Это было неожиданно, как снег на голову. Как ведро воды, вылитое за шиворот. И ужасающе, как весенний кошачий концерт. Но это было — она влюбилась в собственного учителя. В профессора, преподававшего ей в течение последних шести лет. В человека, который был намного её старше. Именно его глаза снились ей ночами, его голос заставлял замирать сердце, и его ловкие руки стали пределом мечтаний. Не то чтобы ей это сильно нравилось, но так было.
Своё чувство она приняла безропотно и безнадежно. Связь профессора и студентки — тем более декана и старосты — никто бы не воспринял как что-то хорошее. Следовало ждать окончания школы, чтобы быть уверенной и в своих собственных чувствах, и в том, что законы магического общества не разлучат их. И она решила ждать.
Она считала, что самым страшным было пережить войну? Ха! Самым страшным оказалось знать правду. Горькую, обжигающе резкую и отрезвляюще ужасную правду. Её любимый, мужчина её ночных снов оказался… гомосексуалистом. Всё то время, пока она тайно вздыхала о своём профессоре, этот самый профессор вспоминал моменты, проведённые с собственным «врагом». Она могла его понять и даже посочувствовать, но не простить. Ведь после того, как врага не стало, обожаемый профессор переключился на более доступного человека — своего ученика. Да-да. Она узнала об этом случайно, замерев у двери его кабинета. «Ты так похож на него», — сказал учитель. И знакомый юношеский голос ответил: «Я никогда не совершу его ошибок».
Она проплакала тогда всю ночь и пропустила завтрак, забывшись тревожным сном. Её сознание играло злую пьесу, подбрасывая образы и детали, которых никогда не было. Или она их просто не видела?
Их губы — мягкие сочные и бледные тонкие, слившиеся в поцелуе. Их глаза — яркие и бархатно-тёмные, глядящие друг в друга с обожанием. Их тела — стройное жилистое и молодое мускулистое, раскинувшиеся на алых простынях. Их руки, сплетённые над головами.
Это было бредом, это было страхом, это пыталось стать ненавистью… но не смогло. Она взяла себя в руки, надела на лицо непроницаемую маску строгости и закончила Хогвартс лучшей ученицей выпуска. До выпускного бала она даже не вспомнила о том, что была влюблена. И на выпускном балу старательно проигнорировала сумасшедшую мысль о последнем шансе. Лишь краем глаза заметила, как НЕ ЕЁ профессор смотрит на своего возлюбленного. И это оказалось последней каплей для хрупкого сосуда её любви.
Сколько лет прошло с тех пор? Десять? Двадцать? Больше, гораздо больше. Юноша всё же совершил ту же ошибку, что и его предшественник, утратив любовь и доверие, если они когда-то были. Она так и не смогла решить в тот день, плакать ей или смеяться. Её когда-то любимый профессор, а теперь директор Хогвартса, убил свою любовь своими же руками. В переносном смысле, конечно. Она не видела, что произошло в ТОТ момент, но почувствовала невероятное облегчение, когда узнала. А ведь, казалось бы, столько лет прошло.
Она скрыла своё облегчение, как прежде скрыла свою любовь. Её маска осталась целой.
Теперь её спокойствие было не только внешним, но и внутренним. И казалось, ничто уже его не нарушит. Декан Гриффиндора, дома, в котором сама когда-то училась, в котором была старостой. Профессор магических наук и преподаватель самой известной магической школы. Свою старость она посвятит этим маленьким неопытным существам, зовущимся детьми. Не ради директора она здесь, но ради них.
Срочное собрание — чего ещё ожидать после такого странного и страшного происшествия. Будто вернувшись на пятьдесят лет назад, она легко взлетает по ступеням, ведущим к директорскому кабинету. Так и не войдя в комнату, она замирает, поражённая ужасной новостью. Он вернулся. Вернулся тот, кто стал причиной её поражения до того, как она начала войну за свою любовь. Тот, из-за кого она стала сухой, сдержанной, строгой, отвратительной каргой, которую ни один мужчина не может воспринимать как женщину, в которую можно влюбиться, но лишь как умную опытную ведьму. Вернулся тот, чьё имя всё ещё страшно произносить.
И в голубых глазах когда-то любимого профессора она видит отблеск страха. |