Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.

Период рубцевания

Автор: Aerdin
Бета:Algine
Рейтинг:R
Пейринг:ГП/ДМ, ДУ/?
Жанр:Adult, Angst, Drama, POV, Romance
Отказ:все совсем не мое, а только мамы Ро и Ребеккино))
Цикл:цикл "Медицинские" [4]
Аннотация:Саммари: первый Хэллоуин после событий "Restitutio ad integrum"
Примечание: авторский сиквел "Nascentes morimur" мной не учитывается
Комментарии:
Каталог:Пост-Хогвартс, Книги 1-7, Второе поколение
Предупреждения:фемслэш
Статус:Закончен
Выложен:2009-11-17 20:34:35 (последнее обновление: 2009.11.17 20:34:37)


В Самхейн пристало заключать мир и делить урожай, не забывать о тонкости граней и незыблемости слов, помнить мертвых и любить живых.
  просмотреть/оставить комментарии
Смотреть на осунувшееся лицо мужа было тяжело. Гарри морщился, прихватывал зубами кончик маггловской сигареты, косился на брошенную на диване алую мантию с серебряной оторочкой и молчал.
Ничего ведь не жрал с утра, небось, полсуток на ногах с кофе и сигаретами, и если сейчас не заставить поесть, от неловкости и непредсказуемости ситуации пойдет в разнос окончательно.
Джинни вздохнула, сдвинула пепельницу и поставила перед ним тарелку. Раньше еще бы и сигарету изо рта выдернула и выкинула, но то раньше, теперь чего уж.
Никаких изысков, просто огромный кусок мяса, чуть недопрожаренный внутри. Все специи-привкусы – это потом, когда уляжется самый первый, не всегда осознаваемый, подспудный голод. Годриковы подштанники, она все про него знала: и как успокаивать, не мешая, и как будить, чуть притушая яркий утренний свет, чтобы глаза не резал... Впрочем, как причинить боль и задеть, вытащить из каких-то мыслей сюда, обратно, знала тоже.
- Поешь, - он моргнул. - Потом все. Случилось уже.
Сквозь распахнутое витражное окно был виден стадион и скрючившаяся на гриффиндорской трибуне фигурка в квиддичной форме. Ох, Джейми, мальчик мой, душа нараспашку, кто бы мог подумать, что в минуту горя ты будешь так похож на Гарри. И ведь не исправишь уже ничего – детские мечты должны забываться, уходить или исполняться, а не рассыпаться от случайного каприза дара.
Горькая ирония – попасть под дисквалификацию из любимого квиддича, а потенциально еще и под запрет даже присутствовать на матчах только потому, что в тебе проснулись задатки погодного мага. Кто другой бы левую руку отдал за этакую редкость, но странная удача мужа, неизменная и безжалостная, похоже, имела шанс стать родовой.
Но Гарри сорвался сюда среди рабочего дня не поэтому.

...не верьте тому, кто утверждает, что женщина за отсутствием потребного органа не может изнасиловать.
Влетев в ворохе остатков Летучемышиного глаза в Ракушку, Джинни и представить не могла, что здесь будет кто-то еще. А увидев, кто, и вовсе озверела окончательно, вывалив на нежданную собеседницу разговор с мужем. Не то чтобы всё, но суть донесла, не расплескала.
И обнаружила себя притиснутой к ближайшей стене. Полы мантии разлетелись как сухие листья, она поперхнулась криком, когда на голову опустился задранный вверх подол, а потом чужая рука с короткими ногтями сильно, надавливая, провела прямо по растяжкам от родов над пахом. Бедра свело сладкой судорогой, по задранному на чужое плечо колену змеей скользнула прядь тяжелых волос, а в ямку пупка влажно толкнулся язык. Джинни всхлипнула и вцепилась зубами в болтающийся перед лицом тяжелый бархат. Французский маникюр в промежности ощущался... странно. Вместе с последовавшим глубже проникновением из головы вылетели всякие мысли.
Когда они вернулись обратно, по внутренней поверхности бедер текло. Ныл как последняя сука ушибленный затылок. Между ног саднило. Телу было преступно, непозволительно хорошо. Джиневра Молли Поттер оттолкнула чужие руки, сползла по стене и разрыдалась.
Она больше никогда не наденет бархат.

- Как это возможно, Джин? – мясо кончилось. Сытый Гарри все еще выглядел уставшим, но вполне готовым к этой и будущим неприятностям.
Она вздохнула и задумчиво подперла рукой подбородок.
- У меня нет для тебя точного ответа. Но предположить могу. Известны три случая, когда после длительного контакта с хоркруксами проявлялась способность говорить на змеином языке.
- Погоди, почему три? Я знаю...
- Два? Их три, Гарри - ты, я и Рон. Я была одержима, ты носил в себе хоркрукс, а вот как открыл Тайную Комнату мой братец? Потому что сильнее вас троих поддался влиянию медальона. Нет, потом он эту чертову штуку расхреначил, но, видимо, хоть и временного влияния столь сильной магии было достаточно. «Я вроде как вспомнил, как ты говорил», - передразнила она Рона. - Его описание больше всего напоминает первую попытку вхождения в транс или очищение сознания - короче, любой вид манипуляции собственным разумом.
Соображал Гарри быстро:
- Это значит, что у Хьюго или Роуз может тоже проявиться подобная способность?
Джинни покачала головой.
- Вряд ли. Говорят, история повторяется дважды: один раз как трагедия, другой – как фарс. Дернул меня Мордред поддержать в прошлом году допуск первокурсников к Дуэльному клубу… Но, в отличие от детей Рона и Гермионы, у Лили оба родителя говорили на серпентарго. Я не знаю, почему она. Теоретически шанс был у всех троих.
Джинни переплела на столе пальцы и осмелилась прямо взглянуть в глаза мужу:
- Мы были готовы к тому, что в Слизерин попадет Эл. Но ты его успокоил, он в результате уперся, а переупрямить нашего сына – задачка не для Шляпы. Когда в Слизерин попала Лили, мы только пожали плечами: слишком были заняты каждый своей новой жизнью и во время семейных встреч ходили вокруг друг друга на цыпочках, только чтоб ничего не рухнуло и не треснуло. Да и газетчики, как раз тогда начавшие было травлю всех без разбору слизеринцев из-за этих гребаных родовых документов с закончившимся сроком действия секретности, захлебнулись собственным ядом. Провокация не удалась. И мы расслабились.
Гарри молчал. Сидел, напряженно подобравшись, смотрел в одну точку, и ничего хорошего это не обещало.
- Что думаешь делать?

- И что теперь? – собственный голос оказался хриплым и непристойно низким.
Узкая бледная спина на другой половине кровати вздрогнула, спутанная тяжелая волна волос хлынула с макушки, когда женщина перекатилась ближе.
- Последствия чего именно тебя волнуют? Нашего одноразового секса?
Однажды, когда родители в очередной раз что-то чинили дома, Джинни видела, как Чарли забивает гвозди: с одного удара и по самую шляпку.
- Или того, что жену Главы Аврората изнасиловала женщина? Или, может, тебя беспокоит то, что стеной дело не ограничилось и мы еще раз переспали на супружеском ложе твоего брата? – бешеные светлые глаза впились куда-то в переносицу. – Или то, что после произошедшего тебе будет много труднее завтра разговаривать с мужем и чувствовать себя правой и оскорбленной в лучших чувствах?
Рон про такое говорил «по самое не балуйся». От необходимости немедленно принять решение тихо кружилась голова.
- Или то, - рука оглаживает немедленно наливающийся тягучей истомой живот и чуть царапает полушария грудей под сосками, - что и после этого секс-марафона ты не против продолжить?
Хватит. Джинни жестко – старая квиддичная привычка, ловцовская «бульдожья хватка» – перехватывает чужое запястье:
- Завтра я разговариваю с Гарри. И мне надо знать, куда после этого я буду возвращаться, - и слизывает собственные соки с тонких пальцев.

Поттер молчал очень долго, так долго, что напряжение, не выдержав ожидания, ушло.
- Я не буду министром, - неожиданно сказал Гарри, присаживаясь на подлокотник кресла напротив.
Джинни разлепила веки - в эту ночь она мало спала, а после схлынувшего адреналина в любимом кресле потянуло в сон.
- Думаешь, Кингсли тебе даст отвильнуть?
- Не даст, но я выставлю кандидатуру Герм, и никуда он не денется, примет.
- Вот взял и лишил меня положения Первой Леди, да? - фальшиво посетовала Джинни.
Гарри фыркнул.
- Ничего, Рону пойдет, так что из семьи оно не уйдет.
- Скажи спасибо, что он тебя не слышит.
- Да уж, мне еще с Гермионой объясняться... А она в отпуск собиралась.
- Почему, Гарри? - "почему на самом деле?", но это можно не проговаривать.
Поттер помрачнел. Наконец нехотя выдавил:
- Мы еле купировали прошлогодний кризис, а он не последний. Назначение нового декана Слизерина просто спасло ситуацию, иначе мы бы получили новых Упивающихся лет через пять-семь. В случае форсмажора в должности Министра для немедленных действий у меня будут связаны руки - пусть лучше считают агрессивным солдафоном, чем политиком. Ближайшие года три придется помаячить в форменной мантии, поконфликтовать с юристами, а потом и публично поругаться с Гермионой - только чтоб не вздумали двигать на повышение. И потом, так...
- ...удобнее, - закончила Джинни.
Однажды спасши Магический мир, ее муж никогда не был способен полностью отказаться от ответственности за него. Впрочем, кто как не он ясно понимал, что в нем жить его детям. Она отлично помнила, как только назначенный заместителем Главного Аврора Гарри, сцепив зубы, слушал выкладки Перси: к кому с чем идти, кто слушает секретарей, кто - супругов, кто обожает квиддич, кто потомственный член "Клуба Слизней". Помнила, как сама рылась по просьбе мужа в старых архивах Визенгамота и отправленных на утилизацию за сроком давности гринготтских финансовых досье, как разбирала бумаги Дамблдора, появившиеся на ковре в гостиной сразу после того, как Гарри стал Главой Аврората - ушлый старикан защитил их заклинанием отложенного условия. И вот снова...
Ей хотелось плакать.

Джинни аппарировала в небольшой коттедж вечером и, забыв поздороваться, с порога спальни выпалила:
- Что ты делала в Министерстве?
Сидящая за трюмо женщина даже не обернулась.
- И тебе добрый вечер.
Джинни торопливо шагнула ближе, приветственно приласкав губами выступающий позвонок под узлом душистых волос, и вопросительно глянула в зеркало, ловя чужой взгляд.
- Ну так?..
Плечи под руками чуть дрогнули и расслабились.
- Я сегодня много где была. Например, в Аврорате - хотя кое-кто из "старичков" по старой памяти чуть не накрыл меня с порога Ступефаем, - женщина сладко потянулась под оглаживающими спину широкими круговыми движениями и охотно, с заметным лукавством, продолжила: - Получала квалификационный сертификат Аврората - частичный, только об уровне владения магией, конечно. Сама знаешь, с тех пор, как Поттер вытащил черт знает откуда маггловских спецов по рукопашному бою, получить полный, не пройдя Академию, стало малореально.
Джинни вздохнула, садясь на кушетку сзади и пристраивая подбородок на чужое плечо: узкое и какое-то верткое, что ли, оно требовало почти акробатических усилий. В некотором роде, символичная метафора их... отношений.
- Все-таки решилась, да? А в Министерстве что?
Теплая спина под грудью вдруг закаменела.
- А в Министерстве я подписывала документы о возвращении девичьей фамилии,- тихо, но четко сказали над ухом.
Джинни на секунду замерла, а потом, по-девчачьи взвизгнув, стянула любовницу на ковер.

- Профессор Поттер, мэм, вас ищет наш декан! В теплицах... - влетевшая в комнату слизеринка-первокурсница резко замолчала, заметив постороннего. Впрочем, примостившийся на подлокотнике Глава Аврората в форменной мантии и впрямь смотрелся смущающе и как-то замысловато.
Джинни улыбнулась студентке:
- Так что в теплицах, мисс Стэнли?
- Профессор Лонгботтом просит вас и Madame последний раз перед темнотой проверить защиту на теплицах. Мы вроде бы не ждем Дикой Охоты, но сильные растения всегда нервничают на Самхейн и… - зачастила девочка.
Джиневра подняла руку, останавливая этот безудержный поток. Солнечный луч скользнул по полоске золота на пальце.
- Все, я поняла. Что ж, мисс, передайте, пожалуйста, господам профессорам, что я буду через полчаса – семейные дела.
Сразу после того, как за студенткой закрылась дверь, по дереву пробежало холодное пламя Заглушающих чар.
Гарри скользнул внимательным взглядом по жене, словно бы окаменевшей, с неподвижными остановившимися на двери глазами, чуть вздохнул и прислушался к пению силы: Джин собирала силы, свивала тонкие нити вокруг тела в плотное, почти тяжелое веретено. Не для мгновенного рывка-выплеска, на который всегда была способна – в семье Уизли о ее Летучемышином сглазе ходили легенды, – а для долгой, изматывающей ритуальной магии.
Прикинул сложность предстоящего обряда и все-таки удержал на языке предложение помочь. А вот другого вопроса – не удержал:
- Ты ее любишь? – Нити содрогнулись и чуть не оборвались. Джинни закаменела лицом, восстанавливая концентрацию, и только потом повернула голову, медленно, все еще деля внимание между ним и упражнением на сосредоточение. И ответила со знакомой – фамильной – яростной честностью:
- Не знаю, - после Вопиллера, любезно доставившего миссис Поттер информацию об очень личной жизни ее мужа, Джин чуть ли не на месяц загремела в добровольное заточение: магия взрослой ведьмы вырвалась из-под сознательного контроля, бесконечно повторяя, множа и доводя до абсолюта последнее совершённое заклинание. Гарри помнил, как через неделю после письма нашел жену в Ракушке – и как рука сама потянулась к палочке при виде полупризрачной тучи клубящихся вокруг нее тварей. Обычными зверьками они уже точно не были. И как с трехэтажным матерным загибом его отшвырнула с дороги миссис Тонкс, как никогда ясно показывая, что маггловская фамилия была лишь временным прикрытием для древней яростной крови. Домой Джин вернулась неестественно спокойной, слегка осунувшейся и с волосами в два раза длиннее, чем были. – Я учусь, Гарри. Знаешь, на самом деле, это символично и, наверное, забавно – снова в Хогвартсе и снова учусь. Учусь любить тебя как друга и командира, а не возлюбленного и мужа. И учусь любить ее – как любовницу.
- Как командира? Джин, я…
Нити снова качнулись, но слабее.
- Подожди, Гарри, не сбивай меня. Так вот. Как командира, я имею в виду, что если что-то снова грянет, я за тебя и убью, и умру. Но ревновать тебя я больше не хочу. Не обещаю, что не буду, но не хочу. Кроме того… - она прижала к ярко полыхнувшим – как и все рыжие, Джинни краснела целиком, ото лба до груди, истошно и некрасиво – щекам ладони, - ты ведь согласился тогда, верно?
Впору было смутиться так же жарко, как и Джин. В качестве отдачи за оказанную помощь и этакое своеобразное посредничество миссис Тонкс желала получить своеобразную услугу, полностью соответствующую ее амбициозным устремлениям. Андромеда Блэк хотела возродить из пепла собственный род и желала, чтобы биологическим отцом ее детей был Гарри Поттер. Нет-нет, ничего оскорбительного, донорство спермы плюс искусственное оплодотворение, но тем не менее. Не более – но и не менее.
- Вы… она еще не решила, когда? – борясь с неловкостью, бухнул Гарри. Вечная привычка идти навстречу своему страху заставляла его пытаться быстрее покончить с неудобной темой.
Нити еле ощутимо колыхнулись, когда жена, стиснув на коленях руки так, что пальцы побелели, и явно борясь с желанием зажмуриться, наконец выпалила:
- Примерно через год. Ты ведь не будешь возражать, если и я… тоже?

Небольшой сноп налитых зерном колосьев чуть шелестел, покачивая головками на вечном сквозняке замка. В огне камина в аккуратной ониксовой вазе поблескивали красными боками яблоки и виднелись разрезанные куски ягодного пирога. Ламмас в Хогвартсе и Хогсмиде праздновали с размахом.
В этой ненавязчивой тишине шелест гребня, осторожно пробирающегося через спутанную массу черных кудрей, казался естественным дополнением.
- Иногда мне кажется, что инициатива наказуема, - сидящая на краю постели женщина зябко подобрала ноги и, дернув волосы посильнее, еле слышно зашипела от боли. – Но бывают дни, когда я в этом уверена!
Джинни сладко потянулась на постели – тело нежила сытая ленивая истома – и повернулась на бок, перекидывая на грудь растрепавшуюся косу и приготовившись слушать.
- Ну, я знаю, что наша МакКошка ответила согласием. Из Слагхорна был неплохой преподаватель, но очень средний декан, если не сказать хуже. И что не так? – после того памятного нервного срыва у все еще миссис Поттер, как после средней тяжести сотрясения, поплыла мелкая моторика, как физическая, так и магическая. И если с первой можно было совладать, издеваясь над иголкой, снитчем и плюй-камнями, то для второй пришлось придумывать особое упражнение. Вот и сейчас параллельно разговору перед мысленным взором Джинни плыли в воздухе нити магии, словно она была одним большим веретеном.
- Помимо того, что мне теперь мучаться, думать – как выглядеть-говорить и что носить, чтобы не быть похожей двух прежних деканов? Почти ничего, в самом деле. Хоть Моргану перед ними из себя корчи…
- Из тебя выйдет отличная Моргана, - заверила Джинни. – Это из меня оказалась хреновая героиня сказки. И Артур свалил, и злая ведьма любовницей сбылась. Осталось чокнуться и с тем успокоиться.
Серебряные побрякушки на гребне только жалобно звякнули, когда его хозяйка с быстротой атакующей кобры прижала собой к постели любовницу.
- Ты не чокнешься, - яростно выплюнула она. – И ты отлично знаешь, что…
«Пока я жива?» «Пока я люблю тебя?»
Джинни потерлась щекой о руку, прижимавшую ее к постели, и с трудом напомнила:
- Я все еще не могу ответить тебе тем же, - в этой фразе, впрочем, с каждым днем оставалось все меньше правды. – Пока.
- Я ждала год, - напомнила Андромеда Блэк, не торопясь подниматься. – Вполне могу подождать еще немного.

Обещанные профессорам полчаса уже подходили к концу, и, когда Гарри уже собрался уходить, она все-таки не выдержала.
- Гарри, я давно хочу спросить... Куда вы, Трио, иногда пропадаете на Самхейн?
Он оторвался от застегивания запонки на левом рукаве и весело блеснул глазами.
- Ты же знаешь, раз так спрашиваешь.
- Подозреваю, - поправила она. Посмотрела на мужа, переминаясь с ноги на ногу, как школьница, и все-таки выдохнула с полудетским восхищением:
- Так это правда? Вы триумвират?
- Я тебе ничего не говорил, - тут же отперся Гарри. Плутоватая усмешка на губах Главного Аврора, впрочем, выдавала его с головой. – Ты первая спросила.
- И давно вы… нет, погоди. С тролля, да? А потом что?
- Хагридов дракон и полоса препятствий у Философского камня, - подсказал Гарри. – «И будут их дороги сплетены в миру и на войне…» А как ты вообще догадалась?
Джинни чуть посерьезнела.
- Мама с братьями была, ну, тоже. Весь этот высокопарный гон насчет того, что «Дева бесплодная да не пересечет путь Гневной Матери, иначе её – прервется», конечно, имеет какое-то значение, но на самом деле она просто остатками силы триумвирата ударила. А силы копились пятнадцать лет.
- Ну да, ну да, - муж задумчиво покивал. – День открытий какой-то прям… у тайн закончился срок давности, что ли?
Джинни прыснула.
- А кто из вас… ну, ты понял?
- Вляпывается в неприятности, чтобы узы были, так сказать, при деле? – ухмыльнулся Поттер в ответ. – Знаешь, ты удивишься, но обычно не я. Я этим занимаюсь на работе. На самом деле, чаще всего Гермиона – может, потому, что с нее все тогда началось. Рон… Рон реже, но серьезней – так, что хватает на год, а то и на два. А вообще мы во все важное встреваем в компании – к счастью, личная жизнь по этой категории не проходит.
Джинни старательно смолчала, давя вопрос, знает ли о триумвирате Малфой. И узнает ли когда-нибудь, если сам не догадается. И что будет с союзом, если о Хорьке узнает Рон. И… Муж еле заметно скосил на нее глаза, но, слава подштанникам Морганы, смолчал. Невысказанное же не считается оскорблением?
Нити, сплетаемые из кудели, вдруг почти зазвенели, радостью и каким-то искренним восторгом откликаясь на еле уловимый зов.
Дверь в покои профессора Защиты с грохотом распахнулась. Влетевший в комнату Эл бурно жестикулировал и пытался сказать хоть что-то членораздельное, потом плюнул и мощной Алохоморой распахнул сразу все окна.
Над Хогвартсом снова лилась целительная песня феникса.

End

"Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом"