Лучше всего сохранилась дорога. Она была выложена плитами, теперь растресканными. Трещины, точно раны, стягивались на живую нитку проросшей в них серебристой от пыли травой, их узоры напоминали Пел-Рену вышивку. Обочины заросли колючим кустарником – сейчас он цвел мелкими желтыми цветами – и высокой, арзакам до пояса, серебряной травой – сильно пахнущей, если растереть в пальцах. Запах тоже пробуждал воспоминания. Когда-то дорога связывала соседние селения. Сейчас она вела только в прошлое – но не в то, что рассекли на избранников и рабов, а в то, в котором они еще были вместе, и арзак с менвитом сидели за одной партой, и класс брал первые места в футболе, потому что у них был Тан-Шу, и в танцах – потому что был Виаш.
Менвит кивнул.
- Потом тоже ничего не поменялось. Формально ничего. Мы сохранили систему образования. Вернее…
- Не стали рушить? – подсказал Фейлаш.
Сай остро взглянул на него. Он ожидал ехидства, но его не было. Менвит менвитом, но ссадины на запястьях Ар-Ну еще не зажили.
Когда спасенный сообщил, что он учитель, спасатели недоумевали минуты три. Первые. Пока он не перешел к подробностям.
Все было просто и страшно.
Запрет на арзакский язык не коснулся совместного обучения – напротив, оно сыграло на руку Верховному. Арзаки были доверчивыми, но не были идиотами, и все же – как не доверять тому, с кем не один год сидел за одной партой? А разрушать систему после было незачем. На арзаках все держалось – учить их меньшему, чем менвитов, не имело смысла. Обучать раздельно – тоже. Совместные школы имели плюсы и минусы, и плюсов выходило больше. Учились арзаки, а оценки получали – менвиты. Господа ни фига не делали, слуги зубрили за двоих и должны были успевать обслуживать хозяев. Арзаки воспринимали это как само собой разумеющееся, менвиты – тоже, но, сияющий Сириус! Со стороны оказалось лучше видно, как это выглядит. Кроме того, кое-кто позволял себе мелкие издевательства. Безнаказанные, они повторялись все чаще, и их уже нельзя было назвать мелкими. И Ар-Ну вмешался.
- А можно спросить, во что именно вы вмешались?
Менвит посмотрел на вытащивших его арзаков и наотрез отказался отвечать. Вместо этого он сказал:
- Есть еще области, в которых мы не разучились думать. То, что сложилось у нас в результате – это симбиоз. Нет, – он оборвал сам себя. – Нет, хуже. Мы паразитируем на вас. Мы – паразиты.
Пел-Рен заметил задумчиво:
- Но до от… тридцать лет назад все было так же. Я помню. Никто не возражал.
К счастью, Ар-Ну не заметил оговорки.
- Так – да не так. Я говорил о безнаказанности? Тридцать лет назад арзакских мальчишек в школьных коридорах не стучали головой об стену, если хозяев не устраивала оценка…
Пел, олицетворенная вежливость, скрипнул зубами.
- Что?
- А своей головой – нельзя? – не выдержал Шен.
- А толку – своей? – объяснил ему Тари. – Мозгов все равно не прибавится.
- Своей нельзя, а чужой оказалось можно, – констатировал Вин-Ар, знаком успокаивая товарищей.
- Тридцать лет назад на них не срывали раздражение и злость оттого, что чужой раб оказался умнее, чем твой собственный, с ними не развлекались от скуки…
Расспрашивал учителя Пел-Рен. Теперь он командовал гарнизоном в руинах. Ильсор наложил вето на любые контакты комсостава с местным населением: первых лиц экспедиции слишком легко было вспомнить – даже спустя тридцать с лишним лет. Лон-Гор все же настоял на личном осмотре спасенного – ему нужно было убедиться в действии волшебного винограда – но он хотя бы использовал медицинскую маску и ассистента. И комэск, когда командир попробовал отстранить его от участия в акциях “Отряда Спасения”, тоже не отстранился.
- Почему бы нам всем маски не надеть? – осведомился Мар-Лан. Пример врача ему понравился. – Узнать могут всех.
- Особенно тебя, – буркнул Вин.
Он был прав. Увидевший Мара хотя бы один раз…
Ал-Тор с негодованием отверг предложение.
- Потому что мы не разбойники с большой дороги!
- А если лицо не закрывать, а раскрасить? – осенило Шена. – Это называется “бодиарт”. Выявить, так сказать, внутреннюю сущность.
- И какова твоя внутренняя сущность? – заинтересовался Антар.
- А кто будет выявлять? – насторожился Ал.
- Наур, кто же еще!
“Бодиарт” опробовали на Шен-Коре, но в дело пока что не пустили. Во-первых, экспериментально выяснилось, что все время в боевой раскраске ходить не будешь, а по тревоге всех сразу не разрисовать.
Наур предложил паллиатив: упрощенный рисунок, который каждый мог намалевать на себе самостоятельно – вроде полосок и клыков беллиорского саблезуба, например.
- Оса с мордой тигра? – удивился Шен. – Это как?
С легкой руки полковника отряд быстрого реагирования называли теперь “Осами”.
- В зеркало посмотри! – посоветовал Антар и быстренько спрятался за Ала.
Во-вторых, командир приостановил вылазки – за “самодеятельность”.
- Чтобы дать время собраться для ответного удара? – фыркнул комэск.
- Людям надо подумать, Мон. Осознать информацию, чтобы правильно распорядиться ею. Мы же хотели, чтобы они сами!
На комэска волшебные слова не действовали. Зато он сам оперировал ими решительно и умело. Когда Антар осведомился, какой шаки придумал так называемый “Отряд Спасения”, Мон, не задумываясь, отрубил:
- Они сами!
Еще бы не сами! Они же все-таки были летчики! И хотя налет – это не совсем полет, чем-то общим определенно веяло. Ар-Ну как лингвист их бы понял. Тари тоже понял, но пробурчал:
- Делать вам больше нечего!
- В точку! – расхохотался Мар-Лан.
Что касается запрета на вылазки, то Ильсор оставался непреклонен.
- Придумайте что-нибудь другое. Есть у вас фантазия?
- О! Оночка…
- Обратная трансляция, точно!
- Командир, нам нужен наш геолог…
Песни исполняли соло и хором, в сопровождении флейты Сиана и безо всякого сопровождения, местами фальшиво, но все равно здорово. Она подключалась к местным радиостанциям – не часто и никогда по второму разу к одной и той же. Это не были удары – скорей, уколы, но они работали.
Репертуар тоже подбирали коллективно. Нет, в песнях не было ничего намекающего или вызывающего, не говоря уже о противозаконном. Они не заставляли задуматься – они просто будили смутную тоску о потерянном… о Виаше в одной команде с Тан-Шу.
В два… в три раза сильнее они действовали в комплекте с изображениями.
От наглядной агитации решили не отказываться, но ограничиться бесконтактной. Плакатами. Нибур составлял репертуар для хора рамерийских патриотов, а на обороте листа фиксировал идеи для художника.
Самый первый плакат делился лазерным лучом на две неравные части. На первой, меньшей, арзак кланялся менвиту, на второй, большей, двое менвитов и арзак стояли обнявшись. Подпись гласила: “Зависит от нас!”
Рисовалось, разумеется, с Шеналтари (минус портретное сходство), и все равно Шен и Ал чуть не поссорились из-за того, кому Тари будет кланяться, а с кем обниматься. Поэтому обнимались все трое.
А еще к художнику приставал Фейлаш. Ботаников временно эвакуировали вместе с учителем, и Фейлаш, изнывавший в маскарадном костюме от жары с самого первого дня в пустыне, возмечтал заменить искусственную шкуру на "бодиарт". Наур не выпускал из рук кисть и был счастлив.
…Первоначально Ильсор планировал использовать развалины древнего арзакского поселения как базу для “Отряда Спасения”. Ну и своеобразную пересадочную станцию, чтобы не привести на звездолет “хвост”, если тот увяжется за кем-нибудь из тех, кого придется спасать. Планы нарушила жертва режима – деваться спасенному менвиту было некуда. Не домой же, если его на глазах у охраны забрали древние боги Рамерии! “Диавона” тоже исключалась.
До сих пор в развалинах жили только ящерицы и скальные ниссы. “Осы” обходились палатками, но не предлагать же их гостю – во всяком случае, для постоянного жительства! Оставалось одно: превратить временную стоянку в постоянную – возродить поселение. Когда Пел-Рен сказал учителю о том, что здесь снова будет город, Ар-Ну впервые улыбнулся.
