люциус взмахнул палочкой, счищая грязь и с нежданного гостя, и с ковра.

Блэк ухмыльнулся.

— Здесь они меня точно не достанут, — он потянулся. — Спасибо, Малфой!

— Пожиратели? И ты используешь камин?! Сумасшедший! А если бы меня не было? Почему не порт-ключ? Цисси же тебе лично его дарила!

— Да не было с собой. Отдал, кому нужнее. Мне легче спрятаться.

— Идиот, твоего дружка защита прихлопнет! Доступ есть только у тебя.

— Не, не прихлопнет. Я все продумал.

— Какого черта ты раздаешь ключи в мой дом посторонним?

Люциус вскочил. Опять придется защиту перестраивать из-за этого олуха. Если бы не Нарцисса, он бы это недоразумение на порог не пустил. А так — Блэк был едва ли не единственным, кто мог прийти в поместье без предупреждения. Хотя и был явным сторонником Дамблдора, но… кровь все же не вода. Правда, ссорились они часто.

Блэк то уговаривал Люциуса пойти против Волдеморта в открытую, то просил пустить пожить какую-то грязнокровку с ребенком, то выпытывал, куда делся брат; предлагал то поговорить с Дамблдором, то выпить в компании оборотня — идеи одна другой безумней. После отказов, скандалов и ругани он исчезал, обещал никогда не возвращаться, а через пару недель являлся вновь. Как ни в чем не бывало.

— Да успокойся, приятель. Все будет хорошо!

— Я тебе не приятель! — прошипел Люциус.

Блэк скривился, попытался встать и ойкнул. Похоже, его все же зацепило.

— Что с тобой?

Люциус сел рядом с ним на корточки, взмахом палочки залечил порез, убрал кровь.

— Да ничего, только спину прихватило. Похоже, Долохов успел проклясть.

Глаза у Блэка сияли: чертов любитель риска, как и его дружки. Будто не воевали, а играли в прятки.

— Долохов?.. — Люциус помог Блэку повернуться спиной и задрать футболку.

Ну и ну, еще более тощий, чем неделю назад. Совсем голодом себя заморил, ребра так и торчат. Люциус не удержался, провел ладонью по узкой спине. Холодная. Наверняка весь день на улице в летней одежде бегал. Совсем о себе не думает. Да ни о ком не думает! Впрочем, а как ему думать, если вся голова дамблдоровской ерундой забита? Чтоб этому старому маразматику пусто было!

— Ну что там? — Блэк нетерпеливо повел плечами. Лопатки трогательно приподнялись.

— Фините Инкантатем! — Люциус приложил палочку к пояснице и добавил согревающие чары. Еще застудит себе что-нибудь. — Ну как?

Блэк поерзал.

— Вроде нормально.

Люциус с некоторым сожалением выпустил его, поправил одежду и помог подняться. Блэк оглядел кабинет и остановил взгляд на колдографии Драко. Она стояла на столе в серебряной рамке. Колдографии таких маленьких детей в чистокровных семьях делать было не принято, но Люциус не мог отказать себе в удовольствии видеть сына, даже когда работал.

— Как Драко? — кивнул Блэк.

— Растет, — Люциус не удержался от улыбки. — А как твой крестник?

— Прекрасно.

— Ты надолго? Цисси позвать?

— Переночую, если не выгонишь.

Не выгнал.

Блэк привнес какое-никакое оживление в размеренный уклад дома. Поделился новостями, которые довольно сильно отличались от газетных репортажей. Поведал об обстановке в Британии. Сухие отчеты не шли ни в какое сравнение со словами очевидца, который лично участвовал в стычках с Пожирателями.

Нарцисса, не дожидаясь обычного времени, велела подавать ужин. Блэк явно был очень голоден. Ел торопливо, но при этом умудрялся, жестикулируя, в лицах рассказать об очередном сражении. Люциус с трудом удержался от замечаний, но, увидев неприкрытый азарт в глазах Нарциссы, решил всё же промолчать.

Люциус до сих пор не понимал, с чего вдруг у Нарциссы проснулись родственные чувства к опальному кузену. Люциус никогда не замечал в ней тяги к бунтарству. Нарцисса была ярой приверженицей традиций и идей чистоты крови. Ненависть и презрение к магглам впитала с молоком матери, так же как и верность семье. Но после того, как выяснилось, что Регулус пропал без вести, возможно, погиб, а его родители закрыли и спрятали дом, Нарцисса, по-видимому, решила не оставлять единственного прямого потомка семьи без родственной поддержки. Пусть Сириус и был выжжен с гобелена — Блэк всегда Блэк.

— А сестренка сияет, — улыбался Блэк, поднимаясь за Люциусом в отведенную ему комнату. Учитывая, сколько он съел и выпил, Блэк должен был быть сыт и пьян, но довольным жизнью не выглядел — что-то его угнетало. Наверное, поэтому и нес чушь: — Кто бы мог подумать, что такая ощипанная курица, как ты, может сделать женщину счастливой.

— Напоминаю, что ты в моем доме! — Люциус даже не обернулся.

Тот что-то продолжал говорить, но Люциус не вслушивался. У него давно сложилось впечатление, что Блэк ему элементарно завидует. Носится по помойкам, а сам наверняка мечтает пожить в свое удовольствие в шикарном поместье с садом и парком; жениться, воспитать детей. Хотя насчет «жениться» он мог и ошибаться.

— Малфой, ты меня слышишь?

Слушать Блэка — портить себе настроение. Самое лучшее - не обращать внимания. Пусть с ним Цисси нянчится, на то она и старшая сестра. Пересекаться лишний раз с Блэком Люциус совершенно не хотел, и не только по причине его острого языка. Между ними все было слишком сложно и… неправильно. Люциус в который раз напомнил себе: «Главное, чтобы была довольна и счастлива жена, а не ее сумасшедший брат».

Блэк не выносил, когда его игнорировали — дернул за мантию, как шкодливый школьник. Ну а что с него взять? Всего двадцать один год — совсем еще юнец, да и в друзьях одни идиоты.

— Блэк… — прошипел Люциус.

— Малфой, я спрашивал, долго ты, трусливая задница, отсиживаться будешь?

— Пока все не закончится.

Они поднялись на второй этаж и свернули в коридор, ведущий в восточное крыло. Блэк все не мог успокоиться:

— А если не кончится? Так и будешь в своем розовом саду посреди пепелища гулять? Ты же свихнешься!

— Все когда-нибудь заканчивается.

— Не думал, что Волдеморт может победить? Считаешь, его надолго остановят твои стены?

— Лорды приходят и уходят, а Малфой-мэнор стоит уже тысячу лет.

— Волдеморт говорит, что бессмертен.

— Я тоже могу говорить, бессмертным это меня не делает. Как и тебя, кстати, поэтому лучше помалкивай и не лезь не в свое дело!

Они подошли к двери в спальню.

— Останешься? — Блэк провел ладонью по резной поверхности и ухмыльнулся.

— Ты грязен, как собака. Так что мойся и спи.

— Ну, смотри…

Как они впервые оказались в одной постели, Люциус даже не очень помнил. Он перепугался, когда вместо привычной упругой женской груди нащупал что-то плоское и довольно волосатое. Выскочил из кровати и замер, глядя на просыпающегося Блэка.

— Ну, мы и напились… — хрипло сказал тот.

Напились. А дальше… Нарцисса отправилась проведать больную мать, Люциус остался в поместье, и тут, как назло, появился Блэк. Повздорили, выпили, опять повздорили, опять выпили… Поцеловались?!

— Мы… — нет, ему совершенно не к лицу ломать комедию. Люциус выпрямился. — Что здесь было?

— Не помнишь? — Блэк улыбнулся, но тут же поморщился. — Успокойся. Ничего. Орешь, как девственница, которую по пьяни трахнули на выпускном.

— Ничего? — Люциус огляделся в поисках мантии и обнаружил ее на полу около кровати. Порванную в нескольких местах и без пуговиц.

— Ну, почти, — Блэк скинул одеяло, демонстрируя засосы по всему телу.

— Вот черт.

— Не расстраивайся. С кем не бывает? Ну, потискались по пьяни в отсутствии девчонок. Скажешь — не было в школе?

— Со мной не было, — зло ответил Люциус, надеясь, что не покраснел.

Он огляделся в поисках палочки.

— Под кроватью поищи, — оскалился Блэк.

Люциус еще никогда не чувствовал себя настолько по-дурацки. Пока он искал палочку, собирал разбросанную по всей комнате не очень целую одежду и натягивал ее на себя, бесстыжий голый Блэк валялся на кровати, закинув руки за голову.

— А жаль, что не помнишь… — вдруг вздохнул он. — Когда не задираешь нос, тебя почти можно выносить, Малфой.

— Зато тебя нельзя выносить ни в каком виде! — прошипел Люциус, стараясь вернуть целостность сорочке. Тонкий батист никак не хотел поддаваться Репаро и снова расходился по шву.

— Ну, часов шесть назад ты так не думал, можешь мне поверить. Я не прочь повторить — и даже пойти дальше.

— Никогда! — Люциус почувствовал, как вспыхнули щеки, и выскочил из комнаты.

«Никогда» случилось очень скоро, а потом повторилось еще раз и еще. Беременность Нарциссы протекала тяжело, она слабела на глазах. Люциус сходил с ума от беспокойства, носил жену на руках, буквально сдувал пылинки, а когда она засыпала, спускался в подвалы. Иногда ему составлял компанию Блэк, а в итоге они неизменно просыпались в одной кровати. Люциус даже предполагал, что Блэк подливал в вино афродизиак, но тот только хохотал и говорил, что воздержание на такого горячего парня действует лучше любых зелий.

После рождения Драко война набрала обороты, Блэк стал появляться все реже, встречи почти сошли на нет, пить Люциус перестал. Да и изменять жене было как-то… А потом, когда после долгого отсутствия Блэк заявился снова, они впервые трахнулись на трезвую голову. После Люциус подумал, что в «просто секс по пьяни» их отношения уже никак не укладываются. Это было странно, ярко, непривычно, страстно. После оргазма Люциус еще долго лежал, обняв мокрую спину Блэка, слушал его сонное дыхание и не понимал, что вообще происходит. Почему и как вышло, что его красавица жена сладко спит в другом крыле, а он вот тут — с отверженным и ненавистным свояком — только что дотрахался до звездочек в глазах и полной потери контроля. Люциус решил, что повторять этого не стоит, если он не хочет совсем лишиться головы. Впрочем, такой возможности и не было — Блэк до сего дня не появлялся.

Люциус вернулся в кабинет, посидел с бумагами, зашел пожелать спокойной ночи жене, поцеловать сына. Нарцисса ему улыбнулась, сказала, что очень устала, и он ушел к себе. Ничего особенного — они не часто проводили ночи вместе. Люциус лежал в кровати, пялился в потолок и совсем не удивился, когда дверь тихо скрипнула, и в комнату просочилась полуголая тень.

— Я же сказал — нет, — протянул Люциус, и чуть подвинулся, чтобы Блэк мог устроиться рядом.

— Ты всегда поначалу так говоришь, — Блэк выдохнул прямо в ухо. — Пока не сделаешь так…

Блэк поцеловал его в губы, зарылся ладонью в волосы и притянул к себе.

— Может, еще долго не увидимся, — прошептал он, стаскивая с Люциуса одеяло.

И почему только он решил не надевать пижаму? Похоже, действительно ждал. Кровь стремительно прилила к члену, когда Блэк накрыл его рукой и провел с силой несколько раз. Черт. Хорошо же…

Они целовались, сосались, терлись друг об друга, перекатываясь по кровати. Никак не могли выбрать, кому быть сверху. На этот раз первым сдался Блэк. Раскинул ноги и прохрипел:

— Черт с тобой, давай! Уже просто сил нет!

И застонал, когда Люциус вогнал в него член.

— Малфо-о-о-ой!.. — протянул Блэк, кусая его плечо.

Всегда «Малфой», никогда «Люциус». Расстояние, которое не преодолеть, даже когда уже ближе некуда.

После они лежали рядом, переплетя пальцы, и молчали. Люциус проваливался в дремоту и уже на границе сна и яви услышал:

— Все будет хорошо, Малфой, — и почувствовал осторожный поцелуй в затылок.

Утром Блэк исчез раньше, чем Люциус проснулся. За завтраком Нарцисса посмотрела на встрепанного мужа и печально покачала головой.

— Даже не попрощался, — пояснила она.

Люциус никогда не мог понять, знает ли Нарцисса о его связи с Блэком. Она ни разу не дала этого понять — ни словом, ни жестом. Из-за этого он чувствовал себя еще более виноватым.

На следующее утро в газетах громыхнуло: убийство Поттеров, исчезновение Волдеморта и арест Блэка по обвинению в убийстве тринадцати магглов и Питера Петтигрю. Люциус мог поверить в первое и второе, но третье — немыслимо. На следующий же день Блэка без суда и следствия отправили в Азкабан. На колдографии любовник выглядел сущим безумцем, и Люциус никак не мог совместить ее с образом Блэка. Его Блэка. Яркого, веселого, красивого. А потом в ухо будто прошептал кто-то: «Верни его…»

Но как?