Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.

Утро. День. Вечер.

Автор: Shiratori Ryuu
Бета:нет
Рейтинг:R
Пейринг:Сэридзава Тамао/Такия Гэндзи, Идзаки Шун/Токадзи Юдзи, Киришима Хироми/?
Жанр:Humor
Отказ:Не претендую.
Фандом:Вороны: начало
Аннотация:все знают, что пить вредно. Но не все знают - почему.
Комментарии:
Каталог:нет
Предупреждения:ненормативная лексика, слэш
Статус:Закончен
Выложен:2011-12-04 03:52:13
  просмотреть/оставить комментарии
Утро

Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно.



Нет, во всем определенно был виноват некачественный алкоголь. И дурное настроение, по причине которого он вливался в горло недрогнувшей рукой с удручающей систематичностью. Это Гэндзи понимал очень хорошо.
Гэндзи не понимал, какого хера он поперся в гости к Сэридзаве смотреть новую дрель. Не фильм даже, дрель! Которую, конечно же, он так и не увидел. Такия сомневался, что она вообще существовала в реальном мире, а не только в голове пьяного Тамао.
Открывать глаза было тупо страшно. Но будильник на телефоне орал благим матом уже с полминуты, а Гэндзи был не таким прекрасным актером, чтобы успешно притворяться спящим. С торжественной мыслью «Да пошло оно все на хуй!» лидер GPS резко распахнул свои ясные очи и так же резко подскочил с футона. Подло предавший его телефон послушно умолк в трясущихся руках, и на экране злорадно высветилось: «У вас 2 новых сообщения». Смутно чувствуя пиздец, Гэндзи открыл послания одно за другим. Первое было от Идзаки и сухо уведомляло владельца телефона о том, что он мудак, каких свет ни видывал, и может засунуть телефон себе задницу, когда освободится.
Второе было от Макисе, который в панике спрашивал: не знает ли лидер, почему Шун методично истребляет население школы прямо с утра, и когда появится он сам, потому что пацанам надоело прятаться под лестницей.
Чутье Гэндзи не подвело. Пиздец возрос в масштабах, принял облик рыжеволосого генерала и на данный момент разрушал Судзуран, пылая праведным гневом.
Такия сфокусировал мстительный взгляд на Сэридзаве. Тот спал и, наверное, видел во сне бегающих по долине лам.
Гэндзи не раздумывая от души отвесил пинок заклятому врагу.
- Вставай, пародия на Будду.
Тамао открыл глаза и с какой-то печалью посмотрел на Такию.
- Такой сон испортил…
- Вставай, придурок, из-за тебя сейчас от Судзурана ничего не останется, - прошипел Гэндзи, пытаясь одновременно надеть штаны и ботинки. – Собирайся, пойдешь объяснять Идзаки, что у нас ничего не было.
- Как не было? – искренне удивился Сэридзава, а Гэндзи понял, что еще чуть-чуть и у него из ушей пойдет пар.
- Так не было! Я пошел к тебе смотреть ебанную дрель, которой у тебя, кстати, не оказалось!
- Как не оказалось?
Такия медленно перевел ненавидящий взгляд на Тамао. Тот, пребывая в состоянии блаженной неги, пялился в потолок и сладко улыбался.
- А мне показалось, тебе вчера понравилась моя дрель, - задумчиво пробормотал он, многообещающе похлопывая Гэндзи чуть ниже спины. – Можем и сегодня посмотреть, раз ты уже все забыл.
Память тут же услужливо подсунула Гэндзи обрывки ночи, начиная с того, как Тамао многозначительно обещает показать самую потрясающую дрель и без лишних объяснений снимает штаны, и заканчивая тем, что Такия оказывается внезапно подмятым под Сэридзаву и – твою же мать – Гэндзи действительно все очень даже нравится.

Тамао с многозначительной улыбкой и напором сумоиста опрокидывает Гэндзи на спину и нависает над ним, не особо дожидаясь ответа.
- Я больше никогда не буду пить, - бормочет Такия и с мыслью, что терять все равно нечего, тянет Сэридзаву на себя. – Ну, показывай давай, что там у тебя за дрель.


День

Спасибо, Боже, что дал насладиться этим местом перед тем, как здесь начнется Конец Света.



В Судзуране царит умиротворяющая тишина. Почти как на кладбище.
Идзаки Шун, как четвертый всадник апокалипсиса, прогуливается по коридорам, и там, где идет он, тут же не остается никого. Все внезапно освоили новый трюк – сливаться со стеной и быстро-быстро ретироваться, не оглядываясь и не останавливаясь. Потому что жить хочется всем.
Медленно, но верно Идзаки идет на крышу. Судя по выражению лица, он намерен совершить акт суицида посредством недолгого полета вниз. Или отправить вниз еще кого-нибудь еще. В идеале, самого виновника торжества – Такию Гэндзи. Но так как его величество еще не соизволило притащит задницу в свое королевство, данная идея не подлежит реализации.
Идзаки подозревал, что не стоило оставлять Такию в компании виски и Сэридзавы даже на полчаса. Но кто бы мог предположить, что этот долбоёб, пьяно хихикая, отправится к Тамао на «посмотреть дрель». Какую нахуй дрель?!
Нет, Шун-то догадывается, какую, от этого ему хочется кому-нибудь свернуть шею. Алкоголь – зло, и рыжий совершенно точно решает отлучить от него Гэндзи.
На крыше ветрено и пусто, как, впрочем, и во всем Судзуране. С бешенным Идзаки свяжется только самоубийца, а даже не смотря на то, что все в вороньей школе с прибабахом, самоубийц тут нет. Шун сваливается на диван и мрачным взглядом таращится в небо, ожидая, видимо, когда оно рухнет вниз.
- Чо, жизнь дерьмо? – интересуется голос с противными тянущими интонациями.
Идзаки фокусирует взгляд на жертве.
Юдзи Токадзи закуривает и с безмятежностью будущего трупа усаживается рядом.
- Сэридзавы тоже нет, - оповещает он окружающий мир. – Видимо, спят еще.
После чего неожиданно для себя оказывается прижатым лопатками к крыше, а сверху, с самой кровожадной мордой, нависает Идзаки. Каким чудом его сигарета при этом не оказывается проглоченной - не понятно.
- Еще слово - и я ломаю тебе шею, - предупреждает Шун.
- А ты из-за чего больше бесишься? Из-за того, что Такия не с тобой ушел, или из-за того, что они тебя с собой не взяли?
Юдзи откровенно ржет и ерзает под Идзаки, пытаясь устроиться удобней. Шун мысленно представляет бетонную плиту, которая со всего размаху опускается на Сэридзаву и всех его подпевал. Но бетонной плиты нет, а потому Токадзи получает вполне ощутимый удар коленом в живот. А затем Идзаки впивается в его губы, то ли целуя, то ли пытаясь съесть. Так, чтобы до крови. Так, чтобы не было возможности отдышаться. Юдзи успевает подумать, что он, к счастью, успел выкинуть сигарету, иначе сейчас ему точно пришлось бы ее проглотить. Идзаки смотрит злобно, целует жестко, пальцами впивается в кожу стальной хваткой, вжимается, трется, и Токадзи приходит в голову напоследок, что зря, наверно, он сегодня пошел в школу. Хотя кто его знает…

- Я так понимаю, это была твоя месть Тамао? – едко осведомляется Юдзи.
Идзаки унылым взглядом сверлит стену.
- Не хочу тебя расстраивать, но не впечатлило, - Токадзи задумчиво облизывает выступившие на губе капельки крови. – Ты бы тоже сходил посмотреть на дрель что ли…
Тут же он вынужден уворачиваться от ведра, которое Шун с рычание запускает ему в голову.


Вечер

Господи! Если ты сейчас наблюдаешь за нами, то, пожалуйста, отвернись на минутку!



У Киришимы настроение портится прямо с утра. В тот момент, когда не особенно ласковый пинок, подаренный сэмпаем, отправляет его в стену. Привет от Идзаки печени Хироми. Через какое-то время выясняется, что пинки сегодня сэмпай дарит всем без исключения, и это, видимо, какая-то бесплатная акция, но настроение уже испорчено окончательно и бесповоротно.
Именно поэтому Киришима вечером сидит в парке в том состоянии алкогольного опьянения, когда еще можно ходить более-менее прямо и связно разговаривать, но уже сложно вовремя заткнуться и не нести очередную хуйню. Хотя в случае Хироми это не важно, он и без алкоголя редко когда вовремя затыкается. У него есть исключительный талант нарываться на проблемы в любом месте, в любое время, вне зависимости от чьих-либо желаний. Карма, видимо, такая.
Именно поэтому через какое-то время он сталкивается с небольшой неприятной компанией и вскоре уже любуется звездным небом, развалившись на асфальте. Печень, по всей видимости, ненавидит своего хозяина и отказывается от сотрудничества. Как результат, алкоголь бьет метко и навылет.
- Ты как?
Хироми отказывается открывать глаза, предпочитая помереть прямо тут, обдумывая свою несчастную судьбу.
- Эй, ты жив? – в голосе чувствуется смутная тревога
Глаза открыть приходится. Все расплывается, но Киришима подмечает, что у вопрошающего высветленные волосы, и этого достаточно, для того чтобы очнуться, неловко взмахнуть руками, хватая за плечи не успевшего вовремя отскочить несчастного, и с неожиданной силой притянуть к себе, целуя изумленно приоткрытый рот.
Дальше у Хироми случается небольшой провал в памяти, и лишь отдельные фрагменты время от времени всплывают перед глазами, словно гребаные фотоснимки:
вот они куда-то перемещаются, и ноги активно препятствуют этому, путаясь и подгибаясь;
вот в разные стороны падает одежда, которая, видимо, тоже против происходящего безобразия, и он в ней путается, что-то трещит, пуговицы бодро отлетают;
а вот у чужой кожи обнаруживается странный вкус соли и металла, а сама кожа оказывается неожиданно бледной, и по-девчачьи нежной;
вот, наконец, он выдыхает «Сэмпай», входя в узкое отверстие, прижимаясь лицом к горячей спине;
и вот мир весело уплывает куда-то, а на плечо Киришимы ложится рука.

Голова болит так, словно он пару раз познакомил ее со стеной.
Во рту помойка.
Хироми открывает один глаз, чтобы удостовериться в том, что еще жив.
Жив. Но лучше бы он умер. Перед глазами неожиданно вспыхивают те самые отрывочные фрагменты вечера, и Киришима точно понимает, что умереть – самый лучший вариант.
Глаз непроизвольно косится – Хироми хочет удостовериться перед смертью, привиделся ли ему Идзаки или нет.
- Доброе утро, - тянет малознакомый голос и Киришима резко разворачивается, чувствуя, как сердце делает сальто и куда-то падает.
Потирая нос и сонно хлопая ресницами на него смотрит Бито Тацуя, еще не до конца проснувшийся, но, кажется, абсолютно довольный жизнью.
- Твою мать, - выдает Хироми и падает на футон лицом вниз.
- Никогда. Больше. Не буду. Пить, - сдавленно бурчит он, закрывая глаза.

"Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом"