На прошлое Рождество...

Автор: Sasha Tokugawa
Бета:нет
Рейтинг:PG-13
Пейринг:Дин Томас/Луна Лавгуд, Дин Томас/Шеймус Финниган
Жанр:Filk/Song, Romance
Отказ:Отказываюсь от всего, от чего можно отказаться, кроме своего имени
Цикл:Рождественские сонгфики by Sasha Tokugawa [2]
Аннотация:Говорят, что мы сами пишем свою судьбу. Но у её величества Судьбы своё мнение на этот счёт. Она заранее прописывает одной ей известные сценарии, развлекая себя нашими переживаниями и радуя себя нашим же счастьем. Короткая рождественская история о том, как Судьба сделала одного человека чуточку счастливее.
Комментарии:Я решила до Нового Года написать небольшой цикл рождественских сонгфиков, которые ничем друг с другом не связаны кроме общей темы - темы Рождества. Пока что в нём всего два фика, но третий уже на подходе, а за ним будут ещё два. Или три. Как получится.
В данном фике есть небольшой ООС и небольшой же AU, которые я не стала указывать в жанрах и предупреждениях - не считаю нужным. Это во-первых.
Во-вторых, для особо придирчивых поясняю: я - ярый приверженец _канонных_ имён персонажей, названий факультетов, etc. Посему росмэновский Симус у меня вполне канонный Шеймус. Так правильно (И, кстати, Луна - вполне канонная, в отличии от росмэновской же Полумны).
В-третьих, я не стала указывать категорию "слэш", потому что на слэш у меня только небольшой намёк.
И в-четвёртых, я ещё раз повторю: то, что в предыдущем фике Луна вроде как была с Малфоем, ничего не значит. Это совершенно разные фики, которые связаны между собой одной лишь тематикой. События в них не последовательны. Этот фик не является продолжением "Silent Night, Holy Night", это просто отдельный фик.
Спасибо за внимание и понимание :3
Каталог:Пост-Хогвартс, Второстепенные персонажи
Предупреждения:слэш
Статус:Закончен
Выложен:2014-12-23 18:31:38


Last Christmas I gave you my heart
But the very next day you gave it away
This year to save me from tears
I'll give it to someone special
  просмотреть/оставить комментарии
Когда в первый раз закурил, Дин не помнил, только был твёрдо уверен, что после Войны. Может через месяц, а может и через год, но крепкие маггловские сигареты прочно вошли в его жизнь.

— Справляться с бессонницей, знаете ли, легче, — оправдывался Дин перед друзьями, закуривая очередную сигарету.

Не то чтобы ему нравилось курить, но бросить уже казалось почти невозможным. Каждый год на Рождество Дин обещал себе, что избавится от этой привычки, и каждый раз обещание не держал. А в этом году он уже и не думал себе что-то обещать.

Началось всё, наверное, на прошлое Рождество. Хотя нет, ещё раньше – курсе на пятом Хогвартса. Проснувшись однажды утром, Дин задержал взгляд на ещё спящем друге – Шеймусе. С Шеймусом они сошлись ещё первокурсниками – про таких друзей говорят: «Не разлей вода». Учились на одном факультете, жили в одной спальне, сидели за одной партой, и даже умудрялись встречаться на каникулах. С Шеймусом Дину было весело, так, как никогда не было с друзьями-магглами. Кроме него он, конечно, общался и с другими сокурсниками, но с Финниганом теснее всех. И именно эта тесная, слишком уж близкая дружба озадачила пятнадцатилетнего Дина одним зимним утром.

По началу Дин не придавал особого значения новым непонятным чувствам – думал, что это обычное дело для столь близких друзей. Но когда Дин проснулся, шепча имя лучшего друга, в мокрых пижамных штанах, ему пришлось задуматься о природе своих чувств к Шеймусу.

— Тут и к Трелони не ходи… — обречённо подумал Дин.

Ему оставалось только смириться с тем, что на заре своей юности он влюбился в своего лучшего друга. Смириться и ждать, когда же это пройдёт. Но «это» не прошло ни через год, ни через два, ни даже через три года. Отметив своё восемнадцатилетие и оказав неоценимую помощь в победе над Тёмным Лордом, Дин Томас по-прежнему сердцем и душой принадлежал ничего не подозревающему Шеймусу Финнигану.

Сейчас же, в канун Рождества, девятнадцатилетний мистер Томас, известный в узких кругах художник, шёл по маггловскому Лондону в сторону «Дырявого Котла». В воздухе уже давно пахло Рождеством: магглы не поскупились на мишуру, гирлянды и ёлки, которыми был украшен город, и даже без волшебства выглядело это великолепно.

Из динамиков, висевших почти у каждого магазина, кафе или торгового центра, раздавались новогодние песни: и современные, и уже давно ставшие неотъемлемой частью Рождества и Нового Года. Дин с улыбкой шёл по улицам, даже не думая аппарировать – пусть он потратит больше времени на дорогу, зато насладится духом Рождества. Но задуманному сбыться не удалось: её величество Судьба словно прочуяла, что у мистера Томаса хорошее настроение, и решила разбавить его толикой ностальгической грусти. Дин как раз проходил мимо очередного магазина, завлекавшего посетителей рождественскими песенками, и услышал ту песню, которую меньше всего ему хотелось услышать в такой день. «Last Christmas I gave you my heart…»* — плавно разносилось по улице из висевшего у двери динамика. Улыбка на лице Дина тут же сменилась выражением глубокой грусти. Дин тяжело вздохнул и поспешил убраться прочь от этого клятого магазина, его динамика и своих собственных невесёлых воспоминаний. Её величество Судьба лишь неслышно захихикала ему вслед.

Почему же эта незамысловатая песня так расстроила мистера Томаса? Всё очень просто: на прошлое Рождество он подарил своё сердце единственному человеку, которого любил. Да, верно, он признался Шеймусу в своих чувствах. Да, он был безбожно пьян, так, как не полагается столь молодому парню, и сокрытые от самого близкого ему человека чувства сдавливали его изнутри. Но нет, он не стал кричать об этом во всеуслышание – он сказал ему об этом тет-а-тет. Но, к несчастью для Дина, Шеймус не понял и не принял его чувства, сначала посчитав их пьяной шуткой, а затем расценив их, как нездоровое влечение. Они и дальше продолжали общаться, но уже без былой доверительности в отношениях, которая постепенно сошла на нет после такого глупого и такого отчаянного признания Дина. Разбитый юноша несколько дней после этого провёл в алкогольном забытьи, безуспешно пытаясь заставить себя поверить в то, что это был лишь страшный сон, но слишком уж ярко всплывало ошарашенное лицо Шеймус, почти сразу же исказившееся неприязнью. Конечно же, песня не полностью подходила под ту неприятную ситуацию, но первая её строчка даже спустя целый год неприятно задевала Дина. Он и сам не заметил, как дошёл до «Дырявого Котла», и поспешил убрать с лица расстроенное выражение – в баре его ждали друзья, которым совсем не хотелось рассказывать, почему же в такой день он не счастлив. «Дырявый Котёл» встретил его нетипичными для этого заведения запахами цитрусов и корицы – совсем недавно, пару месяцев назад, старик Том, решив дожить свой век в Хогсмиде, поближе к природе, продал бар сокурснице Дина – Ханне, с которой завязывались крепкие отношения у его бывшего соседа по комнате в гриффиндорской башне – Невилла. Может быть на «Дырявый Котёл» повлияло то, что им теперь заведовала девушка, а может быть в этом виновато Рождество, но бар пестрел еловыми ветками, гирляндами из сушёных апельсинов и палочек корицы и полосатыми красно-белыми леденцами. Находиться тут теперь было куда приятнее, чем в том время, когда баром заведовал Том.

Шеймус первым заметил бывшего лучшего друга и нарочито громко сообщил остальным:

— Дин явился! — на его лице появилась неприятная фальшивая улыбка. — Рад тебя видеть, дружище!

Дин проигнорировал его слова, приветствуя всех своих друзей, но всё равно пожал Финнигану руку. Видеть Шеймуса было и приятно, и невыносимо одновременно – чувства всё ещё жили в молодом человеке, но и обида никуда не ушла. Кроме Шеймуса за тремя сдвинутыми в один столами сидели почти все выпускники девяносто восьмого года, если, конечно, можно назвать тот год выпускным. Гарри, Рон и Гермиона, как обычно, сидели втроём – даже после школы неразлучная троица таковой осталась. Лаванда сегодня была без подруги – Парвати вместе с сестрой сдавала экзамен в академии при больнице Святого Мунго.

— Даже в Сочельник не дают отдохнуть! — пожаловалась за подругу Браун.

Невилл поглядывал на увлечённую работой Ханну, Эрни и Джастин беззлобно подтрунивали за женихом своей однокурсницы под укоризненные взгляды Сьюзен, Терри о чём-то спорил с Майклом. Почти весь их выпуск в сборе, не считая слизеринцев, конечно. Их места удачно занимали Джинни и Луна, дополняя эту несколько разношёрстную компанию.

Дин с улыбкой подумал, что о таком можно только мечтать – прошло четыре года, а они до сих пор все вместе, встречаются по праздникам, перекидываются короткими записками и делятся своими радостями, как сейчас делилась новостью о помолвке Джинни.

— Что ж, Поттер, тебя можно поздравить? — поднимая бокал с огневиски, воскликнул Эрни.

— Поздравляем! — подхватили все присутствующие, поднимая бокалы и чокаясь, желая новоиспечёнными жениху и невесте счастья в будущей семейной жизни.

Джинни светилась от счастья, скромный Гарри, покраснев, улыбался и благодарил друзей. «Некоторые вещи никогда не изменятся, хоть трижды победи Волдеморта!» — усмехнулся про себя Дин, глядя на пунцовые щёки Поттера. От размышлений его отвлёк Шеймус, непонятно как оказавшийся у него за спиной.

— Надо поговорить, — коротко шепнул он, кивая на выход из бара.

«Драккл тебя раздери, Финниган!» — сокрушённо подумал Дин, плетясь к двери за другом. Одному Мерлину было известно, что сейчас выкинет Шеймус.

— Дин, я хотел извиниться, — выпалил Шеймус, едва за ними закрылась дверь.

Томас удивлённо глянул на него, прикуривая сигарету:

— Извиниться? За что?

— На прошлое Рождество я повёл себя как свинья, — Финниган уставился на свои ботинки – чувство стыда не давало ему посмотреть другу в глаза.

— Я надеюсь, ты никому не рассказал и додумался до этого сам? — Дин чуть побледнел, опасаясь, что его тайна стала достоянием общественности, и затянулся.

— Никому я не говорил! — Шеймус заметно оскорбился. — Я не считаю это тем, что можно выносить за рамки личного разговора.

— Спасибо. Для меня это важно.

— Я знаю, — Шеймус замялся. — Прости меня, друг. Я не должен был так реагировать, я должен был ответить спокойнее. Я не подумал тогда, что задену тебя так сильно, что ты не сможешь со мной общаться. Мне очень стыдно, правда. Но я всё равно не могу принять твои… твои чувства.

— Я это уже давно понял, — Дин старался не показать Шеймусу, что он расстроен. — Понял и уже почти смирился с этим.

— Мы сможем и дальше общаться, как до того разговора?

— Если тебе не противно… — начал Дин, но Шеймус тут же перебил его.

— Не противно. Ты – мой лучший друг. Ты был им до того, как признался, и останешься после. Если, конечно, тебе не будет трудно.

— Мне будет трудно в любом случае, но я справлюсь, как справлялся и раньше, — Томас улыбнулся и выбросил докуренную сигарету в урну. — Пойдём, что ли, выпьем за воссоединение, дружище?

— Так точно, дружище! — гоготнул Шеймус, открывая дверь «Дырявого Котла». — Эй, Ханна! Нам два двойных огневиски!

Наученный горьким опытом, Дин старался не перепивать в этот раз, и ему это удалось. В отличие от Шеймус. Тот, видимо, был настолько счастлив от примирения с лучшим другом, что заливал в себя огневиски, словно тыквенный сок. В итоге в самом разгаре веселья Дину и Рону пришлось буквально уносить пьяного Финнигана из зала в одну из комнат на втором этаже «Дырявого Котла». К счастью, пьяному Шеймусу хватило мозгов не оповещать всех о причине своей радости, так что Дину удалось избежать кучи неудобных вопросов. И теперь, спускаясь вниз бок о бок с Уизли, он не мог отделаться от навязчивого вопроса: а дальше-то что? Но у её величества Судьбы был ответ на этот вопрос, который она собиралась подсказать Дину чуть позже.

Ханна достала кем-то принесённый маггловский магнитофон и, даром что «Дырявый Котёл» находился на границе мира магглов и мира магов, сумела с помощью Гермионы настроить маггловскую радиостанцию, вещавшую рождественские песни одну за другой. Увеличенной магией громкости хватило для того, чтобы музыку было слышно во всём баре. Посетителям понравилась задумка новой хозяйки, и многие уже пустились в пляс, неумело подпевая незнакомые ранее песни.

В центре зала, окружённая толпой, танцевала свои чудаковатые танцы Луна Лавгуд. Дин, сам того не заметив, остановил на ней взгляд. От Луны словно исходило какое-то тёплое свечение, лишь усиливавшее праздничное настроение. Заметив на себе пристальный взгляд, она ладонью поманила Томаса и закружила его в своём непонятном танце, едва он пробрался к ней через толпу.

— Тебе понравилось, как я танцую? — спросила она, схватив Дина за руки.

— Я… Мм… — немного сбитый с толку Дин не нашёлся, что ответить этой странной солнечной девочке.

— Ты грустил, пока вы не отошли с Шеймусом. Между вами что-то случилось? — Лавгуд никогда не славилась тактичностью, всегда задавая вопросы, что называется, в лоб.

— И как ты только всё замечаешь? — мелодия сменилась на более плавную, и Дин позволил себе притянуть Луну к себе и приобнять её за талию. — Ты не против?

— Нет, — просто ответила она, положив свои руки ему на грудь. — Так что же тебя беспокоит?

— Луна, сейчас не самый лучший момент для такого разговора, правда, — Томас немного раздосадовано опустил глаза.

— Не хочешь рассказывать сейчас – расскажи потом. Тебе станет легче, — Луна резко привстала на носочки и зашептала Дину в самое ухо.

«Настырная же она! Но почему так хочется выложить ей всё вот прямо сейчас?» — удивлённо подумал Дин. Луна чуть отпрянула от него и загадочно, как умела только она, улыбнулась:

— В «Ракушке» ты многое мне рассказал, Дин. Но я знаю, что есть что-то, о чём ты умолчал. И это что-то не даёт тебе покоя.

— Луна… — только и мог вымолвить Дин.

— Эй, голубки! — вдруг крикнул кто-то: не то Эрни, не то Майкл. — С вас поцелуй, иначе всю ночь придётся стоять на одном месте!

— Что? — Дин вопросительно взглянул на свою партнёршу в этом странном танце.

— Посмотри наверх, — словно пропела Лавгуд.

Дин поднял глаза к потолку и увидел веточку омелы, насмешливо свисающую прямо над их головами. Реакция была смешанной: не то чтобы ему не хотелось или было противно целовать Лавгуд, просто… это было как-то странно. Вспомнив, что он до сих пор обнимает Луну за талию, Дин чуть встрепенулся: надо было что-то делать. По Луне нельзя было сказать, ждёт ли она поцелуя, или же ей всё равно, следовательно, вся ответственность за дальнейшее ложилась на его плечи. Луна неотрывно наблюдала за омелой, словно выискивала в ней наргла, а Дин пытался сохранить самообладание – эта глупая омела заставила его взволноваться.

В тот момент, когда Дин уже хотел было достать палочку, чтобы попытаться убрать заколдованное растение, заиграла песня, раньше заставляющая его опускаться на самое дно моря под названием Отчаяние. Но услышав такие необходимые сейчас слова, он подумал, что в его жизни скоро произойдут кардинальные изменения, которые сейчас нужны как никогда. И когда припев заиграл во второй раз, Дин поблагодарил её величество Судьбу и прижался своими губами к губам Луны, напевая про себя: «I'll give it to someone special…»*


* ABBA – Last Christmas

"Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом"