От Мукуро всегда пахнет цветами. По крайней мере, Дино так кажется. Терпкий запах ромашек смешивается с ароматом свежескошенной травы, и если закрыть глаза, можно представить себя на лугу. Самолет мелко трясется по взлетно-посадочной полосе, набирая скорость, и иллюзия рассеивается. Дино поворачивает голову — Мукуро мечтательно смотрит на экран, где радужным фейерверком мельтешит реклама сока, губы изогнуты в лукавой усмешке, он мягко поглаживает кожаный подлокотник кресла.

Дино качает головой, перегибается через Мукуро, выдергивает из-под него ремень и щелкает пряжкой. Мукуро вздыхает, а Дино расслабляется. Ангары за иллюминатором сливаются в одно серое пятно, сила тяжести вдавливает в кресло, рев двигателей превращается в ровный, глубокий гул и самолет отрывается от земли.

Бледная рука с тонкими пальцами сжимает подлокотник кресла с такой силой, что кожаная обшивка лопается, а пластик дымится и потрескивает. Дино накрывает ее ладонью — влажная и холодная. В иллюминаторе уже ничего не видно, кроме бескрайнего синего неба, солнечный луч колет зрачок, заставляя жмуриться, и Дино опускает пластиковую створку.

Пальцы под ладонью теплеют, Мукуро тихо фыркает и обмякает в кресле. Дино улыбается и достает из кармана в спинке кресла перед собой бутылку с водой. Откручивает пластиковую крышечку, пережидая, когда выйдет газ, и протягивает Мукуро. Тот жадно пьет, при каждом глотке кадык судорожно дергается, по подбородку стекает тоненькая струйка. Дино вытирает ее бумажной салфеткой, отнимает бутылку, закрывает, кладет на место и удовлетворенно выдыхает, смыкая веки.

Теплое фырканье согревает шею — Мукуро расстегивает ремень, устраивается на боку и внимательно смотрит из-под отросшей челки. Длинный хвост рассыпался по спинке кресла, и Дино вытягивает его из-за спины Мукуро. Тонкие пряди скользят между пальцев.

Тот мотает головой и уже в голос смеется, запрокидывая голову. Кожа на горле такая тонкая, что кажется — ткнешь пальцем — она прорвется, словно папиросная бумага. Мукуро затихает, самолет встряхивает, и Дино зачарованно смотрит, как кресло начинают оплетать лианы. Он трогает Мукуро за руку и качает головой. Тот улыбается светлой, какой-то остекленевшей улыбкой, из-за плеча вспархивает стайка ярких птичек с длинными хвостовыми перьями. Их концы щекочут лицо, и Дино толкает Мукуро. Птички осыпаются разноцветными опилками, лианы превращаются в корабельные канаты. Запах мазута и солярки разносится по салону, Дино качает головой:

— Прекрати.

— Никакой с тобой радости, — Мукуро рассеянно изучает кресло перед собой, ведет пальцем по мягкой обивке. А потом кладет руку Дино на пах, легко сжимая. У него кисть с тонкими пальцами и крупными венами.

Дино вздыхает и отводит руку. Разноцветные глаза Мукуро смеются, в их глубине разгораются красные точки, превращаясь в пламя. Дино кажется, что он слышит гул и треск огня, хотя ему неоткуда взяться, потом понимает, что трещит обшивка самолета, и гул превращается в свист — тонкий, на грани слышимости, от него ноют зубы и закладывает уши.

Он встряхивает Мукуро, и тот опять фыркает. Самолет затихает, слышатся негромкие разговоры, в кресле позади похрапывает Ромарио, и Дино укоризненно смотрит на Мукуро. Тот делает невинное лицо, но в глазах пляшут ехидные черти.

Самолет вздрагивает, и Мукуро подбирается, в воздухе мелькает призрак трезубца. Дино вздыхает, откидывает назад подлокотник между их креслами и приглашающее хлопает себя по плечу:

— Поспи, лететь еще полтора часа.

Мукуро с готовностью придвигается и прижимается к Дино. Становится тихо. Мукуро снова кладет руку ему между ног. Дино терпеливо отводит ее в сторону, сжимая тонкое запястье, и держит на весу. Мукуро начинает играть с его ладонью — щекочет подушечки пальцев, подбрасывает и ловит.

— Не наигрался? — Дино клонит в сон, но и оставлять Мукуро без внимания не хочется. Слишком непредсказуемый.

В воздухе идет борьба, и Дино уступает — рука Мукуро снова ложится на пах и замирает. Может быть, он не собирается ничего предпринимать. Может быть.

Тонкие пальцы поглаживают шов на брюках, и Дино обеспокоенно осматривается — еще не хватало пускаться в объяснения, чем они тут занимаются. Особенно если учесть, что, собственно, ничем. Он сводит ноги и снова закрывает глаза. Мукуро не давит. Он поглаживает пах, забирается пальцами под рубашку и щекочет живот.

Дино дремлет, убаюканный этой ненавязчивой лаской. Пальцы Мукуро теплеют, ладони сухие. Натертые трезубцем мозоли на подушечках приятно царапают кожу, и Дино сквозь сон думает, что если бы их не было, то он мучился бы от щекотки. В паху собирается слабое, приятное, словно утренний сон, возбуждение.

Самолет снова встряхивает, и воздух вокруг моментально леденеет. Дино вскидывается. Перед глазами мигает надпись «Просьба пристегнуть ремни», а приятный женский голос извиняется за неудобства, связанные с тем, что самолет попал в зону турбулентности. Салон окутывает липкий промозглый туман. Дино быстро разводит ноги и подается навстречу замершей руке. В салоне светлеет, надпись продолжает мигать, а Мукуро сосредоточенно расстегивает молнию на джинсах.

Горячая ладонь сжимает член сквозь трусы — ощущения скорее приятные, если не считать, что еще немного, и все обратят на них внимание. Самолет продолжает трястись, но Дино уже не до того — Мукуро нащупывает головку и сейчас потирает ее указательным пальцем. Вдруг он отстраняется, приподнимается в кресле и быстрым движением стягивает с бедер узкие белые брюки. Плюхается на свое место и кладет руку на свой возбужденный член.

Дино, с пылающими щеками, отводя взгляд, хватает упакованный в одноразовую пленку плед, разрывает тонкий целлофан и укрывает Мукуро. Тот, насмешливо фыркая, ерзает, раздвигает ноги и блаженно откидывается в кресле.

Дино тяжело вздыхает. И в этот момент на его член опять ложится чужая ладонь. Мукуро придвигается ближе, его глаза насмешливо блестят. Он наклоняется к уху, а рука, тем временем, исследует член Дино.

— Теперь я понимаю, почему тебя называют жеребцом.

Дино снова краснеет, господи, глупо, но ему льстят эти слова, и от понимания он смущается еще больше. А Мукуро продолжает неторопливо поглаживать член, Дино уже хочется чего-то еще — другого, не того, что было раньше. Он даже готов еще раздвинуть ноги — совсем немного, чтобы Мукуро было удобнее…

Член уже стоит, на белой ткани трусов расплывается влажное пятно, и Дино тянет за угол пледа, накрывая свой пах. Мукуро тихо смеется, прикусывая его за мочку уха, по позвоночнику проходит дрожь, низ живота сладко ноет. Мукуро оттягивает резинку трусов и касается головки — Дино задыхается, торопливо спускает с себя джинсы вместе с нижним бельем, извиваясь и прижимаясь пахом к горячей ладони. Тянется за вторым пледом и накрывает себя от пояса и ниже. Мукуро нащупывает его руку и тянет под покрывалом к себе, кладет на горячий член и замирает.

Дино исследует чужую плоть. Кожа кажется чересчур мягкой, а форма непривычной, поэтому первое движение получается неловким. Но Мукуро жмурится, как большой кот, выдыхает, и начинает медленно дрочить Дино. Вверх-вниз, оголяя головку и прижимая палец к чувствительной щели. От этого у Дино внутри все сжимается, и он стискивает кулак. Мукуро выдыхает, разводит ноги и отдается ласке. Дино скользит кулаком вдоль ствола, потом набирается наглости и трогает яички. И тотчас пальцы Мукуро повторяют его движение, заставляя замереть. Приятно. Дино поворачивается и встречается с разноцветным взглядом. Мукуро смотрит чуть отрешенно и кажется совершенно спокойным, а его рука тянет, поглаживает, сжимает, пощипывает, от чего Дино заливает горячей волной возбуждения. Он торопливо дрочит Мукуро, но тот его мягко осаживает.

— Не так быстро, — шепчет он едва слышно, одними губами.

Гудение самолета отодвигается куда-то далеко, обоняние щекочет запах лесных цветов, вот уже можно вытянуть ноги, уютно утонув в удобном кресле. Они сидят бок о бок и неторопливо дрочат друг другу.

Дино думает, что это отличный способ убить время, а еще ему нравится, как Мукуро ласкает его промежность, перекатывает в ладони яички и обводит венчик головки. Дино стонет, но никто не обращает внимания.

Член под пальцами становится как каменный, и Дино понимает, что Мукуро хочет кончить. Это заводит его так, что он сам чуть не спускает. Закусив губу, он увеличивает темп, голова кружится, потому что рука Мукуро двигается все быстрее, посылая волны удовольствия по всему телу.

Мукуро рядом с ним дрожит, тяжело дышит, подается бедрами вверх, и Дино подается следом. Он уже не понимает, где чей кулак. Просто ощущает, как Мукуро вздрагивает всем телом, застывает, выгнувшись в кресле — и Дино головокружительно кончает, чувствуя, как в кулак брызжет сперма, размазываясь по члену. Он снова и снова выплескивается, продолжая выжимать из чужого члена остатки семени.

А потом они затихают — сонные и умиротворенные.

Двигаться не хочется — но нужно вытереться, и Дино неохотно тянется за салфеткой. Плед безнадежно испачкан, и он снова краснеет, думая о том, какое лицо будет у проводников при виде этих следов. Он вытирает себя и тянется к Мукуро. Тот откидывает плед и приглашающее раздвигает бедра. На этот раз Дино не отводит глаза — с интересом рассматривает некрупный член, мягкие яички, покрытые жесткими темными волосками. Вытирает следы спермы и комкает салфетку. Потом приподнимает Мукуро, натягивает на него брюки. После приводит в порядок себя. Мукуро комкает плед и заталкивает его куда-то под кресло.

— Туда нельзя, — укоризненно говорит Дино, а Мукуро бесшабашно улыбается. — Если бы ты сказал, что боишься летать…

Мукуро задумывается.

— Если бы я сказал, пострадала бы моя репутация…

— А сейчас твоя репутация не пострадала? — улыбается Дино.

— Увы, — Мукуро делает печальное лицо, и Дино умиляется. — Если бы я знал, жеребец, что у тебя такой большой, я бы предпочел насмешки этих недоделанных Хранителей.

— Я никому не скажу, что у тебя меньше, — Дино хохочет во весь голос и притягивает Мукуро к себе.

— А теперь давай все-таки поспим. Лететь еще минут сорок…

— По статистике, большинство крушений происходит при взлете и посадке, — задумчиво говорит Мукуро. Его глаз вспыхивает красным. — Пожалуй, я знаю, чем мы займется во время приземления.

Дино качает головой, Впрочем, он согласен. Детям нужны игрушки, а Мукуро, как ни крути — большой ребенок. И если ему понравился член Дино — ради всего святого, пусть играет. Главное, чтобы не вздумал забрать с собой.

И они засыпают под мерный гул двигателей.