Боги этого мира - странники чуждых дорог | |
| Автор: | Akuma no Thrill |
| Бета: | нет |
| Рейтинг: | PG |
| Пейринг: | и/и |
| Жанр: | Darkfic |
| Отказ: | Мое, зачем мне отказываться?
Трелевский копирайт. |
| Фандом: | Оригинальные произведения |
| Аннотация: | Сфера - это уникальный мир.
Когда попадешь туда, кем ты станешь? Желаешь ли возвращаться к цветам снова и снова? Услышишь ли ты свое Имя? И, наконец, бог ты или странник? |
| Комментарии: | (они же предупреждения) энерго-мпрег, мрачное будущее, намеки на сами-знаете-что, жуткий обоснуй во вложениях, готов его разъяснять до потери пульса |
| Каталог: | нет |
| Предупреждения: | нет |
| Статус: | Не закончен |
| Выложен: | 2010-12-01 00:47:07 (последнее обновление: 2011.08.25 19:39:16) |
| просмотреть/оставить комментарии | |
|
Глава 0. Пролог Я знаю. Ведь знать о том, что ты нормален – это естественно, не так ли? Что ты ничем не отличаешься от других. И жизнь у тебя течет, как положено: каждому году, пятилетию, десятилетию – свои желания. Обычные. Как у всех. В младенчестве ты хочешь узнать этот мир: увидеть, потрогать, а если не хватает тактильных ощущений, то еще и на вкус попробовать. Запомнить вкус каждой вещи, а много вещей – это целый мир. Так считают маленькие. Детство – это пора учебы. Ведь надо определить: что съедобно, что нужно для жизни, а что для игр, кого любить, а кого бояться. У ребенка много вопросов и ни одного ответа. Ответы он получает от мира. Своего маленького устоявшегося мирка. А когда складывается мнение о вещах, свое (но мы-то потом начинаем понимать, что всего лишь используем чужую реакцию на предмет, событие; обычно то, которое первым услышали) собственное, приходит пора юношества. Тут в игру вступают логика и умение анализировать. Слышит подросток, как взрослый отзывается о чем-либо и внезапно понимает, что его реакция один-в-один. С взрослой. А он не хочет повторять чужие слова – ему хочется иметь свои. Начинаются споры, ругань до хрипоты. Но время противоречий коротко. Дальше начинают выпевать мелодию чувств эмоции. И вот они – скоропалительные влюбленности, первое признание – сначала друзьям, потом, может быть, родным, а уж после объекту привязанности – первый отказ и первое похмелье, неизбежно наступающее после него, потому что тебе обидно, бросили тебя, даже шанса не дали. Еще одна, уже недоверчивая, поначалу, любовь. Но обязательно – взаимная. И пошли первые поцелуи, свидания, объятия в темных углах, никуда не пропадающий стояк от одной только мысли, что скоро будет первый раз с Ней. Единственной. Милой, красивой, стеснительной, доброй, умной – это все забывается, гормоны вытряхивают последние разумные мысли, и вот ты уже удерживаешь ее на кровати, куда она осторожно присела, наклоняешься, пытаешься побыстрее снять одежду, боясь, что сейчас тебя снова оттолкнут. А девушка, вроде как, и не против. Сама помогает справиться с застежкой на белье, сама тихо подбадривает стонами, легкими вскриками. И вот ты уже не думаешь, что ей, может, больно (от отца с матерью слышал, они сразу после представления ее им прочитали тебе лекцию, а до этого рассказывали «ранние» приятели во дворе), а полностью отдаешься во власть прихотей тела. Во второй раз она уже боится. Немного, но боится. И приходится затягивать прелюдию, чтобы растормошить ее, дать понять – в этот раз больно не будет, будет только хорошо (ох уж эта мать, со своими советами). И вот Твоя девушка раскрывается, идет тебе навстречу. А потом еще раз, и еще. К концу института родители намекают, что им хочется внуков. Теперь уже можно без опаски говорить, что вот-вот третий месяц стукнет. И будут внуки. Но еще рано. Очень рано. И вы судорожно перелистываете листы газет с вакансиями, словно в лихорадке ищете объявления по найму, находите, но там нужен опыт, там – дополнительное образование, здесь – нужны вы. Рутина въедается ржавчиной под веки. И ты уже не помнишь: как ее увозили в роддом, как ждал перед дверью (не пустили: «роды сложные, только мешать будете»), как увидел кровавый орущий комочек и свою жену – бледную, перепуганную, хотя, казалось, бояться надо было раньше. Не помнишь, как держал этот комочек в руках и успокаивал его поздней ночью – у вашего сына резались зубы; как переживали первую простуду, как выводили на первую прогулку (но ведь это его жизнь, пусть и такая же, как у тебя), первый класс, первая соседка по парте, первые оценки, пусть и только на словах – дети все равно не умеют лгать – первые нравоучения из-за плохой отметки, первый бунт, первая наивная, детская влюбленность… А ты думаешь, что у них все так быстро, мимолетно. Вот у вас с Ней было все иначе. Но уже не удивляешься, застав в его постели девушку. И тогда это было. Разве что, года на три попозже. А в среднем возрасте, среди измотанных работой недель, появляется свободная минутка. Так, для себя. На подумать. И возникает она на месте ваших встреч с родителями. К мертвым ездить уже так часто не нужно, а если не мертвым, то просто – очень далеким, всякое ведь бывает. И вот эти минутки накапливаются и накапливаются. Медленно и неотвратимо, как снежный ком. И вот они, такие маленькие, меняют все к чертям. Совсем. Смешно, но вот все это – любовь, дети, работа – не изменяет так человека, как эти короткие единицы времени. Глава 1. Сфера Таким был первый образ, начало, из которого рождался сон.
И только о самых простых снах я мог бы что-нибудь рассказать. То, что было в остальных, не имело уже никаких аналогий в реальности. (Станислав Лем «Солярис») Константин резко поднялся с кровати. Мысль, уже давно формировавшаяся в его голове, наконец, вплотную подобралась к сознанию, «глотнула воздуха», претерпела метаморфоз и стала усиленно зудеть. Зудеть так, что несчастный отец семейства нервным шепотом разбудил лежащую рядом вторую половину. - Костя, иди выпей воды, раз кошмары снятся. Ох, - она потянулась и зевнула, - горе ты мое… Неадекватный спросонья муж сомнамбулически переместился на кухню, погремел стаканами и невесть откуда взявшимися на полу ложками, достал из начатой пачки сигарету и, усевшись на подоконнике, выпустил сизую струю прямо в открытую форточку. Повеяло холодом. По полностью обнаженной коже пробежали мурашки, но любитель спать голышом их даже не заметил. Целиком погруженный в невеселые мысли он изредка морщил лоб и нервно постукивал пальцами по дереву. - Опять полный бред снился, - с неудовольствием констатировал глава семьи Тростниковых. - Такие глюки Петру Вадимовичу бы, а то задолбал со своими проверками. Пусть хоть помучается, - чуть мстительно шипя, пробормотал Константин и, закончив смотреть на дотлевающий кончик сигареты, решительно затушил ее о стекло. В углу кухни стояла барная стойка, по идиотскому решению любимой женушки отделяющая единственный приличный угол, где раньше можно было посидеть на диванчике, вытянув ноги. Являя собой чудо конструкторской мысли, данное творение явно бывшего в тот момент подшофе столяра-и-плотника было узким сверху и резко расширялось к низу. Места для маневров это, естественно не оставляло совершенно. «Нафига козе баян?», то есть в их случае «На кой фиг нам сдалась эта… столешница?» аргументировалось записью в модном журнале и каталоге тому подобной херни. Совершенно ненужной, между прочим. Ровно до тех пор, пока «обожаемая» Танечка из параллельного потока не скупила полкухни. Именно оттуда. «О, женщины! Как много в этом…» Несчастная жертва еженедельных экзекуций по продуктовому отделу, в котором также, оказывается, продавались «ну такие чудесные ажурные чулочки! И всего по двадцать девять девяносто! И вон эти босоножки, ну такие хорошенькие! Смотри: оплетка ремешочков из натуральной кожи, подошва из прочной резины и. т. д.! И как раз мой размер! Ну, Костик, смотри какой набор косметики для омолаживания кожи, и всего полторы тысячи, ну, пожалуйста! Тебе же мной хвастаться: «Вон, смотрите, мужики, какая моя красивая!». Бедный «Костик» не выдерживал трескотни благоверной и около получаса уверял ее в потрясающей «охрененности», а сам, тем временем, потихоньку вытаскивал дорогущий набор для омоложения кожи рук-ног-лица с золотом и перламутром (это сообщала блестящая упаковка). Дальше Костя читать не стал. Но милая ухитрилась заметить некоторую паузу и отвлеченность в хвалебной оде номер триста пятьдесят шесть за текущую неделю и крепко вцепилась когтистой лапкой в ускользающую добычу. Костя решил прибегнуть к крайнему методу: - Дорогая, а зачем тебе этот набор? Неужели ты Так постарела, что он стал нужен? Распахнутые накрашенные глазки символизировали полнейший ступор. Временный. После чего, когда осознанный текст добрался до отдела головного мозга «применить», бойкий перестук каблучков уже возвещал всему миру, что его «солнышко» сияет ярко и без всякой «шарлатанской косметики». Константин счастливо вздохнул: следующие полчаса обиженная вторая половинка будет выискивать продукты и предметы, могущие повредить ее имиджу и репутации полностью состоявшейся, привлекательной от природы светской леди. Порой у Кости складывалось впечатление, что жена у него адекватная только ночью и с утра (пока не добралась до ванной с целью оккупировать ее на следующие два часа в попытке из простой, приятной на вид женщины сотворить всех «Мисс Вселенная» разом). Но дайте ей новый каталог – мужчина поморщился – и купленной «штукатуркой можно будет красить два ближайших квартала, и это он не людей имел в виду. Зато жизнь с этим чудом природы давала о себе знать во всех карманах, портмоне и прочих эрогенных зонах любой женщины, мнящей себя «несчастной супругой низкооплачиваемого служащего». Глава семьи Тростниковых уже даже не пытался хоть что-нибудь спрятать – найдет. К сожалению, даже в этой жизни (советы гадалок – очень популярных и надежных, судя по журналам благоверной – несомненно, сказывались на их образе жизни) Константин так и не нашел своего призвания. Ну, вообще ничего его не привлекало. Совсем. И, поэтому, каждое утро он смиренно плелся в свой офис. Вплоть до сегодняшнего утра так и было. Дозревшая мысль пока еще не спешила просвещать о своей готовности несчастного, а просто с любопытством наблюдала за его хаотичными перемещениями по кухне, коридору, лестнице и, наконец, подъезду. Логики в смене местонахождения не наблюдалось. Мысли стало скучно. И еще раз убедившись, что именно она повлияет на судьбишку этого человечишки, аккуратно, аки Ньютоново яблоко тюкнуло его прямо в Главный Осознавательный Центр Мозга. Костя застыл посередине дороги, успел услышать истерический гудок, ну, а потом, в лучших традициях жанра, его бренное неспешащее на работу тело было сбито симпатичным «Опелем». Ну, наверное. Не заметил он такой важной для повествования детали. Но, зато, мерно раздававшуюся мысль в голове (наверное, последнюю) Тростников Константин запомнил. «А вот что меня ждет после этой жизни, а?» И поверьте, финальное «а» было очень жалобным. Но не верьте печальному началу этой истории. Дальше наш герой с успехом сделал вывод о том, что я и мой, то есть теперь и его, мир куда хуже предыдущего окружения. - Вот я деби~ил… Здравствуй, дерево. Спешу уведомить, что положение, в которое вы попали, характеризуется как «полная жопа». Подъем, ибо мосты уже развели, обратно я тебя не закину. Костя проморгался и имел счастье лицезреть перед собой милое, полностью серое существо. - И не стоит задавать вопросов типа «кто ты?» и «что со мной?», вот встанешь и увидишь. Тростников подчинился, машинально отметил, что его пальто, бывшее черным, стало сереть, и огляделся. - Вопросы типа «где мы?» задавать можно? - Ура! Хоть один умный человек нашелся. Хотя тебя гомо сапиенсом, по-хорошему, и считать-то нельзя… Объясняю, мы по ту сторону твоей обыденной жизни. Бывшей, кстати. - Меня сбила машина? - Ба-а, да он еще и рассудительный, - радостно откликнулось существо и тряхнуло внезапно зазеленевшими прядками волос. - Ты, чудо, умер там и сейчас проживаешь здесь. А посему предлагаю заключить тебе сделку: ты остаешься со мной, а я тебе все-все расскажу. Костя задумался. Просто так ничего не дают. Следовательно… - Какая у вопроса цена? Прядки погасли, а потом нежно зарозовели некогда серые щеки. - Ты остаешься со мной… - Ну? - И создаешь мне ребенка. На этой эпической фразе остатки самообладания рухнули, и бывший человек с остекленевшим взглядом сел на землю. Кстати, серую. *** - Очнулся? Любой обычный хомо сапиенс бы застонал, проморгался, протягивая дрожащую кисть к голубой выси, или перевернулся на спину, но… Костя на свою беду вспомнил, что он уже, вроде как, нечеловек. - И все-таки? - хриплым голосом осведомился он. - Проясни мое местоположение. Только нормально, а то из твоих речей, дай Бог, половина усваивается. Волосы пожелтели и разлохматились еще больше под энергичными встряхиваниями. - Вот представь себе: вокруг обычного человеческого мира есть тонкая прозрачная оболочка, в которой находятся точки перехода оттуда сюда. Или что мир - это лицо, а мы - дохлые клетки в прыще на нем. А лучше и то, и другое. Вот в таком вот «прыще» ты сейчас и обретаешься. Почему? Трудно сказать. Правда, одна теория существует. - Нас похищают инопланетяне, а потом, почитав наши мысли, сдают в их местную психиатрическую клинику? Безэмоциональная мордочка равнодушно осмотрела «пациента» на предмет черепно-мозговых травм. - Нет, дерево, мы мессии. Расплачиваемся собой за грехи людей. Ну, как-то так. Других версий еще пока не придумали. - Я пропустил Второе Пришествие? Объясни по-человечески, - Костя устало вздохнул и попытался сесть. - Лежи уж, - собеседник прокрутился на попе и недоуменно уставился на Тростникова. - Кстати, а почему ты не изменил цвет? Ладно, проехали, - среагировал он на начавший округляться рот прибывшего. - Суть в том, что наша полость мира, так ее называют, прикреплена к энергетической оболочке Земли. Тут скапливается всякий сброд обоих полов, который лишен окраски и самых сильных эмоций. Первое заменяется серостью, второе - усталостью. Но все же здесь существуют три вида отношений: любимые, должники и паэрты. Любимые - это те, кто сохраняет в себе симпатию. Они находят себе пару и чаще всего возвращаются к цветам (1). Должники - когда-либо кому-нибудь задолжавшие. Чаще всего мужчины - женщинам. Паэрты - типа соседей по жилью. Помогают друг другу, но еще и спят вместе. Зачастую аэрос - старший по статусу в паре - выплачивает долг риота - младшего. Часто идет совмещение типов отношений. Я, к примеру, был любимым, а сейчас задолжал одной… В общем, будешь моим аэросом? - внезапно предложил он. - Постой. Хочешь сказать, что я отдам какой-то женщине свои деньги, а ты потом смоешься? Не пойдет, - Костя помахал кулаком перед носом существа. - И потом, кем я тут стал? Кто ты? Что еще за хрень с цветами? Что со мной случилось на земле? И не ерзай. Да, про ребенка объясни поподробнее, - он хищно сощурился. - Иррисы мы, - пробурчали в ответ, - пойдем со мной, расскажу. Все равно жить тебе негде. А я мужчину очень долго ждал. И что все бабы такие неживучие… Бывший глава семьи Тростниковых поглядев вправо, посмотрел налево - вид пустыни его не удовлетворил - поднялся, ухватился за предложенную руку, и окружающая действительность размылась, оставив на память чувство тошноты. - Первое перемещение всегда мерзкое, - попытался посочувствовать иррис. - Но к этому быстро привыкаешь. - Где мы? Константин осмотрелся: «пустыню» сменил типичный городской пейзаж, с башенками, чем-то похожим на библиотеку и многоквартирными домами. - Почти у меня дома. Суть в том, что долг ты можешь отдать двумя способами. - Я еще ни на что… - Погоди, - иррис развернулся и ухватил его за плечо, - ты не дослушал. Либо ты помогаешь зачать ребенка, а потом отдаешь его женщине, либо отрабатываешь в расчетном центре, если способности есть. К энергетическому восприятию и анализу. Костя вспомнил свои успехи по алгебре и началу самого феерически идиотского ее раздела и заткнулся. Но энергия вроде была связана с физикой, а там все было нормально, по крайней мере на районных олимпиадах он бывал не по разу. - Доброго пути, Аи-о (2). Вы поможете новоприбывшему обосноваться в башне? Он довольно-таки способный. - Отчего же нет? Навстречу им спешил очаровательный старикан. С недобрым прищуром, но милыми ямочками и коротенькой бородкой. Доверия он особого не вызывал, но и на злодея похож не был. Зато выглядел в своей робе, платяного вида, забавно. - У него есть знания? Нам, конечно, нужны формулировщики, но все-таки, - Аи-о внимательно осмотрел Костю, и его глазки совсем уж нехорошо заблестели. - Рии, ты нашел себе аэроса? - Угу, - невнятно буркнул недавний собеседник Тростникова. Последний скрипнул зубами: он ни на что не подписывался! Правда, присмотревшись к иррису, до хомо-не-сапиенса дошла простая мысля - в подчинение просто так не становятся. Но, пока она обживалась на новом месте, его уже потащили от Рии в сторону «библиотеки». (1) Возвращение к цветам - понятие прибытия на землю, разрешаемое только советом эргастов в соответствующее время. Обычно, при открытии портала на поверхность, туда проходят любимые (в количестве 2-3 штук), либо остальные группы населения (вот только количество не меняется). Прогулка по земле длится всего несколько часов по местному времени, причем иррисы незаметны для людей, а во на их жизнь это оказывает влияние - идет поглощение цвета (эмоций). Это явление отражено в названии ритуала. (2) Когда к Имени добавляется постфикс «-о» это говорит о статусе «эргаст», причем так называют его только непричастные к башням; сотрудники добавляют постфикс «-э». Глава 2. Имя Прощай, Цихидзири. Прощай, Махинджаури. Зеленый мыс!
(Михаил Булгаков «Записки на манжетах») «…Привет тебе… при-ют священный…» (Михаил Булгаков «Записки юного врача») Печально было осознавать, что мир, к которому ты привык и даже смирился, меняется. Радикально. Все, что успел бывший глава семьи Тростниковых подчерпнуть из лекций по миру иррисов, уложилось в тесную головушку не сразу. Но основные различия наметились. Итак, эмоции здесь выражались изменением окраски. Это раз. Женщины здесь не вынашивали детей. За них это делали мужчины, причем, сама «беременность» протекала в виде «ядра», прикрепленного к грудной клетке, а потом и бегущего за отцом ребенка, усиленно питающегося энергией папаши. Это два. Всю основную работу выполняли эргасты (3), которые рассчитывали всякие коэффициенты и прямые-кривые, пролегающие по-между меридианов. Ну и еще кучу всякой незапоминающейся фигни. Печально, ибо способности к этому у Тростникова обнаружились, и теперь он каждый день примерно на четверть меридиана (см. вложение 1) из уютного дома, где за ним ухаживал беременный Рии, уходил на работу. Само зачатие он вспоминал с удивлением и удовольствием: оказывается «спят вместе» - это не то, чем он занимался с шестнадцати лет (это ему еще, считай, повезло), а процесс погружения одного тела в другое. Донельзя смущательный и приятный, как выяснилось. В результате унисонного сплетения бета-потока концентрированной энергии в Рии появилось нечто, впоследствии грозившее стать угрозой мирному отдыху паэртов. Удовольствие же проявлялось в чудесно-легком контактировании альфа-потоков, отвечающих за разум, которое отдавалось во всем пространстве сознания колебаниями и вызовом наиприятнейших воспоминаний, связанных с волной настройки, синхронно воздействующей на плоскость расположения альфа-потока и плоскость карты «до-жизни». Все эти научные объяснения подчерпывались на работе. Кстати, это было не так уж и сложно - Рии просто напугал его, засранец. (см. вложение 2). Башни эргастов - те самые библиотеки и небоскребы - вмещали в себя ученых-иррисов, к числу которых теперь принадлежал Тростников. - Ты наконец-то пришел, дерево, - Рии с мягким укором смотрел на прибывшего с работы аэроса. - Я уже заждался. Константин снял облачение эргаста и вгрызся в серое яблоко, заботливо припасенное со вчерашнего дня. - Завтра, в треть меридиана будет разрешено возвращение к цветам, сегодня Аи-э (2) рассчитал. Его риот замер, напряженно повернулся и неожиданно мечтательным тоном прошептал: - Я уже с пятьдесят циклов (4) на земле не был… Может, нам дадут разрешение? Хотя, ты новоприбывший, без Имени, я младший, и желающих спуститься любимых слишком много, - Рии печально вздохнул, и небесно-голубые пряди проявились в растрепанной шевелюре. - Не переживай, - Костя прижал к себе хрупкую фигурку, и цветные волосы легли ему на плечо. - Имя завтра получу, проект у Аи-э подтвердим, и на отдых, может даже на неразглашаемое пересечение меридианов посмотришь, нас вместе в башню допустят. Я же теперь, твоими молитвами, эргаст, как-никак. - Завтра, значит, - Рии грустно усмехнулся. - Ты ведь видел надпись над входом в центральную башню? Нечитаемую… - Видел. Она здесь причем? Но риот промолчал, разжал руки и оттолкнул от себя старшего. Оба ирриса стояли, не зная о чем говорить, наконец, яблоко закончилось, и Костя осторожно поинтересовался, не хочет ли его сожитель завтра его проводить на получение Имени. Согласие было получено, а прядки волос немного позеленели. Тростников в очередной раз напомнил себе уточнить значение этого цвета у своего риота. Но, как водилось за ним, забыл. Ритуал начинался в две пятнадцатых меридиана. За несколько шагов до входа их с Рии остановили. Последнего не заметили вообще, а Косте закрыли глаза холодными как лед ладонями. - Что ты видишь? - Ничего, - бывший человек удивленно, но послушно вглядывался в темноту, не понимая, правда, зачем. - Закрой глаза и пусть падет последняя преграда, сдерживающая в тебе человеческое. Ты видишь нас чужими. Но ты стал важным. Работал и заслужил свое имя. Истинное Имя ирриса. Сломись. Темнота расступилась. Сквозь мутный белесый туман неясно проглядывали очертания домов. - Читай. - Что читать? - Читай! Костя вгляделся, но темнота не желала уходить из глаз. Стало страшно. - Не вижу. - Читай! - Да я не вижу, черт возьми! Мягкие ладони подтолкнули его и вскользь нежно погладили по спине, как бы поддерживая. Тростников сделал шаг. Второй. Контуры главной башни медленно, но верно проступали перед ним. На удивление четкие буквы, складывались в… - Читай. Константин почесал макушку, поежился и вгляделся в строчку. - Боги этого мира - странники чуждых дорог. - Эт, - суровый голос как будто оттаял, и в нем даже послышались нотки облегчения. - Твое Имя Эт. И со всхлипом, надрывно, плачуще, но узнаваемо раздалось: - Э-э-эт! С ревом Рии кинулся на спину Косте, и мокрая мордашка уткнулась тому в шею. - Ты чего? Все же нормально. - А если бы ты н-не прочита-ал…. Тебя бы ски-инули… А кому я здесь такой нужен? Тростников вздохнул и заметил боковым вернувшимся зрением, как к нему приближается Аи-э. Взгляд старика… Старика? Ровным шагом к ним подходил молодой иррис (и как он раньше видел в них людей?) с темно-рыжей половиной волос, зелеными глазами и тем же недобрым взглядом, но, правда, сейчас более мягким. Не намного. - Рии прав. Иррисов, отторгающих суть Сферы, удаляют. А твое Имя, значит, Эт. Эргаст Эт. Звучит, - ехидно проговорил Аи-э. Он тоже выглядел так, будто Костя что-то сделал правильно и не слажал в последний момент. - Пойдем, пойдем, - как заведенный бормотал Рии в мокрую на спине робу. - Давай вернемся домой. Костя несколько удивленно заметил, что народу вокруг прибавилось, и все они куда-то спешат. Многие из них держались за руки и разговаривали друг с другом, наклоняясь близко-близко. Другие будто не замечали идущего рядом, а их соседи смотрели куда угодно, в любую сторону, только не на… - Это любимые и должники. Синхронизация полей у первых на столько высока, что зачастую им не нужно говорить о своих мыслях и испытываемых эмоциях - они о этом знают. Вторые - ненавидят, по мере сил, партнера. В общем, эта толпа в любом случае идет в сторону портала. - Возвращение к цветам, - понимающе откликнулся Костя. - Желающие зрители? Аи-э ехидно осмотрел вялотекущий по улице поток иррисов и обратился к Косте: - Насчет следующего перехода… Честно, не знаю, как среагирует гамма-поток ребенка на портал, слишком рискованно. Правда, если временно отключить влияние Рии, и, тем самым, искусственно прекратить рост… Но сам понимаешь: разрыв - это рискованно, а снижение пи-коэффициента нежелательно… Это ваш ребенок? Или выдача долга? Риот смутился. Константин насмешливо посмотрел на него, но коллеге погрозил пальцем: - Не смущай чело… ирриса, мне еще жить с ним. Сам понимаешь, если у нас левая часть гамма-потока не сплелась… - Долг. Ладно, - махнул рукой эргаст, - мне на работу, портал открывать. Паэрты попрощались и отправились домой. - Эт, а ты замечаешь, что говоришь непонятными мне терминами, а? - Рии забавно склонил голову на бок. - Что-что? - Костя в легком недоумении воззрился на своего риота - Не уверен, что мне известны процессы стирания памяти, - Рии хихикнул. - Значит, ты не осознаешь этого. Настоящий эргаст. Эт поморщился. И вправду, все понятия, казавшиеся невозможными для усвоения, теперь легко слетали с языка. И почти все работники башен изъяснялись точно также. И ни один из них не был с кем-нибудь связан. В голове как будто что-то щелкнуло, отдаваясь в висках тянущей болью. Паэрт приблизился и легко погладил его по голове. - Дерево, что с тебя взять? (2) Когда к Имени добавляется постфикс «-о» это говорит о статусе «эргаст», причем так называют его только непричастные к башням; сотрудники добавляют постфикс «-э». (3) Эргасты - ученые, населяющие башни (похожи на земные небоскребы), занимаются физическим обоснованием существования иррисов, расчетом перемещения Сферы (мира) и вычислением времени открытия портала на землю. (4) Цикл - около четырех перемещений по меридиану. Вложение 1 Время в Сфере считается несколько иначе, чем на земле. У нас оно делится на секунды, минуты, часы (в пределах стандартных счетных механизмов), дни, недели, месяцы, года (по календарю) в соотношении 3600:60:1 и 7:1, 4:1, 12:1. Люди в большинстве четко следуют грегорианскому календарю, а иррисы отсчитывают время (с подачи эргастов) по своему перемещению на меридианах, поэтому условно полный обход вокруг Земли считается «сутками». Стандартный рабочий день эргастов - четверть меридиана, сон занимает ровно столько, сколько пожелает иррис (обычно это сохраняется с человеческой жизни). Время показывают центральные башни: на вершинах энергетических шпилей (не видных глазом) показаны две дроби - пройденная часть меридиана и оставшаяся, одно из них округляется до оптимального значения, поэтому второе указывает точное местоположение. Также на качестве округления сказывается то, что почти каждый раз длина меридиана разная (из-за эллипсоидной формы Земли) и время не является константной величиной (людские 100% и целая единица). Идеальным маршрутом считается экватор, но ходят по нему редко - сказывается солнечная энергия, излишек которой влияет на бета-поток Сферы (да, он у нее есть) таким образом, что проницаемость увеличивается и оболочка разрушается. Пожалуй, только магнитный полюс способен восстановить целостность Сферы. Вложение 2 Всё соединение разума и тела контролируется гамма-потоком положительной энергии. Разум - тоже положителен, но за него отвечает альфа-поток, а вот тело - отрицательно, и бета-поток энергии тела стремится к совершенному нулю, с условием наличия некоторой массы, условно именуемой «базисом». Базис имеет значение n-коэффициентного дробного числа, числитель коего - объем диполя сознания по определению двумерного (объем цельного сознания - это объем диполя, одна плоскость которого - это альфа-поток, а вторая - карта «до-жизни»), а знаменатель - чистый концентрат энергии выхода, провоцируемого эмоциями (но так как энергия базиса, как и бета-поток (их течение параллельно), стремится к нулю, то знаменатель минимален, и вследствие этого чувства гасятся (объяснение феномена малоэмоциональности). Коэффициент же зависит от количества чистой энергии, содержащегося в иррисе, деленного на ее расход. Так как расход сильно превышен (поддержание «жизни» дорогого стоит, в том числе и драгоценных эмоций), то коэффициент очень мал и нестабилен (изменчив), что в свою очередь влияет на массу тела ирриса. Но даже с поправкой на концентрат чистой энергии и ее расход, значение базиса достаточно велико, чтобы сымитировать человеческое тело. Поскольку у ребенка сознание ограничено, то и число массы низкое, а вот у взрослого он вполне позволяет поддерживать крупное тело. Также это объясняет, почему дети быстро развиваются и из ядра энергии становятся вполне мыслящей особью - всю начальную стадию зарождения они черпают энергию из отца, а поскольку она поступает к ним в неотфильтрованном виде, то автоматически они перенимают какой-либо процент знаний, из которых строится сознание. Этот условный процент именуют «коэффициентом дитя» или пи-коэффициент. Детей, отдаваемых в качестве долга предпочитаю брать с низким пи-коэффициентом, тогда легче идет процесс воспитания подходящего ирриса. Так как бета-поток стремится к нулю, то тела вполне способны обмениваться энергией - гарантируемая высокая проницаемость и нестабильность оболочки (принцип высокой скорости движения - ничего не затормаживает путь, но предметы очень даже ощутимы, к чему впоследствии привыкаешь) - и проникать друг в друга, для контакта сознаний и считывания карты «до-жизни». Карта «до-жизни» - символическая память о прошлом, утрачиваемая постепенно и заменяющаяся на чистую память - память о новом существовании, равной по площади карте. И немного подробнее о принципе высокой скорости. Одинаково заряженные потоки переплетаются, разнозаряженные - «склеиваются», в результате чего плоскость альфа-потока часто пересекается с бета-потоком, а это гарантирует их быстрое взаимодействие, т. е. достаточно подумать/пожелать, как тело отреагирует. Глава 3. Разделение Когда Адама изгнали из Эдема, Господь велел ему трудиться, чтобы жить. Мне кажется, дословно было сказано: «В поте лица своего будешь есть хлеб свой». Отсюда следует и обратное: каждый, кто трудом зарабатывает себе на хлеб, должен быть изгнан из «Эдема». Логика есть логика. (Айзек Азимов «Логика есть логика») «Расчеты завершены. Коэффициент стабильности Сферы по значению меньше предыдущего. Ситуация обратима, если в нее не вмешаются определенные факторы», - монотонно бубнила система Башни. - Это какие? - отвлекся от планшета Костя. - Ну, допустим, - подмигнул ему Аи-э, - легендарный коэффициент Сферы, который если появится, то приведёт к разрушению бета-потока нашего мира. Или намеренный вред поверхности. Или, наконец, экстренное торможение, разгон всех иррисов, одновременное поглощение всех кем-то одним. Тростников почесал в затылке и снова уткнулся в чертеж. - Мне тут Рии сказал… - Наблюдение стороннего не обладает и сотой долей достоверности по сравнению с данными, заложенными в Башне, - Аи-э насмешливо передразнил систему и поклонился. - Так что он сказал? - Правда, что речь эргастов зачастую понимается только ими? Иррис метнул на него странный взгляд. - Сам вывод сделал? Костя неуверенно улыбнулся. - Вроде он сам… - Вообще ее понимают только работники башен. Только. И еще, Эт, ты хоть понимаешь, что являешься исключением из правил? Ни один эргаст никогда не вступал в отношения с другим иррисом. Вы уже зарегистрировались с Рии как паэрты? - Это ведь необязательная мера, - рассеяно уточнил Костя, внимательно следя за перемещающейся по столу колбой. - Кстати, ты обещал меня научить использовать бета-поток Сферы. - Хочешь гнуть ложки взглядом и двигать стаканы силой «мысли»? - издевательски усмехнулся Аи. - Научу. Если бы Тростников знал, что дома его ждут неприятности, то, пожалуй, он бы в тот день ни за что не задержался в Башне, тренируясь удерживать колбы в воздухе под руководством Аи-э. Рии, совершенно обессилевший, лежал на полу их общей гостиной. Кольцо, за которое цеплялся его долг было разорвано и постепенно сливалось с бета-потоком Сферы, впитываясь в стены, пол и потолок. - Какого чёрта? - заорал Константин, отшвыривая пальто в сторону и оценивая обстановку. Та была плачевной: гамма-поток его риота почти расплёлся, образуя дыру в слиянии разума и тела, энергия просто утекала через неё. Проще говоря, Рии умирал, а Эт не знал, как ему помочь. Времени на мысли типа «Как может уже мёртвый человек отдать концы?» не хватало. Башня работала постоянно, другой вопрос, был ли в ней Аи-э в это время? Но, то ли главный эргаст вообще не спал, то ли задерживался очень надолго. - Где ты его нашёл? - серьёзно спросил он, только увидев истончавшегося Рии на руках у Тростникова. - Дома. Лежал на полу, - Костя пристально следил за тем, чтобы с риотом бережно обращались. Когда мальчишку отвезли в какое-то отделение башни, Эт выдохнул, но, поймав хмурый взгляд эргаста, приготовился слушать. - Что ты вообще знаешь о выдаче долга? - Аи поджал губы. - Ничего, кроме того, что обычно его выплачивают мужчины, - пожал плечами Костя. - Рии восстановится? - Не сразу, - покачал головой иррис и отвернулся, заложив руки за спину: - Так вот, Эт. Ребёнок прицеплен к отцу с помощью закольцованного энергетического потока, оплетающего плод и соединяющего его с разумом и телом носителя. Ничего не напоминает? Костя благоразумно промолчал - Аи-э был в не самом лучшем состоянии, чтобы ошибаться при нём в своих догадках. - Именно гамма-поток накрепко связывает отца и ребёнка, и чтобы ничего подобного, - эргаст кивнул в сторону коридора, по которому увезли Рии, - не случилось, мы проводим специальную операцию, позволяющую без особого вреда отделить «долг». Чаще всего это проводится в том возрасте плода, когда пи-коэффициент ещё слишком мал, а сил у отца много. Но в данном случае Рии мало того что отдавал всю свою свободную энергию ребёнку, так ещё и девушка сама попыталась оторвать дитя от него. И - нет, найти мы её хоть и можем, но ничего ей не сделаем - запрещает закон. Твой аэрос сам виноват, что так вляпался. Ненадолго возникшая тишина разбавилась тихим вздохом Аи-э. - Мы не знаем почему, но отцы приобретают характерные женские черты, если на момент ношения находятся в паре. А женское тело и на Земле слабее, хоть у него и есть немало преимуществ перед мужским. Поэтому я советую - советую, Эт - сплести с ним часть гамма-потока. Не любви ради, а безопасности для - Рии так быстрее восстановится. И ещё, Костя, запомни, долг отдан, как паэрты вы теперь либо должны зарегистрироваться, либо взять на себя новый статус. Советую же, второе. Тростников внутренне собрался и задал вопрос, поднимая на эргаста больной взгляд: - А зачем мне это? Я ещё не выцвел, хоть и должен был: на Землю меня не отпустят, хотя именно там бы Рии и стоило восстановить силы. Он единственный, кто сразу же встретил меня здесь и помог определиться со своим местом. Но я ничему не научился - поднимать кусок стекла не в счёт - не смог приспособиться к вашим странным правилам. Я не скулю, как девчонка, а просто пытаюсь понять, для чего я сюда-то попал? Аи неожиданно улыбнулся и ответил, смешно растягивая гласные: - А кто знает? Но всегда приятнее думать, что ты здесь для того, чтобы спасти души тех, кто ещё остался на земле, там, внизу. А мы здесь так, местный отряд ангелов-хранителей, забираем на себя ответственность за поступки других людей. Рии вернулся домой пять с половиной циклов спустя - посвежевший, не такой худой, как раньше, прядки в его волосах весело переливались. - Доброе утро, дерево, я вернулся с разрешением от Аи-о на работу в Башне! Костя отвлёкся от работы над планшетом и устало улыбнулся успеху своего бывшего риота. - Ещё он мне сказал про то, что ты обязан создать между нами связь, тогда будет проще и безопаснее. Ну, и про твою работу тоже. Иррис болтал, улыбался и всё больше походил на того странного мальчишку, которого Тростников и встретил. - Хэй, дай я тебя обниму, что ли. А то ты вообще на приличного отдыхающего эргаста не похож, - заливисто рассмеялся Рии и подхватил Костю вместе со стулом, приподнимая их над полом так легко, будто на стуле вовсе никого не было. Спустя пару мгновений иррис осторожно опустил Тростникова на пол и отшатнулся в сторону. Костя вздохнул и потёр покрасневшие глаза. - Тебя долго не было. Добро, что ли, пожаловать. |
| "Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом" |