Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.

Мертвая петля

Автор: Эва
Бета:Исил, Танаис
Рейтинг:R
Пейринг:СС/ГП
Жанр:AU, Drama
Отказ:Вселенная ГП целиком и полностью принадлежит Дж.К. Роулинг. Никакой материальной выгоды, одни убытки
Вызов:First time
Аннотация:Повод избежать смерти всегда найдется. Героям свойственно искать повод, не задумываясь о последствиях. А следовало бы
Комментарии:Автор сердечно благодарит за вдохновение Дэнни Рубина, Эдвина Мортона, Оскара Уайльда и капитана Джека Харкнесса
Каталог:AU
Предупреждения:нет
Статус:Закончен
Выложен:2011-11-13 04:38:17
  просмотреть/оставить комментарии


Глава 1.

Мы все умрем, но это нормально. (с)



Раз. Два. Раз. Два.
Я, кажется, где-то сбился со счета. И со времени, если бы оно здесь было. Мышцы ноют – это забавнее всего, что происходит вокруг. Тот факт, что я отморозил себе задницу – не в счет. Когда до меня дошло, в чем дело, она была бережно укутана в брюки. Белые. А температура воздуха вокруг послушно скакнула до комнатной. Метроном всплесков застыл на трех тысячах, и у меня нет ни малейшего желания продолжать шепотом отсчитывать… что? Секунды, наверное. Но я продолжаю говорить. Боюсь, что если замолчу, то не за что будет цепляться, и мой кораблик пойдет ко дну. В буквальном смысле.

Весла в который раз погружаются в белую воду, не пуская по поверхности круги. Несколько столетий назад я зачерпнул эту жидкость и с отвращением вылил обратно. Не думал, что цвет может сводить с ума. Я как будто в одной из плюшевых палат Мунго, где мне самое место. Ни дверей, ни окон, ни ветра, ни источника света, только эта чертова лодка и чертова вода.

- Почему ты не попросил его пощадить мать в обмен на сына?.. Пощадить мать в обмен на сына… В обмен на сына… Сына…

Заткнись, Альбус, ты отвлекаешь меня от насущных проблем.
Я снова тяну на себя весла, лодка как будто продвигается вперед. Хотя здесь нельзя утверждать наверняка, вода вообще никак не реагирует на мои старания. Не выдерживая, снова начинаю считать, обхватываю полированное дерево руками в перчатках. Белых, конечно. Смотрю на осколки зеркала под соседним сиденьем. Когда-то хотел проверить, что у меня с волосами. До смешного – при жизни никогда не интересовался, а теперь смотрел на абсолютно седые патлы и скучал по иссиня-черному.

- Ты выбрал свою дорогу, а я – свою… Свою…

Стой, Эванс, подожди. Опускаю весла и вдыхаю эхо мягкого шепота. Говори что хочешь, только не останавливайся. Ты всегда умела говорить так, чтобы я слушал. Все лучше, чем завывания Дамблдора.

Хочется виски или скотча, или любого другого пойла, которое будет хоть как-то пахнуть. Перед тем, как додуматься до одежды, я сидел в этом каноэ без весел, голый, но зато с бокалом в руке. С тем, что сейчас постукивает о борт и создает звук. Прекрасно, когда есть звук. То, что было в бокале, белое и одновременно прозрачное, на вкус напоминало мою слюну.
В руках тогда появилась стопка пергаментов, и я исписал каждый жалобами. Думаю, все когда-нибудь доходят до этой стадии, до полнейшего абсурда. Просто писал, вслушиваясь в скрип пера и размышляя над словосочетанием «белые чернила». Жалобы по очереди отправлялись за борт.
«Довожу до вашего сведения, что здесь нет алкоголя». Прошу.
«Настоятельно рекомендую включить в программу путешествия развлекательные мероприятия». Туда же.
«Ненавижу белый цвет». Это уже не претензия, а констатация факта.
Они все тут же тонули, словно металлические, без единого всплеска. Может быть, тогда я понял, что стою на грани, и нужно срочно что-то с этим делать?

- Душа мальчика еще не повреждена… Не повреждена…

Когда ты меня оставишь в покое? Оказывается, умереть для этого недостаточно.

Чувствую себя нелепо в белом сюртуке, застегнутом наглухо. Была мантия, которую я честно пытался мысленно покрасить. Так старательно и безрезультатно, что у меня разболелась голова. Я даже сначала натянул ее на плечи, но рукава цеплялись за ноги и весла, пока я с рычанием не разорвал ее по швам и не утопил в этом молоке. Полегчало мгновенно.

Мне не хватает движения, течения, чего-то, что даст мне повод почувствовать процесс. Встаю и иду из одного конца лодки в другой. Она ведь должна качаться, горгулья ее раздери, но стоит, как на фундаменте. Вырываю весла из петель и бросаю в стороны. Ни единого звука.

- Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрые сердцем…

И обделенные интеллектом. Поттер, что ты здесь забыл? Нам больше нечего делить. Ты будешь сильно огорчен, если я скажу тебе по секрету, что ты скоро встретишься с сыном? Как скоро? Не знаю, тут, понимаешь, со временем неполадки.

Сначала я был благодарен тишине и отсутствию боли. Никаких мыслей, никаких забот, клятв, планов, надежд. Долго смотрел на свою руку, проводил пальцами по гладкой чистой коже без намека на Метку. Голоса, сомнения, воспоминания пришли позже. Как будто я не умер, а родился заново и аккуратно, по ступенькам, познавал мир.

О чем я думаю, и почему это до сих пор меня заботит? Те самые «храбрые сердцем» не подведут. Герои спасают мир, мертвые смирно лежат в могилах, выполнив свои ничтожные миссии. А то, что Поттер-младший и герой, и труп – так уж вышло.

Наклоняюсь и провожу ладонью по идеально гладкой поверхности белой воды, неосознанно пальцем черчу искривленную молнией линию. Прости, Эванс, я снова все сделал неправильно. Надеюсь, мы скоро встретимся, и я постараюсь объяснить тебе, почему позволил твоему сыну умереть.

Лодка вдруг с каким-то нереальным треском ударяется о препятствие, и я, не удержавшись на ногах, падаю грудной клеткой на сиденье. Это больно, на пару секунд вышибает из легких воздух. Переползаю на нос и вижу маленький риф, цвету уже не удивляюсь. Шутить изволите? Пытаюсь оттолкнуть свое последнее пристанище от внезапной преграды, но лодка стоит как влитая.

- Чудно.

Мой собственный голос меня почему-то пугает. Появляется странное ощущение чужого присутствия – кто-то сидит на дне этого безграничного молочного океана и смеется надо мной и над моими жалкими попытками самокопания. Вскакиваю на ноги, лихорадочно оглядываюсь, боясь оставить позади пространство, из которого дышит в затылок опасность. Или паранойя, Северус. Самая что ни на есть белая горячка.

Краем глаза замечаю движение, так резко поворачиваю шею, что морщусь от хруста. И застываю. Белый берег, одна большая бесконечная каменная плита вдоль воды. Он идет по ней, вышагивает, не поворачивая головы, словно шел всегда, а я просто не замечал. Какого…

- Поттер!

Мой крик разлетается многогранным эхом, он замирает и наклоняет голову в мою сторону. Я почему-то знаю, что вода меня оттолкнет, и перешагиваю через борт лодки, становясь на неподвижную поверхность. Берег сам приближается, я делаю всего один шаг и встаю на каменный пол.

- П-профессор? Сэр?
- Нет, мистер Поттер, у вас посмертная галлюцинация.

Стоит, даже не потрудившись закрыть рот, комкает в руке белые цветы. Ну да, кому что, мне – виски, ему – ромашки.

- Вы весь в белом.

Неужели?

- Вы тоже не блещете красками, - раздраженно повожу плечами и складываю руки на груди. Они сами вспоминают излюбленную позу. Как же просто вернуться к прошлому.

Поттер пару секунд смотрит на меня, а потом просто отмахивается и идет в известном одному ему направлении. Как от надоедливой мухи. Зачем я вылез из лодки? Поворачиваюсь, чтобы вернуться, и не вижу воды, только бескрайний каменный пол и белый туман. Потрясающе.

- Подождите, Поттер, - в десяток шагов догоняю его и иду рядом.
- Вы долго здесь?
- Спросите свои карманные часы, если они у вас имеются.

Хмыкает, останавливается и, оглядывая пространство, создает два белых кресла. Так непринужденно, как будто делает это ежедневно по утрам вместо зарядки. Садится в одно и выжидательно на меня смотрит.

- Хорошо. Давайте поговорим. Или зачем вы там пришли?
- В смысле?
- Ну, мое сознание зачем-то создало вас, я хочу узнать зачем.

Сажусь напротив него, пытаясь понять, что он городит и о каком сознании речь. Кажется, даже его наличие всегда было под большим вопросом. Он тоже весь в белом – отвратительно.

- Вы поверили в шутку про галлюцинацию?
- Дамблдор сказал, что это происходит в моей голове.
- Что, галлюцинация?
- Да нет же, - хмурится, отрывает белые листики от стеблей и бросает на пол. – Все это, что вокруг. Я шел, слышал голоса, воспоминания, а потом подумал о вас, и вы появились.

Наверное, дело в том, что подумали мы синхронно.

Я говорю это вслух, а сам размышляю о том, что мне везет на непредвиденные встречи, что даже после смерти мне покоя не видать, что я хочу его о многом спросить, но не понимаю зачем.

- Постойте. Получается, что вы в моей голове. Но я же умер, то есть почти умер, то есть…
- Поттер, не стройте из себя большего идиота, чем вы являетесь. Я не в вашей голове, а в своей. Я плыл… вперед, по своим, скажем так, делам, а потом увидел вас.
- А я ехал на поезде, - он вдруг улыбается, но натыкается на мою презрительную гримасу и снова хмурится. – Дамблдор сказал, что я могу сесть на поезд, если захочу.
- Как великодушно с его стороны, - меня почему-то задевает тот факт, что Альбус встречался с Поттером, а меня обошел своим вниманием.
- А я так устал тогда. Я видел, что он надеялся, что я захочу вернуться. Но я не смог. И тогда он исчез, а я сел в поезд. Потом, как я говорил, были голоса. И когда-то - не знаю когда, тут время как будто замирает - я вспомнил вас. И поезд остановился.
- Захватывающая история, мистер Поттер. Позвольте спросить, почему директор надеялся, что вы вернетесь?
- Я уже не помню, - он морщится и по привычке трет пальцами то место, где в прошлой жизни был шрам. – Он говорил про достойную цель. Ну, и змея еще жива. Была, во всяком случае, если Невилл о ней не позаботился.

При слове «змея» я инстинктивно глотаю и подавляю желание прижать руку к горлу, где начинает яростно биться сонная артерия. При чем тут змея, Поттер?

- У вас какие-то личные счеты со змеей Темного Лорда? Думаю, авроры разберутся, что с ней делать.

Он поднимает на меня глаза и усмехается.

- Вы даже здесь его так называете. Как будто ничего не изменилось. Нет, к этой твари я равнодушен, если не считать, что она лишила вас жизни. Но она – хоркрукс.

Как мило. Стоп. Что?

- Что такое хоркрукс, Поттер? – я кожей чувствую, что это самый неправильный вопрос в моей жизни, точнее смерти, и что я не хочу знать на него ответ.

- Подождите! – он вдруг наклоняется вперед, опираясь на подлокотники. – Вы же не знаете.

Да, я не знаю. Но он рассказывает мне все. С каждым предложением на меня наваливается усталость, которая должна была уйти. Она же ушла, черт ее возьми. Вытекла вместе с кровью.

Он говорит и говорит, будто хочет вытащить все это из себя. Рассказывает про шестой курс, про какую-то пещеру, про эти хоркруксы, про дневник, кольцо (так вот что было с твоей рукой, Альбус), про скитания по британским лесам с Грейнджер и Уизли, про чашу, медальон и диадему. Мерлин, как же я ненавижу старика. Я бы убил его еще раз, еще двадцать раз, изощренно, придумывая самые жестокие способы, так, что Круциатус показался бы ему щекоткой.

Когда Поттер добирается до змеи и самого себя, я закрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла. Я не хочу этого знать. Не хочу знать, что Альбус заигрался и ошибся. Что Волдеморт жив, а Поттер вот он, сидит напротив меня в месте, подозрительно похожем на Чистилище.

- И теперь я вроде как Повелитель Смерти, - заканчивает он тихо.

«Последний же враг…». Из меня, помимо моей воли, вырывается хриплый хохот. Неестественный и мне не принадлежащий. Он кромсает мою гортань, пока я не закашливаюсь и не сгибаюсь в кресле, продолжая нервно смеяться.

- Вы находите все это смешным?
- Не представляете насколько, Поттер, - я рвано вдыхаю, пытаясь восстановить привычный ритм поступления кислорода. – Темный Лорд жив вдвойне благодаря скользкой твари, мы с вами мертвы, несмотря на то, что вы «Повелитель Смерти», а Альбус потерпел сокрушительное фиаско. Пользуясь случаем, прошу прощения у вашей Мантии. Если бы я знал, что она один из легендарных Даров, то относился бы к ней с должным уважением.

- Вы невыносимы, Снейп, - он вздыхает и встает с кресла, которое тут же исчезает, и спокойным шагом уходит вперед, в туман.

- Куда вы, Поттер? – я поднимаюсь, хотя мои ноги почему-то дрожат, и иду за ним.
Думаешь там найти кого-то? Так вот, там нет никого. Никого и ничего. Там нет покоя, гармонии и забвения, какое обещают фолианты, исписанные руками несомненных глупцов. Там нет ответов на твои вопросы. Да, и на мои тоже.

- Мне просто нужно уйти. И я не знаю, зачем встретил вас, - он упрямо идет вперед, но его голос чуть заметно срывается.

Я вдруг останавливаюсь и понимаю, что решение принято мною намного раньше этого мгновения. И я уже не могу отказаться от него. Я знал это, когда сел в кресло напротив неожиданного собеседника, когда слушал его рассказ. И смеялся, как в последний раз, не над обстоятельствами, а над собой. Я сам надеваю себе очередную петлю на шею. Альбус, ты был чертовски прав – Шляпа ошиблась, когда распределила меня к змеям. Мне не хватает хладнокровия и безразличия. Змеи меня в итоге и погубили. Печально.

- Поттер, я возвращаюсь, - я говорю это тихо, но он слышит, останавливается и резко оборачивается.
- Что? Зачем? – расстояние сокращается почти мгновенно, тут и с пространством какие-то странности.
- Долг. Месть. Желание. Выберите подходящий для вас ответ. И да, вы тоже думаете об этом. Могу предположить, все время, что здесь находитесь.
- Это такая игра? – он делает шаг вперед и тычет пальцем мне в грудь, а потом удивленно смотрит на фалангу своего пальца. – Вы же ненастоящий. Вы – плод моих сомнений.
- Такого обвинения в свой адрес я еще не слышал. Поздравляю. Не хочется вас разочаровывать, поэтому верните плод своих сомнений к жизни. Так, на всякий случай.
- Как? – он непонимающе качает головой.
- Вы только что хвалились своим статусом.
- Но я могу только вернуться сам. Это не распространяется…
- Вы сказали «Повелитель Смерти», а не «своей Смерти». Я не буду вас уговаривать, но боюсь, что наше промедление может все испортить – нам некуда будет возвращаться.
- Нам, сэр? – на его лице сомнения мешаются со страхом и чем-то почти неуловимым. Надеждой, быть может.
- Это мои догадки, но мне кажется, что без вас мне этот рубеж не перейти.
- Нет! – он начинает ходить вокруг меня из стороны в сторону. Никогда не замечал за ним привычки грызть ногти в минуты колебаний. Это раздражает неимоверно. – Вы все решили за меня. Слишком быстро, мне надо подумать.

Считаю про себя до десяти, наблюдая, как Поттер наворачивает круги в тумане.

- Подумали?
- Что вы имели в виду, когда сказали, что нам некуда будет возвращаться?
- Вы знаете, где сейчас находится ваше тело?

Он кривится от этого слова, и я как никогда его понимаю. Только мысль о том, что придется вернуться в боль, в истощение, кровь, холод и ужас, может заставить передумать. Но туман вокруг нас становится плотнее. Я понимаю, что меня больше не раздражает белый цвет – он начинает приобретать оттенки.

- Он… Он убил меня в Запретном лесу.
- Сомневаюсь, что тело еще там. Остается надеяться, что Лорд в припадке победной радости не покромсал вас на части или не сжег публично.
- Какие перспективы, профессор, - Поттер сверкает своими зелеными глазищами. – У вас, кстати говоря, еще краше.
- Если мне не изменяет память, я только что говорил о промедлении. Думаете, у меня есть желание возвращаться в гниющую плоть? – я мысленно заталкиваю все возникающие образы куда подальше, чтобы пока об этом не думать. И заодно запрещаю даже самой крохотной отрезвляющей мысли о целесообразности будущих поступков вылезать на поверхность.
- Вы истечете кровью раньше, чем я успею до вас добраться. У вас ее почти не осталось. А яд? Да вы даже палочку не в состоянии будете держать.
- Как трогательно, Поттер, что вы заботитесь о моем благополучии, но спешу заверить вас, что сам справлюсь с моей маленькой кроваво-ядовитой проблемой.

Туман медленно, но верно сгущается, после моих слов еще стремительнее. Я вытягиваю руку в сторону и уже не вижу свою кисть.

- Поттер, - говорю я тихо, когда его рука мертвой хваткой цепляется за мою ладонь. Я чувствую, как он дрожит, и волна этой дрожи ползет вверх по моему предплечью. – Только обещайте мне, что прежде, чем сделать какую-нибудь глупость – а вы ее, несомненно, сделаете, не спорьте, – постарайтесь оценить ситуацию, продумать пути отступления и запретить себе жертвовать собой ради кого-либо.
- Хорошо, профессор. Обещайте мне, что не подохнете снова в той жуткой хижине.

Чтобы снова вернуться в это белое безмолвие? Не дождетесь. Почему тебя так волнует моя судьба?

Не успеваю ответить, потому что туман заполоняет мою носоглотку, проталкивается в глаза, обволакивает меня всего, разрывая на мелкие светящиеся частицы. У меня больше нет рта, чтобы что-то сказать, нет ног и рук, нет ничего, что должно подчиняться земному притяжению. Последнее, что я вижу – Поттер, который разлетается, на такие же блестящие осколки. Теплый ветер подхватывает нас, перемешивает, разделяет и уносит куда-то в свет.
Кажется, это лучшее, что я когда-либо ощущал в этой жизни. Смерти.



Глава 2.

Всякое неприятное событие неожиданно, даже если к нему готовились. (с) Э. Севрус



Холодно. Как же холодно.
Темно, холодно и сыро. Ничего не чувствую, особенно рук и ног. Осторожно приоткрываю один глаз и несколько секунд наслаждаюсь отсутствием белого вокруг. Все, больше никакого молока и тумана. Я почти счастлив. Настолько, что пытаюсь пошевелиться. Это я зря. Тело с запозданием осознает факт своего воскрешения и уведомляет об этом меня, бесцеремонно пуская разряд боли от левого виска в грудину. Болит все. Огненная точка на шее пульсирует и посылает судорожные волны во все стороны.
Пытаюсь все сделать одновременно: заставить левую руку, которой не чувствую, прижаться к шее, правую - рывками добраться до поясницы, открыть рот и заорать или хотя бы хрипло завыть. Не преследуя никакой цели, а так, просто, чтобы быль нашла себе выход. Крик застревает где-то в гортани, поскольку она наполнена отвратительно вязким, соленым, медным. Что бы это могло быть? Захожусь в кашле и чувствую, как сразу по плечам на спину что-то перетекает. Колющие удары атакуют виски. Еще чуть-чуть и прощай, сознание. Опять. Терпи, Северус. Две минуты. Тебе нужно всего две минуты.
Думать не получается. Мозг нуждается в кислороде, а он ретировался вместе с кровью, в которой я плаваю. Откуда ее столько во мне? Кажется, даже локти лежат в этой луже. Вся спина. Забудь. Так, правая рука добралась до кармана. Наверное. Я надеюсь, она справится без поддержки, не чувствую ее почти до локтя. Чехол. Маленький кожаный. Мерлин, сделай так, чтобы я не ошибся карманом.
Не могу дышать. Черт. Я не могу дышать. Пытаюсь вытолкнуть кровь кашлем, но она упорно прибывает. Мне нужно перевернуться хотя бы на бок, иначе я банально захлебнусь. Будет обидно.
Надо для этого ноги приспособить, а то они совсем без дела. Упираюсь левой ногой в гнилые доски. Мысленно считаю до пяти и ценой невероятных усилий делаю рывок вправо, утаскивая за собой тело. Голова возмущается подобным пренебрежением к покою. Я все-таки отключаюсь. Даже не хочу думать на сколько. Как будто проваливаюсь в воздушную яму и сразу выныриваю обратно. Правая рука теперь подо мной. Ее надо вытащить.
Рыдать хочется – привыкшие к темноте глаза видят коричневый чехол в ладони.
Палочка.
Я даже не достал ее, когда Лорд сказал «фас» своей рептилии. И правильно сделал. Сейчас бы ползал в темноте по скользкому полу, а потом помер бы в ближайшем углу. Снова. Зубами вытаскиваю артефакт из рукава и перехватываю левой рукой. Мышцы не слушаются, но это уже не так важно. Рука с палочкой падает на пол, рядом с чехлом, в котором аккуратным рядом поблескивают восемь маленьких колбочек.
Не помню заклинания. Не помню гребанного заклинания. Надо отключиться от ощущений. Мозг сосредоточился на боли. И вспомнить. Давай же. Engorgio! Невербально, и так еле дышу.
Колбы увеличиваются и сами выкатываются на пол. Треск разбитого стекла. Белый, ну конечно. Болеутоляющие. Да и черт бы с ним. Теперь открыть по очереди. Рука ходит ходуном, стекло скользит между пальцев. Ну уж нет, теперь вы от меня никуда не денетесь. Поднести, опрокинуть в рот.
Кровеостанавливающее. Еще минута, и я позволю себе заснуть.
Общеукрепляющее.
Поднять палочку. Tergeo. Episkey. Vulnera sanentur. Все, что сознание способно вытянуть из памяти. Опустить.
Заживляющее – просто вылить. Понятия не имею, попало ли на рану. Не чувствую.
Кроветворное. Все до капли. Протолкнуть внутрь вместе с остатками крови. Перебить этот ужасный вкус.
Противоядие не поможет. Это я понимаю, когда мышцы расслабляются, а руки и ноги начинают гореть – возвращаются к жизни. В пятом флаконе противоядие от искусственных ядов. Как-то не думал я о том, что буду умирать от других. Ваша неуместная оригинальность, Повелитель, не входила в мои планы.
Все равно выпиваю. И перцовое, которое зачем-то обитает в этой боевой компании.
Откидываюсь обратно на спину, подавив позывы к тошноте – выпитое просится обратно. Все так же болит, но это уже не пожар, а стабильная ноющая теплота. Подконтрольная. Локализована между подбородком и грудной клеткой.
Размышлять о своей тяжелой судьбе я буду потом. Если мне вдруг повезет, и я очнусь в этом же ужасном месте. Покой. Никакой войны, никакого Хогвартса и Поттера. Хотя последний с безоаром был бы весьма кстати.
Поднимаю палочку. Чем боггарт не шутит? Кабинет Слагхорна был в южной башне, но усилиями моих милых коллег с обеих сторон, скорее всего, погребен под ее же руинами. Подземелья, конечно, целы, а мой поход в лучший мир отменил все защитные заклинания, которые я так старательно возводил на двери своей спальни. В любом случае, там нет окон. Кабинет директора. Стеллаж с книгами. Четвертая полка. Между стопками с «Еженедельником Зельевара» за прошлый год. Паранойя иногда бывает очень полезна. Accio безоар.
Надо продержаться еще немного. Сколько ему лететь с манящими чарами от Хогвартса до Хогсмида? Осторожно поворачиваю голову, выискивая глазами щель побольше в стене. Бесполезно, за пределами хижины, определенно, ночь. Все это там, снаружи. Я об этом не думаю. Ночь. Значит, время еще есть. Отсчитываю секунды, чтобы не дать сознанию скользнуть в темноту.
Стук слева. Настойчивый и легко различимый. Войдите, открыто всем желающим. Через пару секунд из стены прилетает небольшой камень и падает рядом с палочкой. Башня с уродской горгульей в целости и сохранности. Кто бы сомневался.
Меня хватает только на то, чтобы запихнуть безоар в рот и через силу сглотнуть.

***


- Северус… Северус, просыпайся…

Мерлин, сколько раз говорил старику, чтобы не смел вламываться без приглашения в мои комнаты? Бесполезно.

- Северус, ты должен проснуться…

А больше я тебе ничего не должен? Хотя нет, я тебе всегда что-то должен. Это старая добрая традиция. Играть на два фронта – должен. Следить, чтобы очкастый недоносок не свернул себе шею раньше времени – должен. Собственноручно убить тебя – тоже должен. Постойте. Я ж тебя убил.

Резко вдыхаю и выныриваю из темноты. В темноту. Не понимаю, где нахожусь, не помню, когда заснул и почему проснулся. Пытаюсь быстро подняться на локтях и принять хоть какое-то вертикальное положение. Голова сразу начинает кружиться. Спину немилосердно ломит. Еще бы – валяться на полу. Почему я спал на полу? Шею как будто что-то царапает. Провожу левой рукой от подбородка и ниже. Шея. Змея. Лорд. Лодка. Поттер!
Черт. Желудок скручивает спазм, я успеваю перекатиться и встать на колени, прежде чем меня выворачивает наизнанку. Еще одна судорога – меня рвет остатками зелий, которых я наглотался литрами, и, по знакомому медному привкусу, кровью. А потом, когда ничего внутри не остается – желчью. Руки, на которые я стараюсь опираться, дрожат. В довершение, нужно упасть лицом во всю эту красоту. Отползаю в сторону, чтобы и правда не уткнуться лицом в пол. Страшно хочется пить. Но надо подняться. И палочку не забыть.
Подняться удается с третьей попытки, а ноги, хоть и дрожат, но держат. По стене добираюсь до гнилого комода в углу, хватаю наполовину разбитую вазу, направляю на нее палочку.

- …

Хватаюсь за горло, которое отказывается пропускать через себя звуки. Поврежденные связки – издержки слишком быстрого лечения. И не самая большая проблема. Aguamenti. Боги, благословите того, кто додумался до невербальных заклинаний. Наконец-то вода. С пылью, которая хрустит на зубах, но вода. Забываю, что надо бы пить маленькими глотками и захожусь в кашле. И тошнота возвращается. Совершенно некстати приходит мысль о горячем чае.
Lumos. На полу огромное пятно засохшей крови, пустые флаконы и мантия, которую я умудрился когда-то с себя снять. Сюртук, рубашка, даже брюки в разводах. Убираю их на всякий случай. Методично привожу себя в порядок – отряхиваю рукава, застегиваю верхние пуговицы дрожащими руками. Что угодно, лишь бы не думать.
Который был час, когда Лорд убил Поттера? Около двух. Или трех. Если я проспал хотя бы час, то скоро начнет светать.
Заставь мозг работать. Его здесь нет – значит, он или не пришел в себя, или благополучно тем же Лордом отправлен обратно по белому маршруту. Что я здесь делаю? Надо идти. Отталкиваюсь от стены и, пошатываясь, бреду искать лестницу, ведущую к проходу под Ивой.


Когда земляной проход изгибается и уходит вверх, я вдруг понимаю, что веду себя, как идиот. Неожиданное чувство. Интересно, гриффиндорцы всегда так себя ощущают? Я собираюсь вот просто так пойти в Хогвартс. Где меня хотели бы убить все. Кроме Поттера, Лорда и портрета Дамблдора. Замечательная троица. И то, Повелитель не собирается меня убивать, потому что уверен, что я мертв. Его ждет сюрприз. Если он сам жив и здравствует.
Опять это непривычное осознание собственного идиотизма. Замираю на полушаге. Непослушными пальцами пытаюсь расстегнуть пуговицы на левом рукаве. Ну, давай же. Перехватываю зубами палочку, дергаю рукав вверх вместе с рубашкой. Это просто мои глаза до сих пор к темноте не привыкли. Наверное. Lumos. В горле застревает непонятный звук. Хрип, скорее. Падаю на колени и не замечаю боли, ударившись о подвернувшийся камень. Зачем-то расстегиваю правый рукав. На всякий случай. Глупо. Стою на коленях с палочкой в зубах, покачиваясь, провожу ладонями по предплечьям. И не могу глубоко вздохнуть - в груди огромный комок. Давит на ребра и мешает дышать. Хочется всего сразу. Хохотать до потери сознания, рыдать, несмотря на обезвоживание, просто остаться здесь и заснуть. И пусть потом со мной делают все, что угодно. В итоге, я просто приваливаюсь боком к земляной стене, выплюнув палочку в ладонь, и часто дышу. Чтобы диафрагма расправилась, а комок перестал давить на горло.
Можно вернуться и лечь в засохшую бордовую лужу. Пройти путь обратно, обрести покой, сесть в лодку и закончить начатый путь. Поднимаю голову в сторону выхода – уже светает. Мирный рассвет Магической Британии. Альбус, тебя можно поздравить. Ты все-таки вырастил героя. Мне ничуть не обидно. Я шестнадцать лет мечтал об этом дне. Он прекрасно справился сам, без моей помощи.
У меня никогда не было выбора.
Поднимаюсь с колен и, цепляясь руками за корни, вылезаю из ямы. Обгорелая с одной стороны Ива вяло машет поломанными ветками. Спотыкаясь, отхожу подальше, смотрю на замок.
Да, вдруг этот выбор появился. Здесь, когда я смотрю на Хогвартс. С разрушенной почти до основания северной башней, дымящимся виадуком, выжженным по периметру лесом. Со светящимися хаотично окнами, где празднуют и оплакивают. Вдыхаю пропахший гарью воздух. И еще раз. Поднимаю левую руку, со все еще задранным вверх рукавом, подставляю под первые солнечные лучи. Прости меня. Теперь искренне, теперь я имею право. Где бы ты ни была.
Пойду сожгу к боггартам портрет старика. Они еще двадцать нарисуют, а мне приятно.
Поттер - самодовольный очкастый поганец. Мог бы хотя бы поинтересоваться…
Касаюсь палочкой макушки. Disilluminate. По затылку вниз на плечи бежит холодок. На всякий случай. Чтобы меня та же Минерва раньше времени не убила. От радости.


Прохожу под тем, что раньше было аркой-входом во внутренний двор. Стараюсь не смотреть по сторонам, чтобы снова не увидеть кого-нибудь с пустым взглядом, устремленным в небо. Сначала был Мальсибер. Я даже палочку перехватил покрепче. Роули. Джагсон. Только глухая ненависть. И дети. Почему Орден оставил в замке детей? Даже не смотрю, кто это. Иду через двор к распахнутым парадным дверям. Так тихо. Как в гробнице. Только хруст камня под моими ботинками. Где авроры? Корреспонденты «Пророка»? Захожу в холл. Дверь в Большой Зал прикрыта, но оттуда слышатся голоса. Слава Мерлину, детские. У выхода в ряд лежат тела, прикрытые грязными простынями. Эльфы, видимо, постарались. Стою и смотрю на ноги, которые кое-где выглядывают из-под простыней, и гадаю, кому они принадлежат. Паноптикум. Хотя, вот черные каблуки с пряжками, точь-в-точь, как у Беллы были. Отворачиваюсь. Меня снова тошнит.
Дверь в Большой зал вдруг открывается, и оттуда, ковыляя, выходит Слагхорн. В порванной сбоку мантии, с почерневшим от копоти лицом. Никогда еще не был так рад его видеть. Он тянется к карману камзола и достает фляжку. Я бы тоже не отказался, если честно.
Смотрю ему за спину, в Зал. Забываю, как выдыхать. Вижу только один стол, который ближе всего к входу. За ним, крепко прижав к себе сына с одной стороны, а жену с другой, сидит Люциус. Не может этого быть. Ведь Метка же. Забываю про осторожность и проскальзываю мимо Горация в открытую дверь, прижимаюсь к ближайшей стене. Сволочь слизеринская. Непотопляемое семейство Малфоев во всей красе. Каково это, быть на пиру у победителей а, Люц? После того, как чертову уйму лет пел дифирамбы Реддлу. Нарси только жалко. И змееныша твоего белобрысого.
Пиром это, конечно, сложно назвать. То здесь, то там мелькает белый фартук Помфри. По командному голосу справа опознаю Минерву. Она, впервые на моей памяти, без мантии, с растрепанными волосами. Как всегда, что-то сурово втолковывает своим львам. Рядом с ней возвышается Хагрид. Этому точно ничего не сделается. Кингсли с Джонс. Рыжая голова старшего Уизли. Рядом еще одна. Она поворачивается, и я узнаю одного из неразлучной троицы. Он обнимает отца, облокотившись ему на плечо. Аккуратно отхожу вправо, чтобы было лучше видно. Естественно, Грейнджер рядом. Только сидит прямо на полу и смотрит куда-то перед собой.
Раненые и… все остальные лежат в той стороне. Надо бы обойти Зал. Вдоль стены. Где этот чертов Поттер? Мне просто не видно.
Пробираюсь мимо столов, которые убраны к стене, чтобы было больше места для собравшихся. Случайно задеваю носком металлический кубок, который откатывается в сторону. Но этого никто не замечает. Прохожу дальше, встаю прямо за группой гриффиндорцев, которым эльфы только что принесли горячее молоко и пледы. Ненавижу молоко. Мерзость белая.
Смотрю туда, где собрались все Уизли, точнее то, что от них осталось, и, покачнувшись, опираюсь на стол. В этот раз комок расправляется и выталкивает наружу еле слышный стон. Крепко прижимаю ладонь ко рту. Хотя, теперь уже все равно, услышат меня или нет. Грейнджер смотрит как будто в мою сторону, но ее взгляд пуст и ничего не выражает. Уизли садится радом с ней на корточки и кладет руку ей на плечо. Мне проще наблюдать за ними. Или, например, смотреть на Люпина. Как будто спящего. Последнего из ненавистной четверки. У тебя же сын остался, идиот. На одного из близнецов. Ни разу мне не удавалось их различить. Зато теперь проблемы не будет точно. На Молли. Спокойную, бледную и тихую. Дочь сидит рядом и гладит ее по кудрявым волосам. Артур стоит над ними, его плечи дрожат. Седые виски. Это все так неправильно. Все не так. Надо уйти. Неправильно. Сжимаю руку в кулак, чтобы ногти впивались в кожу. Как можно сильнее.
Он лежит рядом с ними. Я даже отсюда вижу его глупые очки, которые поблескивают на солнце, пробившемся из разбитого окна. И черную лохматую макушку. Приходит мысль, что он дважды в этой жизни из-за меня умер. Как тебе шутка, Альбус? Я жив, а Поттер, к сожалению, дважды мертв. Сейчас зайду к тебе, расскажу. Вместе посмеемся.



Глава 3.

— Значит, есть жизнь после смерти.
— Ещё как есть, правда, такая, что не дай Бог. (с)


- Пароль!
- Иди к черту.

Каменная морда отъезжает в сторону. Видимо, с первого взгляда не признала. Даже думать не хочу, что у меня там с лицом.
Не помню, как шел из Большого зала наверх. Кажется, кого-то сбил с ног по дороге. Но там столпотворение – наконец-то прибыли доблестные авроры - плевать. Мимо трупов, пустых портретов, поваленных колонн, по наполовину обрушившимся лестницам, коридорам без стен. Никогда прежде не видел замок таким беззащитным и брошенным. Пустым. И мертвым.
Поднимаюсь по лестнице, мечтая о кровати в директорской спальне. Лечь спать. И не проснуться. После чашки горячего чая или стакана виски. Можно и не стакана, а бутылки.
Толкаю дверь и захожу в кабинет, где как будто ничего не изменилось. Только Шляпы нет на месте. И Альбуса, конечно. Его никогда нет, когда он нужен.
- Северус?! – Финеас вскакивает со своего нарисованного кресла. – Мерлин Всемогущий… Армандо, иди разыщи Альбуса. Скажи, чтобы срочно возвращался в кабинет.
Диппет быстро кивает и исчезает с портрета.
Опускаюсь на ближайший стул. Ноги дрожат, и болит голова. Надо снова через силу выпить зелья – шея горит огнем. Хотя, теперь уж зачем. О каком будущем времени речь?
- Северус, как ты… - Блэк не может подобрать слов. Еще бы. Молчи лучше.
Прижимаю руку к горлу.
- Говорить… не могу, - хриплю или шепчу. Пусть отстанет от меня.
- Нам сообщили, что ты умер.
Кто им сообщил? А, Уизли ведь был в хижине. И Грейнджер. Закрываю глаза и пожимаю плечами. К несчастью, нет.
- Альбус, он так переживал.
Не сомневаюсь. Переживал, что его афера накроется медным котлом. Но все закончилось как нельзя лучше. Пусть гордится собой.
Тянусь рукой к директорскому столу, чтобы взять с него маленький колокольчик. Надеюсь, что хоть один эльф в этом проклятом замке остался.
Мне достался самый радостный и противный. И его огромная улыбка сразу поникла вместе с огромными ушами, когда он увидел, кто его вызвал.
- Ми…Мистер Снейп, сэр?
Беру с того же стола чистый лист пергамента и перо, быстро пишу на нем: «Чаю. Никому не говорить, что я здесь». Показываю домовику. Тупое создание минуту читает семь слов, кивает и исчезает с хлопком. Почти сразу на столе появляется поднос с чайным сервизом. Эльф больше не утомляет меня своим присутствием, и на том спасибо.
Трясущимися руками беру чашку и, прикрыв глаза, вдыхаю знакомый аромат. Вот оно, счастье. Делаю маленький глоток. Горло обжигает, как будто не чай глотаю, а стекло. Еле успеваю поставить горячий напиток обратно на поднос, чтобы не вылить на себя. В этот раз кашель сухой и режущий гортань. Кажется, у меня жар.
- Северус?
Тихий, спокойный голос. Ненавижу тебя.
- Ненавижу, - хриплю в перерывах между приступами кашля. Откидываюсь на спинку стула и натыкаюсь не взгляд светло-голубых глаз. Они блестят. Вот только не смей. Слышишь?
Отталкиваюсь от подлокотников, огибаю стол, чтобы подойти ближе к портрету. Хочется запустить в него чем-нибудь. Разорвать на части.
Опираюсь на столешницу и развожу руками. Качаю головой. Не знаю, что тебе сказать, старик. У меня просто нет слов. Нет чертовых слов.
- Все закончилось, мой мальчик. Ты молодец. Я горжусь тобой.
Сволочь. Какой же ты… Пинаю директорское кресло. Как ты можешь? Бью кулаками по столу, а потом сметаю все, что на нем лежит. Сервиз разлетается осколками по полу. Дышать тяжело. Он мной гордится! Старый мерзавец. Я счастлив, мать вашу! Поднимаю с пола увесистый том по запрещенным зельям и с размаху кидаю в ближайший застекленный шкаф. Вот так я счастлив. Громкий звон не приводит меня в чувство. Конечно, все закончилось. Закончилось. Ты этого хотел? Такой ценой? Неважно кто. Все неважно. Ради победы можно наплевать на мораль и чувства людей. Давай поговорим о ценности человеческой жизни в разрезе твоих планов по спасению мира. Для общего блага. Так ты, вроде бы, говорил? Где твоя всемогущая любовь, Альбус? А нет ее. Пустой звук. Поднятый на знамена твоей войны.
Это надо кричать, но я же не могу.
Что со мной? Я ненавижу тебя за мальчишку Поттера? Так я же давно знал, что он не жилец. Что был выращен специально для того, чтобы поставить мат Лорду в нужный момент. Но он выжил и выполнил свой долг, чтобы все шло по твоему плану. И я не уверен, что моя смерть туда не входила. Вместе с совместным возвращением. Мне впервые обидно за него. Ты так нас разыграл в своей партии, Альбус, что у меня нет слов, кроме…
- Как же я тебя ненавижу, - шепчу, опускаюсь на пол. Больше нет сил крушить все вокруг.
- Ты имеешь на это право.
Зарываюсь пальцами обеих рук в спутанные волосы, опускаю голову на колени. Хоть на что-то я имею право. Грудь рвет желание расплакаться. Как в детстве. От обиды, что тебя обманули. Желание есть, а слез нет.
- Ты ужасно выглядишь, Северус. Давай я позову Поппи.
Отрицательно мотаю головой. Только ее мне тут не хватало. Еще в Больничное Крыло отправь.
- Ты так ошибся. Ты не имел права так ошибаться. Если бы не Поттер, все было бы напрасно, - смотрю снизу вверх в эти лживые глаза, говорю как можно тише и медленнее. По-другому не получается.
- Ничего никогда не бывает напрасно. И ты это прекрасно знаешь. А Гарри, он… Ты хочешь услышать, как я сожалею?
- Да плевал я на твои сожаления, - тихо огрызаюсь. – На войне все средства хороши. Да, Альбус?
Молчит. Конечно, тебе нечего на это сказать.
- Я пойду, лягу, - поднимаюсь с пола.
- Да, конечно, - даже не смотрю на него. По голосу слышу, как он там раскаивается. – Я поговорю с Минервой. И со всеми, кто будет спрашивать.
- Мне все равно.
И мне действительно все равно. Поднимаюсь наверх в директорскую спальню, стягивая на ходу сюртук и скидывая ботинки. Достаю из шкафа нужные флаконы. Все завтра. Завтра я решу, что мне делать в этой новой прекрасной жизни. И портрет завтра сожгу. Точно сожгу. Обещаю. Ложусь на кровать и поочереди откупориваю и выпиваю зелья. Пустые флаконы летят в угол комнаты, разбиваясь о стену. Через минуту проходит голова, а мышцы тела наконец-то расслабляются.
Заворачиваюсь в тонкое одеяло, как в кокон. Думаю, что надо бы снять брюки и рубашку. И с этой мыслью сознание отключается.

***

- Профессор…
Вокруг темнота. Мы сидим в креслах друг напротив друга. Рядом маленький стол, на котором стоит керосиновая лампа. Она мягко мерцает, освещая небольшой круг. Я едва вижу его лицо.
- Мне так жаль, что ничего не вышло.
Мне тоже жаль, Поттер. Он опирается на подлокотник и вертит в руках все тот же белый цветок. На нем какой-то старый грязно-серый свитер, распустившийся на рукавах, щеки перепачканы сажей, засохшая кровь на виске. Красавец.
- Где мы, сэр?
- Я не знаю, Поттер. Вы мне снитесь.
Он усмехается.
- Значит, вы мне тоже.
Опускает глаза. Ежится, как будто от холода.
- Можете кое-что передать от меня директору?
Киваю. Чего уж.
- Скажите ему, что камень я бросил в Запретном лесу, не помню где. А мантия… Можете взять ее себе.
- Аттракцион неслыханной щедрости. Спасибо, Поттер, я подумаю.
Хмурюсь. Странное ощущение. Что-то здесь не так. Это все из-за жара. Снится всякий бред.
- Я виноват перед вами. Поздно просить прощения, наверное.
Во сне так просто это сказать.
- Не поздно. Я вас простил. Вообще-то, еще тогда, когда посмотрел ваши воспоминания. Мама бы простила.
Да, конечно.
- Ваша мать была удивительным человеком, Поттер. И прекрасным другом. Я думал, что как-то искуплю свою вину, если смогу защитить ее сына. Но и тут, как видите, не получилось.
Он молчит какое-то время. Лампа мерцает.
- Вы любили ее?
- По-моему, это очевидно.
- А почему не сказали ей об этом?
- Она знала. Это было взаимно.
- Почему вы тогда… ну, не были вместе?
- В каком смысле «вместе», Поттер? Она была моим лучшим другом. Я был ее другом. Пока не поступил, как самовлюбленный, глупый, ослепленный жаждой власти и силы...
- Идиот?
- Благодарю. Хотя, вы недалеки от истины.
Он задумчиво смотрит на меня.
- То есть, вы были друзьями?
- Третий раз – да.
Он что, вбил себе в голову, что я был влюблен в Эванс? Нет у гриффиндорцев мозгов. Определенно нет. Печально.
- Я не был влюблен в вашу мать, Поттер. Я любил ее, как друга. Вы же любили мисс Грейнджер?
- Почему в прошедшем времени? Я очень люблю Гермиону. Хорошо, я понял. Извините.
- Не извиняйтесь. Возможно, только такой вывод вы могли сделать из моих сумбурных воспоминаний. Ваш отец, кстати, думал так же. Это как-то оправдывает его поведение.
- Давайте только не об отце.
- Ладно.
Не вижу в его глазах ни страха, ни ненависти. Это очень непривычно и сбивает с толку. Хотя, это же мой сон. Я хочу, чтобы здесь было именно так.
Свет лампы вдруг пару раз мигает и начинает медленно таять.
- Мне страшно, профессор.
- Чего вы боитесь, Поттер?
- Боюсь не проснуться.
Вокруг становится темнее с каждой секундой. Он вдруг поднимает на меня глаза.
- Северус, просыпайся.
Не успеваю удивиться тому, что Поттер назвал меня по имени, потому что он повторяет то же самое голосом Минервы.
- Северус…
Темнота.


***


- Северус, проснись.

Дежа вю. Почему бы всем для разнообразия не оставить меня в покое?
Чувствую, как теплая рука накрывает мою ладонь. Приоткрываю глаза. Минерва сидит рядом, на краю кровати и смотрит на меня так, что мне сразу хочется отодвинуться подальше. Резко вытаскиваю руку из-под ее пальцев. Что за манера вламываться в чужие спальни? Она сжимает в другой руке черный платок, который изредка поднимается к покрасневшим глазам.
- Прости меня. Я так виновата… Пожалуйста, Северус.
Мерлин, только этого не хватало.
- Минерва, возьмите себя в руки, - связки поддаются на удивление легко. В горле першит, и голос похож на скрежет, но я могу говорить. МакГонагалл вздрагивает и начинает всхлипывать еще чаще. Я сажусь и облокачиваюсь на подушки. Понятия не имею, что с ней делать. Все еще хочется спать. Желательно, в одиночестве, без нарушителей спокойствия.
- Тебе принести что-нибудь? – она вдруг перестает плакать и беспокойством меня оглядывает. – Чаю? Зелья? Я скажу домовикам…
- Благодарю, мне ничего не нужно. Предупреждая вопросы – чувствую я себя удовлетворительно. Я был бы вам очень благодарен, профессор, если бы вы впредь стучали, прежде чем войти в мою спальню.
МакГонагалл как-то весело всхлипывает и чуть улыбается.
- Я вижу, что тебе лучше, чем Альбус себе вообразил. Прости, но я стучала. Ты проспал почти сутки. Несколько часов назад тебя пытались разбудить эльфы, но безуспешно. Мы беспокоились.
Ну конечно. Зеваю.
- К чему такая настойчивость? Я пропустил чьи-то похороны?
Не стоило мне этого говорить. Она машет на меня платком, в который снова утыкается. Да что же это такое? Только сейчас замечаю, что она в строгой черной мантии, волосы аккуратно убраны в пучок с такой же черной сеткой. Кто меня за язык тянул?
- Извини.
- Нет, - она несколько раз глубоко вдыхает. – Я понимаю. Долго думала, что тебе сказать, пока шла сюда. Я… Ты сделал очень много для нас. Спасибо. Если бы я только знала, то я бы никогда…
Она обрывает себя на полуслове, а потом делает что-то совсем невообразимое. Кидается вперед и обнимает меня, проливая очередную порцию слез на мое плечо. Я застываю, потому что не знаю, что в таких случаях следует делать. Наорать на нее, удивиться или обнять в ответ. В моей постели плачет женщина. Закономерно. Только плакать они тут и могут.
- Прекрати сейчас же истерику, - шиплю я и сразу освобождаюсь из ее объятий. – Я понял, что ты хочешь сказать. И давай остановимся на том, что я тебя простил, и мы приняли прошлое, как данность. Не знаю, что тебе там наговорил этот старый интриган. И знать не хочу.
- Хорошо, - она кивает и как будто приходит в себя. – Просто сегодня день такой. Ты прав, мне надо успокоиться. Альбус мне особо ничего не рассказывал. Он сказал посмотреть в Омуте то, что…Гарри там оставил.
Мозги он где-то оставил. Я когда ему воспоминания отдавал, говорил разве: «Бери Поттер, делай с ними, что хочешь, показывай, кому хочешь, можешь даже при желании издать маленьким тиражом»? Никакого чувства такта. Чертов гриффиндорец.
- Ясно, - поднимаю руку, когда МакГонагалл хочет что-то сказать. – Я не собираюсь это обсуждать.
- Ладно, - кивает, поднимается с кровати. – Я сейчас аппарирую в Годрикову Лощину. Через полчаса начнется церемония. Хотела тебя позвать, надеялась, что ты будешь присутствовать.
Ах, да, Поттера ведь хоронят. В Годриковой Лощине? Не удивительно. Снова возвращается чувство неправильности происходящего, но я сразу гоню его.
- Так решил Орден, - уточняет Минерва, когда видит, как я хмурюсь. – И Отряд Дамблдора с мистером Лонгботтомом. Там ведь и Лили с Джеймсом...
Спасибо за напоминание. Я в курсе.
После смерти героя Лонгботтом стал главным в этой подпольной организации малолетних дебилов? Недолго такому отряду существовать.
- Не люблю подобные мероприятия. Так что вынужден от приглашения отказаться. Мое присутствие Поттера с того света не вернет. Поэтому и делать мне там нечего.
Макгонагалл поджимает губы и нервно кивает.
- Как знаешь. Выздоравливай.
Она опять смотрит на меня этим странным взглядом со смесью жалости, восхищения и невыразимой тоски. Противно. Я демонстративно откидываюсь на подушки и закрываю глаза, слыша, как она тихо выходит за дверь. Слава Мерлину.



Мой давний знакомый в отражении выглядит, мягко говоря, устрашающе. Три бордовых шрама на шее отлично вписываются в общую картину. Провожу пальцами по темно-синим кругам под глазами. Лицо настолько бледное, что эти круги кажутся фингалами. Губы отдают синевой. Собственно, чему удивляться? Я совсем недавно из гроба, куда, определенно, кладут краше. Застегиваю постиранный эльфами сюртук под подбородок – буду избавлен от лишних вопросов. Влажные после утреннего туалета волосы контрастируют с выбеленным лицом. Мне лень их сушить.
Мантию жалко. Возвращаться за ней в хижину я категорически отказываюсь. Малфою, что ли, написать? Сколько он сокрушался, что я прихожу на его рауты в каких-то обносках. Пусть по случаю своей счастливой непричастности к Темной стороне подарит мне новую мантию. Хотя, он скорее сразу убьет мою сову, когда увидит от кого письмо. Бросаю последний печальный взгляд на зеркало и спускаюсь по винтовой лестнице в кабинет.
Никаких следов моего вчерашнего буйного помешательства. Еще бы.
Дамблдор делает вид, что дремлет.
- Доброе утро, директор.
Открывает глаза и поправляет съехавшие на кончик носа очки-половинки. Молча меня разглядывает, ожидая, видимо, каких-то решительных действий. Не дождешься, Альбус. Я сегодня назло тебе спокоен, как тестрал.
- Доброе, Северус. Как ты себя чувствуешь?
Как человек, который умер, воскрес, а потом снова умер. От разочарования в тебе.
- Лучше.
- Может, ты присядешь? Я бы хотел с тобой поговорить. Если ты не против.
Разворачиваю директорское кресло, сажусь. Хочешь поговорить? Ну, давай поговорим.
- Кингсли заходил вчера вечером, просил передать, что весь Орден желает тебе скорейшего выздоровления.
- Я надеялся, что Ордена больше нет.
Альбус грустно вздыхает, проводя рукой по бороде.
- Это так. Послушай, Северус…
- Директор, я знаю все, что вы хотели бы мне сказать. У меня нет никакого желания слушать ваши извинения или извинения МакГонагалл. Они все весьма однообразны. Вы считаете, что выиграли войну. А я не могу назвать победой то, что видел вчера в Большом Зале. Как в последние несколько недель не мог понять, где чья сторона, учитывая что обе действовали одинаковыми методами. И когда умирал, не мог понять во имя какой условно «светлой» цели умираю. А ради чего умер Поттер? Мне иногда кажется, что вы так и не удосужились ему объяснить, что вся его жизнь – это заранее спланированное театральное представление…
- Ты слишком утрируешь, - он перебивает меня, поднимаясь с кресла и расхаживая внутри своей рамы. – Гарри было предначертано…
- Умереть в семнадцать лет? Никакого выбора. Никаких вариантов. Вы так решили.
- Я этого не решал, Северус. Есть такая вещь – судьба. Поверь мне, если бы была единственная, пусть даже крошечная, возможность для Гарри избежать судьбы, я бы сделал все, чтобы это произошло. Я до последнего надеялся, что мальчик останется жив. Какое-то время я был абсолютно в этом уверен.
Он опускается в кресло и закрывает ладонью глаза. Качает головой.
- Почему вы не рассказали мне про хоркруксы?
Он убирает руку, задумчиво смотрит на меня.
- Ты думаешь, что я тебе не доверял?
- Очевидно.
- Том был очень хорошим легилиментом. Ты должен понимать, что если бы он узнал о твоей осведомленности, то все было бы гораздо сложнее. И не факт, что война закончилась бы так быстро.
Быстро и безболезненно. Хотя нет, конечно, вы же победили. Здесь вопрос цены не рассматривается.
- Никогда не жаловался на отсутствие способностей к окклюменции.
- И все же, я постарался подстраховаться. Гарри с мисс Грейнджер и мистером Уизли прекрасно справились с поставленной задачей. Даже лучше, чем я предполагал. Как я понял из рассказа мистера Уизли, к тому моменту, как Гарри отправился в Запретный лес, оставалась только змея.
- И сам Поттер.
- Да. Убив мальчика, Том преждевременно посчитал, что за змею можно не беспокоиться. Он снял с нее всю защиту, что позволило мистеру Лонгботтому уничтожить последний хоркрукс.
- Никогда бы не подумал, что Лонгботтом способен на подобное.
- У меня было время поразмышлять о том, что произошло. На самом деле, это удивительно, не находишь? Ему удалось убить владельца Старшей палочки. Мне кажется, Пророчество каким-то образом подстроилось под обстоятельства…
Что-то я потерял нить обсуждения. При чем здесь палочка и Пророчество?
- В смысле, Лорду удалось убить владельца палочки?
- Нет. Мистеру Лонгботтому удалось убить Тома Реддла, который на тот момент был хозяином Старшей палочки.
Бред какой-то. Что он говорит?
- Альбус, это же Поттер убил Волдеморта.
- Нет, Северус. Постой, Минерва разве не рассказала тебе?
- Я ничего не понимаю. Лонгботтом убил Лорда? А как же Поттер?
Сердце подпрыгивает к горлу, потому что я начинаю догадываться.
- Гарри умер в Запретном лесу. Но, как ты помнишь, под Пророчество подходили два мальчика.
Да при чем здесь вообще это чертово Пророчество?
- Но Лонгботтом не был отмечен Лордом.
- Нет. Не был. Хотя, может это и не так важно.
У меня холодеют руки. Он не смог вернуться. Почему он не смог вернуться? Нет, это невозможно. Я же помню. И у меня бы не получилось без него. Это я мог застрять на полпути, но он точно должен был очнуться. Он был владельцем трех Даров.
- Поттер был владельцем трех Даров Смерти.
Я вскакиваю с кресла. И что теперь? Мне нужно удостовериться. Нужно проверить.
- Никто не знает, каким образом Дары действуют вместе. И не было никакой гарантии, что это сработает. Но я был уверен, что Гарри останется жив.
- Почему вы не сказали мне, что есть такая возможность? Вы просто сообщили, что мальчишка умрет, независимо от обстоятельств.
- Потому что я не мог прогнозировать события. На момент нашего с тобой разговора, у меня были камень и палочка. Но, если ты помнишь, мы договорились, что тебе придется меня убить…
- И владельцем палочки становился я. Но не стал. Поттер сказал, что Малфой обезоружил вас на Астрономической башне, а потом Поттер в бою отобрал палочку у Малфоя…
- Когда Гарри успел это рассказать тебе?
- Неважно. Альбус, мне надо кое-что проверить. Защитные заклинания вокруг школы восстановлены?
- Еще нет, многие сегодня…
Я не дослушиваю и аппарирую прямо из кабинета.



Годрикова Лощина встречает меня тишиной главной площади. Надо было аппарировать ближе. Минерва сказала, что похороны начнутся через полчаса. Сколько прошло времени? Мерлин, эта маленькая надежда делает из меня психа. Бросаю взгляд на Эванс с маленьким Поттером на руках. Я просто проверю. Я должен.
Бегу по практически пустым улицам. Эту дорогу я знаю наизусть. Редкие прохожие оборачиваются, но мне плевать. Кладбище. Через калитку парами и поодиночке выходят люди. Замечаю Кингсли, Артура со старшими сыновьями, несколько знакомых авроров, Лонгботтома, который держит под руку Августу. Все головы поворачиваются в мою сторону. Что, не ждали? Не обращая на них внимания, проношусь мимо, на кладбище. В голове метрономом стучит «Северус, ты опоздал. Северус, ты опоздал». Минерва и Спраут шарахаются в сторону, когда я, чуть не сбивая их с ног, рявкаю:
- С дороги!
Резко останавливаюсь метров за десять до места назначения. У свежей могилы в обнимку стоят Грейнджер и Уизли.
Они его похоронили. Я все-таки не успел. Тяжело дышу, наклоняюсь вперед и опираюсь на колени. Голова кружится. Надо было мне хотя бы выпить кофе с утра.
О чем я думаю? Какой, к боггартам, кофе? Это сумасшествие. Я ненормальный. И то, что я собираюсь сделать, - тоже ненормально.
- Мисс Грейнджер, мистер Уизли, позвольте, - подхожу к ним и, подталкивая, бесцеремонно отодвигаю в сторону.
- Профессор? – девушка поднимает на меня заплаканное лицо с блестящими дорожками слез на щеках. – Вы все-таки пришли.
- Как видите. У меня нет времени на разговоры. Я прошу вас обоих мне не мешать. Все, что я могу сказать – это ради мистера Поттера, - с этими словами я направляю палочку в землю. - Wingardium Leviosа!
Слой грунта взлетает вверх, и я направляю его в сторону.
- Какого черта вы делаете, Снейп?! - Уизли хватает меня за локоть. – Вы в своем уме?!
Грейнджер смотрит на меня ошарашенно, ее губы дрожат.
- Уберите руки, мистер Уизли. Иначе, клянусь, я вас убью. И далеко ходить не надо, будет рядом еще одна свежая могила.
Вырываю руку из его пальцев и вторым заклинанием поднимаю полированный гроб из темного дерева, аккуратно опуская его рядом с собой.
- Гермиона, что ты молчишь? Ты позволишь ему это делать? Да он же больной! Господи Боже…
Опускаюсь на колени и пытаюсь открыть крышку заклинанием. Они что ее приклеили?
- Мы забили его вручную, - Грейнджер подает голос, подходит и садится рядом со мной. В нашей компании сумасшедших прибавление. Если бы еще Уизли так не орал над ухом.
- Гермиона, ты что? Задумайся хотя бы на секунду, что он делает! А ты ему собралась помогать, - он кладет руку ей на плечо, но она ее сбрасывает.
- Тут где-то был молоток…- она ползет на коленях к надгробью и шарит за ним рукой. Впрочем, не переставая плакать. Кажется, у нее действительно сильный шок. – Вы умеете им пользоваться?
Молча беру из ее рук молоток, поворачиваю и загоняю узкой стороной под крышку гроба. Хорошо, что ты, Альбус, не видишь, чем я тут занимаюсь. И хорошо, что я стараюсь об этом не задумываться.
Грейнджер начинает помогать мне с другого конца вторым инструментом, который, видимо, успела из чего-то трансфигурировать. Уизли стоит в стороне и наблюдает за нами, прижав руку ко рту. Он плачет и качает головой. Ну, хоть молчит, и на том спасибо.
В конце концов, крышка отлетает в сторону, и я, выдохнув, заглядываю внутрь.
Алая мантия, руки, сложенные на груди, эти дурацкие очки. Протягиваю руку и прижимаю пальцы к шее Поттера. Даже дыхание задерживаю. Но пульса не чувствую. Хватаю его руку, чтобы проверить там. Закрываю глаза и секунд двадцать ощупываю его запястье, пока в подушечку пальца не утыкается едва заметный толчок. Все звуки как-то сразу исчезают. Еще секунда, еще один толчок. Слабый. Такой слабый, что его можно списать на галлюцинацию. Для нее самое время. С минуту сижу и считаю удары незаметно бьющегося сердца. Откашливаюсь, прочищая горло.
- Уизли, идите сюда, - он, смаргивая слезы, смотрит на Поттера и медленно поворачивает ко мне голову. – Ну что вы стоите столбом? Подойдите сейчас же.
Он подходит и садится рядом, опираясь на одно колено. Я беру за рукав его руку и прикладываю его пальцы к запястью Поттера. Нажимаю. Он снова начинает качать головой, но через несколько секунд замирает и распахивает глаза, уставившись на меня, как на привидение. Значит, не галлюцинация. Переводит взгляд на свои пальцы, хрипло выдыхает и начинает взахлеб рыдать, хватаясь за стенку гроба.
- Боже мой… Боже… Гермиона…
Грейнджер как будто его не слышит, а просто смотрит на друга и как-то грустно улыбается. По-моему она не в себе.
- Герм… Боже мой, он жив. Гермиона, он жив!
- Вашей подруге нужна помощь, - я наклоняюсь вперед, осторожно просовываю руки под Поттера и подхватывая его на руки. – Напоите ее умиротворяющим бальзамом или отправьте к Помфри в Хогвартс.
Он быстро кивает, вытирая глаза рукавом рубашки.
- Я заберу туда Поттера. Буду очень вам благодарен, если вы расскажете о случившемся профессору МакГонагалл. Пусть она сама решает, делать ли это сейчас достоянием общественности.
- Хорошо. Профессор…
- Все вопросы потом, мистер Уизли.
Скажи спасибо Мерлину, что ваш герой не успел задохнуться, когда вы чуть не похоронили его заживо. Идиоты. И закопали ведь. И оставили бы. Приходили бы по праздникам с цветами и плакали бы сидя у надгробья. Я бы тоже приходил, наверное. Как все-таки вовремя я слетел с катушек. Даже удивительно.
Прижимаю Поттера к себе покрепче, закрываю глаза и аппарирую в Хогвартс.



Глава 4.

— Динь-динь.
— Кто там?
— Судьба.
— Я ждал твоего звонка. (с)


Такое впечатление, что вернулись старые добрые времена бурной деятельности Лорда. Когда он, полный неисчерпаемого энтузиазма, своими заказами заставлял меня проводить месяцы в лаборатории. Безвылазно. По ночам мне снились котлы, а запах ингредиентов въелся в руки, в волосы и не покидал меня ни на минуту. Это было… познавательно.
- Север, общеукрепляющее для Эйвери. Переборщил я с ним вчера. Он на ногах не держится.
- Да, мой Лорд.
- Север, немедленно, кроветворное для Розье и Мальсибера. Эти идиоты вдвоем порешили маггловский квартал. Не сказать, что я недоволен, но авроры…
- Непременно, мой Лорд.
- Север! Еще минут пять, и Макнейр умрет прямо в гостиной. Мне-то все равно, но Люциус расстроится. Его же гостиная. Так что давай Костерост там что ли.
- Уже, мой лорд.
- Оборотное для завтрашней операции в Хейверинге готово? Почему? Да мне плевать на лунные фазы! Чтобы завтра пять флаконов были у Нотта.
- Как скажете, мой Лорд.
- Север, свари мне что-нибудь от мигрени. И приведи себя в порядок. А то на привидение похож. Только народ на собраниях пугаешь.
- Извините, мой Лорд…
Я вздохнул с облегчением, только когда он умер. В первый раз. И только сейчас я понимаю, что то время, возможно, было не таким уж и плохим. Да и Лорд был не особо требователен. По сравнению с МакГонагалл. Которая умудрялась каким-то образом достать меня везде, где я находился, ел, спал, прятался. Дошло до того, что на четвертый день я начал вздрагивать от шагов в коридоре. И посылать портреты на разведку.

- Она ушла? – сижу под столом в кабинете директора и прислушиваюсь.
Альбус беззвучно смеется, деликатно кашляя в бороду.
- Вам смешно? А я за последние три дня спал в общей сложности часов семь. И то, только потому, что Умиротворяющий бальзам должен час настаиваться. Да и вообще, лучше бы не спал, честное слово.
- Северус, просто наши студенты больше доверяют Поппи, чем врачам из Мунго. Такого наплыва посетителей в больничном крыле не было со времен… да никогда такого не было.
- Чем их Мунго не устраивает? – шиплю. Сажусь в кресло и устало откидываюсь на спинку. Еще пара дней в подобном ритме - и мне самому зелья понадобятся.
- Всем устраивает. Они хотят помочь здесь, в Хогвартсе. Минерва уговаривала их покинуть школу, но почти все категорически отказались уезжать. Ты слышал, с их помощью почти удалось восстановить западное крыло.
Счастье-то какое. Вот бы они все еще были здоровы и не нуждались ежедневно в успокоительном. Я бы тоже от него с удовольствием отказался. Но куда там.
- Альбус, я больше так не могу.
- Что, каждый день?
- Ну, когда мне все-таки удается опустить голову на подушку.
- Зелья?
- Не произносите это слово! Да. Только Сна без Сновидений не пробовал еще. Сегодня купил в Хогсмиде.
- Почему сам не сварил?
Издевается. И ухмыляется нагло. Они меня сведут меня в могилу. Второй раз будет куда успешнее, чем первый.
- Не умею, - огрызаюсь. – Я уже боюсь, что оно не поможет.
- Я бы посоветовал тебе его не пить, - Альбус пожимает плечами и с беспечным видом наливает в нарисованную чашку нарисованный чай.
- И что вы предлагаете?
Видеть уже не могу этого Поттера. Только засыпаю – он, как по расписанию, заявляется ко мне в сон. Просыпаюсь – вокруг все только о нем и говорят. А по вечерам Минерва отправляет меня дежурить в больничное крыло. И угадайте, кто там лежит? Правильно, Поттер.
Он не очнулся ни на следующий день, ни через день. Он семь суток лежит на огороженной койке в больничном крыле в том состоянии, в каком я вытащил его из могилы. Поппи, пожимая плечами, говорит, что с ним все в порядке, не считая неестественной худобы, которая скоро перестанет быть проблемой с тем количеством настоев, какое она в него ежедневно заливает. Через пару дней она предположила, что он, может быть, находится в какой-то из разновидностей комы. Без уверенности. Два знатока из Мунго, французский профессор колдомедицины и маггловский врач, отец одного из студентов Рейвенкло, не подтвердили и не опровергли диагноз. Это ж надо было так качественно отключиться.
Альбус, придя в себя от шока, потребовал с меня подробного рассказа обо всем, что произошло после моей так называемой смерти. Как только я вернулся из Годриковой Лощины. Он долго молчал, обдумывал услышанное. Потом исчез на полдня с портрета, заставив меня нервно расхаживать по кабинету и отмахиваться от всех попыток Минервы выразить вселенскую благодарность за спасение мальчишки. Учитывая, что таких желающих, как она, было множество, мне пришлось запечатать дверь и закрыть камин. Директор вернулся и с жизнерадостной улыбкой сообщил, что очень нами гордится. Снова. Нами – это, очевидно, мной и Поттером. Чудно.
МакГонагалл услышала слегка отредактированную версию произошедшего. Дамблдор посчитал, что сведения о моих загробных похождениях лучше оставить за кадром. Я сослался на предчувствие и веру в поттеровское бессмертие, что само по себе было запредельным бредом, выслушал тонну благодарностей, снабдил Минерву носовыми платками и отправил в больничное крыло к спасенному. От греха подальше.
Какую версию услышало Министерство, я так и не узнал. Только позже, пробежавшись глазами по первой полосе «Пророка», выяснил, что Поттера, оказывается, вообще не хоронили. Герой пришел в себя через день после Битвы и сейчас отдыхает от праведных дел в Хогвартсе. Кингсли, видимо, постарался. Ну-ну.
На третий день о моем существовании вспомнила совершенно некстати пришедшая в себя Грейнджер. Оставив Уизли за дверью, около часа распиналась передо мной и Альбусом, заставив последнего прослезиться. А меня заскучать. Уходя, положила на стол пергамент с гербовой печатью Министерства. Приговор Визенгамота, на заседание которого я не изъявил желание придти, учитывая, что ни о каком «слушании дела Северуса Снейпа» даже не подозревал. Документ гласил, что я осужден. Условно. За преднамеренное, хоть и оговоренное, убийство Дамблдора, и за пособничество - лучше бы уж и не знать кому. В свитке указывалось больше смягчающих обстоятельств, чем преступлений. Я сначала вздохнул с облегчением и только потом в ярости сжег пергамент в камине, когда выяснялось, что моим поручителем подписалась Минерва. Альбус, разворачивая сотую за день конфету, заметил, что копия хранится в архиве Аврората. Он снова все решил за меня. Мне никогда не избавиться от этой школы. И от Поттера.
- Северус, тебе не кажется важным тот факт, что ты был последним человеком, которого Гарри видел?
- Последним он видел Лорда. И его Аваду.
- Ты понимаешь, о чем я.
- Вы думаете, что я могу чем-то поспособствовать его… выздоровлению?
- У меня есть одна догадка. Мне бы хотелось ее проверить.
- Не поделитесь? – я, конечно, пожалею о своем чрезмерном любопытстве, но чем скорее Поттер придет в себя, тем быстрее все это закончится.
- Ты пробовал с ним поговорить во сне?
- Я только этим и занимаюсь, Альбус!
- И, как я помню, он сообщал тебе вещи, которых ты не мог знать. Например, тот факт, что Воскрешающий камень, слава Мерлину, был им потерян в Запретном лесу.
- Вы думаете, что он просто спит? – я поднимаюсь с кресла и начинаю в задумчивости ходить по кабинету.
Нет, это невозможно. Из любого сна человека можно вывести простейшим заклинанием, приводящим в сознание. Или зельем. Мы с Помфри перепробовали все зелья с подобными эффектами из моих запасов. Вчера ночью я даже влил ему один из запрещенных Министерством настоев, который должен был встряхнуть его тело не хуже Круциатуса. И потом, с какой стати мы видим одинаковые сны?
- Я думаю, он спит очень крепко. И не хочет просыпаться, - Дамблдор чуть улыбается и попивает чай из фарфоровой чашки. Мне бы его спокойствие.
- Почему?
- А почему, как ты думаешь, он сел на тот поезд?
Потому что он идиот.
- Откуда мне знать? Потому что так захотело его храброе гриффиндорское сердце.
- Он не трус, Северус. Попробуй уговорить его вернуться. Скажи, что Война закончилась. Что здесь его ждут друзья. Может быть, он вообще не знает, что спит.
- Я не понимаю, почему именно мне выпала честь встречаться с Поттером в единственном месте, где я могу спокойно от него отдохнуть?
- По этому поводу у меня тоже есть мысли. Но давай ты сначала попробуешь предложить ему проснуться. Вдруг получится? – он улыбается и, насвистывая, уходит из портрета.
Ни минуты не жалею, что сбросил тебя с Астрономической башни. Вот ни минуты!
- Северус, я слышала твой голос! Ты нам срочно нужен, у Поппи заканчивается заживляющее… - доносится из-за двери.
Мерлин Всемогущий, чем я тебя так прогневал?

***

- Здравствуйте, профессор, - он сидит все в том же кресле, подобрав ноги под себя, и читает какую-то книгу. Смерть, определенно, неплохо влияет на людей.
Я давно уже заметил, что лампа на столе с каждым разом светит все ярче. Теперь видно, что мы сидим в комнате. Смутно знакомой. Она чем-то похожа на мою гостиную в старом доме, в Тупике Прядильщика. Сегодня свет добрался до книжных шкафов, чем Поттер уже успел воспользоваться.
- Доброй ночи, мистер Поттер, - сажусь в свободное кресло. – Решили заполнить пробелы в знаниях? Боюсь, тогда вам придется осилить всю библиотеку.
- Да не особо, - пожимает плечами, пролистывает пару страниц назад. – Вот, послушайте.
И мы вошли, душой взирая
На Смерть, на Суд, на Страх;
Прошел палач с своей сумою, -
Он спрятался впотьмах;
И мы дрожа замкнулись - каждый
Под номером - в гробах…

Поттер читает стихи. Мое сердце этого не выдержит. Читает потому что отвратительно. Пока вся школа стоит на ушах и думает, как его разбудить, он просвещается Уайльдом. Мне никогда не привыкнуть к этой гриффиндорской непосредственности.

- А он лежал - как тот, кто в травах
Заснул, устав мечтать,
И стражи сон тот сторожили
И не могли понять,
Как может кто-нибудь пред казнью
Так сладко, сладко спать, - продолжаю я, поскольку знаю текст наизусть. Может, это действительно моя библиотека? Поттер удивленно на меня смотрит.
- Вы знаете это стихотворение?
- Нет, читаю книги на расстоянии, - огрызаюсь. – Мистер Поттер, у вас будет еще возможность насладиться английской поэзией. Только сначала нужно решить одну насущную проблему.
- Какую? – откладывает книгу в сторону.
- Вы должны проснуться.
Он смотрит на меня, как на умалишенного.
- Я же умер, профессор. Каким образом я, по-вашему, должен проснуться?
Великолепно. Чего я, собственно, ожидал? Он думает, что умер. А это, видимо, ад. Где его ежедневно навещает бывший профессор Зельеварения.
- Нет, вы живы. И в данный момент находитесь в больничном крыле, где над вами колдуют лучшие умы Хогвартса в попытке привести вас в сознание. Чему вы упорно сопротивляетесь.
- Я вам не верю, - отвечает тихо и спокойно.
- Прекрасно. Тогда, с вашего позволения, я ухожу, - поднимаюсь с кресла, но он хватает меня за локоть.
- Подождите. Я… Я не знаю, как, - он отпускает мою руку. – Я слышу голоса. Ваш голос, профессора МакГонагалл. Гермионы. Рона. Издалека, но как будто они где-то рядом.
В лазарете у его кровати всегда кто-нибудь дежурит. Неудивительно.
- Что подтверждает мои слова. Давайте, Поттер, просыпайтесь, - говорю я раздраженно. – Может быть, тогда я перестану ежедневно видеть вас во сне.
- Вы тоже спите? И не находите это странным? Ну, то, что мы здесь встречаемся.
- Я нахожу это утомительным.
- Стойте! – он вдруг замирает. – Если я в больничном крыле, а вы живы, и мы оба в Хогвартсе… Война закончилась?
- Вы весьма проницательны. Да, Поттер, война закончилась. Темный Лорд мертв. А вас ждут друзья. Мистер Уизли, мисс Грейнджер. Не разочаруйте их.
Он выдыхает и на пару секунд закрывает ладонями лицо. А когда убирает руки, я вижу, что он смущенно улыбается. Мне остается только фыркнуть и сложить руки на груди. Чертовы гриффиндорцы.
- Я так рад… - он встает, протягивает руку и сжимает мой локоть. А потом, после секундного колебания, и вовсе меня обнимает. Это эпидемия какая-то. Сначала Минерва, теперь Поттер. И все стремятся в мое личное пространство. Я знаю, что это сон, но теплая щека прижимается к моему плечу, и она вполне материальна. – У меня все получилось. У нас получилось.
Через какое-то время я прихожу в себя от удивления и догадываюсь его оттолкнуть. Что за глупые сентиментальные выходки?
- А где здесь дверь? Куда мне идти? – он весело смотрит на меня. И сейчас мне хочется его убить. Пока мы спим, и вокруг нет свидетелей.
- Идите вы…, Поттер, куда хотите, - выплевываю ему в лицо, разворачиваюсь на каблуках и ухожу в темноту.


***


- Северус, ты уже думал о том, что будешь делать дальше? – Дамблдор смотрит, как я собираю свои вещи по кабинету. Утром меня опять разбудила Минерва, и это стало последней каплей. Я переселяюсь обратно в подземелья. Где можно поставить на личные комнаты пароль и зачаровать дверь так, чтобы даже приведения не смогли просочиться.
- Вашими стараниями я вынужден остаться в Хогвартсе.
- Минерва хотела предложить тебе…
- Нет. Больше никогда! – рявкаю я. – Мне хватило последнего года сполна. Должность преподавателя Зельеварения меня вполне устроит. А чрезмерную инициативность МакГонагалл как раз нужно направить в правильное русло. Она станет на редкость авторитарным директором.
- Да я и не надеялся, что ты согласишься возглавить наше славное учебное заведение, - Альбус пожимает плечами и усмехается. – Ну, а так как Гораций спешно ретировался, заявив, что, «более ни секунды не останется в этом проклятом замке», как раз с преподавателем Зелий у нас заминка. И с деканом Слизерина.
Я складываю последнюю стопку книг на стол и опускаюсь в кресло. Ну, этого следовало ожидать.
- Альбус, вы представляете, насколько это будет сложно?
- Да, мой мальчик, - меня передергивает от этого обращения, но я молчу. – Этому факультету сейчас как никогда нужен достойный руководитель. И защита.
- Остальные студенты не будут давать им прохода…
- Предрассудки будут работать против них.
- Постоянные драки и скандалы…
- Учитывая, что половина из них – дети Упивающихся.
- Я справлюсь.
- Не сомневаюсь в тебе.
А вот я в себе сомневаюсь. Они все читали «Пророк», для них я предатель. Оправданный по всем пунктам, в то время как их семьи коротают время в Азкабане. Или в могилах. Еще неизвестно, что лучше. Но я столько лет старался их защитить, что это вошло в привычку. Все, что я в них воспитывал, с сентября обернется против меня же. Три месяца. За три месяца я подготовлюсь. Наверное. Во всяком случае, морально. Об этом я подумаю потом. Сейчас меня больше волнует Гарри чертов Поттер.
- Альбус, вы сказали, что у вас есть какие-то мысли относительно моего появления в сонной коме мистера Поттера…
- Ах, да. Нет повода для беспокойства. Мне кажется, что между вами образовалась своего рода связь, - он поправляет на носу очки и берет со стола книгу. Читать, никак, собрались, директор? И это все? Чудесно. Просто чудесно.
- Не могли бы вы пояснить, - говорю сквозь зубы, как можно спокойнее. – Что значит «связь»? Какого рода связь?
- Северус, не волнуйся, - он смотрит на меня поверх блестящих очков. – Ты сам мне рассказал о том, что произошло, когда вы встретились …там. У вас получилось сделать невероятное. Вы вернулись вдвоем. Ну, конечно, ты поспешил первым, а Гарри терзали сомнения, и он немного застрял по пути. Но вы оба живы. Подобные действия не могли произойти без последствий.
- А конкретнее?
- Вы, вероятно, связаны ментально. Возможно, магически. Тут с уверенностью сказать нельзя.
- Он что, теперь всегда будет мне сниться?! - я на секунду представляю себе подобную перспективу, и мне становится плохо. Чрезвычайно плохо.
- Не думаю, - он в задумчивости перелистывает страницы нарисованной книги. – Сейчас он снится тебе, потому что нуждается в твоей помощи. Но это только мои догадки.
- А когда он проснется?
- Когда Гарри проснется, это может принять несколько другую форму.
- У вас был подобный опыт, Альбус?
Он все-таки закрывает книгу, отводя глаза. И вздыхает.
- Можно сказать и так.
Даже как-то нетактично спрашивать. Но он сам отвечает на мой незаданный вопрос.
- С Геллертом. Геллертом Гриндевальдом. Но мы добились подобного…единения магическим путем. Это было очень глупо, но весьма поучительно. Во всяком случае, ни один из нас не пожалел, что мы когда-то на это решились. Что касается вашей с Гарри ситуации - я не берусь утверждать, что последствия каким-то образом прогнозируются.
Мне нечего сказать. Я даже не могу закрыть рот от удивления. И ужаса. Хотя нет, это не страх. Мерлин, ты наказываешь меня ежедневно. Видимо, я это заслужил. С Гриндевальдом. Господи Боже, они же были любовниками. Они сознательно связали себя помимо чувств еще и магическими узами. Но мы с Поттером… Это катастрофа.
- Эту связь можно каким-то образом уничтожить? – пытаюсь совладать с голосом, но он предательски срывается на хрип.
- Теоретически. Если бы она была создана искусственно, то да, конечно. Но это… Ты прекрасно знаешь, что любое заклинание на чем-то держится. Так же как и любые узы. К примеру, брачные узы скрепляют союз двух любящих людей и основываются на чувствах. Или Непреложный обет. Он замыкается на честном слове. А в вашем случае…
- Альбус?
- Эта связь может быть завязана на Смерти. Я не уверен, но вполне возможно. Учитывая, при каких обстоятельствах она появилась.
- То есть, ее можно разрушить…
- Только если один из вас умрет.
Сжимаю подлокотники так, что хрустят кисти. Он не может быть прав. Это просто невозможно. Судьба не могла так посмеяться надо мной. Да, Поттер вытащил меня с того света. Если бы я знал, что все обернется именно так, то пошел бы на это? Внутренний голос шепчет мне, что, конечно, пошел. Я хотел вернуться, у меня это получилось. Мне ли жаловаться? Но…
- Как эта связь может себя проявлять?
- Думаю, ты сам скоро узнаешь. Все субъективно и индивидуально, Северус. Должен тебя предупредить, что сюда направляется Минерва. И, по-моему, она чем-то взволнована.
Я успеваю только подняться с кресла, когда дверь распахивается и МакГонагалл влетает в кабинет, роняя по пути старательно собранные мной книги.
- Северус, Альбус, он очнулся!
Кажется, даже не стоит спрашивать, кто там у них очнулся. Очевидно, что не Темный Лорд.
- Какая неожиданность, - бурчу себе под нос и ухожу в спальню, чтобы упаковать свой скромный гардероб. Я переезжаю в подземелья. И чем быстрее, тем лучше.



Глава 5.

Что значит «нажрался»? Да я выпил! Да, я несколько раскрепощен. Взволнован обществом прекрасной дамы. Но идейно я трезв! (с)



Если бы меня спросили, какое место я могу назвать своим домом, то я бы крепко задумался над вопросом. За тридцать восемь лет жизни я так и не нашел ответ. Хогвартс всегда был заменой этому абстрактному и эфемерному понятию. Где-то оплотом стабильности и безопасности. Где-то местом, с которым у меня были связаны самые неприятные воспоминания. Я бы сказал, отвратительные. Здесь я потерял друга, потом себя, потом Альбуса и надежду. Замок – потери. И ошибки, которые нельзя исправить. Каждый коридор мне напоминает о них. И, может быть, только здесь, в подземельях, спрятавшись от мыслей, со стаканом виски в руке я могу ровно дышать.
Увидев, во что Гораций превратил мои комнаты, я чуть не получил инфаркт. Целые сутки посвятил тому, чтобы устранить последствия. Даже один раз вызвал эльфа, потому что сам не хотел дотрагиваться до шелковых зеленых подушек и одеяла. Этот идиот даже умудрился возвести над кроватью балдахин. Зеленый. Кружевной. В итоге я спал на диване в гостиной. И выспался великолепно, поскольку в моих сновидениях не было Поттера. Альбус снова оказался прав – как только мальчишка проснулся, необходимость в общих снах отпала.
Но самое прекрасное, что меня здесь ожидало, – это уединение. Первым делом я закрыл камин на вход и зачаровал его так, чтобы Минерва могла иногда до меня докричаться. Сразу же сменил пароль на двери и поставил все защитные заклинания, которые помнил. В мою крепость теперь мог попасть разве что Дамблдор. Если был бы жив и в здравии. Увы.
При желании, я мог остаться здесь на неопределенное время. Эльфы приносили еду, одна дверь из спальни вела в кабинет Зельеварения, а оттуда сразу в лабораторию. Так что утром, проснувшись отдохнувшим и бодрым, я сварил все, что МакГонагалл заказывала. И просто выставил флаконы за дверь. В коридор. Отличная система. Мне нравится.
- Северус, не соизволишь подняться из своей темницы на ужин в Большой зал? – лицо Минервы смотрится в камине весьма забавно. Мне последние десять минут все кажется забавным. Пока новоиспеченный директор не появилась в моем камине, я сидел в этом же кресле и хохотал, пытаясь не расплескать виски из стакана, который подрагивал в руке.
- Нет, не соизволю.
- Многие были бы рады тебя видеть.
- Сожалею, - старательно изображаю кашель, пряча за ним очередной смешок.
- Будешь и дальше сидеть здесь?
- Именно.
- И пить?
- И пить.
Что ей от меня надо? Их герой пришел в себя и, по слухам, сразу же с воодушевлением занялся восстановлением замка. Который, если смотреть в суть вещей, благодаря ему и пострадал. Он еще и в спонсоры вписался. Как мило. В один список с Люциусом. Малфой и Поттер в одном списке. Ха! Этот змей опять нашел лазейку, и теперь Министерство простит ему даже тройные ежедневные убийства с пытками. Только для того, чтобы залезть к нему в карман. Как там «Пророк» написал? «Уважаемая семья», «много лет под заклятием Империус», «в безвыходном положении». Блестяще.
- Северус, с тобой все в порядке? – МакГонагалл, нахмурившись, наблюдает, как я беззвучно смеюсь.
- Все прекрасно. Извиняюсь, директор, мне хотелось бы отдохнуть, - взмахиваю палочкой, и камин гаснет.
Не понимаю, что со мной происходит. Я чувствую себя… великолепно. Сегодня замечательный день. Сам не знаю почему. Поднимаюсь с кресла и, напевая какую-то незамысловатую мелодию, начинаю очень странно ходить по комнате. Я бы сказал, пританцовывая. Где-то на задворках сознания пробегает мысль, что я веду себя, по меньшей мере, необычно. Минут через пять все веселье куда-то резко уходит. Замираю в центре гостиной и пытаюсь понять, чем я тут сейчас занимался. Замечательный день? Чем же, позвольте узнать? Малфой – гад. Поттер… о нем даже думать не хочу.
Делаю большой глоток виски, который обжигает горло. Даже глаза слезятся. Надо заняться чем-нибудь отвлекающим. Может, тогда пройдет мигрень, которая меня весь день преследует. Например, книги разобрать. Смотрю на пустые полки и тома, связанные стопками. Отличная идея. Пока я в состоянии разобрать, что написано на обложках. Достаю палочку и передвигаю стол с бутылкой поближе к библиотеке. Заодно отыщу книгу по ментальным заклинаниям, пока эта «связь», как ее Альбус называет, не начала себя проявлять.
Сажусь на пол и около часа перебираю книги. Когда дохожу на пятой стопки, в глазах двоится, в бутылке остается виски на полстакана, а названия книг прыгают не хуже пикси. Пытаюсь поставить отсортированные книги на ближайшую полку, но они с грохотом падают. Надо завязывать со спиртным, Северус. Притягиваю к себе упавшие тома, среди которых вижу небольшую грязно-серую книгу. Уайльд, ну конечно. Один в один, как во сне Поттер читал. Значит, все-таки моя библиотека была. Хотя, неудивительно. Пытаюсь запихнуть книгу на полку, и в этот момент меня накрывает… чувство? Что это такое? Так и замираю, протянув руку с Уайльдом в сторону полки.
Я как будто волнуюсь. Нет, это тревога. Опасность. Нет, не опасность. Мерлин, да что это? Может быть, я оставил котел на огне или забыл что-то сделать? Что-то неясное. Ожидание, тревога, снова волнение. Книга падает на пол. Я прекрасно помню, когда ощущал нечто подобное. И происходило это довольно часто. Например, на уроке, когда безмозглые студенты пытались сварить очередную бурду, которое называли зельем. Мое предплечье начинало гореть и пульсировать. Я моментально выгонял всех из класса и бежал в кабинет к Альбусу. Он словно все всегда чувствовал заранее. Быстро кивал на мои невразумительные объяснения, доставал из шкафа плащ и маску, которые там как раз на этот случай хранились. И вот в тот момент, когда я застегивал пряжку и прижимал холодный металл к лицу, когда он срастался с моей кожей, делая меня безликим, когда дрожащая рука убирала палочку в рукав, а Дамблдор молча подходил и сжимал мою руку в, как он думал, ободряющем жесте, - тогда я чувствовал это. Страх, перемешанный с ожиданием, тревогу, опасность.
Это настолько ярко и реально, что я делаю самое глупое, что сейчас могу сделать. Расстегиваю рукав и проверяю, не извивается ли у меня на коже отвратительный череп. Но там, конечно, ничего нет. А чувство остается.
- Профессор? – я вскакиваю, спотыкаюсь о книги и ударяюсь плечом о полки. Какого черта?! Поттер стоит у моего камина, за ним распахнутая дверь.
- Что… что вы здесь делаете? – нужно прийти в себя. Как он вошел? Прочищаю горло.- Мистер Поттер, позвольте узнать, что вы делаете в моих комнатах?
- Я пришел поговорить с вами. Поблагодарить… - такое впечатление, что и не лежал в могиле неделю назад. Ничуть не изменился.
- Поблагодарили? Чудно. А теперь вон отсюда! – в несколько шагов преодолеваю расстояния между нами и хватаюсь за его плечо, чтобы развернуть и вышвырнуть за дверь. Только моя рука соприкасается с его мантией, как от пальцев вверх к локтю пробегают покалывающие разряды. Я стараюсь не обращать на них внимания. Связь, значит? Ну, Альбус, я убью тебя. Индивидуально и субъективно? Безусловно. Толкаю сопротивляющегося Поттера к двери.
- Да что вы делаете?! – он отталкивает мою руку и гневно сверкает глазами. – Прекратите! Вы можете хоть раз вести себя по-человечески?
Еще и орет на меня. В моей же гостиной!
- Мистер Поттер, вы взломали мои защитные заклинания и пароль, вторглись в мои комнаты и просите, чтобы я вел себя «по-человечески»? На будущее, если вас не приглашали, то будьте добры хотя бы постучаться ради приличия!
- Я стучал! – у него такое лицо, будто он сейчас вытащит палочку и бросит в меня Круциатус. – Несколько раз. И я ничего не взламывал! А спокойно вошел.
- Первое заклинание завязано на пароль, - я дышу рвано и глубоко, как будто только что пробежался по всем лестницам в холле.
- Не знаю, что у вас там на что завязано, - рявкает он в ответ. – И вообще… Да у меня даже слов нет на вас, Снейп! Как будто ничего не было!
- Ничего и не было, Поттер, - отмахиваюсь от него и отхожу к столу, чтобы глотнуть виски.
Я слышу, как он возмущенно сопит, а потом быстро выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Вздрагиваю от этого звука. Лучше бы меня в Азкабан посадили. Никакого мальчишки, никаких зелий и Дамблдора. Счастье, одним словом.

***


- Он взломал мои защитные заклинания… - я уже устал орать на портрет и теперь просто сижу в кресле напротив него. Пытаюсь достучаться до Альбуса. Который на все мои претензии только ухмыляется.
- Северус, ты же прекрасно понимаешь, что это не так.
- Значит, они распознали его как своего? Какого черта? И так теперь будет всегда. А его эмоции? Это же невыносимо. Поттер – ходячий шкаф эмоций. Бесконтрольных. Нелогичных. Я этого не выдержу, - прикладываю ладонь ко лбу. Дико болит голова.
- Это не проблема. Тебе просто нужно, как обычно, поставить ментальный щит. Ну, Северус, ты как ребенок. Столько лет блестящей практики окклюменции, а сейчас не можешь банально закрыться от чужих эмоций?
- А сразу нельзя было сказать? – шиплю сквозь зубы. Так, этим я займусь у себя, в тишине и спокойствии. – Вы прекрасно знали, что так будет. Давайте, выкладывайте, чего еще мне ожидать. Я даже дотронуться до него нормально не могу!
- Это проблема? С каких пор тебе необходимо дотрагиваться до Гарри? – он смеется в бороду. – Прости, но наблюдать сейчас за тобой – сплошное удовольствие.
- Я очень рад, что вам так весело, Альбус, - я вяло отзываюсь на его насмешки. Решил снова вывести меня из себя? Ну, уж нет.
- Ты не думаешь о том, что Гарри сейчас так же сложно, как и тебе? Или ты решил, что влияние одностороннее? Представь себе, что чувствует он, когда ты злишься. Что чувствовал он, когда ты сейчас тут полчаса выплескивал на меня свой гнев, - я смотрю на Дамблдора и снова хочу его убить. Я заметил, что это желание просыпается во мне ежедневно. Иногда несколько раз за день. Наверное, это значит, что пора привыкнуть к его выходкам. Он опять заставляет меня чувствовать вину. Ну да, готов признать, что Поттеру сейчас несладко. Он не смог закрыть свой разум, даже когда от этого зависела жизнь его сумасшедшего крестного.
- Ему придется терпеть. Или учиться самостоятельно. Потому что если вы надеетесь, что я буду его учить…
- Не думаю, что вы оба выдержите такое испытание. Повторно, - он снова надо мной смеется. Я держу себя в руках. Я держу себя в руках. Вдох-выдох. – Тем более, Гарри кое-что умеет. Тебе стоит это с ним обсудить. Потому что данная ситуация касается вас обоих.
- Нет.
- Как знаешь. Просто согласись - тебе есть с кем посоветоваться. А ему?
Чтоб тебя. Как ему это удается? Несколько слов, и я чувствую себя последней сволочью.
- Хотя, я немного лукавлю, Гарри уже приходил ко мне.
- И что вы ему сказали?
- Все. Ну, то есть, почти все. Так, чтобы это не слишком его шокировало. Но, по-моему, он все равно был немного… обеспокоен.
- И это, как я понимаю, мягко сказано. Альбус, почему вам всегда нужно все испортить?
- Я хотел, чтобы вы вместе подумали, как решить вашу небольшую проблему.
Грандиозную проблему, я бы сказал.
Нет, сволочью я себя больше не чувствую. Пальма первенства передана более достойному кандидату.

***


- Гарри, тебе нужно успокоиться, - я останавливаюсь у поворота в коридор, ведущий к холлу. Голос Грейнджер. На самом деле, мне не стоит подслушивать. Но искушение слишком велико. Сказываются годы шпионской деятельности. И потом, мне мимо них незамеченным не пройти. Так что сами виноваты.
- Как? Скажи мне как, Герми? – судя по голосу, Поттер весьма не в настроении. Его можно понять. Я даже где-то разделяю его чувства. Хотя, нет, не просто разделяю. Я чувствую то же самое. Надо срочно что-то с этим делать.
- Я знаю, это непросто. Но маги веками практикуют подобное… соединение. Многие живут с этим.
- Как же ты не понимаешь?! Да, многие живут. В браке – любящие друг друга люди. А мы? Я не хотел, чтобы так получилось. Только не так.
- Ментальную связь можно контролировать. Ты же учился окклюменции.
- Да, - вздох. Я тоже тут вздохнул. Ты, Грейнджер, видимо не в курсе, что твой друг в этой области бездарен. – Но… Герми, я хочу все это прекратить. Нужно поискать в библиотеке, может быть, где-то упоминается, как можно избавиться от этой связи? Любыми способами. Это как будто что-то ненастоящее, понимаешь? Я это почувствовал, когда он до меня дотронулся. Это ужасно.
Поверь, Поттер, мне это тоже не приносит ни малейшего удовольствия. Зачем ты приходил тогда? Все сокрушался, что я не помню, что было. Я прекрасно помню. Ты ненавидел меня семь лет, потом, ведомый гриффиндорской храбростью, воскресил нас обоих, сказал, что простил, а теперь тебе противна сама мысль о том, что мы как-то связаны. Это даже немного меня задевает.
- Хорошо, если ты действительно этого хочешь, мы можем попробовать. Поискать. Только…
- Я не пожалею, Гермиона. Он не просто не в восторге. Для него сама мысль об этом противна.
Да, Поттер, как и тебе.
- Откуда ты знаешь?
- Дамблдор мне сказал. Дело не в моих желаниях.
- Ох, Гарри… Когда-нибудь все будет по-другому. У нас же все всегда получается. Пойдем, посмотрим, что можно сделать.
Разбираться в логике Поттера - последнее, что стоит делать перед сном. Он ставит мои желания выше своих? Отчасти понятно, я вроде бы спас ему жизнь. Опять. Мне никогда не уйти с должности «спасатель тупоголового гриффиндорца». Но мы в какой-то степени квиты.
Они не должны ничего найти в библиотеке. Альбус же сказал, что универсального лекарства не существует. В любом случае, хуже не будет. Я очень на это надеюсь.


Глава 6.

Вчера сегодня завтра,
Завтра сегодня будет вчера (с)



Тот день с самого начала не задался. Бывает такое - ты просыпаешься и понимаешь, что сегодня будет не самый лучший день в твоей жизни. Не с предпосылками, а с предчувствием. Очень дурным таким предчувствием. У меня от него в боку колет обычно.
Зевая, встаю с кровати и спотыкаюсь о стопку книг, которые так и не разобрал до конца с памятного вечера. Пытаюсь удержать равновесие, задеваю рукой большой флакон со Сном без сновидений. Он делает в воздухе элегантный пируэт и рассыпается осколками по полу. Великолепно. С добрым утром, Северус.

- Чертово зелье… - смотрю на обожженную руку и на эльфа, орущего дурным голосом и бегающего с дымящейся башкой по лаборатории. Я уже начинаю подумывать о том, чтобы подниматься на обед в Большой зал. Неуклюжее существо зацепило подносом неустойчивую полку с ингредиентами, и одна из банок сверху упала прямо в мой котел. Даже думать не хочу, что в этой банке было. А могло бы ползамка превратить в руины. Останавливаю домовика, выхватываю из его рук поднос и отправляю к черту, снабдив мазью от ожогов.
Если бы я так не торопился, то передвинул бы котел подальше, к стене.
Это все МакГонагалл со своей спешкой. Она командует сворой этих безмозглых студентов, как своей собственной армией. И ежедневно отправляет их на баррикады. Неудивительно, что к концу дня больничное крыло заполнено до отказа. На одного упадет балка, другой сломает себе лодыжку, запутавшись в веревках, Лонгботтом вообще, герой всех героев, умудряется и простудиться летом, и сломать ребро, и челюсть вывихнуть. И на него молится половина Магической Британии. А вторая недоумевает, почему его фамилия не Поттер.
Кстати, о Поттере. Может, стоит послушать Альбуса и обсудить нашу ситуацию? Если он не прибежал ко мне с книгой наперевес, значит, они вчера с Грейнджер ничего не нашли. Извиняться я не собираюсь. Можно отдать ему сборник стихов. В знак примирения. Глядишь, хоть одну книгу в жизни прочитает.

- Чуточку левее, мистер Финниган. А вот того льва нужно переставить в другой угол, для симметрии, - Минерва, как всегда, руководит процессом. Я обвожу взглядом внутренний двор, вспоминая, как он выглядел около недели назад. И неопределенно хмыкаю. Все-таки, нужно отдать нашему новому директору должное. Здесь как будто ничего и не происходило.
МакГонагалл взмахивает палочкой, и восстановленные арки в галерее обвивает плющ.
- О, Северус, - оно удовлетворенно оглядывается. – Какими судьбами на открытом воздухе? Я уж думала, ты себя там внизу похоронишь.
- Отличная идея, госпожа директор. Я это обдумаю, - протягиваю ей шкатулку с уменьшенными флаконами. – Все по списку.
- Спасибо, Поппи меня уже утомила напоминаниями. У нее там беда с заживляющим. Кстати, может быть, ты хотя бы сегодня присоединишься к нам за ужином?
- Сегодня какой-то особенный день?
- Тебе нужен повод? Если я скажу, что у меня День рождения?
- Он четвертого октября, Минерва. Неужели вы забыли? Даже я помню.
- Это очень мило с твоей стороны. Гарри, милый, аккуратнее с этими блоками, они могут обвалиться вместе с козырьком! - я поворачиваю голову в ту сторону, куда с беспокойством смотрит Минерва. Поттер воодушевленно машет палочкой, левитируя выпавшие из стены блоки, прямо над главным входом в замок. Его рубашка закатана до рукавов, джинсы в нескольких местах порваны. Такое впечатление, что в грязи валялся. С другой стороны, они тут только этим и занимаются.
- Все в порядке, профессор! – доносится с его стороны. Блоки аккуратно встают на место.
- Я так рада, что мы делаем это вместе, - Минерва смотрит на меня и грустно вздыхает. – Это очень символично. Школа принимает помощь от своих студентов.
- Если бы они еще реже ломали себе конечности и истекали кровью – цены бы им не было.
- К слову, - МакГонагалл отряхивает несуществующую пыль с рукава. – Я хотела спросить тебя. У нас, в принципе, нет проблем с преподавательским составом на осень. Только одно место свободно.
- Даже предположить не могу, какое именно, - замечаю я с сарказмом. Альбус утверждал, что после смерти Лорда, должность перестала быть проклятой. Что ж, проверим на очередном неудачнике.
- И у меня есть одна кандидатура, - она поворачивает голову. Я прослеживаю ее взгляд и начинаю понимать, что Азкабан – это прекрасное место. Такое тихое и спокойное. Где нет Минервы с ее идеями, безруких и безмозглых малолеток и моей вечной головной боли – героев славного Гриффиндора.
- Я уволюсь.
- Это вряд ли, - она еще смеет улыбаться. Конечно, всем весело. Кроме меня.
- Какой из него преподаватель? Тем более ЗОТС!
- Северус, он убил Сам-Знаешь-Кого.
- Да знаю я, кого, - огрызаюсь. Если это единственная причина, почему Лонгботтому необходимо поселиться в учительской, то я уже начинаю скучать по Лорду. – Это ваше дело, директор. Можете хоть Филча в учителя записать.
Прощаюсь как можно более вежливо и направляюсь к дверям в школу, около которых возится Поттер. Достаю из кармана потрепанного Уайльда. Поднимаю глаза и вижу, как сверху, прямо на черную лохматую макушку сыпется известка. Он поставил блок на место, но не закрепил. Вот идиот! Я бросаюсь вперед одновременно с тем, как огромный камень выскальзывает из стены и устремляется прямо на голову мальчишки.
- Поттер! – мгновение, он поднимает на меня глаза. Я буквально подлетаю и со всей силы толкаю его в сторону. Мы кубарем отлетаем влево, к галерее, а за спиной с треском падает огромный булыжник.
- Мерлин Всемогущий! – Минерва бежит к нам через двор.
- Поттер, вы хоть иногда думаете той частью тела, которая у вас на плечах?! – он лежит рядом со мной, в ужасе переводя взгляд с упавшего блока на меня, и молчит. В тишине над нами часы громко бьют три раза.
- Северус, Гарри, вы целы? – директор наклоняется над Поттером, помогая тому подняться.
- Я…Я не знаю… Я собирался его закрепить. А он… Снейп, вы…
- Молчите, Поттер, - выдавливаю я сквозь зубы. Поднимаюсь на ноги, отряхивая брюки и сюртук. – Удивительно, что вы до сих пор не свернули себе шею. Это у вас получается просто превосходно.
- Если бы не вы, профессор… Вы мне жизнь спасли! – он робко улыбается и сразу морщится. Губу разбил. Легко отделался.
- Это уже давно входит в список моих ежедневных обязанностей, - бросаю я и направляюсь к дверям. Чаю. И три капли виски. А то руки до сих пор дрожат.
- Профессор! Тут книга, вы ее обронили? – он кричит мне в спину. Я даже не оборачиваюсь.
Неужели когда-нибудь настанет такое благословенное время, когда я не буду ответственен за жизнь этого человека? Когда он поумнеет и начнет задумываться о последствиях своих действий. И когда мне не придется оказываться в нужном месте в нужное время.

Последняя книга поставлена на полку. Я оглядываюсь. Такое впечатление, что этих лет и не было. Сейчас в камине появится голова Альбуса и скажет, что срочно хочет меня видеть. Как обычно, немедленно. И дело, конечно, чрезвычайной важности. А ближе к ночи я отправлюсь к Лорду. Будет один из тех вечеров, когда он еще не срывался в диалогах на Круцио. И любил говорить. А я любил слушать. Иногда он даже призывал шахматную доску, и наши партии длились часами. Некоторые длятся всю мою жизнь. И Лорд в них далеко не последняя фигура. Был, слава Мерлину. Все в прошедшем времени.

«Северусу Снейпу
Хогвартс
Север, я долго думал, отправлять ли это письмо. Мы оба слишком много пережили и совершили много ошибок. Было весьма неприятно узнать, что ты предал нашего общего друга ради выжившего из ума старика. Но я прощаю тебя. И прошу прощения. Давай оставим все обиды в прошлом. Я бы хотел пригласить тебя к себе в поместье. И вообще, имей совесть, Драко по тебе соскучился.
Л.М.»
Скептически оглядываю нахохлившуюся белую сову. Люциус в своем репертуаре. Он меня прощает? Благодарю покорно. Он считает меня предателем, в то время как сам боялся Лорда до трясущихся коленей. И поэтому последний год вообще почти не выходил из запоев. Не дрался в Битве, а просто сидел, как крыса, затаившись. Кажется, только его семья избежала наказания. Все его «коллеги» сидят за решеткой или спят вечным сном. А он меня прощает! Хотя, может он и прав. Стоит отпустить прошлое. Мысленно.
Достаю из кармана перо, трансфигурирую ближайшую вазу в чернильницу. Совы всегда ловят меня в самых неподходящих местах. Пергамента нет. Хотя… Провожу черту под тем, что написано.
«Люциусу Абракасу Малфою
Малфой-мэнор
Просишь прощения? Забирай. Мне не жалко. И да, все обиды в прошлом. Мне даже обижаться на тебя противно. Видеть тебя категорически не желаю. Передавай Драко привет.
С.С.»
Сгоняю напыщенную птицу с подоконника, привязываю к лапе пергамент.
Может быть, правда стоит сходить на ужин в Большой зал? Минерва наконец-то от меня отстанет. Сова улетает, задев меня крылом, вперед по коридору. Заодно проверю, жив ли Поттер. А то я имел неосторожность оставить его на три часа в одиночестве. Часы в холле бьют шесть раз.

Почему у меня с утра было такое странное предчувствие? Обычный день, примечательный лишь тем, что Поттер снова избежал смерти с моей помощью. Можно ли считать это примечательным, кстати, – большой вопрос. Даже ужин прошел на удивление спокойно. Я сумел пережить шепот и неестественную тишину в Большом зале, когда зашел туда. Минерва одобряюще улыбнулась и посадила меня рядом с собой. Говорит, что это место всегда оставалось пустым. И что она надеялась, что я когда-нибудь одумаюсь. Как трогательно. С ума сойти. Больше всего моему появлению удивился Поттер. Он даже чем-то подавился. И весь ужин «незаметно» на меня поглядывал.
Я думал, что он как-то отреагирует на книгу. Подойдет ко мне и сам скажет что-нибудь вроде «нам надо поговорить, профессор». Потому что лично я этого не сделаю. Где же его хваленая гриффиндорская храбрость? Смотрю на огонь через медную жидкость в стакане. Последняя бутылка виски из моих запасов. Точнее то, что от нее осталось. Кажется, была когда-то подарена мне Альбусом на Рождество. Или Лордом на День рождения. Я всегда их подарки путаю.
Меня отвлекает стук в дверь. Смотрю на часы. Девять. Минерва обычно беспокоит меня с утра. У меня есть подозрение, что это…
- Поттер! – он стоит в коридоре и переминается с ноги на ногу.
- Добрый вечер, профессор.
- Да, до этого момента он был, несомненно, добрым.
- Я могу войти?
Несколько секунд смотрю на него. Я же сам этого хотел. Хорошо. Отхожу в сторону, пропуская молодого человека в гостиную.
- Я принес вам кое-что, - он протягивает мне сборник со стихами.
- Не стоит, Поттер, он ваш, - сажусь обратно в кресло у камина.
- Да, я вспомнил эту книгу. Она была в моем сне. То есть… в нашем.
О, уже появилось что-то «наше». Интересно.
- Ну, так забирайте ее себе. Мне она без надобности.
- Спасибо. Профессор, - он вдруг садится в соседнее кресло и взволнованно меня оглядывает. – Дамблдор все рассказал мне. Я знаю, вы тоже это чувствуете.
- Что именно?
- Не притворяйтесь, Снейп. Я не знаю, как так получилось, что мы оказались… связаны. Я этого не хотел. Сама мысль об этом...
- Вам противна? Я вас понимаю, - мне неожиданно обидно это слушать. Мог бы как-нибудь поделикатнее сказать, что ли.
- Мне жаль, что я не могу ничего с этим поделать, - он печально вздыхает.
- Не беспокойтесь, Поттер, - я вдруг начинаю злиться. Это он так решил меня оскорбить? Пришел ко мне только для того, чтобы высказать, как ему неприятна сама мысль о том, чтобы иметь какое-то ко мне отношение? – Лично мне это не доставит никаких неудобств. Вам я тоже могу посоветовать просто закрыть ваш разум. Есть еще вариант – отправить на тот свет одного из нас, но, боюсь, вы не согласитесь. А я как-то пока не хочу умирать.
- Почему вы думаете, что вам одному сложно? – он вскакивает и машет руками. – Что вы один такой несчастный, постоянно должны наблюдать мою персону рядом, спасать мне жизнь, а теперь еще и быть связанным с чертовым Гарри Поттером?
- Возьмите себя в руки, - шиплю в ответ. Чувствую, как на мою ментальную защиту начинает давить его неконтролируемый гнев.
- Я бы все отдал, чтобы этого не произошло!
- Прекрасно чувствую, как вы меня ненавидите, можете не утруждаться и прекратить орать.
- Да что вы понимаете?! Вы вообще обо мне ничего не знаете!
Моя дверь когда-нибудь не выдержит таких ударов. Я выдыхаю только когда слышу этот звук и понимаю, что остался в комнате один. Сердце колотится. Мне даже кажется, что у меня их два. И две пары эмоций. Защита почти разлетелась вдребезги. Закрываю глаза, чтобы сосредоточиться и восстановить ее. Тянусь рукой к бокалу и делаю большой глоток. Ненавижу тебя, мальчишка. Мне надо было остаться в лодке. Одному, в белом безмолвии. Там не было тебя.
Засыпаю я прямо там, в кресле. Почти умиротворенным.

***

Встав с кровати на следующее утро, я первым делом спотыкаюсь о кучу книг и отчаянно машу руками, чтобы не упасть. С тумбочки падает что-то массивное. Слышу звон разбитого стекла. Какого черта?! Я же убрал вчера все книги на полки. Оглядываю спальню. Половина полок пусты, а книги стоят неаккуратными стопками на полу, на столе… Что за дурацкие шутки? Стоп. Я же заснул в гостиной. Или мне кажется, что заснул? Значит, я так напился, что не помню, как дошел до кровати. И искал, видимо, что-то среди книг, умудрившись разбросать половину по спальне. Чудно. С добрым утром, Северус.

Наскоро позавтракав, поднимаю с пола список зелий, который Минерва, как обычно, подсунула мне под дверь. Они издеваются?! Что они делают с зельями? Пьют на завтрак вместо чая? Я вчера сварил им двадцать флаконом заживляющего. И здесь в списке снова двадцать. Останавливаю себя, чтобы не испепелить пергамент. МакГонагалл дождется, что я вручу ей котел с ингредиентами. Пусть сама сидит часами в лаборатории.
Чем быстрее сварю, тем быстрее отделаюсь. Мне тут работы до обеда. Проходя мимо камина, замечаю на столе Уайльда. Поттер все-таки забыл забрать книгу. Нет, определенно, у него не голова, а пустая коробка без мозгов. Хотя, он так на меня гневался, что забыл бы даже родную маму. Прости, Эванс.

В два часа в лаборатории с хлопком материализуется эльф, держа на вытянутых руках поднос. Который, очевидно, тяжелее его самого. Он пытается удержать равновесие, но задевает краем подноса шкаф. Я не успеваю даже ничего крикнуть. Какая-то банка с верхней полки падает вниз, аккурат в мой котел. Лабораторию сотрясает взрыв. Я прикрываю рукой лицо. Эльф истошно орет.
- Да что же это такое?! – он вдруг замирает, его уши дымятся. – Тебе не хватило вчерашнего? Как можно быть таким безруким?!
- Линни не хотел, - эльф прижимает руки к голове. – Линни не удержал поднос мистера Снейпа. Линни просит прощения.
- Линни – идиот! – я взмахиваю палочкой, уничтожая остатки котла и то, что разлетелось от него по лаборатории. Подхожу к шкафу и беру флакон с нижней полки. – Мазь. Два раза в день. И проваливай отсюда.
Домовик исчезает, а я осматриваю свою руку. Странно, на ней один ожог. Хотя должно было быть два. Или, по счастливой случайности, зелье капнуло на то же самое место.
Я снова остался без обеда.
Мерлин, избавь меня от придурков!

Нахожу Минерву во внутреннем дворе. Мне казалось, они вчера все здесь закончили. Пусть еще раз проверят, а то упадет какой-нибудь блок на студентов. Директор расстроится.
- Того льва нужно переставить. В противоположный угол, для симметрии, - она взмахивает палочкой, обвивая плющом галерею. Какая-то однообразная у Минервы работа, честное слово. – О, Северус, какими судьбами на открытом воздухе? Я уж думала, ты себя совсем в своих подземельях похоронишь.
- Ваши повторяющиеся шутки утомляют, директор, - я усмехаюсь и протягиваю ей шкатулку с зельями.
- Прекрасно! Спасибо тебе, а то Поппи меня утомила напоминаниями.
- Что вы делаете с заживляющим, что вам нужно такое количество ежедневно?
- Ох, Северус, ты же знаешь наших студентов. Они иногда бывают весьма неаккуратны.
- Да уж, это еще мягко сказано.
- Ты присоединишься к нам за ужином, хотя бы сегодня? – она с такой надеждой на меня смотрит, как будто боится, что после вчерашнего я туда не вернусь. С чего бы? По-моему, все было не так плохо.
- Почему бы и нет?
- Ну, ты обычно отказываешься… Гарри! – она обеспокоенно смотрит на Поттера, который опять поднимает блок. Одного разбитого ему вчера не хватило. – Милый, аккуратнее с этими блоками, они могут обвалиться.
- Все в порядке, профессор! – конечно, в порядке. Надеюсь, ты хоть теперь поумнел.
- Кстати, я хотела обсудить с тобой кое-что, - директор снова обращается ко мне, заметно волнуясь. – Ты знаешь, у нас нет проблем с преподавательским составом на осень. Только одно место свободно.
- Если мне не изменяет память, вы решили назначить на это место мистера Лонгботтома, - огрызаюсь я. Спасибо, что напомнила, Минерва.
- А, так ты уже знаешь! – она улыбается. – И ты не против?
- Мне кажется, я уже ясно выразил свою позицию по этому вопросу. Идея не блестящая, но здесь вы директор. Назначайте кого… - я смотрю поверх ее плеча, как Поттер нагибается зашнуровать кеды. Сверху на него сыпется пыль. Что за суицидальные наклонности?
- Поттер! – он поднимает голову. – Уйдите оттуда немедленно!
- Зачем, сэр? – я как можно быстрее подхожу к нему и рывком тяну за рукав в сторону, не обращая внимания на разряды, которые тут же начинают покалывать в пальцы. Через пару секунд за моей спиной падает каменный блок. Я абсолютно невозмутим. Где-то над нами часы бьют трижды. У меня дежа вю.
- Скажите, Поттер, вы решили в этом году побить рекорды идиотизма? – он удивленно смотрит на меня, потом выглядывает из-за моего плеча и смотрит на разбитый блок. В глазах читается ужас. – Прошлый инцидент вас ничему не научил? Например, тому, что камни просто так в стенах не держатся. Их надо за-кре-плять! Запишите это на пергамент и носите всегда с собой. Может быть, поможет.
Я поднимаю палочку, собираю блок по кусочкам и яростно вдавливаю его в пустой проем в стене. Связываю заклинанием с соседними блоками и фундаментом. Поворачиваюсь к нему.
- Кстати, ваша книга. Я же сказал, что она мне не нужна, - почти кидаю ему том и ухожу в школу, слыша за спиной робкое «спасибо».
Он надо мной издевается. Точно. Как такой человек мог в четырнадцать лет выжить в поединке с Лордом? А в двенадцать убить василиска? Или сражаться в Министерстве? У меня иногда такое впечатление, что это был не он.

Мне лень снова расставлять книги по тематике. Я просто левитирую их на полки в хаотичном порядке. Потом как-нибудь разберусь, что где стоит. Зову эльфа в гостиную. Пусть хотя бы чаю мне принесет. Беру со стола «Пророк», чтобы пробежаться глазами по первой полосе. Это привычка. Если что-то случается – первая полоса пестрит чем-то вроде: «Он вернулся!», или: «Мальчик-который-выжил – Избранный?», или, из последнего: «Невилл Лонгботтом убил Того-Кого-Нельзя-Называть». Всегда представлял себе последний заголовок по-другому. Или нет, не представлял. Я был уверен, что до этого прекрасного дня не доживу. Газета от четырнадцатого числа. Разве сегодня не пятнадцатое? У меня уже из-за Минервы все числа в голове перепутались.


«Северусу Снейпу
Хогвартс
Север, я долго думал, стоит ли отправлять это письмо. Мы оба слишком много пережили и совершили достаточно ошибок. Было весьма неприятно узнать, что ты предал нашего общего друга ради выжившего из ума старика. Но я прощаю тебя. И прошу прощения. Давай оставим все обиды и недомолвки в прошлом. Приглашаю тебя в поместье, в гости. Имей совесть, Драко по тебе соскучился.
Л.М.»
Верчу пергамент в руках и смотрю на сову.
- У твоего хозяина помутнение рассудка? Или он думает, что вчерашнее послание до меня не дошло?
Птица, естественно, ничего мне не отвечает. Я бы не удивился, если бы ответила. Сегодня какой-то странный день. Или я просто переутомился.
Пишу снова на том же пергаменте.
«Люциусу Абракасу Малфою
Малфой-мэнор
Не помню, когда последний раз в Магической Британии были проблемы с почтой. Поэтому, смею предположить, что это способ настоять на твоем предложении.
Я отказываю тебе повторно. И забирай свое прощение. Мне твоего не надо даже с доплатой.
Передай Драко, что я назначу ему встречу. Как-нибудь, в обход его отца.
С.С.»
Отдаю письмо сове.
- И чтоб я больше тебя, пернатое создание, здесь не видел.
Птица злобно ухает и улетает. Слышу, как часы отбивают шесть. Думаю, не стоит расстраивать Минерву, а пойти на ужин в Большой зал.

Не то чтобы я не любил наш преподавательский состав. Иногда я думаю, что мне повезло работать с этими людьми. Но сегодня определенно не тот день. Когда Флитвик рассказывает «смешную» историю, над которой все посмеялись вчера, я из вежливости хмыкаю. Трелони снова опрокидывает бокал с вином. Этому я уже не удивляюсь. Спраут с Минервой опять обсуждают какой-то новый вид плюща, используемый в галерее. Сегодня мне с ними скучно как никогда. Я стараюсь вообще не участвовать в разговорах.
Понять логику студентов я тоже не могу. Когда я вошел в зал, все головы обернулись в мою сторону, а разговоры прекратились. Так теперь каждый день будет? И взгляд Поттера, который говорит «что он тут делает?». Тогда стоит снова вернуться к себе в комнаты. И ужинать там. Каждый день такое терпеть утомительно.

Обнаруживаю в гостином шкафу полбутылки Дьюарса. Мне казалось, что вчера была последняя. Хоть одна хорошая новость за день.
В пять минут десятого стук в дверь отвлекает меня от созерцания дна стакана. Если Минерва опять принесла мне какой-нибудь список, я не сдержусь и выскажу ей все, что думаю.
На пороге стоит Поттер. Мерлин, я думал, что меня ждет приятный вечер в компании камина. Не тут-то было.
- Что вам надо, Поттер?
- Добрый вечер, профессор, - он тянет вниз рукава рубашки и нервно на меня поглядывает. – Я могу войти?
- Вас что-то может остановить? – отворачиваюсь и возвращаюсь к огню. Чем ближе лето, тем сильнее я начинаю мерзнуть в подземельях. Парадокс.
- Я принес вам, - он подходит и протягивает мне проклятый том Уайльда.
- Это игра «отдай другому»? Или вы не поняли, что я вам сказал. Это ваша книга, я вам ее дарю, приношу в дар, отдаю безвозмездно. Как мне еще сказать?
- Хорошо, спасибо, - он улыбается и засовывает книгу в карман. – Я просто сразу не понял. Послушайте, Дамблдор все рассказал мне.
- Что еще он вам мог рассказать? – он подходит и встает рядом у камина, греет руки.
- Не притворяйтесь. Вы тоже это чувствуете.
- Вы опять об этом? О нашей связи? – я возвожу глаза к потолку и мысленно молю Мерлина, чтобы он поразил мальчишку молнией прямо в лоб. Чтобы еще один шрам остался. «Для симметрии», как говорит Минерва.
- Почему опять? Профессор, я не знаю, как так получилось. Сама мысль об этом мне неприятна. И я ничего не могу с этим поделать.
- Поттер, - я поворачиваюсь к нему, подхожу ближе и повышаю голос. – Вы что, глухой? Или ваш отсутствующий мозг поразила болезнь?
Протягиваю руку и стучу пальцем ему по макушке. По фаланге вверх в кисть пробегают мурашки. Черт, я забыл, что не стоит до него дотрагиваться.
- Вы тоже это чувствуете? – он замечает, как я морщусь.
- Очевидно. Или вы думаете, что «только вам сложно»?
- Я бы многое отдал, чтобы этого не произошло!
- Да помню я. Поздно уже отдавать, Поттер. Надо как-то с этим, к несчастью, жить, - замечаю я холодно.
Он передергивает плечами.
- Нет. Я не могу так. Надо что-то с этим делать!
- Я уже предлагал. Хотите, я вас убью?
- Что, прямо сейчас? Здесь? – он удивленно на меня смотрит.
Я когда-нибудь свихнусь с ним. Или это уже произошло, а я не заметил.
- Нда…С чувством юмора у вас тоже проблемы.
- Вам смешно, Снейп?! Вы находите это смешным?
Он опять орет на меня в моей гостиной. Это добрая традиция. Начатая нами еще на его пятом курсе. Правда, тогда местом действия был кабинет Зельеварения. Который буквально за дверью.
- Все. Идите, мистер Поттер, вон, - говорю я устало и опускаюсь в кресло. – Вы, честно говоря, меня просто достали.
Возмущенное сопение над ухом, быстрые шаги и… Конечно. Я почти не вздрагиваю, когда он хлопает дверью. Привыкаю уже.
Через час заставляю себя добраться до кровати. Покой и тишина. После того, как Поттер проснулся, мне перестали сниться сны. Даже зелье не понадобилось, которое я вчера разбил.

***

Зевая, оглядываю комнату. Интересно. Весьма интересно. Я точно помню, как лег спать, а книги стояли на полках. Сейчас они снова разбросаны по комнате. Я вроде бы проснулся, вполне здоров, правда, насчет психического здоровья не уверен, и со зрением у меня проблем нет. Шутки отпадают. В мою спальню никто не может проникнуть. Ну, кроме эльфов и Поттера. Поттер? Да нет, зачем ему заниматься подобным? У меня очень нехорошее предчувствие. Задумавшись, врезаюсь в ту самую проклятую стопку книг, спотыкаюсь и задеваю рукой флакон, стоящий на столе. Он, конечно, падает на пол и разбивается. Это невозможно. Я разбил зелье два дня назад.
Плохо. Все очень плохо.

Стараясь не паниковать, беру со стола в гостиной сегодняшний номер «Пророка». Сразу вызываю эльфа.
- Линни к услугам мистера Снейпа, - эльф кланяется. Если все так, как я думаю – тебе сегодня еще от меня достанется.
- Это вчерашняя газета? – киваю на «Пророк».
- Линни не знает. Линни с утра принес эту газету и положил на стол, как обычно.
- Хорошо. Ты можешь как-нибудь узнать, какое сегодня число?
- Конечно, сэр. Сегодня четырнадцатое мая, сэр.
Киваю и отмахиваюсь от него, чтобы убирался.
Я должен был сразу догадаться. И дело даже не в Поттере, на которого дважды чуть не упал булыжник. Зелье. У меня два дня подряд взрывается зелье. Я же не Лонгботтом какой-нибудь, чтобы у меня чаще обычного взрывались котлы. И письмо. Одно и то же письмо. Я идиот.
Поднимаю с пола список Минервы. Тот же самый заказ. Двадцать заживляющего. Самое ужасное – мне придется снова все это варить. Потому что получается, что прошлые два раза для них не существуют. Если я хоть что-то понимаю правильно. Интересно, кого мне за это убить? За последние семь лет я вывел одну простую формулу, которая действует всегда. Во всем виноват Поттер. Это догма.

Оказавшись в лаборатории, сразу же передвигаю стол с котлом к противоположной стене от шкафа с ингредиентами. Мне совсем не хочется верить в то, что происходит. Но - на всякий случай.
Мои худшие опасения оправдываются, когда к двум часам рядом появляется эльф с подносом. Тот же самый эльф. С тем же подносом. Он задевает шкаф, банка летит вниз и разбивается о пол, который тут же начинает дымиться. Что там вообще в этой банке? Давно пора провести здесь инвентаризацию.
- Линни не хотел! Линни просит прощения у мистера Снейпа, – эльф аккуратно ставит свою ношу на стол.
- Все в порядке, - эльф исчезает, а я в отчаянии смотрю на этот чертов поднос. Везде же можно найти светлые стороны? Сегодня у меня есть обед. Я не буду думать о том, что сегодня – это вчера и позавчера. И, возможно, завтра.
Только с одним человеком я могу обсудить подобную ситуацию. И, строго говоря, это уже не человек. Смотрю на часы. Сначала нужно заглянуть во двор. В три часа на Поттера непременно свалится кусок стены.

- Минерва, ваши зелья, - протягиваю директору шкатулку.
- О, Северус…
- Да, я решил выйти из своих подземелий, пока там себя не похоронил.
Она смотрит на меня удивленно.
- Я подозревал, что вы это скажете.
- Да, действительно…Спасибо, - она кивает на шкатулку.
- Не за что. И да, к сожалению, за ужином я к вам не присоединюсь, - я поглядываю за Поттером, который уже примеряется к блоку и поднимает его в воздух.
- Я так и знала, - МакГонагалл пожимает плечами. – Гарри, милый, аккуратнее с этими блоками. Они могут обвалиться.
- Все в порядке, профессор! – да уж, действительно. Мне это напоминает маггловский кинематограф. Очень странное ощущение. Я знаю все, что дальше произойдет.
- Кстати, Северус, - Минерва поворачивается обратно ко мне. – Я хотела кое-что у тебя спросить.
- Если вы про назначение Лонгботтома на должность преподавателя ЗОТС - а вы ведь точно об этом, к сожалению, - смотрю, как Поттер поднимает глыбу вверх и вставляет в стену, – то это ваше дело. Свое мнение я оставлю при себе. А теперь, если позволите, я пойду, у меня много дел.
Достаю из кармана Уайльда. Эта книга мне будет скоро сниться в кошмарах. Я бы не принес ее, если бы не хотел проследить всю последовательность событий.
Поттер нагибается, чтобы зашнуровать злополучный шнурок. Достаю палочку и незаметно направляю ее на нужный блок, невербально произношу заклинания. Теперь ты даже не знаешь, что секунд через десять мог бы умереть. А я вот в курсе. И мне становится от этого жутко.
- Поттер, - подхожу к нему и протягиваю книгу. – Я подумал, что вас, возможно, это заинтересует.
Он берет том в руки, оглядывает, открывает и улыбается. Опять слышу в спину его тихое «спасибо». Надеюсь, это все можно как-то остановить.

Нет смысла собирать книги по комнате. Если завтра все не вернется в норму, то надо будет опять этим заниматься. Я просто отодвигаю их с прохода. В шкафу обнаруживается все та же бутылка Дьюарса. Это я проверяю на всякий случай. Чем дальше – тем больше меня пугает этот день. Почти такое же опасение у меня всегда вызывали хроновороты. Шутки со временем могут свести с ума. А тут время шутит со мной.
По моей просьбе эльф доставляет письмо Малфоя в мою гостиную.
Слово в слово. Для разнообразия беру чистый пергамент и отвечаю на нем.
«Люциусу Абракасу Малфою
Малфой-мэнор
Не имею желания с вами встречаться, лорд Малфой.
И прощения вашего мне не нужно. А свое получайте.
Драко привет.
С.С.»
Интересно, можно ли написать какую-нибудь ерунду? Или просто послать его куда подальше. Завтра же будет еще одно такое же.

- Ты попал во что?! – Дамблдор опускает очки и оглядывает меня, нахмурившись.
- Во временную петлю, Альбус, - пожимаю плечами. – И понятия не имею, как из нее выбраться.
- Что-то я ничего не понимаю. Ты использовал хроноворот?
- Где бы я его взял? Благодаря одному человеку, их больше нет. Ну, знаете, парень со шрамом, - отвечаю с сарказмом. – А тот, который был у Грейнджер…
- Да, да, я понял, - он встает с кресла и начинает мерить картину от рамы к раме. – И в чем это проявляется? Какой период? Час, больше?
- День, Альбус, - если бы это был час, то я бы уже точно свихнулся.
- Сегодняшний?
- Очевидно! – начинаю злиться. Что за глупые вопросы?
- Целый день… Интересно. Который уже по счету?
- Третий, кажется. Вы так спокойны, что мне, видимо, не о чем волноваться?
- За столько лет ты должен был заметить, Северус, что я всегда стараюсь оставаться спокойным. А трудности – это всегда так увлекательно! – он подмигивает мне и в задумчивости опирается на стол. – Я никогда с подобным не сталкивался лично.
- О, звучит очень ободряюще.
- Но, конечно, кое-что об этом читал. Правда, все случаи касались неправильного использования хроноворотов. Или их неисправностей. Но, как ты можешь догадаться, если записи имеются, значит, из этих петель вполне возможно выйти.
- Каким образом?
- Мне надо посоветоваться, - он вдруг отворачивается и уходит с картины. Выглядывает обратно через секунду. – Никуда не уходи. Буду через пять минут. И, пожалуйста, не волнуйся.
Я? Да я вообще не волнуюсь. Я боюсь лишиться рассудка. И, если подумать, то меня запрут в Мунго. Однако на следующее утро я проснусь в том же самом дне, таким же сумасшедшим, и меня запрут снова. И так ежедневно. Подобная перспектива меня не устраивает.
Мне вспоминается что-то про эти петли – не зря же я даже помню название. Приходят в голову очень глупые вопросы. Например, старею ли я? То есть, я прекрасно помню, что вчера был такой же день. А если прожить его тысячу раз, буду ли я стареть или останусь таким же? Хотя, какая к черту тысяча? Сейчас только третий, а это уже кошмарно. Или, еще: что происходит с окружающим миром, когда я во временной петле? Они продолжают жить дальше, переходят в следующий день, а я остаюсь на месте? Или это все работает по-другому? Сажусь в директорское кресло и откидываюсь на спинку. Минерва вообще когда-нибудь в своем кабинете появляется?
- Итак, - Альбус возвращается и наливает себе чаю. – У меня две новости.
- Хорошая и не очень? Тогда начинайте с той, которая не очень.
- Почему же. Обе вполне себе хороши. Во-первых, из подобной петли можно выйти безболезненно.
- Мы с вами это уже выяснили.
- Да, но я думал, что это может быть сопряжено с некоторыми трудностями.
- Ладно. А во-вторых?
- Если дело не в хроновороте, то, вполне вероятно, причина – защитное заклинание.
- В смысле? Защитное заклинание против чего? От чего?
- Что-то вроде защитного механизма. Знаешь, их используют, к примеру, для защиты ценностей, - я смотрю на него недоуменно, и он поясняет. – У некоторых ячеек Гринготтса есть такая защита. Если кто-то попытается проникнуть внутрь, то он попадет во временную петлю. Естественно, не такой продолжительности, как твоя.
- В Гринготтсе я не был давно, сейфов не вскрывал, не помню, когда последний раз брал чужие вещи или нападал на кого-нибудь, - думаю вслух. Это вообще лишено смысла. Что я делал тринадцатого числа? Пререкался с Минервой, пытался навести порядок в своих комнатах, орал на Поттера как обычно, жаловался на него Альбусу. Ничего особенного.
- Тогда я даже не знаю, - Дамблдор пожимает плечами. – Вариантов может быть множество.
- Хорошо, как из этой петли выйти? Что делают люди, которые пытались ограбить те ячейки в Гринготтсе?
- Ох, поверь, Северус те ячейки никто еще пока ограбить не пытался. Но заклинание действует очень просто. Вору нужно положить на место то, что он взял и уйти. Другими словами, тебе нужно понять, в чем дело.
- Это потрясающе. Я пришел к вам спросить, что мне делать, и вы отвечаете, что мне нужно понять, в чем дело. Это…
- Парадокс. Но ты сам сейчас в этом парадоксе.
- Завтра будет тот же день. И вы не вспомните об этом разговоре?
- В твоем завтра этот разговор просто не будет существовать, мне кажется, - он делает пару глотков из чашки. – Послушай, я очень надеюсь, что это твоя ошибка, которую ты сможешь исправить.
Да, потому что если все зависит не от меня, то завтра, и послезавтра и все последующие дни будут сегодняшними.

Столько книг - и всего одна чуть-чуть упоминает то, что мне нужно?! Отбрасываю в угол последний том. Зачем мне такая огромная библиотека, если почти все здесь касается исключительно зелий и темных заклинаний? А в той книге речь идет о хроноворотах. Никакой полезной информации. Часы в гостиной бьют девять. Через десять минут должен прийти Поттер. Наверное.
- Добрый вечер, сэр, я могу войти? – ну, конечно. Вероятно, все дело в книге. Если прослеживать причинно – следственные связи. Надо будет проверить, заявится ли он ко мне завтра, если я не отдам ему Уайльда.
- Куда уж от вас денешься, - пропускаю его в комнату, отхожу к камину. Предупреждающе поднимаю руку. – Давайте так: я подозреваю, зачем вы пришли. Вы говорили с Дамблдором, он все вам рассказал. Да, я тоже это чувствую. Нет, сделать с этим ничего нельзя, так что смиритесь. И давайте не будем, для разнообразия, друг на друга орать.
- Хорошо, профессор, - он вдруг перестает нервничать, удивленно на меня смотрит и садится ближе к огню, прямо на ковер. - У вас тут холодно.
Я так удивлен его спокойствию, что прошу домовика принести Поттеру горячего чаю.
- Кстати, спасибо за книгу, - он чуть улыбается. - Знаете… Я не хотел, чтобы так вышло, правда. Когда мы были там, в том месте с поездом и озером, я вообще не думал о последствиях. Я просто понял, что могу что-то исправить. Вы убедили меня, что мне стоит вернуться, и я безумно благодарен вам за это. Гермиона, Рон, - они почти потеряли меня. Слишком много потерь для нас всех. И мы вместе смогли избежать еще двух.
- Не думаю, что моя смерть могла бы стать потерей для кого-либо, но благодарю вас в ответ, мистер Поттер. Умереть я всегда успею. С вашей помощью я смог увидеть то, о чем давно мечтал, - домовик приносит ему кружку с чаем, и он греет об нее руки. Я смотрю в огонь.
- Не говорите так! – не оборачивается. Смотрю на его лохматый затылок, и не понимаю, что он вообще тут делает. – Ну, про потерю. Многие люди хотели бы, чтобы вы жили. А если хоть один такой человек есть, значит жить стоит. Например, я. Я не хотел, чтобы вы умирали. Сидел рядом с вами в той хижине и думал, что все неправильно.
Были такие люди? Ради которых стоило возвращаться? Я возвращался ради убийства. Ради победы и долга. Кто меня здесь ждал? Вот Поттера ждали, это естественно. У меня до сих пор перед глазами стоит пустой взгляд Грейнджер, которая сидит рядом с его телом в Большом зале. Но никто не сидел рядом со мной. Никто не пришел за моим телом. Это неудивительно, но немного обидно. Или просто часть моего личного наказания.
Неправильно? Неправильно вот это. То, что происходит сейчас. Ты должен бежать от меня, ненавидеть меня. И не должен приходить. Может быть, тебе не стоило идти у меня на поводу и просить Смерть отсрочить наше свидание? Тогда бы ты не сидел сейчас здесь, не пил этот дурацкий чай, не искал бы моей компании. Почему ты это делаешь? Другой вопрос, еще интереснее – почему я тебя не выгоняю?
Вздыхаю и убираю ментальный щит, потому что уверен, что он врет. Но это не так. Никакого волнения, никаких сомнений. Поттер действительно не хотел, чтобы я умирал. Я чувствую его сожаление, вину, желание что-то изменить, сделать так, чтобы наша общая проблема не мешала мне жить. Не ему, а мне. Я чувствую все это, но в то же время не понимаю его эмоций. Или просто не верю, что он такой. За столько лет я привык относиться к нему, как к средству победы в этой войне. У него было только имя, наша обоюдная ненависть, кровь Эванс, которая текла в его жилах, шрам, обстоятельства. И во всем этом не было человека. А теперь? Теперь я чувствую себя виноватым. И ненавижу эту чертову связь.
Ставлю щиты обратно. Слишком много Поттера на один квадратный метр.
- Придется вам поверить, - мой голос звучит хрипло, пытаюсь прочистить горло. – Идите спать, Поттер.
Он оборачивается на меня и секунд десять не может отвести взгляд. Прямо в глаза. Что ты там пытаешься разглядеть?
- Идите же…
Ставит чашку на стол и направляется к двери. Он хотел что-то сказать? Я так устал пытаться понять его. Увидеть в нем нечто большее, чем видел.
- Профессор, – слышится от двери. – Война закончилась, знаете? Все закончилось. Мне удалось вытащить нас с того света, даже если за это пришлось заплатить определенную цену. И вы правы, надо смириться. Может быть, все не так плохо, как кажется.
Молча киваю. Мне нечего ему ответить. Он выходит из гостиной, впервые, на моей памяти, не хлопнув дверью. Наверное, этот день стоит запомнить. Я в любом случае его запомню. Завтра может вообще не наступить.


Глава 7.

— Такая техника соблазнения работает?
— Скажу вам это утром (с)


Кажется, я дошел до грани, переступив через которую, перестану быть собой. Это случилось сегодня. У меня всегда сегодня. Сложно запомнить, какое по счету сегодня меня ожидает. Я не могу вести записи, не могу рисовать черточки на стенах, не могу оставить себе напоминание. И не могу не спать. Это часть процесса. Как будто мне внутривенно вкалывают сонное зелье. А проснувшись утром, вижу, как все вернулось на свои места. Я забыл, какое количество одинаковых дней прожил. Семнадцать? Двадцать? Сорок?
Проснувшись, я не спотыкаюсь о книги. Выучил уже, где они разбросаны. Но каждое утро я разбиваю флакон с зельем. Чтобы узнать, наступило ли мое завтра. Первым делом я открываю глаза и смотрю на прикроватный столик. Оно всегда на месте. На одном и том же месте, где я оставил его давно, тринадцатого мая. Так давно, что забыл, каково это - жить в другом дне.
У меня есть распорядок дня. Наверное, самый точный из когда-либо существовавших. Я стабильно соблюдаю в нем два пункта. И оба, как ни странно, касаются Поттера. К трем часам я должен быть во дворе, чтобы спасти ему жизнь, а в десять минут первого он приходит спасать мою. И понятия не имеет, чем по вечерам занимается.
Сначала я пытался организовать себе рабочую неделю. Отсчитывал пять дней, когда варил для Минервы зелья по списку. Одному и тому же списку. Двадцать флаконов заживляющего. Три колбы умиротворяющего бальзама. Десять перечных. Десять Костероста. На «выходных» я просто игнорировал список под дверью. И днем, приходя во двор, выслушивал по этому поводу от Минервы. Ну, сначала выслушивал, а потом просто проходил мимо. Все было прекрасно, пока я не сбился со счета. Окончательно. И мне стало плевать. Проснувшись, я разбивал зелье, а потом сжигал список МакГонагалл. Перед завтраком. Чтобы поднять себе настроение.
Никаких эльфов в лаборатории, никаких полетов банок в котел. Тупоголовый домовик с подносом теперь появлялся в гостиной или в библиотеке, где я чаще всего проводил первую половину дня. Абсолютно безрезультатно. То есть совсем. Ничего. В какой-то из дней я понял, что по второму кругу просматриваю тома в Запретной секции. Вернувшись в свои комнаты, я сжег спальню. Не помню, когда последний раз был в ярости. Какой-то бесконтрольной, стихийной. Пришел в себя, когда понял, что задыхаюсь. Вокруг дымились мои вещи, обуглившаяся кровать, пепел вместо книг и пепел вместо меня. Вместо моих мыслей. Поттер в тот вечер спросил, почему так сильно пахнет горелым. Пришлось сказать, что случайно взорвал котел. Нужно было видеть его лицо.
Чуть позже после инцидента со спальней, я понял, как с наименьшими потерями переживать три часа дня. Мне не хотелось видеть Минерву и слушать, какой я бледный и как не хватает моей помощи в больничном крыле. Не хотелось слышать благодарности Поттера по случаю его спасения. Так что я просто накладывал на себя Disilluminate, выходил во двор и ждал, пока Поттер поставит блок на место и опустится зашнуровывать свой кроссовок. Мысленно произносил заклинание и уходил обратно в библиотеку. Когда я сделал так первый раз, он не появился вечером у меня в комнатах. Это было…неожиданно. Настолько, что в пятнадцать минут десятого я побежал его искать по школе. И обнаружил в одном из коридоров. Он сидел на подоконнике, один, и смотрел в окно. Потому что должен был быть не там. Или, наоборот, там ему было самое место. Но моя эгоистичная натура взяла верх. Так что, выходя со двора в начале четвертого, я шел в Большой зал, где как раз в это время Уизли играл с Финниганом в шахматы. Никогда бы не подумал, что этот рыжий недоумок умеет играть. Я отдавал ему Уайльда. Просил передать Поттеру. И тогда он появлялся по расписанию.

Единственное, что меня радовало во всем этом бесконечном кошмаре, это память. Я запоминал все, что делал, все, что мне говорили, все безумства, которые начал совершать. И продолжал помнить их на следующее утро. Остальные забывали. Я начал задаваться вопросом, что будет, если я позволю булыжнику упасть на голову мальчишки. Не знаю, что меня остановило. Внутренний голос начал стучать мне по барабанным перепонкам, когда до трех часов оставалось пять минут, а я сидел в гостиной у камина. Еще никогда я не передвигался с такой скоростью. И успел вовремя. Сейчас я думаю, что стоило бы попробовать. Тогда бы, может быть, я проснулся бы утром в следующем дне без Поттера, без связи и свободным. И с чувством вины, которое преследовало бы меня постоянно, пока я не сбросился бы с Астрономической башни. Весьма символично.
С идеи об убийстве Поттера я переключился на Малфоя. Сначала я просто выдумывал остроумные ответы на его послания. Однажды даже написал письмо на два свитка, где высказал все, что я о нем думал, думаю и буду думать еще долго. Тогда я впервые получил от него второе письмо за день.
«Северусу Снейпу
Ховартс
Какая же ты сволочь, Север.
Л.М.»
Я простил его за эту лаконичность. Не знаю почему. Простил все и сразу. И подумал, что он, возможно, единственный человек, который меня где-то ждет.
Кажется, это было около недели назад. В шесть часов я получил от него стандартное письмо, вышел за ворота Хогвартса и аппарировал в Малфой-мэнор. Последний раз я был здесь при живом Лорде. Как будто все, что связано с ним, проносилось у меня перед глазами, пока я шел по аллее к парадному входу. И эти павлины. И эти лестницы, и ворота.
Он был такой уставший. С прежним лоском, с прежним вызывающим взглядом. Но бесконечно уставший. И даже постаревший. Мы сидели в его огромной гостиной, некогда сверкающей во время раутов, где в центре внимания был ужасный человек в черной мантии. Мне повсюду мерещились голоса из прошлого. А Люциус молча подливал мне вина в бокал. Он ведь знал, что я приду. Даже не удивился. Сказал, что рассчитывал, что, прочитав письмо, я сразу появлюсь. Я даже не разозлился. Мы просто какое-то время сидели молча. Вместе мысленно перебирали события, лица, голоса.
- Они во Франции, - он вертит в руках бокал, как я совсем недавно вертел Дьюарс. – Цисси решила, что Драко стоит отдохнуть от всего этого. Он был слегка не в себе после Битвы. Да и ей пришлось многое пережить.
- Почему ты не поехал с ними?
- Сев, ты же знаешь, Кингсли, несмотря на все светлые аспекты, нуждается в деньгах. Британия нуждается, Хогвартс. Моя фамилия должна сверкать чистотой. Поэтому я должен оставаться здесь и делать все возможное.
- Лорд Малфой помогает нуждающимся.
- Безусловно. А ты?
- О, я тоже им помогаю, поверь.
- Нет, я не об этом.
- Я в Хогвартсе, как всегда. У меня немного вариантов.
- Ходят слухи, Минерва МакГонагалл стала твоим поручителем. Я могу помочь.
- Не стоит, - я ставлю бокал на стол. – Меня пока все устраивает.
Ты не можешь помочь, Люциус. Я бы с удовольствием принял твою помощь. Но ты знаешь, зачем я пришел. Даже если понятия не имеешь, что со мной происходит. Я всегда приходил к тебе, когда ненавидел себя и ненавидел всех вокруг. Когда Альбус доводил меня до нервного срыва, когда я не знал, что делать с этой жизнью, даже когда Лорд убил Поттеров. Поэтому…
- Сделай что-нибудь, - я не смотрю на него. Пусть он ничего не читает на моем лице. Я бы ни за что не пришел к тебе, если бы не знал, что завтра ты этого не вспомнишь. – Пожалуйста.
Тихий вздох. Он все понимает. Поднимается с кресла, протягивает мне руку, я нахожу ее на ощупь, по-прежнему не смотрю ему в глаза. Он рывком поднимает меня на ноги, притягивает к себе.
- Ты там в своем Хогвартсе совсем исхудал, - его шепот обжигает мою щеку, мои губы и то, что у меня вместо души. – Я могу пересчитать твои ребра.
Он медленно проводит рукой по моей спине, нащупывая каждую впадину. Его радужка, которую я все-таки нашел, светится серебром. Черчу рукой линию по его плечу и зарываюсь пальцами в длинные, отдающие сединой волосы. Ничего не чувствую. Он тоже, я знаю. Мы давно уже ничего не чувствуем. Обхватываю ладонью его шею и притягиваю его лицо еще ближе, чтобы соединить дыхания. У него сухие губы. Сухие и тонкие. Он проводит языком по моей нижней губе, пару раз аккуратно прикусывает ее и только потом накрывает своими губами мой рот. Это знакомо, глубоко. Никак. Ни нежно, ни страстно, ни сексуально. Я дотрагиваюсь языком до его неба, он скользит по моим зубам. И целует меня долго. Спокойно. Мое дыхание срывает лишь потому, что мне не хватает воздуха. У меня даже не встал. Такой ритуал не способствует возбуждению. Это, скорее, приветствие, беседа.
- Готов? – он, наконец, отстраняется, отступает на шаг и берет со стола палочку.
Я молча киваю и закрываю глаза. Девять ударов сердца.
- Crucio! – я успел забыть, каково это. Нет ни верха, ни низа. Нет твоего прошлого, будущего, нет всего тебя. Только боль. Исключительно физическая. В ней можно почувствовать каждую клетку своего тела. Каждую мышцу, кость, артерию. Связки, которые надрываются, но ты не слышишь крика. Все звуки глушит эта невыносимая, ужасная и такая настоящая боль.
Не знаю, сколько проходит времени. Вечность. Открываю глаза и вижу лакированный ботинок. Он сидит в своем кресле и пьет вино.
- Полегчало?
Я не могу ответить – болит горло.
- Давно не слышал этого крика. Могу поспорить, ты перепугал всех моих эльфов.
Это была моя самая безумная идея. Он бы никогда сам не предложил. Впервые это вышло случайно. Еще в школе. Он просто хотел показать мне Непростительное заклинание. А потом, когда внутри все разваливалось на части, я сам начал просить его. Оно заглушало все. Я отвлекался на физическую боль, на какое-то время забывая о той, что была в сотни раз сильнее. Сам он попросил меня об этом лишь дважды. Когда Лорд поселился в его поместье, и когда Драко принял Метку. Я слушал, как он кричит и чувствовал, как по щекам скатывается соль. Мы делали это для себя? Возможно. Или ради тех людей, которым были должны. Лорд удивлялся моей реакции на Круциатус. Иногда я даже не кричал. Ему не хватало ненависти, которую я испытывал к себе. Когда это делал Малфой, я сам просил его, выворачивал себя наизнанку, ненавидел так сильно, как мог, делая боль запредельной.
Когда Поттер воскресил меня, я пообещал себе, что уже ничто не сможет заставить меня попросить о подобном Люциуса. Поторопился. Но он даже этого не вспомнит, а я обманул себя.
Подползаю к креслу, пытаюсь подняться на трясущиеся ноги, падаю обратно.
- Выпей, - Малфой выливает в мой бокал зелье и протягивает мне. Осушаю его в два глотка. – Не думал, что когда-нибудь еще раз сделаю это.
- Я тоже не думал, - хриплю в ответ. У меня получается забраться в кресло и облокотиться на спинку, выдохнув. – Спасибо.
- Ты такой же сумасшедший, Север. Ничего не изменилось.
- А ты такой же хладнокровный. Это мне всегда в тебе нравилось.
- Ты, конечно, извини, но я тебя не отпущу в таком состоянии в Хогвартс. Можешь ночевать хоть тут, у камина.
Поттер один раз может и постоять под дверью. Какая разница.
- Ладно. Тогда неси еще одну бутылку.
- У меня вообще-то куча дел, - он усмехается, прикрывая глаза. – Черт с тобой, Снейп. Не так часто ты здесь появляешься, чтобы тебе в чем-то отказывать.
Ближе к ночи он оставляет меня у огня и, пошатываясь, уходит в свою спальню. Думает, что помог мне. Но я знаю, где проснусь.

***

Я бегу вверх по лестницам, которые, как назло, передвигаются медленнее обычного. На очередном пролете, налетаю на какого-то рейвенкловца, отталкиваю его в сторону. Мне нужно, наверное, поблагодарить Малфоя. Его… терапия помогла мне начать думать. Я нашел недостающую деталь. Останавливаюсь у горгульи, стараюсь перевести дыхание. Только бы он сказал мне что-то полезное. Мерлин, пожалуйста. Иначе я перестану верить в завтрашний день. Окончательно.
- Альбус, я нашел, - врываюсь в кабинет и чуть не сбиваю с ног Минерву. – Простите, директор.
- Северус? – она удивленно на меня смотрит. – Что случилось?
- Все в порядке. Мне срочно нужно поговорить с Дамблдором. Вы нас не оставите?
- Но…Альбус? – она оборачивается, он кивает с портрета. – Как знаете. Выгоняют из собственного кабинета!
МакГонагалл уходит, недовольно бормоча себе что-то под нос. Я бросаюсь к директорскому столу.
- Я забыл одну важную деталь! Как я мог ее пропустить?!
- Северус, о чем ты? – беспокойство в его голосе приводит меня в чувство. Черт. Мы же сегодня с ним еще не виделись.
- Простите. Забыл совсем. Альбус, я попал во временную петлю. Постоянно проживаю один и тот же день, четырнадцатое мая. Если честно, уже не помню сколько раз. Примерно сорок. Мы часто это с вами обсуждаем, но вы, конечно, все забываете. И да, хроноворот тут ни при чем, - я говорю взволнованно и быстро. Он хмурится.
- Интересно…
- Вы уже советовались с кем-то. Мы выяснили, что это может быть защитное заклинание. Защитный механизм.
- О, да, вполне вероятно. Прости, просто я немного в шоке. И говори помедленнее. Ты сказал, что вспомнил одну важную деталь.
- Да! – я делаю шаг вперед. Это моя последняя надежда. – В тот день, тринадцатого числа, я слышал, что Поттер с Грейнджер собирались найти в библиотеке способ уничтожения этой нашей связи.
Он сказал мне об этом вчера. Точнее, напомнил. У нас был негласный договор. Он приходил ко мне вечером каждый день, и мы в разговорах обходили нашу проблему стороной. Говорили о чем угодно, я отвечал почти на все его вопросы. Но мы старались не затрагивать эту тему. Потому что я не видел смысла в обсуждении безвыходной ситуации. А вчера я весь день приходил в себя после Малфой-мэнора, он пришел вечером и поил меня зельями. Брал из лаборатории нужные, приносил и вливал мне в рот. Думал, что спасает меня от гриппа, а не от последствий Круциатуса. И тогда он проговорился.
- Но мы с тобой это уже обсуждали. Такого способа нет.
- Да, его нет. Они ничего не нашли. Но Поттер вернулся туда один, ночью, нашел в Запретной секции книгу, посвященную брачным узам. И попытался уничтожить связь, - я отчаянно жестикулирую. Потому что невероятно зол. Только такому придурку, как Поттер, могла прийти в голову мысль использовать непонятные заклинания, написанные в непонятной книге. – Он сказал, что упал в обморок. Ненадолго. И когда очнулся, проверил - ничего не изменилось.
- А на следующее утро, ты оказался во временной петле, - Альбус задумчиво водит пальцем по столу. – Я понимаю, куда ты клонишь. Связь защитила себя?
- Это возможно?
- Вполне. Когда я пытался уничтожить связь подобного рода, со мной тоже случился неприятный казус.
- Вы пытались?! Зачем?
- Ну, когда мы с Геллертом немного повздорили, и я отобрал у него один из Даров Смерти, он, скажем так, обиделся.
- Повздорили – это вы про первую магическую войну так говорите? – я иногда поражаюсь его спокойствию.
- В общих чертах, да, - он усмехается.
- И что же с вами случилось?
- О, я потерял мизинец правой ноги.
- Вы издеваетесь надо мной? Вы потеряли мизинец. Замечательно. Можно без подробностей, я и так проникся трагедией.
- Зря ты так, Северус. Приятного мало, скажу я тебе. Но, в любом случае, наша связь так защитила себя. С вами все немного сложнее. Кстати, пострадал не Гарри, а ты. Интересно, почему?
- Потому что он чертовски везучий человек? – шиплю в ответ. И сказочный идиот.
- Возможно, - Дамблдор пожимает плечами. – Или потому что хотел сделать, как лучше. Тебе стоит с ним поговорить об этом.
- Как лучше?!
- Северус, успокойся.
- Вы понятия не имеете, каково это, - говорю я тихо и холодно. Ему всегда легко рассуждать вот так, глядя на меня с портрета. – Просыпаться утром и понимать, что ничего не изменилось, и все стоит на месте. Что знаешь каждую минуту, каждое выражение лица и ничего не можешь с этим поделать.
Опять он так смотрит на меня. Как в тот день, когда я вернулся в этот кабинет в пропитанном кровью сюртуке. Чувствует себя виноватым. И жалеет меня. Молча. Я не буду это терпеть. Пусть катится со своими советами.

***

Меня никогда не подводила теория о причастности Поттера ко всему странному и необычному, что происходит в этой школе. В этот раз я почему-то забыл о ней. Или постарался не вспоминать. Очень зря.
Нервно постукиваю пальцами по подлокотнику кресла, поглядываю на часы. Как можно быть таким глупым? Ему несколько раз сказали, что ничего не выйдет. Но героям закон не писан, а уж гриффиндорцам и подавно. Я убью его. Непременно.
Услышав стук в дверь, вскакиваю и через мгновение открываю ее. Оставь свой «добрый вечер» при себе. Хватаю Поттера за плечо и втаскиваю в комнату.
- Профессор? Что… Что вы делаете? – он отскакивает к камину, потирая руку.
- Сядьте, Поттер! – киваю на кресло. Надо держать себя в руках.
- Вы определенно не в настроении, Снейп, - он делает шаг в сторону, намереваясь, видимо, уйти.
- Я сказал сидеть! – я рявкаю так громко, что у меня у самого звенит в ушах. Он вздрагивает, пятится и, не отводя от меня взгляда, нашаривает рукой сиденье, чтобы медленно на него опуститься.
- Пожалуйста, успокойтесь, профессор, - он примирительно поднимает руку. – Я понятия не имею, чем вам насолил. Было бы замечательно, если бы вы мне объяснили.
- О, я непременно все вам объясню, мистер Поттер, - делаю несколько шагов вперед и нависаю над ним. Он вжимается в спинку, но смотрит на меня с вызовом. Щиты были сняты за полчаса до его прихода. Я чувствую только удивление и легкое волнение. Никакого страха. Не боишься меня? Очень опрометчиво с твоей стороны. – Вы хоть иногда думаете о последствиях своих поступков?
- Каких поступков, сэр?
- Да любых. Зачем вы пытались избавиться от связи?!
В меня разом вливаются все его эмоции. И теперь страха там предостаточно. И сомнений. И решительности.
- Откуда вы знаете? Вы следили за мной?
- Нет, Поттер, неважно, откуда я узнал. Мне нужно знать, какого черта вы решили это сделать?
- Я… не знаю.
- Врешь.
- Я думал, что получится, что от этого нам обоим будет лучше, - он же прекрасно знает, что я все чувствую. Почему не говорит правду?
- Опять врешь. Мне напоить тебя Веритасерумом?
- Не надо, - он мотает головой. – Хорошо, я хотел, чтобы вы от меня избавились. Я видел, что вам неприятно, что вам это не нужно.
- Так же как и тебе.
Он молчит и отводит глаза.
- Так же как и тебе, ведь так? – я протягиваю руку и поворачиваю его подбородок к себе. Прикосновение мгновенно усиливает поток его чувств, мне даже не нужна Легиллименция, чтобы узнать, что он думает. Я отшатываюсь назад, глядя на него неверяще. Это какой-то бред. Он сразу вскакивает и делает шаг ко мне.
- Стой, где стоишь. Не подходи, - я предупреждающе поднимаю палочку, которая каким-то образом оказывается у меня в руке.
- Я не хотел, чтобы это было так, - Поттер обхватывает себя руками. Я впервые чувствую не свою боль. И она накладывается на меня, умножает, подминает под себя. – Сначала я даже обрадовался. Забыл обо всем. И обо всех. Это было так странно, чувствовать, что вы чувствуете и как вы это чувствуете. Никогда бы не подумал, что такое возможно.
Он медленно приближается. Моя палочка утыкается ему в грудь.
- А потом Дамблдор сказал мне… Вам это было не нужно. То, что случилось, заставляет вас относиться ко мне лучше. Это неправильно. Только не так.
- Уходи, - не узнаю своего голоса. Он накрывает мою руку своей и отводит ее вместе с палочкой. – Что ты делаешь? Это чувствуешь не ты, Поттер. Это просто последствия…
Он качает головой, подходит еще на полметра ближе, теперь я дышу ему в челку, не опуская голову. Я не хочу смотреть ему в глаза. Он делает что-то совершенно неправильное, но у меня перехватывает дыхание. Это наше общее волнение. Я прекрасно знаю, что он хочет сделать. И меня пугает мысль о том, что я этого жду.
- Чего ты хочешь? - я перехватываю его руку, которая тянется к моей щеке.
- Не знаю… Чего-нибудь. Рядом с тобой я чувствую себя живым. Забываю о смерти, о войне, о пустоте. Чувствую, что я не один. Позволь мне…
Его рука все-таки касается моей щеки, пальцы очерчивают скулу, спускаются к подбородку. Я чувствую, как последние крупицы контроля вытекают из меня с этими прикосновениями. Господи, почему я его не отталкиваю? Кладу руку ему на плечо.
Вот сейчас я тебя оттолкну, скажу, чтобы ты убирался к черту, забыл, как меня зовут.
Но мои пальцы вцепляются в его плечо и тянут к себе, ближе, пока он весь не вжимается в меня, уткнувшись носом мне в шею. Обхватывает меня руками. Крепко и даже больно. Не знаю, кто или что нами управляет. Я же не хочу этого делать. Наклоняю голову и сам подхватываю губами его губы. Мягкие и влажные. Выдыхаю в них что-то невразумительное и полностью отдаюсь ему. Забирай меня. Я не знаю, что еще сделать, чтобы ты ушел. И не уходил.
Это яростный поцелуй, который отдает всего меня ему. Рука Поттера на моей шее, притягивающая, не дающая отстраниться. Его стон, проникающий мне в горло. Его член, уткнувшийся мне в бедро и заставляющий мозг полностью отключиться.
Через вечность я выныриваю, чтобы глотнуть воздуха. Слышу его тяжелое дыхание, чувствую все его тело, как будто оно мое. Что мне делать? Тяну его за руку в спальню. Это то, чего я сейчас хочу? Трахнуть семнадцатилетнего подростка? Да, наверное. Мне надоело задавать себе вопросы. Он не сопротивляется, просто смотрит на меня удивленно, улыбаясь.
Меня пьянит это чувство вседозволенности. Он ничего не вспомнит. Я буду помнить каждый кусочек его тела, этот поцелуй в ключицу, гладкую кожу на груди. Буду помнить, как он трясущимися руками расстегивал пуговицы моего сюртука и, не отрываясь, смотрел мне в глаза.
Мы избавляемся от одежды так быстро, как будто от этого зависит чья-то жизнь. Наша жизнь. Он сам толкает меня на кровать и ложится сверху, выдыхает, прижимается, как будто хочет, чтобы не осталось ни одного незанятого пространства, ни одной стены между нами. Я никогда ничего подобного не чувствовал. И завтра я об этом вспомню. Обязательно вспомню. Освобождаюсь от его объятий и кладу его на спину. Повожу губами по ямочке у основания шеи, вниз по груди. Его пальцы в моих волосах сжимаются, толкая мою голову еще ниже. Ты хочешь «чего-нибудь»? Все, что угодно.
Он выгибается всем телом, когда его член оказывается у меня во рту. Солоноватый привкус. Головка скользит по моему небу. И эти пальцы в моих волосах притягивают ближе. Еще ближе. Он толкается мне в горло, стонет. Я могу кончить только от одного этого звука.
Отстраняюсь. Прерываю его возмущенный возглас поцелуем. У меня нет смазки. Никогда не думал, что она понадобится мне здесь, в Хогвартсе.
- Плевать, - он что, читает мои мысли?
- Будет больно, - шепчу. Не могу перестать тереться о его бедро. Это выше моих сил.
Он кивает. Нельзя мне доверять, Поттер. Я сам себе не доверяю. Тянусь за палочкой.
- Accio мазь от ожогов, - хриплю в темноту, стараясь совладать с возбуждением. Флакон прилетает мне в руку. Хоть что-то.
- Давай… быстрее, - его хриплый голос выводит меня из равновесия. Это потому что у меня давно никого не было. Только поэтому. Никаких связей, никакой магии. Это наше общее решение. Я надеюсь.
Моя смазанная головка проталкивается через кольцо сжатых мышц. Я забываю об осторожности, и он кричит. Пытаюсь двигаться вперед медленнее. Мне на это нужна вся моя выдержка и его ногти, впившееся в мою руку. Наваливаюсь на него всем телом, чувствую его дрожь, полностью вхожу в него и замираю. Он такой узкий. В глазах мелькают белые круги, по вискам течет пот. Я долго не продержусь.
Он сам подается вперед, изгибаясь, постанывая мне в шею. Хватаю его руки и поднимаю вверх, прижимая к кровати. Все вокруг сосредотачивается в одной точке, там, где мой член медленно входит в его задницу. И еще раз. Нахожу его губы, мое дыхание срывается вместе с контролем. Толкаюсь вперед, наплевав на осторожность. Я могу сделать ему больно? Он сам этого хотел. Сам пришел. Сам просил.
Он кричит громче с каждым моим толчком. Отпускаю его руки, которые тут же обхватывают мою спину, вцепляюсь в его волосы. Яростно вбиваюсь в это тело, прикусываю его нижнюю губу. Это не может долго продолжаться. Оргазм накрывает меня волной. Невероятно сильной. Она как будто смывает всего меня, высушивает, опустошает. Мой живот мокрый и липкий. Когда он кончил? Вместе со мной или раньше? Не имеет значения. Меня нет. Я отдал ему всего себя.
Засыпая, чувствую, как он пристраивается сбоку, перекидывая ногу через мое бедро.
Это самое ужасное, что я когда-либо делал в этой жизни.

***

Просыпаюсь с непривычным ощущением тяжести на груди. Пытаюсь столкнуть с себя то, что мешает глубоко вздохнуть. Слышу в ответ, что кто-то сопит у моей подмышки. Черная лохматая макушка. На меня как будто выливают ведро холодной воды. Замираю, боясь пошевелиться. Какого черта Поттер делает в моей постели?!
Взгляд останавливается на пустом прикроватном столике. Зелья нет. Это невозможно. Приподнимаюсь, чтобы оглядеть комнату. Разбросанные книги отодвинуты к стене. На полу разбросана одежда. Господи Боже… Вскакиваю с кровати, подхватываю на бегу брюки. Слышу, как Поттер сзади хрипло выдает что-то вопросительное. Мне сейчас не до тебя.
Захожу в гостиную и беру со стола «Пророк». Руки ходят ходуном. Неужели все? Неужели конец? Пятнадцатое. Сегодня пятнадцатое. Мой первый день. Мой новый день. Губы сами растягиваются в улыбке. Не помню, когда последний раз чувствовал себя таким свободным. Смеюсь.
Пару минут смотрю на газету, а потом вспоминаю, кто остался в моей спальне. Он все помнит. Что я наделал? Мы проснулись в одной постели. Первое утро с Поттером, как символично. А может, именно благодаря ему все получилось? Если бы я знал, что единственный способ выбраться из этого кошмара, это засунуть член ему в задницу, то сделал бы это в первый же день. И плевать на последствия. Надо поговорить с ним. Что-то сказать.
Оборачиваюсь. Он стоит в дверях и смотрит на меня, поправляя рукава рубашки. Я не могу его почувствовать. Ничего. Ни эмоции.
- Ты поставил защиту?
- Нет, профессор, - он хмыкает и пожимает плечами. – Вы тоже ничего не чувствуете? Это так странно.
Киваю, откладываю газету и подхожу к нему.
- Тссс… - он прикладывает палец к губам. – Только не говорите ничего.
- Послушай, Поттер. Я вчера был не в себе.
- Я тоже.
- И все это… - я киваю на нас обоих. – Из-за связи. Я бы никогда не позволил себе…
- Да, я понимаю, - он кладет руку мне на плечо. – Все в порядке, правда. Было немного неожиданно, глупо, необычно. Мы оба слетели с катушек. Давайте забудем. Тем более все закончилось.
- Что именно?
- Связь. Вы разве не чувствуете? - он переводит взгляд на свою руку на моем плече, и я понимаю, что не ощущаю никакого покалывания. Сегодня очень хороший день.
- Действительно, - я позволяю себе чуть улыбнуться.
- Спасибо вам, - он быстро и мимолетно целует меня в губы.
- За что?
- За то, что не убили меня вчера, когда я перестал себя контролировать.
Он поднимает с пола свою мантию и идет к двери. Я так и стою на месте, прикрыв глаза. Пытаюсь осознать свою свободу. И то, как Поттер отреагировал на это утро. И его спокойствие. Не чувствую ни угрызений совести, ни вины.
На самом деле, у меня в голове крутится одна единственная мысль. О том, что я хочу уйти в отпуск. Как минимум, на месяц.



Глава 8. Эпилог

Завтра годовщина победы, а первая страница «Пророка» кричит совсем не об этом. Я давно не видел его имени на первой полосе. Он женится на одной из рыжих Уизли. Вполне ожидаемо. Хотя, мне всегда казалось, что это будет Грейнджер. Говорят, что ее выбор пал на другого представителя неразлучной троицы. Понятия не имею, что она в нем нашла. Кто их, гриффиндорцев, разберет.
Вечером, после слишком длинного рабочего дня, полного неразумных студентов, надоедливых коллег и пререканий с Минервой, эльф приносит мне письмо. От Поттера. Я даже не удивляюсь. Стоило ожидать от него подобного благородства.
В конверте приглашение на свадьбу. Кидаю его в камин. Не имею ни малейшего желания присутствовать на этом мероприятии. Он прекрасно это понимает. Прислал просто из вежливости.
Ту есть что-то еще. Лист пергамента. Явно вырванный из книги. Некоторые строчки подчеркнуты красным. Читаю.
«…осознание связей секса с его противоположностью - со смертью.
Смерть связана с утратой сексуального чувства. Пока в процессе жизни продолжает вырабатываться избыточная энергия, обеспечивающая побуждение к сексуальной функции, естественная смерть не происходит…
…которую веками исследовали маги. Сексуальный контакт для подавления любого проявления смерти, ритуалов, основанных на ней. Поскольку он является олицетворением жизненной силы…»
Начинаю хохотать, даже не дочитав до конца. Можно сходить в библиотеку и проверить, из какой книги это взято, и когда он брал ее. Но я и так знаю, что до того, как прийти ко мне в тот вечер.
Должен признать, что восхищен. Впервые ему удалось меня поразить. Вот уж поступок, достойный слизеринца.
Если бы я знал, что он заранее все продумал, остановился бы? Будем считать, что это была компенсация за все его прегрешения. Альбусу впору гордиться своим самым прилежным учеником. Он вырастил потрясающего манипулятора. Жаль, что я не могу с ним поделиться этой новостью. Хотя, уверен, он и без меня знает.

fin

"Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом"