Evanesco: Отряд Шарпа

Отряд Шарпа
Автор:	Evanesco
Бета:	Kaisla
Рейтинг:	PG-13
Пейринг:	Шарп, Харпер, Хоган, в эпизодах Тереза, Рамона, Веллингтон (Уэлсли), Купер, Хагман, Харрис, Танк, Перкинс.
Жанр:	Action/ Adventure, Crossover (x-over)
Отказ:	Герои принадлежат Бернарду Корнуэллу и Тому Клеггу. Мир Звёздного десанта должен бы принадлежать его создателям, но таким нерадивым демиургам его отдавать жалко. Прибыли от использования этих вселенных не получаю.
Аннотация:	Эта война идёт уже тридцать лет. В ней не может быть перемирия, как не может быть и мира. Она может закончиться только с полным уничтожением одной из рас. Как сделать, чтобы выиграли именно люди?
Комментарии:	жестокий мир в условиях тотальной войны космо!AU Публикация на сторонних ресурсах без разрешения автора запрещена.
Каталог:	нет
Предупреждения:	Tекст не требует предупреждений
Статус:	Закончен
Выложен:	2015-05-04 10:22:25
	просмотреть/оставить комментарии

Зеленоватое пятно проявилось на серой штукатурке, и Шарп подумал: как странно, что каким бы ни был свет звезды и состав атмосферы, солнечные зайчики всё равно получаются радостными. Тёплые жёлтые далёкого и почти забытого Солнца, голубоватые Ригеля, красные Мю Цефея… На безымянном куске камня, крутящемся вокруг Тау Большого Пса в воздухе было удушающе много аммиака и серы, и голубой свет гиганта, проходя через желтоватую атмосферу, расцвечивал серую стену мягким зелёным пятном. Как трава где-то далеко в его прошлом, на пустыре, с помощью четырёх камней и фантазии превращённом в футбольное поле. Нужно было, наверное, подумать о том, куда привели его фантазии, но в это утро не хотелось ни о чём думать, и уж точно не хотелось сожалеть. Какой смысл сожалеть о прожитой жизни, если она должна закончиться сегодня? Лучше бы вспомнить что-то хорошее, родных или друзей, но Шарпу вспоминать было некого.

Война пришла на Землю до его рождения, но на свет он появился именно благодаря ей. Его мать была совсем девчонкой, когда её парня забрали служить. Он погиб, даже не долетев до места приписки – транспорт с новобранцами напоролся на посевочный шар жуков, впервые подлетевший к Земле, и пятьдесят тысяч восемнадцатилетних парней превратились в метеорный поток, расцветивший небо красивее любого фейерверка. Когда пятнадцатилетняя Лиз почувствовала неладное, травить плод было уже поздно, а за аборт в военное время можно было угодить на астероидные рудники. Она родила сына, дала ему имя погибшего отца и даже заботилась о малыше, как умела. Впрочем, Шарп её не помнил, она умерла, когда ему было три года, забитая до смерти очередным любовником. С тех пор домом Ричарда стали приюты, а их в последнее утро жизни вспоминать не хотелось.

В одиннадцать лет всех сирот распределяли по военным училищам, и слово «дом» стало означать лишь койку в очередной казарме, а затем на корабле, куда его заносила судьба, словно в насмешку хранившая во всех переделках. Почти во всех.

Земля проигрывала войну, это было очевидно. Жуки были лучше приспособлены и к ведению военных действий, и к выживанию на самых разных планетах, лишь бы в составе атмосферы был кислород. Их матки выстреливали далеко на орбиту оплодотворённые яйца, подгадав кладку к проходящей поблизости комете или астероиду. В безвоздушном пространстве они слипались в плотный ком вокруг большого центрального яйца, будущей матки, и дрейфовали в поле притяжения кометы, пока их не перехватывало другое поле – планетное. В пути такой живой астероид довольно успешно защищал сам себя, выстреливая в близко подлетающие осколки кислотные шары из сочленений.

Ком будущих жуков, защищённый почти непробиваемой броней, проходил сквозь атмосферу, нагреваясь и начиная процесс созревания. Они выводились, даже если планета была покрыта льдом или похожа на закипающий чайник, превращаясь в тысячи бронированных многоногих чудищ, пожирающих всё живое. Длинноногие поджарые пехотинцы, толстопузые скорпионы с загнутыми вперёд хвостами, генерирующими жалом на конце кислотные шары, неповоротливые безногие и безглазые черви, которые из узкого раструба, служившего ртом, выпускали струю напалма. Несколько десятков хрупких трутней, единственной задачей которых было осеменять матку, и сама королева роя – огромная, студенистая, лишённая брони. Конечно, везло, как правило, лишь одному шару из нескольких тысяч, но и этого было достаточно.

За время службы Шарп видел планеты, только-только захваченные жуками, где люди ещё пытались сопротивляться и даже побеждали, правда, ценой огромных потерь. И планеты, на которых жуки побывали давно, сожрав всё на суше и в воде, абсолютно всё, даже друг друга, и откинув эволюцию на уровень бактерий. Правда, перед тем, как сдохнуть последнему, с этой планеты уже был произведён посев, и миллионы шаров успевали рассеяться в космосе.

В восемнадцать лет Шарп понял, что жизнь рядового обычно заканчивается очень быстро, а офицеры могут протянуть подольше, но чтобы выбиться в офицеры, нужно совершить подвиг и остаться в живых, что было практически нереально. А ещё: каким бы ни было сложным в обслуживании оружие, если оно позволяет эффективно убивать жуков, то им нужно овладеть так, чтобы это самое обслуживание стало практически рефлексом. Земля лихорадочно пыталась найти верный способ уничтожения бронированных полчищ, и на фронт периодически попадали самые немыслимые экспериментальные разработки, некоторые из них даже оправдали возложенные на них надежды. Шарп неизменно вызывался в испытательные команды и к двадцати годам мог не только зарядить и выстрелить из всего, что имело намёк на ствол и кнопку запуска, но и собрать-разобрать, почистить и заменить повреждённые блоки подходящими запчастями.

Случай выделиться из общей массы подвернулся внезапно, когда их подразделение отправили на отдых и переформирование на одну из очищенных от жуков планет возле жёлтого карлика в созвездии Возничего. Жизнь на ней уже была практически уничтожена, и отряду десанта, высадившегося там, нужно было лишь добить последних одиноких стариков с покрытыми шрамами панцирями, что они, вроде бы, успешно и сделали. Но вскоре выяснилось, что не так успешно, как рапортовали.

В то утро Шарп, как обычно, ушёл с пляжа, когда основная масса его сослуживцев только выползала на берег из уюта четырёхместных гостиничных номеров, где разместили рядовой состав. Дело было не в том, что он не любил компанию, просто после одной гадкой планетки Ричард опасался яркого дневного солнца, а искупаться хотелось, да и прохладная морская вода лечила похмелье лучше, чем таблетки или слабенький душ. Вот поэтому он и устраивал заплывы в шесть утра, и к восьми, когда его взвод, маясь головой и желудком, всё же спускался к воде, обычно уходил в номер – досыпать, смотреть голофильмы или читать, если удавалось разжиться книгой.

Он принял душ, холодный – всю горячую воду успели выхлюпать до него, – и вышел на балкон, не опасаясь попасться на глаза офицерам, потому что они просыпались ещё позже и первым делом тоже ползли к воде, на ходу глотая болеутоляющее. Ричард расслабленно любовался морем и уходящей в жемчужную дымку полоской берега, где-то на расстоянии километра от гостиницы уже девственно чистой, без распластанных на полотенцах фигур солдат, когда увидел на самой границе воды, неба и земли мигающую точку. Машинально отметив, что, похоже, пожаловало начальство и отдых закончится раньше запланированного срока, он уже хотел перевести взгляд на что-то более приятное, но разум зацепился за некую странность. Не сразу Шарп сообразил, что флаер летит зигзагами. А когда небо позади него осветил жучиный кислотный шар, понял, что времени не осталось даже на то, чтобы одеться.

Ричард выскочил из номера как был, нагишом. Влетел в лифт и нажал кнопку последнего этажа – именно там располагался пост контроля воздуха, обязательный на каждом здании выше пятидесяти метров. Часовой, стоявший у дверей запертого поста, отказался впускать его без разрешения начальства, впрочем, он, наверное, был прав – кто же пустит к оружию голого рядового, неизвестно, чем обкурившегося, – но разъяснять ему ситуацию времени у Шарпа не было, поэтому он просто вырубил салагу-первогодка и, сняв с его пояса ключи, ворвался в помещение. Пост контроля воздуха на самом деле ничего не контролировал – он был первым рубежом, встречавшим наступавших жуков огнём дальнобойного лазера. Первым же и погибал, потому, что от кислотных шаров был защищён только бронированным прозрачным пластиком, а тот, хоть и держался дольше любого металла, всё равно проплавлялся рано или поздно, в отличие от каменных метровых стен бункеров.

Шарп надел шлем визора и активировал пушку, наводя ствол на уже вполне различимый даже без оптики флаер. Надо же, флажок главнокомандующего на фюзеляже. А охраны нет, похоже, вся полегла, прикрывая начальство от неведомо откуда взявшейся опасности. Пилот юркого катерка мотал свою посудину из стороны в сторону, сбивая прицел неумолимо несущемуся за ним скорпиону. К счастью, делал он это практически всё время в одной горизонтальной плоскости и не мешал Шарпу выстрелить выше – как раз по изготовившемуся выпустить шар жалу. Белый луч, практически неразличимый в ярком свете утра, прошил прозрачный воздух чуть выше, и Ричард выстрелил снова почти в ту же секунду, сместив прицел на десятую градуса ниже. Жало скорпиона взорвалось кислотно-голубыми брызгами, зверюга завертелась на месте, но два других скорпиона уже обошли его и устремились в погоню за флаером. Пилот прижался к самой земле, и Шарп спокойно расстрелял всех трёх тварей, не дав им даже изготовиться, но с крыши не уходил. Скорпионы никогда не нападают без поддержки жучиной пехоты, а, значит, ждать подхода членистоногой орды недолго. Солдаты внизу, даже при том, что они уже бежали к гостинице, были без оружия и брони, здоровенные длинноногие жуки могли отрезать им путь и растерзать в течение пары секунд. Да и мирное здание – не укреплённый бункер, защитой пробудет недолго.

Ричард срезал первую волну наступающих, практически смешав их с песком, сам себе ухудшив обзор поднятой пылью, но потом приноровился к неповоротливой пушке, рефлекторно доворачивая ствол на нужный угол и расстреливая вырвавшиеся вперёд группки жуков. Вскоре к нему присоединились залёгшие за дюнами гранатомётчики в бронежилетах и касках, но без штанов – видимо, те, кто побежал с пляжа не в номер, а на оружейный склад. Сверху их голые ягодицы смотрелись, наверное, забавно, вот только Шарпу было не до смеха – он экономно выжигал вырвавшихся вперёд тварей, про себя молясь всем богам и демонам, чтобы заряда батареи хватило подольше.

Последних жуков добивали чуть ли не у дверей гостиницы, но Шарп этого уже не видел. Его, скрутив руки за спиной, волокли к лифту, награждая пинками и матюками. Двери лифта распахнулись, оттуда стремительно вышел высокий носатый генерал, а рядом материализовался полковник с хитрым прищуром серо-голубых глаз.

– Что здесь происходит? – с ощутимым английским акцентом спросил генерал.
– Нарушителя поймали, господин генерал! – моментально вытянувшийся в струнку лейтенант попытался прикрыть своей широкой спиной непотребный вид Шарпа.
– И что же он нарушил? – так же лениво спросил генерал, скользнув взглядом по висящему в руках конвоиров Ричарду.
– Пробрался на пост контроля воздуха, вырубив охранника, сэр. Своевольно, не имея разрешения, воспользовался боевым оружием, чем подверг опасности находящийся в зоне поражения личный состав. Сэр!
– А, так это он устроил жукам баню? Да, действительно, серьёзный проступок, – тон генерала не изменился ни на йоту, он продолжал холодно цедить слова так, что у слушателей рефлекторно заныли зубы. – Как же его наказать за это грубейшее нарушение? Ваше имя, солдат?
– Шарп, сэр, – Ричард выпрямился, насколько это позволяла железная хватка конвоиров, и сдержал позыв сплюнуть кровь из разбитого рта. – Сержант второго батальона девяносто пятого десантного полка.
– Что ж, лейтенант Шарп, – генерал выделил голосом новое звание так, что конвоиры немедленно разжали руки. – Приведите себя в порядок и извольте явиться сегодня вечером в офицерское собрание к ужину.

Так, благодаря главнокомандующему Артуру Уэлсли, мечта Ричарда об офицерском звании сбылась через шесть лет после того, как он впервые спрыгнул на планету в составе десантного отряда. Невысокий плотный человек с умным и хитрым взглядом оказался полковником Хоганом, начальником разведки, и он уже Шарпа из поля зрения не выпускал. Ричард сам подобрал себе команду из тех, кому мог доверить свою спину, и у них прекрасно получалось проникать в самый тыл жуков, высаживаться чуть ли не посреди улья и без потерь уходить. До последнего раза.

Их десантировали по сигналу СОС, идущему с планеты, не имеющей названия, только стандартный астро-код, но почему-то очень нужной и людям, и жукам, хотя кроме песка и глины, на первый взгляд, на ней ничего не было. Они прорвались в разрушенный форт, нашли там единственного выжившего, полковника Симмерсона. Шарп с ребятами привели в сознание спасённого, послали вызов катерам и даже восстановили охранный периметр форта. О том, что полковник оказался предателем, точнее носителем нового вида жука, живущего в мозгу и управляющего его телом, Ричард узнал слишком поздно – все его ребята полегли один за другим, а Симмерсон уже садился в катер, намереваясь попасть в штаб командования земных войск. Шарп, зажимая раненую ногу, выполз наружу и пристрелил полковника в раскрытых дверях катера. К сожалению, кассетная пуля попала предателю в голову, и жука разорвало вместе с верхней частью черепа носителя.

Ричарда схватили, отвезли на планету, где располагался штаб фронта – атмосфера на ней была настолько ядовита, что жуки её не выдерживали, чем и воспользовались люди, выстроив обширную систему подземных бункеров, а наружу выходя исключительно в скафандрах. Здесь его наскоро подлечили, провели трибунал и приговорили к расстрелу. И вот сегодня в полдень приговор должны были привести в исполнение. Шарп проследил за зелёным пятном, которое, повинуясь движению светила, уже сползло на пол, и подумал, что ни о чём не жалеет. Ни о том, что жизнь не оставила ему выбора, с малых лет привязав к армии. Ни о годах, проведённых в казармах и на плацах, в тесных каютах кораблей, где десант перевозили лишь чуть комфортнее, чем пищевые рационы, плотно напиханные в коробки. Ни о том, что ему не предназначено было встретить кого-то, с кем можно было создать семью, завести детей. Пушечное мясо, живой щит Земли, созданный из отбросов её населения, им было предназначено случайно появиться на свет и неминуемо сойти в могилу, так о чём жалеть? Он горевал только о ребятах, убитых негодяем с тварью в голове. Ричард не верил ни в бога, ни в чёрта, но почему-то хотел надеяться, что там, куда его отправят пули расстрельной команды, он с ними встретится.

Шарп слишком глубоко ушёл в воспоминания и не услышал шагов, поэтому невольно вздрогнул, когда дверь камеры распахнулась. Но тут же поднялся и встал по стойке смирно, приветствуя вошедших. В глазах его на мгновение мелькнуло удивление – за спинами конвоиров стоял полковник Хоган. Он отпустил охрану и остался с Ричардом наедине.

– Послушай, мальчик мой, – как ни в чём не бывало начал хитрый ирландец, – ты не хотел бы стать капитаном?
– Кто же не хочет, – осторожно ответил Ричард, недоверчиво глядя на полковника.

На первом же допросе он рассказал и про нового жука, и про предательство Симмерсона, но его не слушали, а потом и осудили как убийцу. Из чего Шарп заключил, что его показания не дошли до Хогана, но теперь он собственной персоной стоит в камере смертников и предлагает повышение.

– Очень хорошо, сынок, очень хорошо. Правда, есть одна маленькая деталь. Для этого тебе придётся умереть.

***
Расстрел Шарп запомнил плохо. Его обрядили в грубую рубаху и штаны, поставили у стены, вдавив лицом в шершавые выщербленные кирпичи. Потом грянул залп, и пиропатроны взорвали пакеты с кровью на спине. Отдача ощутимо приложила его о стену, и он, как было уговорено с полковником Хоганом, свалился на бетонный пол. А потом капитан расстрельной команды сделал контрольный выстрел в голову, и взорвавшийся на затылке пиропатрон отправил Ричарда в забытье.

Пришёл в себя он в белом стерильном помещении на нормальной кровати, чистый и отдохнувший, только есть после всех волнений хотелось неимоверно.

– Ну что, лейтенант Шарп, принимай команду, – благодушный полковник Хоган, сидящий напротив Ричарда в маленькой пустой столовой не больше, чем на десяток человек, стащил с его тарелки кусок ароматной синтеговядины и жмурясь, как толстый котяра, отправил его в рот. – Шесть человек, все такие же отморозки, как и ты, все официально мертвы. Пройдёте обучение, получите вооружение – и в бой. Выжившие получат повышение, погибшие – славу.
– И вы даже не смените мне имя? – удивлённо поднял бровь Ричард. – А как же клеймо предателя?
– Да мало ли на свете Ричардов Шарпов? – беспечно махнул рукой Хоган и стянул с тарелки ещё один кусок мяса. – Один, помнится, спас главнокомандующего, второй предал родину, убив полковника, третий… Чем прославится третий, зависит только от тебя. Все личные дела закрыты, кроме последнего.

Бункер, служивший местом дислокации сверхсекретного отряда особого назначения, которым должен был командовать Шарп, располагался довольно далеко от штаба, чтобы достичь его, пришлось несколько раз менять вагоны подземной дороги, и один раз даже, облачившись в скафандры, выйти на поверхность. Хоган махнул рукой в сторону одного из коридоров, указывая направление, где находится подразделение Шарпа, посоветовал Ричарду подружиться с неким Харпером, а сам с сопровождающими молчаливыми офицерами разведки свернул в другой.

Определить, где находится казарма его нового отряда, оказалось нетрудно. Возле одной из дверей, прислонившись к стене и вытянув ноги поперёк коридора, дрых рядовой. Его руки покоились на автоматической винтовке с мигающей красной лампочкой боевого режима, а нос выводил затейливые рулады. Шарп попинал спящего по ботинку, но тот только причмокнул во сне и продолжил храпеть. Тогда Ричард хорошенько вмазал носком ботинка по его бедру. Тот свалился, но уже лёжа умудрился извернуться и взять на прицел стоящего над ним офицера. Мало того, Шарп вдруг ощутил, что в шею ему упёрся холодный металл дула, и тихий голос произнёс над ухом:

– А кто это тут смеет нарушать отдых отряда особого назначения?
– Лейтенант Ричард Шарп, командир отряда особого назначения девяносто пятого десантного полка, – сквозь зубы прошипел Шарп и развернулся, как только почувствовал, что дуло убралось от его шеи.

Перед ним стоял, возвышаясь почти на голову, тощий парень, на вид не больше двадцати лет.

– Кто таков? – ярость ещё кипела, хотя про себя Шарп отметил, что солдат подобрался совершенно бесшумно в пустом коридоре, просматриваемом в обоих направлениях.
– Исайя Танк, сэр. Рядовой отряда особого назначения. Сэр.

Шарп обернулся ко второму, который тоже стоял по стойке смирно и цветом лица сравнялся с сероватой стеной.

– Рядовой Джек Купер, отряд особого назначения, сэр, – отрапортовал нерадивый часовой.
– За сон на посту полагается расстрел, Купер, – процедил Шарп. – Увижу ещё раз – сам пристрелю.

Он открыл дверь и вошёл в просторное помещение. По стенам стояли стандартные армейские койки, возле каждой – тумбочка, перед выключенным экраном на торцовой стене стол со стульями, на нём несколько бутылок пива, единственного разрешённого на базе алкогольного напитка. Три койки оказались заняты спящими солдатами.

– Подъём! – скомандовал Шарп, но ответом ему было дружное сопение.

Ни один из спящих даже не шелохнулся. Ричард подошёл к рыжему кудрявому парню, примерно ровеснику его самого, и пнул ножку кровати. Результат прежний, то есть нулевой. Тогда он прошёл к столу, взял одну из недопитых бутылок и полил из неё на лицо здоровяку, единственному из всех с более-менее уставной короткой стрижкой.

Мощная ручища моментально сдавила горло Шарпа, а громила открыл мутные со сна серо-зелёные глаза. Пытаясь оторвать перекрывшую воздух руку, Ричард скосил взгляд и увидел, что ещё секунду назад мирно храпевшие солдаты стоят рядом в трусах и майках и держат его на прицеле.

– Тебя охраняет божья воля, придурок? – поинтересовался здоровяк с точно таким же акцентом, как у полковника Хогана и притянул Шарпа за шею почти вплотную к своему лицу.
– Открой глаза пошире, ирландская собака, – прохрипел Ричард, – прежде, чем нападать на офицера.

Но так как слова совершенно не подействовали и хватка на горле не ослабла, а нос здоровяка был в такой соблазнительной близости, то Шарпу ничего не оставалось, как изо всех сил приложиться лбом по этому самому носу. Солдат схватился за лицо, из-под пальцев по губам потекла кровь. Ричард отскочил от кровати, оценил обстановку: Купер и Танк стояли у двери, ещё двое – рыжий и полуседой тощий мужик с длинной стрижкой по-прежнему держали его на прицеле, но в их взглядах сквозила неуверенность. Здоровяк отнял руки от сломанного носа и одним движением разбил бутылку об угол стола. Он пошёл на Ричарда неожиданно ловко для своего веса, угрожая «розочкой».

– Кто-нибудь видел нового офицера? – раздался от двери мальчишеский голос. – Майор Морено приказала мне его найти.

Солдаты опустили оружие, а здоровяк замер на месте, продолжая, правда, вытягивать руку с «розочкой». Шарп понял, что в голове у противника начало проясняться, и потребовал:

– Имя! Звание!

Полуголый ирландец вытянулся и отрапортовал:

– Патрик Майкл Харпер, рядовой особого отряда, – пауза начала затягиваться, когда он, наконец, добавил, – сэр.
– Чем докажете свою «особость», рядовой? – в горле Шарпа клокотала ярость, и его понесло на рожон.

Харпер потянул со стула свой китель, чтобы показать нашивку, тот громко булькнул и закачался, заметно перекосившись на один бок. Шарп сунул руку в недра и выудил початую бутылку виски. Судя по этикетке, виски был настоящий, с Земли. Настоящий, пропади всё пропадом, скотч на закрытой сверхсекретной базе, за сотни световых лет от Шотландии. Его надо было уничтожить, но сделать это, не попробовав земной виски, в первый (а может, и в последний) раз попавший в руки? Шарп открутил пробку и сделал несколько глотков – больше было чревато, слухи не обманули насчёт крепости и мягкости напитка. После чего, покачав бутылку в руке, запустил ею в стену и развернулся к выходу.

Здоровяк напал сзади на первом же шаге, и они покатились по полу, по осколкам и лужам разлитого спиртного. Шарпу пришлось припомнить все свои навыки, полученные в приюте и военном училище, и даже так он едва успевал уворачиваться от бронебойных ударов кулака озверевшего ирландца. Спину Ричарда защищала прочная ткань кителя, Харпер же был полуголым, но он совершенно не обращал внимания на впивавшиеся осколки, и, похоже, всерьёз намеревался убить офицера. Шарп понял, что пора отбросить в сторону сантименты и начать калечить противника, чтобы остаться в живых самому. Ещё один удар по распухшему носу, сразу же локтем по горлу, а коленом в пах, и Харпер расцепил руки, растерявшись от невозможности вдохнуть. Шарп встал, окидывая исподлобья наблюдающих за схваткой рядовых, ожидая их реакции на безобразную драку. Чего он точно не ждал, это того, что поверженный и задыхающийся где-то за спиной противник схватит его за яйца и сдавит их своей ручищей. В глазах у Ричарда помутилось и он, не глядя, лягнул лежащего позади ирландца. Тот отцепился, глухо крякнул, похоже, удар достиг цели. Шарп отскочил, разворачиваясь и наблюдая, как медленно поднимается на ноги Харпер, весь блестящий от смешанного с виски пота и крови.

– Что здесь происходит? – раздался от двери низкий женский голос, так мягко раскативший звук «р», как будто он был леденцом, и его перекинули языком от одной щеки к другой.

Шарп обернулся и замер, даже позабыв отдать честь. В дверях рядом с вытянувшимся во фрунт мальчишкой лет восемнадцати стояла майор. Она была ровесницей Шарпа или даже чуть старше, ценитель пышных женских прелестей вряд ли бы обратил на неё внимание, лицо было миловидным, но не поражало красотой. При этом оно дышало такой силой и уверенностью, что Шарп, ранее встречавшийся только с грубоватыми женщинами-рядовыми или изнеженными штабистками, понял, что эта майор может повести за собой полки, да что там, целые флоты, и он с радостью пойдёт ради неё в огонь, безвоздушное пространство и самый центр жучиного улья. Непокорные каштановые кудри выбились из уставного тугого пучка и переливались искорками живого золота в мертвенном свете ламп, умные карие глаза рассматривали его с уверенностью и насмешкой, одна бровь приподнялась чуть выше другой, а тонкие губы под носом-уточкой едва заметно изогнулись в улыбке.

– Лейтенант Ричард Шарп, командир отряда особого назначения, мэм, – наконец опомнился он.
– Майор Тереза Морено, – коротко представилась женщина, и улыбка пропала из её глаз. – Я вижу, на вас напал рядовой, лейтенант? За это полагается расстрел.
– Это моя вина, майор, – тут же вступился за солдата Шарп. – Я разбудил Харпера, и он спросонья принял меня за противника.

Брови майора удивлённо изогнулись, но уточнять, как можно принять человека за жука, она не стала, только скомандовала:

– Приводите в порядок себя и свой отряд, Шарп. Через час жду вас в помещении С322. Это в инженерном отсеке, рядовой Перкинс укажет путь.

Она кивнула на стоящего рядом мальчишку и, чётко развернувшись, вышла за дверь. Ричард был на сто процентов уверен, что взгляды всех присутствующих в комнате мужчин (включая Перкинса) проводили её туго обтянутый форменными брюками зад, и почувствовал вскипающую в душе горячую волну ревности.

Через десять минут его отряд уже был выстроен перед аккуратно заправленными кроватями, на полу не осталось ни луж, ни осколков, вот только воротники форменок намокали от капающей после душа воды с длинных не по уставу волос этих странных солдат. Шарп оглядел строй и спросил у крайнего:

– Откуда вы родом, Купер? Где служили до отряда особого назначения?
– Из Шордича, сэр, Лондон, Земля. Торговал собственностью. Сэр.
– Чужой собственностью, очевидно, – понимающе кивнул Шарп. Армия списывала все прежние грехи, так что многие выбирали гипотетическую смерть завтра от лап жуков верной виселице сегодня по законам военного времени.
– Как водится, сэр, – не стал отпираться Купер.
– Где служили? – повторил вопрос Шарп.
– В семьдесят восьмом десантном полку. Расстрелян за драку с офицером. Сэр, – вызывающе вздёрнул подбородок Купер.

Шарп прищурился:
– Он вас не вовремя разбудил?
– Никак нет, сэр. Напился и открыл огонь по своим. Пришлось его вырубить. Слышал, его забрали в психушку. Сэр.
– Вы? – перешёл к следующему рядовому Шарп.
– Дэниэл Хагман, графство Чешир, Земля. Сто двенадцатый стрелковый полк, расстрелян за дезертирство. Сэр.
– Дезертирство? – удивился Ричард. Вряд ли это правда – Хоган не стал бы отбирать в особый отряд труса.
– Вывел свой взвод из окружения по пещерам улья на Расмусе-шесть. Мы оказались единственными выжившими. Надеюсь, остальных "расстреляли" так же, как меня. Сэр, – в конце речи худой мужчина лет сорока пяти скосил на Шарпа цепкие голубые глаза, проверяя его реакцию. Реакция, видимо, понравилась, потому, что взгляд явно потеплел.
– Харрис, – отозвался на кивок Шарпа рыжий. – Штаб пятьдесят восьмого полка, разжалован за неповиновение. Рядовой пятьдесят восьмого полка, расстрелян за невыполнение приказа.
– Злостный нарушитель? – поднял бровь Ричард.
– Никак нет, сэр, – вытянулся ещё больше рыжий. – Просто я умею читать, в том числе и карты. Сэр.
– Исайя Танк, сэр, – выкрикнул следующий, и Шарпу пришлось задрать голову, чтобы упереться взглядом в острый подбородок.
– Вас я уже знаю. Где служили?
– Тридцать третий десантный, капеллан.
– Капеллан? – удивился Ричард.
– Так точно, сэр. Расстрелян за саботаж и отказ подчиниться офицеру. Сэр.
– Между нами, что может саботировать полковой капеллан?
– Новую религию, сэр.
– Погодите, это тот тридцать третий, который весь геройски погиб на Эндоре-пять?
– Совершенно верно, сэр. После того, как по приказу полковника они сложили оружие и встали на колени перед наступающей ордой. Сэр.

Шарп уже боялся спрашивать последнего, Перкинса. За что могли расстрелять… ладно, приговорить к расстрелу восемнадцатилетнего мальчишку?

– Джим Перкинс, рядовой сто двадцать пятого стрелкового. Расстрелян за дезертирство. Сэр.
– Тоже не вовремя выжили?
– Так точно, сэр.
– А откуда вы родом, Перкинс? – Шарп никак не мог определить акцент.
– Не могу знать, сэр, – мальчишка смотрел круглыми честными глазами. – Меня нашли в кубрике погибшего взвода десанта. Родил меня кто-то из женщин, сумевших скрыть беременность, или я был подобран на одной из планет, осталось неизвестным. Сэр.
– Ну а вы, Харпер, – обратился к ирландцу Ричард. – Вас тоже расстреляли за драку с офицером?

Но здоровяк так и не соизволил раскрыть рот.

В секции С322, оказавшейся чем-то средним между медицинским боксом и рубкой корабля им приказали раздеться донага и одновременно со всех сняли три-дэ-модели. Может, было и что ещё – стоять босиком на холодном полу под разноцветными лучами пришлось довольно долго, и Ричард всё это время не сводил глаз с майора Морено, внимательно наблюдавшей за сканированием. Ему даже показалось, что несколько раз он встретился с ней взглядом, но, возможно, это были только мечты.

Потом начались долгие дни проверки рефлексов, психических и физических тренировок и демон знает чего ещё. Если бы не гора ТТХ совершенно нового вооружения, которую нужно было выучить, его слишком своевольные люди, возможно, устроили бы ещё один бунт, но им на это просто не хватало ни времени, ни сил. Зато кормили в ведомстве Хогана хорошо, и майор Морено появлялась в поле зрения каждый день, что не могло не радовать Шарпа.

Наконец, настал день, когда отряду особого назначения показали, даже, скорее, представили то, ради чего они изнуряли свои тела и мозги. Восемь десятиметровых роботов, широким полукругом выстроившихся на коричневом песке. Зелёные лучи местного светила как будто соскальзывали с покрытия глубокого чёрного цвета, красная позёмка вилась вокруг широко расставленных ног с тяжёлыми квадратными «башмаками». Шарп жадно обшаривал взглядом руки, плечи, голову и грудь гиганта, узнавая всё то вооружение, которое они изучали пока только на бумаге или в виде голокартинок.

– А гранатомёт бы я перенёс повыше, – прозвучал в наушниках тихий голос Хагмана. – Лучше бы его вмонтировать в плечи, так можно будет уменьшить ствол без потери дальности стрельбы.
– Почему их восемь, мэм? – обратился по внутренней связи Шарп к Морено.
– В первый раз я загружусь вместе с вами, чтобы помочь с адаптацией, – ответила она, и Шарпу показалось, что он заметил улыбку за стеклом скафандра.

Загрузка заняла довольно много времени, в основном из-за необходимости освободиться от скафандров внутри робота, а там было не особо много места. Как объяснила майор, оставив командирский тон где-то позади, под землёй, секция Хогана не имела помещений, где можно было бы тренировать неопытных операторов десятиметровых махин и не бояться разнести весь бункер.

И снова тренировки, сначала под руководством майора Морено, а потом уже только всемером, к разочарованию Шарпа, которое он попытался реализовать, гоняя свой отряд и себя вместе с ними не до седьмого, а до семьдесят седьмого пота. И, кстати, гранатомёты действительно перемонтировали, как советовал опытный Дэн.

***
Ксенос-девять держался из последних сил. Бывшая аграрная планета была изуродована не столько жуками – те только сожрали колонию, едва успевшую подать СОС, сколько земным флотом, отчаявшимся уничтожить жуков в местах их скопления и покрывшим всю поверхность ковровыми бомбардировками. Зелёный и голубой мир, похожий на Землю в те времена, когда по ней бродили динозавры, превратился в бурый, затянутый сплошными тучами радиоактивной пыли кусок замерзающей грязи. Но жукам и радиация была не страшна, они появлялись из-под земли и один за другим уничтожали блок-посты земного флота. Засевшие в последнем из них десантники готовились как можно дороже продать свои жизни, уже вторые сутки отражая атаки орды.

Кислотные шары сплавили орудийные стволы зениток, взрыв-личинки уничтожили несколько расчётов в укреплённых бункерах, проникая в узкие бойницы, но периметр ещё держался, и дуговые орудия полосовали лезущих друг по другу жуков. Остальные боеприпасы закончились, а майор заканчивал минирование блок-поста, чтобы в последний момент, когда жуки всё-таки прорвутся внутрь, замкнуть контакты. Связист Рамона Перес больше не передавала сигнал СОС, прекрасно понимая, что если помощь не пришла сутки назад, то теперь ждать её бесполезно, и вместе с другими солдатами стояла у дуговой пушки.

Вдруг она заметила, как чёрное мутное небо прорвало несколько звёзд, что было совершенно невозможно, ведь многокилометровые облака не пропускали даже солнечного света, и на планете стоял вечный мрак, откуда могли взяться звёзды? Это или обман усталых глаз, или над планетой произошла катастрофа, и теперь обломки тех, кто спешил к ним на помощь, сгорают в атмосфере. Огоньки немного разошлись в стороны, помигали и пропали, видимо, врезавшись в землю. Рамона дождалась, когда линия зарядки заполнилась на сто процентов и, нажав на гашетку, чуть двинула стволом орудия, срезая самых верхних жуков, уже высунувших свои головогруди над бруствером. Падая, они должны были увлечь за собой и тех, что толпились внизу, если только количество трупов под стенами не позволяло тварям подняться как по пологому откосу. Выйти проверить это возможности не было. Впрочем, как и сил.

Вдруг горизонт осветился сразу в трёх местах. Рамона каким-то кусочком сознания отметила, что это не могли быть взрывы от удара метеоритов, падение которых она видела – слишком много времени прошло, и сосредоточилась на лезущих сплошной стеной жуках и уменьшающейся полоске заряда. А потом вдалеке заполыхало, загрохотало, и даже, кажется, напор жуков на стены ослаб. С высоты пятнадцатиметровой башни она видела, как тёмное шевелящееся море орды замерло, потом по ней прошла волна – жуки разворачивались, устремляясь к новому противнику, который, похоже, нападал на них со всех сторон – Дэннис крикнул ей с противоположного угла башни, что, кажется, пришла подмога.

А потом она их увидела – огромные, сверкающие в свете взрывов шагающие махины, как из детских фильмов про человекоподобных роботов. Только их же не бывает – двуногие машины неэффективны, это все знают. Они подходили всё ближе, прокладывая себе путь в сплошном потоке бронированных панцирей, как древние земные ледоколы в Северном Ледовитом океане. И как льдины вздымались перед ними лезущие по трупам убитых сородичей жуки. Вдруг свет погас. Горестный стон пронёсся по блок-посту, все обитатели башни затаили дыхание, надеясь, что неведомые роботы-великаны не погибли, что уцелел хотя бы один…

Они выжили. Тёмные небеса озарились призрачным голубым светом, по которому мелькали тёмные тени летящих во все стороны пылающих жуков. Огненная полоса соединялась и уходила куда-то за башню, опоясывая её широким кольцом.

– …пять, шесть, семь, – услышала Рамона сиплый голос майора. – Их всего семь, представляешь, Перес, а они перемалывают эту орду как кусок мяса в мясорубке.

Рамона оглянулась на чумазое усталое лицо Лоуфорда и улыбнулась. Неужели кошмар закончился? Неужели они не умрут сегодня? «Может быть завтра, но не сегодня», – молча кивнул ей майор и пошёл к другому солдату.

Роботы стягивали кольцо, не давая жукам разбегаться. Те поняли, что большие скопления ведут к большим жертвам, пытались рассредоточиться и прорваться, навалившись все на одного, но тот снова окутался голубым пламенем, и новые десятки дёргающих лапами трупов легли поверх устилающих поле боя останков. Внезапно земля раскололась, и на поверхность вырвались четыре червя, поливая напалмом центрального робота. Он устоял, даже не покачнувшись, а огненные потоки стекли по нему, не нанеся видимых повреждений, но по телам червей уже вылезали четыре скорпиона, вздымая готовые к выстрелу жала, направив их всё на того же робота, стоящего в луже горящего песка. В это же время пехотинцы, разделившись на два рукава и залезая друг на друга, обтекали его с флангов, загородив от товарищей. Робот, который был слева от центрального, применил то самое оружие, что давало синий свет, и стена жуков с его стороны разлетелась вместе с одним из скорпионов, но на жале трёх оставшихся уже наливались утолщения, готовые выплюнуть кислотные шары. Правый робот чуть развернулся в поясе, не сдвигая с места мощных ног и, вытянув руки, полоснул по скорпионьим хвостам из дуговых пушек. Стена жуков тут же обрушилась на него, но было уже поздно – шары лопнули прямо внутри жал, и на скорпионов полилась голубая светящаяся жидкость, они завертелись – их кислота была опасна для них самих, а близкий взрыв прикончил и их, и копошащуюся на роботе кучу.

А потом роботы, добивая оставшихся жуков, стянули кольцо совсем близко к периметру и попали в мёртвую зону. Теперь только по грохоту и вспышкам можно было догадаться, что бой ещё идёт под стенами блок-поста. Наконец стихли и они, и звук, с которым все уже успели сродниться за последние двое суток – шелест трущейся друг о друга жучиной брони.

– Майор Лоуфорд, говорит лейтенант Шарп, – раздался голос, усиленный динамиком одного из роботов. – Противник уничтожен. Разрешите проследовать в расположение вашей части.

Ответа не было – какой смысл что-то кричать, если проще раскрыть тяжёлые бронированные ворота и смотреть, как десятиметровые махины, сложив перископические ноги, вкатываются во двор блок-поста, снова поднимаются на всю высоту и, тяжело шагая, выстраиваются вдоль внутреннего периметра. Потом семеро мужчин в непривычных облегающих комбинезонах, напоминающих костюмы аквалангистов, но с вделанными в ткань разъёмами, видимо, для подключения каких-то управляющих механизмов своих громадин, вошли в башню и попали в окружение её однополчан, измученных, чумазых, но безумно счастливых. Один из вошедших, красавчик с яркими зелёными глазами и светло-русыми волосами, сразу подошёл к Лоуфорду, коротко отдал честь, начиная доклад, но майор просто обнял его и развернулся, отдавая приказ Рамоне позаботиться о воде и противорадиационных таблетках для спасителей.

Она проследила, чтобы выпили все – длинный, как оглобля парень, мальчишка с мокрыми от пота вихрами, трое мужчин, тихо разговаривавшие с инженером Россом в углу. Напоследок подошла к красавчику-лейтенанту и здоровяку, невольно подслушав конец их разговора.

– …спас мою задницу, а, Харпер? – ехидно прищурившись спрашивал лейтенант.

Харпер помолчал и ответил низким голосом, от которого у Рамоны что-то внутри сладко сжалось:
– Не думаете же вы, что я так просто прощу вам бутылку настоящего скотча, мистер Шарп, сэр? Пока не отдадите, помереть даже не надейтесь.

После чего развернулся к ней и, беря из её рук стакан воды и капсулу, подмигнул хитрым серым глазом. Конечно, Рамона знала, что в этом внезапном влечении к здоровяку виноват в большей степени адреналин и эйфория от свалившегося с неба в прямом смысле слова спасения. Что в условиях, когда приходится экономить едва ли не каждый глоток воды, её немытое несколько дней тело наверняка пахнет не слишком приятно. Но, видя ответный интерес в хитрых глазах Харпера, понимала, что эту ночь она проведёт с ним, даже если все жуки галактики навалятся на их блок-пост. И от этого её душа пела, а на смуглых щеках горел румянец.

Через час, после импровизированного праздничного ужина, впервые за двое суток собравшего за столом всех выживших защитников и семь водителей роботов, Рамона включила передатчик и сразу поймала сигнал корабля, висящего над планетой. В наушниках раздался голос с таким же мягким акцентом, как у Харпера. Она включила громкую связь, и человек на корабле, представившийся полковником Хоганом, выслушав доклад Шарпа, сказал:

– Ну, я же говорил – всё у нас получится! С такими-то головорезами! Так что готовься принимать пополнение, капитан Шарп.

И уже тише добавил, прежде чем отключиться:
– Мои мальчики…

"Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом"