Жизнь или что-то типа того

Автор: Blackwood
Бета:нет
Рейтинг:PG
Пейринг:ГГ/ДМ
Жанр:Drama
Отказ:Ничего чужого не нужно
Аннотация:Неправда, что перед смертью вся жизнь проносится у тебя перед глазами. Не так. Мир замирает, а потом исчезает навсегда. Жизнь после смерти - это не хорошо и не плохо, это по-другому. Теперь Гермиона Грейнджер это знала.
Комментарии:
Каталог:нет
Предупреждения:нет
Статус:Закончен
Выложен:2007-01-12 00:00:00
  просмотреть/оставить комментарии
Зачем ты ждёшь, когда тебе известно

Кто будет с кем, кто будет для кого?

И осознай - любовь здесь неуместна

Как неуместно, впрочем, ничего.


Неправда, что перед смертью вся жизнь проносится у тебя перед глазами. Не так. Мир замирает, а потом исчезает навсегда. Жизнь после смерти - это не хорошо и не плохо, это по-другому. Теперь Гермиона Грейнджер это знала.

Это был уже третий день, третий день ее смерти, но мертвой она себя не чувствовала, разве что некоторые чувства немного притупились. Не хотелось мстить или плакать, громко кричать, срывая голос. Не хотелось самозабвенно смеяться или широко улыбаться. Она не жалела себя, было лишь немного грустно, ей не хотелось вернуться назад, от жизни осталась лишь легкая ностальгия. Сегодня третий день и сегодня ей дадут подопечного. При жизни она бы назвала себя сейчас ангелом - хранителем, но там, где она была теперь, слова были неуместны. Она была человеком, просто человеком, просто девушкой семнадцати лет, жизнь которой прервали смертельным заклятием. Ей был дан шанс помогать кому-то – этого ей было достаточно.


Пункта «Помогать врагам» не было в ее планах на жизнь, но с другой стороны и жизни то уже нет. Ей выдали многостраничный архив жизни Драко Малфоя. Полагалось, что она должна была прочитать все это, чтобы узнать о привычках, характере, склонностях подопечного, но все это она уже знала и, надо признаться, эти знания вовсе не радовали ее. В течение лет пятидесяти следить, уберегать, помогать тому, кто ненавидит тебя, и кого ты так же ненавидишь. Это будет не легкого, но легкого пути она никогда не искала, тем более, здесь она не в праве говорить «нет».


Наблюдать за Драко Малфоем оказалось вовсе не так уж скучно и противно. Будь ее подопечным Рон или Гарри, Гермионе бы пришлось целый день слушать рассказы про квиддич, а того хуже смотреть, как они горюют без нее. Жизнь Малфоя была резкой противоположностью ее бывшей жизни. И это было интересно и даже немного любопытно. Он редко смеялся или улыбался, редко сильно огорчался. У него не было каких-то привязанностей или пристрастий. Он каждый день проводил в ванной комнате несколько часов, ел мало, говорил много. В основном обсуждал Гарри, Рона и… ее. И в один миг былой интерес к его персоне исчез. Он смеялся над ее смертью, он радовался, что ее не стало, он был счастлив, потому что Гарри страдал. Он подсчитывал, извлечет ли он из этой ситуации выгоду:

- Через две недели матч, - ухмылялся он. – Не думаю, что Поттер оправился от потери своей драгоценной грязнокровки. Обыграть его будет очень просто.

И хотя Гермиона должна была всячески помогать Малфою, она все же дала себе слово, что не даст этому Слизеринцу выиграть матч.

И как только ей могло показаться, что слушать его разговоры, наблюдать его ежедневную рутину – интересно? Но выбора у нее, так или иначе, не было.


Спустя неделю каждодневного наблюдения, Гермиона стала обращать внимание на детали. Например, Драко Малфой никогда не спал на подушке - перед сном он скидывал ее на пол или на тумбочку. Книги на его полках были расставлены не по алфавиту и не по тематике, а по толщине корешка в порядке убывания. В его гардеробе все же было несколько магловских одежек, хотя он всегда утверждал, что ни за что не оденет что-то подобное.


Все же своих друзей (язык не поворачивался сказать «бывших друзей») она видела часто. Но это не приносило ей радости, скорее наоборот – было мучительно горько смотреть на них, точнее смотреть, как Малфой издевается над ними. Не было ни дня, когда бы он не сказал им какую-нибудь гадость. Он упивался их подавленностью, он напоминал о потере при любом удобном случае. Он потешался над их скупыми ответами, над их попытками защититься. Она бы ненавидела его еще сильнее, если ненавидеть сильнее было бы можно.


Ночью Гермиона, наконец, могла отдохнуть, как и другие вроде нее. Даже то обстоятельство, что Малфой ложился спать часа в два-три, не могло омрачить те часы свободы, которые у нее были. Друзей здесь было завести сложно, говорили редко, чаще молчали и думали.

- Как продвигается работа?

Гермиона вздрогнула и обернулась. Голоса здесь казались чужеродными, она уже успела привыкнуть к тишине. Мужчина на вид лет пятидесяти присел рядом и устремил взгляд в пустоту.

- Уже читаешь душу?

- В смысле? – не поняла она.

- Значит, еще не читаешь. Не волнуйся, скоро это придет к тебе.

Гермиона ничего не поняла, она отчаянно пыталась поймать его взгляд, но так и не смогла.

- Честно говоря, не понимаю, о чем вы говорите, - она сдвинула брови.

- Сначала учишься видеть то, что снаружи твоего подопечного. Наблюдаешь за его жизнью, пытаешься уберечь от несчастий. Неужели думаешь, что столько лет будешь смотреть, как люди бреются, моются и тому подобное? – он хмыкнул. – Это лишь первый шаг. Потом научишься читать душу: мысли, чувства, все, что раньше рассмотреть не мог.


И однажды у нее получилось. Драко Малфой писал конспект по трансфигурации, профессор МакГонагалл что-то объясняла, усердно жестикулируя. Всего на миг она услышала голос, он отдавался в ее голове: «Вот старая идиотка». Это было в новинку, было необычно. Это было началом чего-то нового, чего-то безусловно интересного. Каково же это – заглянуть в душу Драко Малфою?


Гермиона надеялась узнать что-нибудь из его секретной личной жизни, что-то, что он скрывает. Например, однажды на Зельеварении он думал о Пэнси Паркинсон, причем думал о таких вещах, что Гермиона залилась краской и отчего-то пожалела бедную девушку. А в остальном он ничем не отличался от обычного человека. Да, при всей странности и незаурядности его поведения, душа у него была весьма посредственная. Он думал и мечтал о том же, о чем мечтают все. Как и все говорил не то, что думал. И этот факт показался Гермионе интересней всего того, что она уже успела узнать о Драко Малфое.


Если бы кто-то стал читать ее мысли, то уже через четверть часа заснул бы. Все свое свободное время, все время, когда она не смотрит на Малфоя, она думает о нем, что-то анализирует. Мало того, что ее «жизнь» теперь связана с ним, ее мысли тоже оказались в его плену. Но не сказать, что Гермиона была против.


И вот пришел день, когда Гриффиндор и Слизерин встретятся на поле для квиддича. Гермиона ждала игры не меньше, чем Малфой. Драко все утро хвастался Крэббу и Гойлу, что обязательно выиграет. За завтраком только и говорил о том, что в команде соперника нет ни одного приличного игрока. По дороге в раздевалку думал о том, что обязательно выиграет. А Гермиона знала, что нет. Вот сегодня она и опробует, каково это вмешаться в течение чьей-то жизни. По крайней мере, если кто-то узнает, что она специально навредила своему подопечному, Гермиона сможет сослаться на свою неопытность и пообещает не повторять такой ошибки впредь.

Вид полуголого Малфоя уже почти не смущал ее, за все это время она успела привыкнуть. Он переодевался по крайней мере пять раз в день и еще два раза принимал душ. И хотя она в принципе могла бы и не смотреть на это, но почему-то она все же смотрела. Малфой был первым и единственным парнем, которого она видела без одежды. И это мысль нравилась ей.

В раздевалке Слизерина повисло молчание, команда ждала свистка. Драко несколько раз провел руками по волосам, ничуть не поволновавшись о том, что испортил прическу. Гермиона чуть улыбнулась.


Игра продолжалась уже пол часа, а снитч так и не появился. Гарри был на противоположном конце поля, Драко за ним наблюдал. Гермиона видела, как Малфой волнуется, как озирается по сторонам в поисках заветного мячика, но мысли его уловить не могла, будто волнение и адреналин составляли какой-то блок.

Всего в нескольких дюймах от него пролетел бладжер, Драко тут же сменил позицию, подлетев ближе к кольцам. Всего на миг что-то сверкнуло, и всего мгновение потребовалось Драко Малфою, чтобы развернуть метлу и устремиться туда. Однако Гарри проделал это же быстрее. Волнение, волнение. Гермиона слышала, как стучит его сердце. Волнение, его волнение, ни единой мысли. Он летит не так быстро, как Гарри, но Драко ближе к цели, он уже протянул руку, но снитч увернулся. Гермиона улыбнулась - получилось, теперь преимущество было на стороне ее друга. И снова волнение, и снова только сердце, отчаянно бьющееся сердце ее врага. И вдруг страх, будто разрушивший блок мыслей. И вдруг голос, ворвавшийся в ее голову: «Господи, дай мне выиграть у него всего раз».

И эта одна единственная его мысль перечеркнула все представления Гермионы Грейнджер о нем. И тогда она сделала то, для чего она сейчас существовала – помогла.


Иногда Гермиона мечтала, что окажется рядом с ним и, что он поймет, что именно она ему все это время помогала. И улыбнется, и скажет, что только она его действительно понимает. И, зная, что это никогда не станет действительностью, она все равно мечтала, все равно думала, этого запретить ей никто не мог. И хотя она видела его судьбу, его жизнь на много лет вперед, не переставала ждать, что однажды он поймет. Ждала и, когда он помолвился, и когда он надевал кольцо на палец своей жене, и когда у него появился первенец. И сейчас, когда он медленно умирает от старости, она, все та же Гермиона Грейнджер, ждет и вряд ли дождется. Но ради чего-то надо существовать?

"Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом"