Браслет

Драко знал, что, скорее всего, будет жалеть всю оставшуюся жизнь, особенно если об этом узнает Тео, но уж слишком заманчивой была возможность, чтобы отказываться. В конце концов, Драко всегда нравилось находить приключения на свою голову. И, справедливости ради, если ему удастся убедить Гермиону поспорить с ним, то это определённо будет приключением. И он приложит все усилия, чтобы убедить её. Он очень, очень хотел превзойти её, утереть ей нос. Причём так, чтобы об этом узнало как можно больше людей.

Сначала у него не было таких злых помыслов. В попытке сохранить перемирие, он действительно долго ждал, прежде чем подняться на пятый этаж. Ждал до тех пор, пока не решил, что она ушла. Оказалось, что она все еще там, да ещё и чуть не сбила его с ног. Тем не менее, он был достаточно вежлив и даже объяснил ей, почему он здесь, пока она не навыдумывала себе невесть что. Он даже терпел её шутки на свой счет, достаточно удачно, по его мнению, включив чувство юмора.

Казалось, она никогда не перестанет следить за каждым его чихом, и это раздражало. Он был настолько вежлив, насколько мог быть, а она всё еще относилась к нему как к двухлетнему ребенку. Он хотел сделать ей больно, и теперь у него было средство. Грейнджер была слишком тщеславна, чтобы даже предположить, что он может знать по какой-либо книжной теме больше, чем она. И это даже после того, как он назвал ей причину.

Она примет вызов, а он заставит её заплатить.

Закончив обход, он, весело насвистывая, вошел в гостиную Слизерина.

— О, не Драко ли Малфой это собственной персоной… и, конечно, отвратительно самодоволен, как всегда!

Драко вздрогнул.

— Панси! — воскликнул он. — Э-э-э… что ты здесь делаешь? То есть…

Он покачал головой и ущипнул себя за нос, поморщившись. Спрашивать, что она делает в своей собственной гостиной. Гениально.

— Что ты здесь делаешь так поздно?

— Жду тебя, — ответила она, положив свой журнал, и встала.

Драко поёжился. Находиться рядом с ней было неловко. Они встречались с третьего курса, и хотя он довольно легкомысленно рассказывал Блейзу об этом, было… странно не иметь больше никаких отношений. Им было весело. Смеяться-до-колик-в-животе-до-слез-пока-не-начнешь-задыхаться весело. Он просто чувствовал себя связанным по рукам и ногам, когда они перешагнули черту «случайных» отношений. По-видимому, по мнению Панси, ничего обратно вернуть было нельзя, и именно поэтому Драко был вынужден порвать с ней, а она до сих пор злилась на него за это.

Панси приблизилась к нему, и он обнаружил, что восхищён ей. Он слышал однажды, как Поттер назвал её мопсоподобной, из-за чего Грейнджер чуть не подавилась от смеха, но это не было правдой. Панси была сама женственность. Невысокая и стройная, с лицом в форме сердца, ясными голубыми глазами и самым симпатичным носом-кнопочкой, который он когда-либо видел. Она, конечно, чуть не кастрировала его, когда он однажды назвал так её нос, но так уж он видел. Шелковистые светлые пряди, обрамляющие её лицо, он однажды сравнил с золотистыми лучами солнца в летний день. Это кастрацией ему не грозило, скорее, вынудило отправиться в холодный душ на целый час. Драко хорошо помнил тот день.

— Чего ты от меня хочешь, Панси? — спросил он, чуть удивившись хрипотце в своем голосе.

— Ну, во-первых… — она ударила его в грудь.

— Ой! — вскрикнул он больше от удивления, чем от чего-то еще. — За что?

— Сволочь ты, Малфой, — заявила она. — Ты несколько недель держал меня в полнейшей неопределённости!

Драко искренне растерялся.

— Неопределённости? Я что-то забыл?

— Я скажу тебе что, — ответила она и лениво направилась обратно к дивану, жестом приглашая его сесть. Он взглянул на нее немного с опаской и потер грудь, прежде чем опуститься рядом с ней.

— Ты забыл, — продолжила она, — приползти ко мне на коленях, умоляя о прощении.

У Драко отвисла челюсть. Он кинул на нее быстрый взгляд, чтобы проверить, не шутка ли это, но она выглядела совершенно спокойной. Он откашлялся. Затем еще раз.

— Тебе следует показаться мадам Помфри со своим кашлем, — непринужденно сказала Панси.

— Ну и что ты хочешь, чтобы я ответил, Пэнс? — наконец выдавил он. — Ну, тогда, то есть. Ты, очевидно, не хотела отпускать меня ни… ой! — она ударила его журналом по голове. Достаточно сильно.

Он свирепо посмотрел на нее, она закатила глаза и расправила журнал.

— Глупый мальчик, — проворчала она. — В принципе, ты сказал только то, что мне чрезвычайно повезло, что ты позволяешь к себе приблизиться раз или два в неделю, когда чувствуешь себя одиноким.

Драко почувствовал, что краснеет.

— Я совсем не так сказал. Такого я никогда не говорил!

Панси не обратила на него внимания.

— Сейчас я могу признать, что проявляла чуть больше энтузиазма, чем нужно, в то время как ты — вообще никакого. И я знаю почему. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты избавлялся от всего, что имело отношение к твоей прежней жизни.

Она замолчала, и он в полном шоке уставился на неё.

— Я думала, что ты осознал свою ошибку, но, видимо, нет, и я не знаю, что мне делать, — продолжила она. — Мне просто спокойно ждать тебя или же двигаться дальше?

Драко по-прежнему не отвечал, и Панси вздохнула:

— Итак, я понимаю, что прошло не так уж много времени, но мне нужно знать… Ты действительно хочешь, чтобы всё закончилось?

Драко был ошеломлен. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но не смог. Её взгляд был твёрд, а глаза спокойны, но он видел её чувства. Он не хотел обидеть её. До того, как он подружился с Блейзом, именно она была его самым близким человеком.

— Я никогда не хотел, чтобы все закончилось, — наконец выдавил он. — Я просто хотел, чтобы этого было… не так много.

Она медленно кивнула:

— Я готова пойти на компромисс, если хочешь.

Он улыбнулся ей:

— Конечно.

— Хорошо, — кивнула она и встала.

— Куда ты? — озадаченно спросил Драко. Она определенно озадачила его сегодня.

— Спать, — ответила она. — На сегодняшнюю ночь я отпускаю тебя на огромное расстояние.

Она удалилась к себе в спальню.

Драко оставалось только покачать головой. Что это было?

***

Два дня спустя Драко получил посылку из дома. Нет, не из того места, где вынуждена была прятаться его мать — это было бы слишком опасно. Вся переписка с ней должна была проходить через Дамблдора или Снейпа, хотя Драко, на самом деле, ни капли не доверял им. Эта посылка пришла из его настоящего дома, из Малфой-мэнора.

Он аккуратно отложил её в сторону и продолжил завтракать. Он знал, что в ней. Он сам это попросил. Он рассчитывал на то, что домашние эльфы до сих пор привязаны к семье Малфоев, и даже если отец до сих пор служит Тёмному лорду, как Драко и предполагал, он всё равно не подумает запрещать им присылать Драко любую вещь, о которой он попросит открыто.

Конечно, его отец в скором времени выяснит, что именно просил Драко, и куда это было отправлено, но Драко в этом ничего страшного не видел. Все знали, что Драко вернулся в Хогвартс, а создавать ему проблемы означало только раскрыть себя.

Всё-таки вещи в посылке, казалось бы, невинные для неопытного взгляда, были очень опасными и незаконными. Он немного нервничал, что посылка может быть перехвачена. Почти невозможно было объяснить, для чего она ему, но опять же… в ней не было ничего явно магического. На вещах в посылке не лежало никаких проклятий, и если к ним прикоснуться или использовать на них заклинание, абсолютно ничего не произойдет.

Его предки знали, что делали.

Был только один способ активировать то, что в посылке. Никаких заклинаний, никакого полнолуния или чего-нибудь подобного — просто… использовать. На самом деле всё было настолько просто, потому что Драко знал, что Министерство фактически хранило это у себя раньше, не осознавая, чем именно обладает.

Закончив завтракать, Драко взял посылку и пошел назад в спальню. Нужно было подготовиться к занятиям.

***

— Что это?

Драко провернулся на месте, чуть не выронив то, что изучал возле огня. Занятия закончились, и любопытство одержало над ним верх. Он никогда не видел этого вблизи.

— Тише, Блейз, — сказал он с недовольным видом. — У меня чуть сердце не выскочило.

— Чувствуем себя в чем-то виноватым, не так ли? — с усмешкой сказал Блейз, плюхнувшись на ближайший стул. — Это украшение? Покупаешь благосклонность Панси… или, может, что-то еще?

Драко нахмурился сильнее.

— Эй, следи за словами! Не говори так о моей девушке.

Блейз приподнял бровь.

— Так это правда. Вы снова вместе.

Драко утвердительно кивнул и отвернулся, чтобы продолжить изучение.

— Рад видеть, что ты сообщаешь мне о важных событиях в твоей жизни.

Драко пожал плечами.

— И теперь ты покупаешь ей драгоценности? — упорствовал Блейз.

Драко покачал головой:

— Это не для Панси.

Наступило молчание.

— Я понимаю, — наконец сказал Блейз. — Может, объяснишь, зачем ты вернулся к Панси, которой ты явно очень дорог, только для того, чтобы изменить ей?

— Что? — Драко развернулся к нему. — Я не изменяю ей! И никогда не изменял!

— Так ведь было когда-то с…

— Это совсем другое дело! Это она сказала, что хочет отдохнуть друг от друга летом, и я отдыхал!

— Хорошо, хорошо, — вздохнул Блейз. — Но тогда как ты объяснишь этот дорогущий браслет, который ты сейчас держишь в руках, и который, по-моему, не предназначен ни для твоей девушки, ни для матери?

Драко взвесил браслет в руке. Даже без своих магических свойств он был бы очень дорогим. Он был выполнен из чистой платины, украшен бриллиантами и замысловатыми завитками ручной работы. Пожалуй, слишком красив для своего предназначения. Драко ухмыльнулся.

— Это, — ответил он, — расплата.

***

Сегодняшний день на самом деле был неплох. Семестр был далек от завершения, и студенты предпочитали спать на занятиях, а не приставать к тем, кто действительно выполнял задания. Этот факт существенно улучшил настроение Гермионы, и, к тому же, люди, с которыми она разговаривала, были достаточно милы с ней. Ну, за исключением слизеринцев. А точнее, двух слизеринцев — Драко Малфоя и Панси Паркинсон. Как же, должно быть, «счастлива» эта парочка… неудачников.

— Гермиона! — окликнул знакомый голос, и Гермиона повернулась, заметив бегущего к ней Рона.

— Привет, Рон, — сказала она немного озадаченно. Дело было в полдень, и его в это время можно было найти либо на квиддичном поле, либо в гостиной Гриффиндора. Никак не бегущим за ней на второй этаж, где ему делать было совершенно нечего. — Что случилось?

Его глаза блеснули.

— Ничего. Разве я не могу просто искать свою лучшую подругу, потому что хочу побыть с ней?

Гермиона приподняла бровь, но решила не спорить с ним.

— Я полагаю…

Он слегка поморщился.

— Я не могу сидеть в нашей гостиной, — признался он, — и не знаю, куда еще пойти. Ты не возражаешь, если я побуду с тобой? Я не доставлю никаких неудобств, клянусь.

— Конечно, нет, — сказала Гермиона. — Я просто сегодня работаю с бумагами, хотя…

Она на самом деле хотела провести с ним время, но понимала, что Рону будет скучно просто сидеть и наблюдать за ней.

Он скривился:

— Как обычно, — Гермиона вопросительно посмотрела на него, и Рон поспешил добавить: — Хоть я и не против. Вовсе нет. Все, что угодно, чтобы провести с тобой больше времени.

— Джинни достала? — сухо спросила она.

Он вздохнул:

— Не представляешь, как.

Они пошли в кабинет старост на пятом этаже. Ей нужно было закончить несколько дел, и они смогут побыть там вдвоем… точнее, она так думала. Гермиона замерла на входе в кабинет, и Рон случайно врезался в нее и чуть не сбил с ног. Только благодаря необычной для него быстроте реакции он успел ухватить её за талию, и она не упала.

— Нотт, — пробормотала она. — Я… ну, я не думала, что ты будешь здесь.

Нотт поднял взгляд от стола, за которым сидел, и пристально посмотрел на вошедших.

— Аналогично, Грейнджер. У меня сложилось впечатление, что ты не слишком часто бываешь здесь по четвергам.

Гермионе стоило немалых усилий не смотреть на Рона. Она утверждала, что часто ходит сюда по четвергам, пытаясь казаться более занятой. Хотя Рон никак это не прокомментировал. Она прошла внутрь. Рука Рона соскользнула с её талии, и он последовал за ней, бросая любопытные взгляды на Нотта, но внешне оставаясь спокойным.

— И что же это у нас здесь? — спросил Нотт. Его язвительность внешне никак не проявлялась. — Я думал, что здесь не место для дружеских встреч.

Гермиона виновато покраснела. Она так сказала только потому, что речь шла о Малфое.

Рон осторожно тронул её за плечо, и она повернулась к нему.

— Все хорошо, — пробормотал он. — Он не хочет, чтобы я был здесь, а это и его кабинет тоже. Постарайся освободиться побыстрее, хорошо?

Она кивнула:

— Постараюсь.

Его просьба заставила Гермиону чувствовать себя виноватой ещё больше. Он, возможно, тоже чувствовал себя одиноким теперь, когда Гарри стал проводить больше времени с Джинни. И у неё, на самом деле, не было никаких причин избегать друзей, кроме собственного тщеславия.

— Послушай, Рон, мне очень жаль…

— Не беспокойся об этом, — перебил он, слабо улыбнувшись. — Ты староста девочек, и мы гордимся тобой. Просто не забывай о нас. Не забывай обо мне. И не позволяй этому слизеринскому ублюдку над собой глумиться.

Он даже не побеспокоился о том, чтобы понизить голос, но Нотт никак не отреагировал. Рон поцеловал её в щеку и ушёл.

«Кто ты такой и что сделал с Роном?»

— Раз уж ты здесь, — сказал Нотт, никак не показывая, что заметил хоть что-нибудь, хотя Гермиона была уверена, что он все видел и слышал, — Драко попросил внести пару изменений в твой новый график дежурств, и я подумал, что ты могла бы пойти ему навстречу.

— Ну да, конечно, — пробормотала она.

Нотт едва взглянул на неё.

— Начался квиддичный сезон, а ты поставила его и еще одного игрока патрулировать коридоры в те дни, когда у них тренировка. Так что его просьба вполне разумна.

Гермиона ничего не ответила. Лишь прошла к своему столу, чтобы поработать над новым графиком.